Citadel

       – Уже узнали что-нибудь? – спросила Шепард, подойдя к Хейнеру, сидящему за своим рабочим столом.       Она еще в Посольствах переслала ему документ с личным делом Равского, и обратно вернулась с Гаррусом отдельно, решив не испытывать терпение в еще одной поездке вчетвером в одном аэрокаре.        – Нет, конечно, мы сами только что прилетели, – ответил Хейнер. – Документ у технических специалистов, они отыщут имена всех тех, у кого были причины смертельно обидеться на Равского, и проверят их присутствие на Цитадели в нужный промежуток времени.        – И сколько ждать? – спросила Шепард, усаживаясь на край его стола.        – Они быстро это сделают, за час или полчаса, – пожал плечами Хейнер.        – Но в списке не оказалось ни Билли, ни Билла, ни Уильяма, и вообще ничего похожего, – Шепард задумчиво поскребла шрам на подбородке.        – Может, Билли – прозвище? – предположила Аллейт, которая делала заметки на доске рядом с фотографией Равского. – Или он по каким-то причинам сменил имя.        – Возможно. А может, он все-таки не из Альянса, и в списке нашего убийцы нет, – сказал Гаррус.        – Богиня, надеюсь, он есть в этом списке, иначе я не знаю, с какой стороны нам еще подступиться, – сердито вздохнула Аллейт. – Разве что просканировать одно крайне неприятное сознание.       Шепард тут же ощутила ее взгляд на себе.        – Ни за что. Мое крайне неприятное сознание останется нетронутым.        – Вообще-то, она может узнать то, что ты уже не можешь вспомнить, – произнес Хейнер. – Ведь на записи с визора ничего не удалось найти.        – Я же говорила, что во многих в «Чистилище» стреляла, и не все преступники послушно стояли лицом ко мне, чтобы их можно было хорошо разглядеть.        – Я тоже не горю желанием залезать в твою голову, за десяток лет в СБЦ и так много всякой гадости пришлось посмотреть, – произнесла Аллейт и отступила от доски. – Раз уж ждем, пойду займусь бумажками. Понятия не имею, как буду оправдывать в отчетах вмешательство в расследование посторонних.       Но вместо того, чтобы сесть за какой-то из столов, она скрылась в коридоре, который вел в допросную. Чуть задержавшись, Гаррус отправился за ней, а Шепард – в комнату отдыха.       Возле автоматов она остановилась, выбирая между знакомым кофе и декстро-аналогами. Выбрать все же не успела, отвлеклась на открывшуюся входную дверь.        – Хочешь кофе? – спросил Хейнер. – Он тут довольно средненький. Рядом есть кофейня, вот там варят действительно вкусный кофе. Как насчет сходить туда вдвоем, пока ждем?       Шепард усмехнулась.        – Хейн, ты нарываешься. У Гарруса большое терпение, но не бесконечное. Как и у меня. Лучше тебе поискать другую любительницу кофе.        – С этим, к сожалению, у меня проблемы, – вздохнул Хейнер, подойдя ближе.        – Ты серьезно? В одной только Закере население около двух с половиной миллионов.       Хейнер рассмеялся, прислонившись к тумбе.        – Джейн, здесь доминируют волусы, элкоры и ханары. Мои взгляды более традиционны. Меня даже азари не интересуют.        – Тогда следовало бы еще в Мильгроме озаботиться этим вопросом.        – Я пытался, но там одни пустоголовые снобки.        – Может, зря ты себя так в расах ограничиваешь?       Хейнер поморщился и покачал головой.        – С другим человеком-то ужиться тяжело, а тут инопланетянка. Нет. Хочу нормальную семью и детей впоследствии. И, конечно же, свой собственный дом с красивым зеленым газоном. Уже представляю, как буду ходить подстригать его, в одной руке – газонокосилка, в другой – кружка кофе, а еще буду орать на соседей, которые вздумают выгулять своих собак на моей территории, – мечтательно сказал Хейнер и почесал затылок. – Наверное, установлю вокруг дома забор под напряжением. И турели, наверное, не лишними будут.        Шепард не сдержала смешок.        – Не забудь «Локи» закупить, чтобы патрулировали территорию.        – Мир полон опасностей, даже если это просто писающие собаки. Моя семья должна комфортно себя чувствовать дома. Ну как, нравится тебе моя идея? У нас будут прекрасные черноглазые дети.        – Меня устроит только тот дом, у которого будут сверхсветовые двигатели, и тот муж, у которого будет костяной гребень, – вырвалось у Шепард быстрее, чем она успела подумать.       Хейнер чуть нахмурился. Шепард поджала губы, недовольная это внезапной откровенностью, которая удивила и ее саму.        – У тебя с ним все настолько серьезно?        – Я не строю долгосрочных планов. Они всегда у меня рушатся.       Она отвернулась к окну. Возникла небольшая пауза, и Шепард поспешила сменить тему:        – Как там твои родители поживают?       Родители Хейнера были добродушными и веселыми людьми, которые в свое время очень хорошо приняли Шепард. Хоть они тоже служили в Альянсе, у них было больше свободного времени, чем у ее собственных родителей, поэтому временами в их компании Шепард, окруженная заботой и вниманием, чувствовала себя как в настоящей семье.        – Отлично, – проговорил Хейнер. – Недавно подали в отставку и сейчас думают, на какой колонии обосноваться, хотят купить участок земли. Только сейчас на колониях как-то небезопасно, то батарианцы нападают, то люди загадочно пропадают, а Земля перенаселена, и с экологией проблемы. Наверное, Беннинг выберут. Климат хороший, «Арктур» недалеко, ретранслятор в Солнечную систему тоже рядом.        – Передай им, чтобы подземный бункер в первую очередь строили, как только купят землю.       Хейнер недоуменно глянул на Шепард.        – Так и скажи, что я посоветовала, – добавила она.        – Беннинг – одна из самых защищенных колоний. Никто из врагов туда в здравом уме не сунется.        – Хейн, я в таких задницах Галактики побывала, что поверь мне – еще как сунется. Пусть строят бункер.        – Ты меня пугаешь, – пробормотал Хейнер.       Он вдруг неожиданно тяжело вздохнул, а потом взъерошил волосы, словно не зная, куда деть руки.        – Кстати… Раз уж мы заговорили о галактических задницах… Я уже давно хочу извиниться. Раньше никак не мог собраться и заговорить об этом, но сейчас уже не могу откладывать.       Он подошел ближе к Шепард и уставился в окно, она терпеливо ждала, когда он продолжит. Вроде как Хейнеру не за что было извиняться.        – Я жалею, что затащил тебя тогда в космическую пехоту. Ты хотела стать пилотом, и если бы не я, летала бы сейчас по космосу вместо того, чтобы ввязываться в безумные авантюры и лезть в самое пекло.       Шепард фыркнула.        – Хейн, ты дурак? – спросила она, и он удивленно на нее уставился. – Ты же знаешь меня, если бы я сама не хотела стать космопехом, тебе бы ни за что не удалось меня уговорить, как бы я тебя тогда ни любила. В то время у меня было несколько вариантов, куда идти после школы, меня многое интересовало, и я долго не могла определиться. А когда почти определилась, ты начал уговаривать пойти в космопехи вместе с тобой, – проговорила Шепард и немного помолчала, задумавшись, – да, ты повлиял, но и я этого хотела. Мой отец был космопехом, так что я хорошо знала, на что иду.        – А что там Гаррус говорил про двухлетнюю кому? – хмуро спросил Хейнер.        – Подумаешь, два года проспала. Теперь-то я в полном порядке, и стала даже сильнее, чем раньше. Могу хоть прямо сейчас это доказать – давай сыграем в армрестлинг. Ты больше не сможешь меня победить.        – Ладно, давай сыграем, – тут же согласился он. – Если я выиграю, ты по первому же моему требованию и со всеми подробностями рассказываешь, что с тобой произошло и почему ты связалась с Цербером.        – А что будет, если я выиграю? Мне от тебя ничего не нужно.        – Ты никогда не могла меня победить. А если на этот раз все же каким-то чудом сможешь выиграть, получишь незабываемые впечатления и эмоции, – сказал Хейнер, подходя к небольшому столу, заставленному кружками и разными упаковками с печеньями и конфетами.        – Нет, я потребую от тебя что-нибудь позже, когда придумаю.       Она поставила локоть на стол, предвкушая, как сейчас отыграется за все свои прошлые проигрыши, но Хейнер не торопился браться за ее руку.        – Ты не представляешь, как я рад, что ты вернулась живой, – с открытой улыбкой признался он, и Шепард ощутила укол вины.        – Извини, что не отвечала на твои сообщения. Я вообще никому не писала. Просто мне нужно было сначала выполнить одно самоубийственное задание, и я не хотела никого обнадеживать раньше времени.        – Никому не писала, чтоб не обнадеживать? – переспросил Хейнер.        – Да.        – Вот скотина, – пробурчал он себе под нос.        – Прости, что?        – Нет, не ты скотина, – торопливо уточнил Хенейр. – Это я сам с собой. Так что, ты его выполнила?        – Разумеется, – сказала Шепард. – Хватит уже оттягивать твое скорое поражение, начинаем.

***

      Гаррус прошел до конца пустого коридора и оказался перед дверьми с запасным выходом. Автоматические двери открылись, и он оказался в каком-то узком темном переулке, который с одной стороны оканчивался тупиком, а с другой был огражден светящимся барьером, за которым сияли разноцветные огни улиц Цитадели.       Аллейт стояла, прислонившись к стене, маленькие чешуйки на ее коже слабо мерцали в синем свете барьера. Убрав ото рта электронную сигарету, она выдохнула густое облако пара. Гаррус чуть не закашлялся от тошнотворно-приторного запаха, и помахал рукой, рассеивая дым.        – Что-то хотел? – спросила Аллейт.        – Ты же бросала, – сказал Гаррус и все же кашлянул, вдохнув воздух.       Иногда ему казалось, что всем расам, кроме турианцев, в ходе эволюции отшибло нюх, иначе зачем они добровольно окружали себя всякими назойливыми запахами, которые запросто могли их выдать врагу?        – Я живу почти четыре сотни лет, Гаррус. Ты не представляешь, сколько раз я уже бросала и начинала снова, – сказала Аллейт и коснулась мундштуком губ. – Так зачем ты пришел сюда?        – Просто поболтать по-дружески. Мы ведь не виделись с тех пор, как меня сделали детективом и перевели.        – А давай мы лучше не будем терять время на бессмысленные разговоры. Тебе что-то нужно, но ты не мог поговорить там, где присутствовали посторонние. Ты поймал момент, когда я осталась одна, проследил за мной, так говори, чего ты хочешь.        – Я хочу поговорить о Шепард.       Аллейт с интересом глянула на Гарруса.        – Если тебе нужен любовный совет, то вот он – бросай ее и беги куда подальше.        – Ты сказала мне, что я мозги растерял после ухода из СБЦ. А мне кажется, что именно ты их потеряла, – честно сказал Гаррус, не пытаясь быть тактичным. Аллейт всегда ценила прямоту. – Разве не ты мне советовала не делать поспешных выводов, пока не исследуешь ситуацию со всех сторон? Ведь именно этим ты сейчас занимаешься. Видишь то, что хочешь, и отказываешься принимать правду.        – И что это за правда? – сухо поинтересовалась Аллейт и сунула мундштук электронной сигареты в рот.       Гаррус молниеносно выхватил сигарету из ее рук, предотвращая появление очередного вонючего облака. Аллейт с возмущением уставилась на него.        – Ты же знаешь, что я бы ни за что не стал следовать за преступником, – произнес Гаррус, прислонившись к стене напротив нее. – Я жил с Шепард на одном корабле на протяжении нескольких месяцев и сопровождал ее на многих вылазках, мне удалось очень хорошо изучить ее. Если бы я увидел, что она плохой человек, тут же бы ушел.        – Увидел? – усмехнулась Аллейт. – Влюбленность делает слепым. Это ты не видишь всего.        – Во время поисков Сарена у меня к ней не было абсолютно никаких романтических чувств. Все, что я видел – интересного и достойного человека, который хорошо делает свою работу. Но она военная, а ты сама прекрасно знаешь, что чистым остаться невозможно. И все же, самое главное, чем всегда Шепард руководствуется – спасти как можно больше жизней. Даже если придется принести жертвы.        – Как, к примеру, «Путь Предназначения», – ломким голосом произнесла Аллейт.        – Да. Цитадель атаковал Жнец, и мы не знали…        – Жнец, – мрачно повторила Аллейт. – Ты серьезно? Слышала я уже эти сказки.       Гаррус раздраженно дернул мандибулами.        – Опять делаешь выводы, не узнав всей информации. Пока ты писала отчеты о всевозможной ерунде, сидя в безопасном офисе, мы преследовали Сарена по всей галактике, пытаясь разгадать его планы и остановить. Так что не тебе говорить мне о том, что именно случилось здесь во время атаки гетов.        – Ладно, ты прав, – закатила глаза Аллейт. – Допустим, это был Жнец.        – Реши задачку – Цитадель атакует гигантский корабль с мощными щитами и броней, первоочередная цель – остановить его и спасти миллионы жителей на станции. Какое средство для этого ты выберешь – погибающий дредноут, совершенно не предназначенный для ближнего боя, или новоприбывший флот Альянса?        – Я не хочу делать такой выбор!        – Думаешь, Шепард хотела его делать?       Аллейт сложила руки на груди и отвернулась, устремив взгляд вдаль, туда, где за барьером сияли анимированные голограммы и проносились аэрокары.        – После атаки гетов и смерти моей жены я не знала, как мне быть, кого обвинять, – наконец, сдавленно проговорила она. – Мне нужно было вернуть в этот мир хоть немного справедливости. Гетам я уже ничего не могла сделать, но я подумала, что наверняка могу предпринять что-нибудь еще, и когда начала разбираться во всей этой ситуации, узнала, что та, кого прозвали героиней Цитадели, вовсе никакая не героиня. Это всего лишь выскочка, которую лишь по политическим причинам сделали Спектром, которую Альянс продвигал и прикрывал изо всех сил, закрывая глаза на ее преступления. Но Спектры вовсе не неуязвимы, ты сам мне это показал, когда будучи таким же обычным офицером СБЦ, как и я, смог добиться для Сарена лишения этого статуса. Я собиралась открыть общественности глаза, но, к сожалению, не успела ничего сделать. Шепард обманула всех, когда общество начало приходить в себя и возмущаться, что Альянс проигнорировал сигнал бедствия с «Пути Предназначения». Поняла, наверное, что в этот раз Альянсу будет выгодней всю вину свалить на нее одну, и дезертировала, подстроив собственную смерть. Так что, если бы Шепард действительно была неплохим человеком, как ты сейчас пытаешься меня убедить, она бы приняла ответственность на себя вместо того, чтобы сбегать.        – Если бы ты ознакомилась с показаниями пилота «Нормандии», поняла бы, что это не было инсценировкой. Много людей погибло во время крушения.        – Я прочитала эти показания, – фыркнула Аллейт. – Там говорилось о загадочном корабле, который атаковал «Нормандию», находящуюся в стелс-режиме. Как он мог ее обнаружить? Никак, если только кто-то специально не посылал сигналы с фрегата, по которым можно было открыть огонь. И почему Шепард, вместо того, чтобы проконтролировать эвакуацию команды, в одиночку отправилась за одним-единственным пилотом, а потом отправила его в последней капсуле? Вероятно, она добивалась того, чтобы остаться одной, и ее мог подобрать кто-то с атакующего корабля.        – Интересная теория. Тогда объясни мне, если бы Шепард действительно хотела скрыться от Альянса, зачем она объявилась на Цитадели спустя два года, не сменив ни внешность, ни имя, и открыто отправилась в посольство на встречу с человеческим Советником?        – Откуда я знаю, что она в этот раз задумала? Может, это какой-то церберский план.        – Нет никакого церберского плана. У нас всего лишь временное вынужденное сотрудничество, Цербер помогал нам расследовать исчезновения в человеческих колониях, и Шепард на это согласилась только потому, что Альянс ничего не предпринимал.        – Звучит очень сомнительно. Это лишь тебе кажется, что сотрудничество временное, а Шепард будет продолжать выдумывать новые причины работать с Цербером, пока ей это выгодно. Между прочим, когда я назвала ее церберской шавкой, она даже не стала отрицать.       Мандибулы Гарруса дрогнули в злости. Он даже не представлял, что Аллейт могла наговорить Шепард, когда они остались вдвоем, и как Шепард могла ответить ей.        – А ты что, ждала, что она будет оправдываться на все твои обвинения?        – Она могла хотя бы попытаться мне возразить. Но она этого не сделала, а значит, сама понимает, что я права.        – Аллейт, – вздохнул Гаррус, поняв, что этот спор может продолжаться бесконечно. – Хватит. Твоя жена мертва из-за гетов и Жнеца, а на Шепард ты набросилась из-за своего бессилия. Ты детектив, так действуй соответствующе. Тебе нужно изучить все материалы полностью, без предвзятости и намерения найти цель для своего гнева. И хотя бы на время нашего расследования не разводи ссоры на пустом месте. Сейчас у нас общая цель.       Гаррус протянул ей обратно электронную сигарету. Аллейт забрала ее и горько усмехнулась.        – Шепард сказала мне что-то подобное, только в более грубой манере. Когда тебя в одном и том же начинают упрекать преступники, пожалуй, это и вправду повод задуматься. И даже ксенофобкой ее теперь не получится назвать, – ворчливо произнесла она. – Ладно, я попытаюсь держать себя в руках, но ничего не обещаю. И… когда все закончится, возможно, пересмотрю все материалы.        – Это было бы замечательно.       Слова повисли в воздухе, Аллейт молчаливо разглядывала стену рядом с Гаррусом.        – Ну, раз этот вопрос мы закрыли, можно и к другим перейти, – сказал он. – Как у тебя дела? Справляешься? Раньше ты не горела желанием стать детективом, хотя тебе предлагали.        – Эта работа отнимает больше времени, чем в патруле, а я на Цитадель прилетела только для того, чтобы чаще быть с женой, – резко сказала Аллейт, – до этого мы могли месяцами не видеться.       Она сделала затяжку и выдохнула клубы белого пара, не сводя холодного взгляда с Гарруса. Он отступил.        – Ясно, не буду больше донимать тебя, – сказал он и торопливо вернулся в помещение, пока его одежда не пропиталась этим запахом.       В офисе ни Шепард, ни Хейнера не оказалось, и Гаррус сразу направился в комнату отдыха. Подойдя к двери, он услышал смех Шепард, и невольно застыл перед входом. Так легко и открыто она смеялась редко.       Гаррус вошел внутрь.        – Еще раз! – потребовал Хейнер, поставив локоть на стол. – Не может этого быть.       Шепард никак не отреагировала, безуспешно пытаясь справиться со смехом. Гаррус плотнее прижал мандибулы к щекам.        – Чем вы тут занимаетесь? – спросил он, субгармоники в низком тоне мрачно завибрировали.        – Немыслимыми вещами, – ответил Хейнейр. – Ну же, Джейн! Реванш!        – Подожди, я успокоюсь, – все еще посмеиваясь, сказала она.       Выдохнув, она крепко схватилась за руку Хейнера, и при виде этого зрелища Гаррус почувствовал, что внутри все начинает бурлить.       В какой-то момент все неуловимо изменилось, лица посерьезнели, Хейнер наклонился над столом, и рука Шепард дрогнула. Гаррус наконец-то понял, что они делают, вроде как ему уже доводилось видеть это человеческое развлечение.        – Ты уже начал, Хейн? – насмешливо спросила Шепард.        Тот прыснул со смеху, и она начала давить, опуская его руку все ниже, пока та не коснулась костяшками поверхности стола.        – Да! – воскликнула Шепард, вскочив со стула. – Долгие годы позора, унижения и проигрыша окончены, Хейн. Пришло мое время.       Гаррус не мог припомнить, когда она так по-детски открыто радовалась чему-то, маска сурового сдержанного коммандера приросла к ней слишком сильно. Но когда Хейнер оказывался рядом с ней, Шепард словно сбрасывала свой тяжелый груз, превращаясь в беззаботного человека, который рисовал котлеты на доске для расследований и который так эмоционально реагировал на свой выигрыш в этой небольшой борьбе на руках.       Она была знакома с Хейнером долго. Очень долго. Наверное, сейчас Гаррус видел отголоски той самой Шепард, которая только закончила школу и смотрела широко раскрытыми глазами на огромный, открывшийся перед ней мир, который еще не успел пережевать ее, выплюнув из себя несгибаемое создание со стальным взглядом.        – Тебе просто повезло, что я слегка растерял форму, – сказал Хейнер, потряхивая кистью. – В последнее время работы навалилось много, в зале так часто, как раньше, не позанимаешься.        – Да, конечно, – с иронией сказала Шепард. – Оправдывайся.        – Гаррус, может, ты тоже с ней попробуешь? Отомстишь за меня.        – Разочарую тебя, Хейн, но Гаррус большую часть времени проводит с консолью, – ехидно сказала Шепард, – а я регулярно тренируюсь в зале, и на заданиях бегаю с сорокакилограммовой винтовкой.        – Сколько весит твоя винтовка? – шокировано переспросил Хейнер. – Наверное, ты хотела сказать «четырехкилограммовая винтовка».        – Вообще-то, я хочу попробовать, – вырвалось у Гарруса прежде, чем он успел подумать.       Хейнер тут же уступил ему место.        – Правила знаешь? – спросил он, и продолжил, не дожидаясь ответа, – нужно прижать ее руку к столу, локти от стола отрывать нельзя, помогать себе второй рукой – тоже.       Шепард вложила в крупную ладонь Гарруса свою маленькую ладошку с тонкими пальцами. От ее мягкого прикосновения все одолевающие его сомнения и беспокойства отошли на второй план, Шепард смотрела на него с чуть приподнятыми уголками губ, и Гаррус утонул в ее глазах. Единственное место, где тонуть было не страшно.        – Эй, чую какие-то романтические настроения, – вмешался Хейнер, – куда подевался ваш спортивный азарт, черт возьми?        – Что-то он пропал, – сказала Шепард. – Я передумала. К тому же, посмотри на размер его лапищи, это будет нечестно. Мы лучше просто за руки подержимся, так даже приятней будет.        – Ничего против не имею, – добавил Гаррус, с удовлетворением наблюдая, как застывает Хейнер.        – Как хотите, – пожал тот плечами, – только прошу, ограничьтесь держанием за руки. Вы в СБЦ, это не место для свиданий.       С этими словами он развалился на диване, закинув ногу на колено, и принялся что-то просматривать на инструметроне.        – А тебе разве не нужно работать? – спросила Шепард.        – Я же говорил, что моя смена уже закончилась, – напомнил Хенейр. – Работает сейчас Аллейт, а я так, за вами всеми слежу, чтобы не нарушили никакой закон.        – Ясно, – сказала Шепард и отошла к автомату с кофе.       Перспектива сидеть в одной команте с Хейнером Гарруса не радовала, и он начал задумываться о том, чтобы выйти прогуляться. Разумеется, вместе с Шепард.       Она снова села за стол, держа в руках стакан с кофе, и Гаррус, вспомнив про батончики в кармане, протянул один из них ей.        – Хочешь декстро-батончик? – спросил он, намеренно упомянув, к каким аминокислотам относится.       Хейнер тут же повернул голову в их сторону.        – Конечно, – сказала Шепард, тут же начав открывать упаковку, – а ты хочешь попробовать мой кофе?        – Да.       Она подвинула к нему свой стакан с неудобной круглой верхней частью, и Гаррус попробовал, тщательно игнорируя пристальный взгляд Хейнера.        – Напоминает турианский тарэ. Тоже горький.        – Кофеин – он и на другой планете кофеин, – произнесла Шепард и снова встала. – Я тоже хочу какой-нибудь декстро-напиток попробовать.       Она снова вернулась к автоматам и ткнула наугад на одну из кнопок выбора.        – Мне уже вызывать скорую, или вы одумаетесь? – хмуро поинтересовался Хейнер.        – Мы можем есть еду друг друга без каких-либо проблем, – сообщил Гаррус, и не удержался от того, чтобы демонстративно еще раз попробовать кофе.       Слегка растерянное выражение лица Хейнера стоило этого.        – К сожалению, эффект «Инверсии» длится лишь сутки, – добавила Шепард и сделала глоток выбранного ею декстро-напитка.       Она чуть поморщилась и покачала головой.        – Я не буду это пить, Гаррус, это похоже на мыло. Ужасно.       Усмехнувшись, он встал и забрал у нее стакан с бледно-оранжевой жидкостью, а потом выбрал на автомате тарэ.        – Хм, почему он холодный? – спросила Шепард, попробовав новый напиток.        – Не знаю, так принято.        – Странно, но что-то в этом есть. Можешь допивать мой кофе, и ту мерзость тоже.        – Не такая уж и мерзость, если сделать послаще, – сказал Гаррус, выискивая на столе среди многочисленных упаковок и баночек сахар.       Найдя коробочку с надписью на азарийском языке, он изучил знакомые белые кубики, и кинул один из них в напиток. Шепард тем временем поедала дольки шоколадного декстро-батончика, который она положила на середину, чтобы Гаррус тоже попробовал. Он ограничился только одной долькой, все же это для Шепард покупалось.       Гаррус сидел вместе с ней за одним столом, они делились друг с другом одной пищей вот уже второй раз за день, и этот совершенно простой ритуал почему-то делал его счастливым. Раньше Гаррус совсем об этом не думал, подобные мелочи не волновали его, пока он не понял, как ему этого не хватало. Он попробовал лево-еду, и теперь мог представлять, каков вкус у мороженного, которое так любила Шепард, о говядине, которую временами мечтал съесть Джокер, об остром карри, которое с невообразимой скоростью поглощал Грюнт. Не хватало разве что рамена, который так разрекламировала Касуми, но и этот пункт еще хватало времени исправить.       Не хотелось, чтобы действие «Инверсии» заканчивалось. К счастью, она находилась в свободном доступе.        – Хейнер!       Дверь распахнулась и на пороге показалась Аллейт.        – Ты говорил, у тебя есть связи с какими-то людьми в Альянсе? – спросила она.        – Да, – сказал он, поднимаясь. – Что-то уже выяснили?        – Нашли человека, который находился на Цитадели в подходящее время. Он служил в Альянсе, и теперь нам нужно его досье, но его вряд ли нам пришлют в ближайшие часы или даже в мою смену. Нужны связи, чтобы ускорить этот процесс.        – Ладно, у меня есть один знакомый, – сообщил Хейнер.        – А вы сидите здесь, ваша помощь не нужна, – заявила Аллейт Гаррусу с Шепард.       Двери захлопнулись, оставляя их двоих наедине.        – Надеюсь, мы близки к завершению, – произнесла Шепард. – Надоел мне уже этот скучный офис. Я надеялась, что расследование будет проходить как-то поинтересней.        – Мы прокатились к Посольствам и обратно. Ты побывала в турианском ночном клубе. Разве это не увлекательно? – с иронией сказал Гаррус.        – Ну, я надеялась, что будет примерно как в детективных фильмах. Мозговой штурм, напряженные допросы с хитрой тактикой, игра хороший-плохой полицейский, и, разумеется, погони и перестрелки. Или нет, лучше без перестрелок обойтись, но хотя бы драка на кулаках нужна. А мы тут сидим, кофе пьем.       Гаррус усмехнулся.        – Радуйся, что тебя не заставили отчет писать.        – Нет, мне и своих отчетов на «Нормандии» хватает, – закатила глаза Шепард.        – На самом деле, сейчас у нас очень даже неплохо дело продвигается. По сравнению с тем, что было, прогресс огромный. Может даже СБЦ хватит полученной информации, чтобы самим все завершить, а мы спокойно вернемся на «Нормандию».        – Это тебе так хочется вернуться к первоначальному плану празднования твоего дня рождения, или расследование опротивело тебе так же, как и мне?        – И то, и другое.        – Понимаю, что Билли нам все испортил, и остаток этого дня не так хотелось бы провести, но подожди еще немного, – попросила Шепард и оглянулась. – А пока здесь никого нет…       Она потянулась к нему, и Гаррус ощутил ненавязчиво сладкий вкус ее губ. Медовый, как недавно выяснилось. Ее горячее дыхание обжигало пластины, пальцы касались его лица легко и неуловимо, но из-за обострившихся чувств Гаррус ощущал каждое прикосновение.       Сначала он пытался сохранять остатки бдительности, краем глаза посматривая на дверь, но когда Шепард прихватила губами ротовую пластину, ему стало абсолютно все равно, если кто-нибудь сюда войдет и увидит.       Все вдруг оборвалось резко, Шепард застыла и отстранилась, а Гаррус почувствовал во рту солоноватый привкус.        – Я проткнула язык, – сообщила она, поднеся руку ко рту.        – Сильно? Насквозь? – встревоженно спросил он.       Клыки у него были довольно длинными и острыми.       Шепард не сдержала смешок, но Гаррусу стало совсем не весело.        – Я, конечно, старалась, но не до такой степени, – сказала она, сев обратно на свой стул. – Кстати, я читала, что у неопытых турианцев при поцелуях так бывает. Даже странно, что у нас это не случилось раньше.        – Так у всех бывает, просто у неопытных – чаще. Зубы слишком острые.       Это привычное дело для турианцев, но совершенно непривычное для людей. Вряд ли они готовы к тому, что во время поцелуя их могут ранить.       Он нервно взял свой пустой стакан и чуть сжал его. Потом заставил себя отпустить его, и положил ладони на колени.        – Всегда хотел спросить, – не особо уверенно начал Гаррус, и поскреб когтем мандибулу, – а тебе точно нормально со мной целоваться? Ничего, что лицо костяное, и губ нет?       Ему стоило выяснить подобные вещи еще в самом начале, вдруг ей было некомфортно. Ведь он не мог дать ей тех же ощущений, что другой человек.        – Ну, сначала действительно было странно, – призналась Шепард. – Я думала, что у пластин нет чувствительности, и для тебя это бессмысленно, поэтому немного затягивала с этим. А потом ты сказал, что чувствуешь, и что тебе приятно, и мне стало все равно. Мне нравится твое костяное лицо.        – Это… кхм, радует, – чувствуя себя немного смущенным, произнес он.        – Давай, скажи мне в ответ, что тебе тоже нравится мое кожаное лицо, и этот разговор будет не таким неловким, – с усмешкой сказала Шепард, поерзав на стуле.       Гаррус протянул руку, прикоснувшись к ее бледно-розовой щеке. Оно напоминало ему нежные лепестки цастии, тогда как сам рядом с ней ощущал себя крабом-шипоспином, который мог одним движением своей острой клешни все испортить.       Возможно, сейчас Шепард действительно все устраивало из-за необычного интересного опыта, но вдруг когда-нибудь…        – Ты даже не представляешь, насколько мне нравится твое кожаное лицо.       Шепард скептически шевельнула бровью.        – Ты уверен?        – Конечно.        – Хм. Наверное, показалось.        – О чем ты? – непонимающе спросил Гаррус.        – Ну, у тебя субгармоники так звучат, будто тебя все равно что-то беспокоит. Вроде бы, – пожала плечами Шепард и отвела взгляд. – Наверное, перепутала.        – Духи, Шепард, – ужаснулся Гаррус, – только не говори, что ты их различаешь.       Разговаривая с другими расами, он не особо старался контролировать вторую тональность голоса, все равно никто ничего не понимал.        – А ты чего так напрягся сразу?        – Скорее, очень удивился. Зачем тебе это понадобилось?       Гаррус знал, что она начала более глубоко изучать турианскую культуру и историю, но не представлял, что она настолько далеко зайдет.        – Потому что хочу в полной мере понимать, что и как ты говоришь. Правда, у меня вряд ли получится слышать тебя так же полноценно, как другой турианец, я уже целый месяц слушаю записи, но едва продвинулась, – сказала Шепард и поскребла тонкий шрам на подбородке. – Как вариант, можно еще специальные слуховые импланты поставить. Знаю, что такие операции делают некоторым человеческим послам на турианских колониях.        – И ты тоже хочешь? – спросил Гаррус, пораженный таким рвением.        – Ну да. Было бы здорово, – кивнула Шепард. – Так я угадала?        – Да.       В ее глазах полыхнуло торжество. Наверное, ей было нелегко все это изучать, и во время разговоров концентрироваться не только на произносимых словах и интонациях основного голоса, но и на едва слышимых субгармониках.        – Тогда, наверное, ты хочешь меня еще о чем-нибудь спросить?        – Нет, – качнул головой Гаррус, и это было правдой. – Все в порядке.       Пусть этот Хейнер со своими замечаниями идет куда подальше. Он наговорил множество неприятных вещей, что у Гарруса с Шепард нет будущего, и для нее это лишь временное увлечение, но она только что опровергла это своими стараниями, которые невозможно было не оценить.        – Вот теперь слышу, что как-то по-другому звучит, – кивнула она и допила тарэ.       Чувствуя себя невероятно глупым, но очень довольным, Гаррус наклонился и лизнул ее в бледную скулу, Шепард зажмурилась и улыбнулась.       Открывшаяся дверь заставила их отпрянуть друг от друга как застуканных школьников.        – Идем, – позвал Хейнер.       Переглянувшись с Шепард, Гаррус поспешил вместе с ней в офис, надеясь, что сейчас им откроют личность убийцы, и можно будет наконец уйти из этого проклятого участка.       На доске для расследований появилась новая информация и фотография хмурого темноволосого мужчины с крупной нижней челюстью.        – Моритс Салим, – сообщил Хейнер, ткнув на фотографию, – да, имя на «Билли» не похоже, но других подозреваемых у нас нет, только он из знакомых Равского находился на Цитадели в подходящий промежуток времени. Служил в Альянсе военным техником, четыре года назад был с позором выгнан Равским за халатность, приведшую к серьезным ранениям двух солдат. Прилетел на Цитадель недавно, в конце октября, как раз после того, когда было уничтожено «Чистилище», а спустя несколько недель начинаются убийства.        – Вы получили досье? – спросил Гаррус. – Характеристика есть?        – Да, и она не очень положительная, – ответила Аллейт, открывая в дополнительном окне на доске текст, – если самое основное, то вот: положения Устава знает хорошо, но не руководствуется ими на практике. Приказы старших по званию исполняет, но нуждается в постоянном контроле, поставленные задачи не делает в срок. По характеру выдержан, молчалив, инициативу не проявляет, на контакт с сослуживцами не идет. На критику реагирует неадекватно.       Гаррус недовольно шевельнул мандибулами. Если этот человек – Билли, то составленный Гаррусом психологический портрет совпадал не везде.        – И он биотик, хотя слабый, – добавила Аллейт.        – Еще есть информация? – спросила Шепард. – Чем он тут занимается, где работает, где живет?        – Да, – с торжествующей усмешкой сказал Хейнер. – Немного поработал в небольшом сервисном центре, потом уволился и оформил свое дело – занимается ремонтом мелкой техники на дому. Это значит, что у него нет четкого рабочего графика, и он мог совершать убийства в любое время. И нам известен даже его адрес, так что мы можем хоть прямо сейчас поехать к нему в гости и поинтересоваться, не он ли тот серийный убийца, который хочет оставить тебе свой автограф.        – Тогда почему мы все еще стоим здесь? – спросила Шепард.        – Нам вовсе не обязательно ехать туда всей толпой. Можно либо связаться с ним и пригласить его сюда…        – Слишком долго.        – Либо кто-нибудь съездит за ним и сопроводит сюда для допроса.        – Я отправлюсь и разузнаю все прямо на месте.        – Ни за что, – возразила Аллейт. – Мы должны допросить его, а не убить.        – Съездим всей толпой, почему бы и нет, – вмешался Гаррус, поняв, что сейчас этот спор затянется, – надеюсь только, Салим живет где-то поблизости, и нам не придется всем вместе долгое время снова находится в замкнутом пространстве.       Аллейт поморщилась, когда он об этом напомнил.        – Долетим минут за десять, – обрадовал всех Хейнер. – Идем.       В этот раз поездка пролетела почти незаметно, и то ли в этот раз сказалось короткое время в пути, то ли уже более-менее выясненные отношения, или же то, что в этот раз Шепард села на заднее сиденье рядом с Гаррусом и на протяжении всей дороги касалась его руки и как в первый раз изучала его когти.       После парковки пришлось добираться до нужной квартиры на своих двоих еще какое-то время, потому что движение аэрокаров по территории жилого комплекса было запрещено. Этот огромный комплекс немного напоминал Гаррусу тот, в котором он жил раньше на Цитадели – большое пространство, многоуровневые блоки жилых квартир, открытые террасы и лестницы, множество местных жителей с детьми на небольших площадках с клумбами и маленькими деревцами, в стороне – сияющие огни трассы.       Аллейт шла первой, сверяясь с картой. Она добралась до нужного здания, поднялась по лестнице на третий уровень и позвонила в одну из дверей.        – Это СБЦ, открывайте! – громко сообщила она.        – А это обязательно было говорить? – тихо спросила Гарруса Шепард. – Если он действительно убийца, то ни за что не откроет. Или попытается сбежать.        – Так нужно, – кивнул Гаррус.        – Разведчик во мне протестует, – проворчала Шепард, прислонившись к ограждению балкона.       Аллейт во второй раз надавила на кнопку звонка, и спустя какое-то время повторила. Хейнер с недовольным видом сложил руки на груди. Гаррус почувствовал нарастающее раздражение и нетерпение, которое попыталось выйти наружу через рокот субгармоник. Убийца, возможно, уже так близко. Гаррус терпеть не мог упускать преступников, тем более тех, которые угрожали убийством Шепард.        – Проклятье, – процедил Хейнер.        – У нас есть его контакты и его фотография, – сказала Аллейт, в очередной раз нажимая на кнопку. – Он никуда от нас не уйдет.       Автоматические двери внезапно щелкнули и разъехались в стороны, открывая вид на пустую темную прихожую.        – Ну уж нет, – сказала Шепард, глядя в голографический экран инструметрона. – Раз мы здесь, зайдем и проверим.       Аллейт в ярости обернулась к ней.        – Ты вскрыла замок! Нельзя так просто вламываться в чужие квартиры!        – Тебе нельзя вламываться, – равнодушно ответила Шепард, проходя мимо нее внутрь, – вот ты и стой здесь.       Гаррус изо всех сил старался удержать расходящиеся в усмешке мандибулы, и шагнул следом за Шепард, которая активировала на всякий случай резотрон. Он яркой вспышкой засиял в темноте.        – Долбаные Спектры, – раздалось шипение за спиной.        – Ну, раз уж появилась такая возможность, то почему бы и нет, – произнес Хейнер. – Пойдем посмотрим, Аллейт. В отчетах свалим все на Джейн, уверен, она будет не против.       Шепард включила свет в квартире, состоящей из одной просторной комнаты, прихожей и уборной. Окон здесь не оказалось, так что сбежать отсюда можно было только через входную дверь. Внутри было тепло, пахло едой и чем-то испортившимся.        – В уборной чисто, – сказал Гаррус, заглянув туда. – Ну, в плане того, что там нет людей.       В основной комнате оказался бардак. На кухонных тумбах и в раковине – неубранная посуда, на полу скопление коробок, рабочий стол был завален всяким барахлом с инструментами для ремонта, проводами и микросхемами. Шепард тут же заинтересовалась выключенным ноутбуком.       Гаррус вернулся в прихожую, осматривая ее. Крупный встроенный шкаф с раздвижной дверцей с зеркалом, обувь в углу, два пакета с мусором у двери, от которых исходил сладковато-гнилостный запах.        – А вот это интересно, – произнес Хейнер.       Гаррус отвлекся от изучения и заглянул в комнату. Возле кровати со скомканным одеялом находился стенд с небольшой коллекцией ножей разных форм и размеров.        – Вот тот нож со светлой рукояткой – азарийский нож с Ционы, лет двести назад был популярен у десантниц, – сообщила Аллейт. – Отличный баланс между практичностью и красивым внешним видом.        – Этому любителю ножей придется многое нам объяснить, – сказал Хейнер.       Гаррус окинул комнату внимательным взглядом, но сложно было заметить какие-то важные детали в этом бардаке. Возле дверного проема было нагромождение разногабаритных коробок из-под рабочих инструментов, блендера, смесителя, деталей для техники, и прочего барахла. В некоторых коробках торчали скомканные пакеты из продуктовых магазинов. Видимо, живущий здесь человек не утруждался походами в магазины, предпочитая заказывать все на дом. Даже мусор не выкинул, хотя до ближайших контейнеров метров пятьдесят идти. Это место было похоже скорее на жилище затворника, чем серийного убийцы.        – Джейн, что-то не так? – спросил Хейнер.        – Ноутбук не включается.       Гаррус подошел к кухонным тумбам. На варочной панели стояла кастрюля с желтоватым содержимым, на панели управления мелькал красным какой-то значок. Гаррус осторожно притронулся к стенке кастрюли и тут же отдернул руку. Горячо.       Он поспешил вернуться в прихожую и снова осмотрел комнату, стараясь уловить всю картину целиком. Рабочий стол справа от дверного проема, стул откачен чуть дальше от стола, как будто человек направлялся из прихожей к плите и торопливо оттолкнул его с пути, чтоб не мешался. Коврик возле кухонных тумб сбит, будто по нему пробежались.       Насторожившись, Гаррус тихо шагнул к высокому шкафу, который еще не успел проверить, и протянул руку к створке.        – Черт, – раздался возмущенный голос Шепард, – его же просто ножом проткнули!       Он отвлекся буквально на секунду, а в следующую дверца шкафа откатилась в сторону, и с синей вспышкой на него бросился человек со знакомым по фотографии лицом. Едва успев отвести от себя лезвие ножа, Гаррус ударился о противоположную стену, а человек тут же вылетел наружу. Гаррус рванул следом, дверной коврик заскользил по полу, отнимая драгоценное время.       Салим не успел далеко убежать, его темная макушка мелькнула на лестнице пролетом ниже. Спустившись туда, Гаррус едва не побежал дальше вниз, как заметил Салима, бегущего по балкону этого уровня. Затем беглец остановился, забрался на ограждение и прыгнул на близко стоящее соседнее здание, зацепившись за пожарную лестницу. К тому времени, как до лестницы удалось добраться, Салим уже поднялся на крышу и исчез.       Гаррус мигом взобрался по лестнице, Салим убегал. Дом оказался угловым, с длинной разноуровневой крышей и множеством препятствий в виде парапетов и вентиляционных коробов. Периодически Салим пропадал из виду, скрываясь за ними. По прямому пути удалось бы гораздо быстрее его поймать, но Гаррус и так догонял, перепрыгивая преграды, стараясь не упускать цель, и одновременно анализируя обстановку, чтобы определить наиболее удобную траекторию.       В какой-то момент Салим оказался совсем близко, и, услышав звук шагов за собой, испуганно оглянулся. Вспыхнуло биотическое сияние, и Гаррусу показалось, будто он врезался в какую-то упругую стену. Его оттолкнуло, и он на миг потерял равновесие. Беглец быстро спустился вниз по лестнице на уровень ниже, Гаррус спрыгнул и перекатился, и бросился дальше в погоню.       Когда он догнал во второй раз, смог сбить с ног, но биотика опять помешала. Бросок энергии был недостаточно сильным, чтобы отшвырнуть прочь, но его хватило, чтобы остановить. Вскочив на ноги, Салим дополнительно руками толкнул Гарруса, и тот оказался опасно близко к краю. Поняв, что не сможет остановиться вовремя или удержаться за что-нибудь, Гаррус успел развернуться лицом к дороге внизу и немного проконтролировать падение.       Внизу удачно проезжал крупный дрон-уборщик высотой примерно с аэрокар, на него Гаррус и рухнул, оставив вмятины и царапины от когтей. Дрон смог выдержать урон, продолжая неспешно катиться дальше по улице. Несколько прохожих с удивленными возгласами отшатнулись.       Соскочив с помятого дрона, Гаррус бросился дальше по улице, взглядом пытаясь найти Салима. На крыше его не было видно.       Гаррус едва сдерживался, чтоб не зарычать от злости. Проклятые биотики. Если у него хотя бы был пистолет, Салим бы не смог так просто сбежать.       Завернув за угол, он почти сразу же увидел бегущего человека. Тот, остановившись у мусорных контейнеров и двери в техническое помещение, активировал инструметрон, его пальцы лихорадочно забегали по клавиатуре. Затем Салим затравленно оглянулся, и его глаза расширились, когда он увидел стремительно приближающегося Гарруса.        Двери распахнулись, Салим скрылся внутри. Гаррус, последовав за ним, оказался в темном узком помещении с проводами, трубами и вентиляционными решетками. Отсюда был еще один выход – к широкой трассе, вдоль которой проносились аэрокары.       На краю трассы были установлены платформы и вертикальные лестницы, которые казались не особо надежными. Возможно, это были временные конструкции для ремонта. Салим торопливо спускался по одной из лестниц, и, заметив Гарруса, еще больше ускорился и побежал по платформе. Тот не стал тратить время на лестницу и просто спрыгнул. Конструкция угрожающе задрожала под его весом, и на какое-то мгновение показалось, что она вот-вот сломается. Гаррус быстро перепрыгнул с платформы на узкий мостик, и беглец оказался буквально в метре от него.       Гаррус изо всех сил потянулся к нему, он в ужасе обернулся, продолжая убегать.        – Стой! – рявкнул Гаррус.       Отвлекшись, Салим не успел вовремя свернуть на узкой платформе, его занесло. Гаррус протянул руку, но когти лишь царапнули одежду. С истошным воплем Салим улетел в пропасть, на бесчисленные уровни вниз, конца которым было не видно.       

***

             Хейнер с Аллейт умчались сразу же, как услышали грохот в прихожей. Шепард поначалу тоже побежала, но, спустившись вниз, остановилась и отследила инструметрон Гарруса. Двигающаяся отметка на карте показывала, что он будто шел прямо сквозь квартиры соседнего дома, и стало понятно, что он двигался по крыше.       Изучив карту повнимательней, Шепард обнаружила, что этот крупный жилой комплекс был с двух сторон окружен длинными домами без сквозных проходов, и Салим, живший здесь, наверняка это тоже знал. Скорей всего, дальше он направится направо, куда как раз сворачивал угловой дом, по крыше которого он бежал, а дальше будет трасса, где можно попытаться взять аэрокар и улететь. Это был самый короткий план побега.       Шепард решила рискнуть и побежала сразу в нужную точку, не делая крюк, который сейчас делали Гаррус с Салимом, и тут же прокляла свое платье. Бежать так быстро, как хотелось бы, не получалось.       Поглядывая на экран инструметрона, она добралась до какого-то технического помещения с открытой дверью, прошла сквозь него и оказалась на платформе над бездной, дно терялось в светлой дымке где-то совсем далеко. Гаррус обнаружился недалеко отсюда, он стоял неподвижно и смотрел вниз. Салима нигде не было.       Шепард позвала его, предчувствуя нехорошее.       Гаррус поднял голову и, увидев ее, сказал:        – Он упал.       Шепард глянула вниз. По краям трассы виднелись в некоторых местах разные конструкции, лестницы и рекламные борды, но под тем местом, где стоял Гаррус, не было ничего, за что можно ухватиться. У Салима не было шанса выжить.        – Я не толкал его.        – Я тебе верю. Иди ко мне.       Гаррус стоял на самом краю, это вызывало в Шепард беспокойство. Вздохнув, она заглянула в свой инструметрон.        – А где Аллейт с Хейнером? – спросил Гаррус, с трудом оторвав взгляд от пропасти.        – Убежали за тобой, но, видимо, где-то потерялись. Сейчас отправлю им наше местоположение.        – А ты как тут так быстро оказалась?        – Применила мозги и магию отслеживания, – сообщила Шепард. – Гаррус, хватит там стоять, иди сюда.       Гаррус пошел к ней. Он так быстро и уверенно шагал по узкому подрагивающему мостику, даже не глядя под ноги, что Шепард стиснула зубы. Упасть оттуда было проще простого, и неудивительно, что Салим так закончил.        – Только осторожней, – сказала она.       Гаррус перепрыгнул с мостика на платформу, и та с лязгом накренилась под его весом. Покачнувшись, он побежал к Шепард и подпрыгнул, она упала на колени и крепко схватила его за запястье.       Опора ушла из-под его ног, платформа со скрипом накренилась, кое-как держась. Шепард нависла над пропастью, пальцами второй руки зацепившись за металлическую решетку на полу, чтобы Гаррус не утянул ее вниз. Плечевой сустав болезненно заныл.        – Шепард, – с беспокойством позвал Гаррус.        – Подожди.       Она попыталась отползти от края, но стоило чуть сдвинуться, и равновесие тут же терялось, ее заливало набок с колен и тащило к пропасти. Попыталась приподняться и напрячь мышцы руки, чтобы вытащить Гарруса, и тут же снова начинало тянуть вперед и к пропасти. Он был слишком тяжелым.       Шепард закрыла глаза и постаралась что-нибудь придумать. Может, ничего и не стоит предпринимать, скоро должны подойти Хейнер с Аллейт… Если обратят внимание на пришедшее сообщение. Удерживать себя вместе с Гаррусом удавалось лишь несколькими пальцами, в которые больно впивалась металлическая проволока, ощущения были такими, словно Шепард разрывало в разные стороны. Но еще минуту или две получится потерпеть.        – Шепард, тебе нужно меня…        – Только не говори, что отпустить, – сердито выдохнула она. – В твоем кармане мой батончик!       Гаррус фыркнул.        – Не надо отпускать, у нас ещё продолжение на «Нормандии» запланировано.       Шепард невольно усмехнулась и крепче вцепилась в него. Он тоже надежно держался за ее руку.        – Есть предложения?        – Ты сможешь меня немного раскачать? Справа от тебя лестница, я зацеплюсь за нее.       Шепард с усилием повернула голову. Действительно, рядом была лестница.       Она осторожно сдвинула руку в сторону и ее снова потянуло к пропасти. Металлическая проволока, в которую Шепард вцепилась, вонзилась глубже в кожу.        – Остановись.       Она качнула в другую сторону, и ее почти опрокинуло набок. Равновесие потерялось, пальцы соскользнули с проволоки, и Гаррус разжал хватку. Шепард в панике почувствовала, как он выскальзывает.        – Держи меня! – рявкнула она.       И вдруг вес Гарруса пропал, по его одежде и лицу заплясали синие огоньки. Чьи-то руки схватили Шепард за плечи и оттащили от пропасти.        – Ну что за любители падать черт знает куда, – проворчала Аллейт, поднимая Гарруса. – Я не нанималась вас ловить.        – Это у вас на Цитадели все какое-то сломанное и ненадежное, – огрызнулась Шепард.        – Джейн, ты в порядке? – спросил Хейнер, присев рядом.       Она глянула на свою руку, которой держалась за сетку. Пальцы едва ощущались, на месте сгиба остались глубокие красные борозды от проволоки. Вздохнув, Шепард поднялась и убийственным взглядом уставилась на Гарруса.        – Это что сейчас было такое? – требовательно спросила она, с трудом сдерживая гнев. – Ты отпустил меня!        – Все было под контролем, – невозмутимо сказал Гаррус, – ниже подо мной был рекламный борд. Я бы смог зацепиться за него.        – Ты бы вместе с той решеткой упал, как ты собирался зацепиться?        – Как-нибудь, – все так же спокойно ответил он, что еще больше взбесило Шепард.       Она отвернулась и потерла лоб, успокаиваясь.        – А где тот человек, которого ты преследовал, Гаррус? – спросил Хейнер. – Это был Салим?        – Да, – неохотно сказал он. – Но он упал.       Аллейт сложила руки на груди.        – Или ты помог ему упасть?        – Он же ясно сказал – Салим упал! – сердито сказала Шепард. – Или ты хочешь обвинить Гарруса во вранье или убийстве?        – Гаррус, твой визор записывал, что происходит? – спросил Хейнер.        – Нет. Во время погони я как-то не подумал, что нужно это задокументировать, – с сухим сарказмом сказал Гаррус.        – Проклятье, – вздохнул Хейнер и подошел к краю. – Он не смог ни за что схватиться?        – Нет, я видел, как это произошло. Он просто упал.        – Ладно, – сказал Хейнер, сердито поджав губы. – Отправляемся в участок. Может, какая-нибудь дорожная камера это зафиксировала.       Когда они вернулись к служебному аэрокару, Шепард снова села рядом с Гаррусом и прислонилась к нему, положив голову на его плечо. Злиться на него было невозможно, устраивать глупую ссору или делать выговор из-за того, что он отпустил, испугавшись, что она упадет, было бессмысленно. Гаррус сидел рядом живой, и Шепард просто радовалась, что все обошлось. Он прикоснулся ротовыми пластинами к ее макушке в имитации человеческого поцелуя, и Шепард закрыла глаза.       Расследование так внезапно завершилось. Наверное, она должна была испытывать облегчение из-за того, что Билли мертв, но сейчас Шепард не чувствовала ничего. То есть, она, конечно, испытывала некоторое удовлетворение, что с опасным убийцей было покончено, но она ждала большего. Она думала, что сможет хотя бы взглянуть ему в лицо.        – Я собираюсь заказать в участок пиццу, есть у кого-нибудь пожелания? – спросил Хейнер.       Шепард тут же распахнула глаза и выпрямилась.        – Только не смей заказывать то свое дерьмо с ананасами!        – Ох, только не начинай, я закажу себе отдельную. Я так голоден, что смогу в одиночку съесть большую. Аллейт, ты с чем хочешь?        – У меня рабочий день, вообще-то. Сейчас квартиру Билли будут обыскивать, мне нужно будет все изучить, и еще как-то найти доказательства, что это именно он убивал. То, что он единственный подозреваемый и любитель ножей, ничего не значит.        – Да ладно, отвлекись перед напряженной работой. Мы этого маньяка так долго поймать не могли, отпразднуем хоть, – сказал Хейнер. – В прошлый раз тебе с мидиями понравилось, я эту же закажу?        – Уговорил, – ворчливо произнесла Аллейт. – Давай с мидиями.        – Джейн, Гаррус?       Она переглянулась с ним.        – Давай обоим с ветчиной, – сказала Шепард.        – Ясно. Одной большой пиццы вам троим хватит?        – Вполне, – произнесла Аллейт.       Хейнер, сделав заказ, деактивировал инструметрон, а потом произнес с усмешкой:        – Мы только что нашли неуловимого убийцу. Вернется капитан, представляешь, как удивится?       Аллейт фыркнула.        – Не радуйся раньше времени, нам все еще нужно искать доказательства. И помимо этого, у нас труп, а подозреваемый в убийстве – Гаррус, – Аллейт обернулась к задним сиденьям. – Придется тебе еще задержаться у нас.        – Я еще во время погони дрона-уборщика на улице помял, – признался он.        – Богиня, дай мне сил, – Аллейт тяжело вздохнула и отвернулась.       Шепард снова прислонилась к плечу Гарруса. Он обещал ей проблемы, он и устроил их, но, возможно, смерть Билли была к лучшему. Кто знает, удалось бы найти доказательства, и получилось бы его посадить? И какие гарантии, что он не сбежал бы снова? А Гарруса, как и обещала, она как-нибудь отмажет, если падение Билли не попало на камеры.       

***

             Гаррус гипнотизировал крошки на поверхности стола в комнате отдыха, искаженное ужасом лицо Билли и отдаляющийся силуэт падающего тела не выходили у него из головы. Духи, ввязался в это расследование СБЦ, и тут же налажал. Да еще и с психологическим портретом допустил ошибки, хотя до этого был уверен в своей правоте.        – О чем задумался? – поинтересовалась Шепард, сев на стул рядом.        – Думаю о том, что придется провести остаток дня рождения в камере.        – Ну уж нет, у нас был другой план, больше я менять его не буду. Мое платье само себя не снимет, – она потянулась к Гаррусу и поцеловала его в мандибулу.        – Это расследование так быстро закончилось, – задумчиво сказал он и получил еще один поцелуй в подбородок, мысли начали рассеиваться. – Думал, мы надолго тут застрянем.       Шепард отстранилась, когда открылась дверь. Первым Гаррус учуял ароматный запах выпечки, и только потом увидел Хейнера с коробками. Пока он раскладывал их на столе, появилась Аллейт.        – Как там с записями с камер? – тут же спросил Гаррус.        – Пока ищут.       Он бы предпочел уйти отсюда на законных основаниях, а не из-за заступничества Спектра. Правда, даже если обнаружится запись, проблемы все равно останутся, Гаррус ведь преследовал человека, не будучи офицером, и это привело к смерти. В худшем случае обвинят в причинении смерти по неосторожности. Да еще и отцу кто-нибудь из знакомых СБЦ сообщит об этом.        – Кстати, Джейн, как ты там так быстро оказалась? – спросил Хейнер. – Я помню, как мы с Аллейт убежали вперед.        – Определила местоположение по инструметрону, – сообщила она, передавая для Гарруса вилку с ножом, чтобы он мог резать длинные треугольные ломти.        – Видимо, Гаррус, тебе от нее никуда не скрыться, – усмехнулся Хейнер.        – К несчастью, – добавила Аллейт.        – Аллейт, – вздохнул Гаррус.       Инструметрон Шепард пискнул, сообщая о входящем вызове. Она поторопилась встать со стула и выйти из комнаты.        – Мы ведь поговорили уже, – укоризненно сказал Гаррус.        – Вообще-то, я о тебе забочусь, – возмущенно произнесла Аллейт. – Будь с ней поосторожнее. Это может плохо закончиться.        – А вот это даже я могу подтвердить, – кивнул Хейнер. – Джейн только кажется разумной, а на самом деле немного сумасшедшая.        – Я на протяжении нескольких месяцев сопровождал ее на заданиях, так что могу обойтись без ваших советов, – сказал Гаррус, разрезая кусочек пиццы. – Я прекрасно осведомлен об уровне ее сумасшествия.       Аллейт с Хейнером свои куски держали в руках, откусывая от них. Гаррус попробовал незнакомую, но популярную у людей еду. Вкус оказался пряным и слегка солоноватым.       В возникшей тишине стал слышен отдаленный голос Шепард. Судя по сердитым интонациям, она кого-то отчитывала, но слов было не разобрать.       Хейнер, быстро умяв один кусок пиццы, потянулся за вторым, зашуршав картонной коробкой.        – Что-то резко все замолчали, – проговорил он. – Может, расскажете что-нибудь интересное? Вы же когда-то работали вместе. Аллейт, какой ты была наставницей?        – Суровой, – сказал Гаррус, посмотрев на нее. – До сих пор помню, как ты заставила меня обыскать целых три мусорных контейнера в поисках красного песка, хотя знала, что он на самом деле был спрятан за вентиляционной решеткой.        – Ты сам предположил, что он в мусоре. Я хотела, чтобы ты научился предлагать разные варианты, а не выбирать сразу самый очевидный. И вовсе я не знала, где именно красный песок, я тоже его искала, пока ты копался в отходах, – сообщила Аллейт, и Хейнер ехидно усмехнулся. – И почему ты самое неприятное сразу вспомнил? Я вот, к примеру, помню, как мы снялись в том реалити-шоу.        – Это что, была попытка сменить вид деятельности? – поинтересовался Хейнер.        – Нет, это был вызов на съемочную площадку, участники переусердствовали с драмой, – рассказала Аллейт. – И режиссер решил, что было бы интересно снять эту сцену вместе с нами. В результате мы пытаемся разобраться, что произошло, а нас постоянно прерывают и просят добавить больше пафоса.        – Как же меня тот режиссер раздражал, – произнес Гаррус. – Из-за него на несколько часов пришлось задержаться.        – Зато тебя потом позвали поучаствовать в фотосессии для рекламы одежды какого-то местного бренда для турианцев, – хмыкнула Аллейт. – Сказали, что хоть и низковат, но цвет пластин и меток идеально вписывается в общую гамму, а лицо выразительное, что бы это ни значило.        – Ох, не напоминай.        – Не знаю, как было с целым лицом, но сейчас оно определнно выразительное, – съязвил Хейнер.        – Он согласился, тогда, кстати, – продолжила Аллейт. – Ему там какая-то стажерка-турианка приглянулась.       Гаррус глянул на дверь, надеясь, что Шепард не зайдет так не вовремя.        – У нас тогда ничего не получилось.        – Очень жаль, – проговорил Хейнер. – Может, все же снова обратишь внимание на представительниц своего вида?        – Не дождешься.        – Богиня, только не надо вот этого, – поморщилась Аллейт. – Нашли из-за кого ругаться. Давайте я лучше еще что-нибудь веселое расскажу.        – Давай, – кивнул Хейнер. – Мне интересно, как вы вообще сработались. Я видел, сколько в деле Гарруса выговоров, а ты всегда правил придерживаешься. Сложно представить более противоречивую команду.        – Все не так уж и плохо было, на самом деле, – пожала плечами Аллейт, глянув на Гарруса. – Если не считать того, что произошло во второй день нашей совместной работы. Я решила пустить его за управление аэрокара…        – О нет, – уныло произнес Гаррус, поняв, о чем она.        – И нам пришлось преследовать преступников. Я не знаю, как у него так получилось, но после череды безумных маневров он уронил наш аэрокар дном кверху прямо на машину грабителей и прижал их к земле.        – Да я сам не понял, как это получилось! – раздосадовано произнес Гаррус.       Он помнил, насколько сильно тогда помял служебный аэрокар.        – У меня во время этой погони чуть хрящи на голове дыбом не встали, – посмеиваясь, продолжила Аллейт. – А когда я спросила, кто же тебя так научил летать, сказал, что бабушка.       Хейнер расхохотался.        – Это у турианцев такие суровые бабушки?        – Не знаю, какие у людей, но у меня она пилотировала истребители, – сообщил Гаррус.        – О, ясно, – со смешком сказал Хейнер. – Напомнило мне об одной истории. Как-то уговорила меня Джейн полетать на аэробайке. Думал, прокатимся по пустым ночным улицам, романтика, сияющие фонари, красивая девушка за спиной. Все закончилось тем, что я изо всех сил держался за нее и умолял остановиться, а она орала, чтоб отпустил, потому что ей дышать нечем.        – Вы что там, сплетничаете? – спросила Шепард, зайдя в комнату.        – Просто обмениваемся историями нашей молодости, – ответил Гаррус.        – Молодости, – усмехнувшись, повторила Аллейт. – Когда я была в вашем возрасте, люди считали свою планету плоской.        – Ты нас недооцениваешь, мы поняли это гораздо раньше! – возмутился Хейнер.        Шепард села и взяла свой кусок пиццы.        – Кто звонил? – поинтересовался Гаррус.        – Это из доставки. Я не знаю, каким местом они там собирают заказы, но на «Нормандию» чуть не отправили две тысячи банок декстро-тушенки.        – Хм, думаешь, за сколько бы я с ними справился?        – Если заставить тебя питаться только этой тушенкой, то… четыре банки в день, года за полтора бы управился. А знаешь, наверное, так даже проще и дешевле получится. Может, зря я поругалась из-за этой ошибки. Как думаешь, еще не поздно позвонить и сказать, что я передумала?        – Беги с «Нормандии», Гаррус, твой командир совершенно не заботится о твоем правильном питании, – сказала Аллейт. – Вернись в СБЦ. Я перевоспитаю тебя.        – Ни за что, я лучше тушенкой буду полтора года питаться, – проворчал Гаррус        – Что, Джейн, покормить своего декстро-содержанца в элитном ресторане оказалось слишком затратно, и теперь сэкономить решила? – съязвил Хейнер.       Лицо Шепард застыло.        – Малакс, я тебе сейчас глаз вот этой вилкой выколю, – она указала на вилку в руках Гарруса, которую тот крепко сжал.        – Ладно, понял, перебор, – сказал Хейнер, поерзав на стуле. – Слышал, турианцы обычно делят счет, но как у вас все устроено, не знаю.        – Ресторан – это подарок от меня, – вздохнула Шепард. – У Гарруса сегодня день рождения.        – О, поздравляю, – тут же улыбнулась Аллейт. – Сколько уже тебе?        – Тридцать, по земному времени, – сообщил Гаррус.        – У меня нет подарка, могу только предложить тебе свой кусок пиццы с мидиями, – предложила Аллейт. – Правда, ты так спокойно поглощаешь лево-еду, что мне немного тревожно.        – Все нормально, мы с Шепард «Инверсию» приняли.        – «Инверсия», дорогой ресторан… Неужели в «Серебряной вершине» были?        – Да.        – Там действительно дорого. И запись за месяц в лучшем случае.       Гаррус глянул на Шепард, чувствуя себя немного неловко из-за этого подарка.        – Там предлагали наиболее разнообразное меню во всей Закере, – сказала она. – И когда ты Спектр и героиня Цитадели, многие двери для тебя открываются.        – Мы уже это поняли по молниеносному раскрытию дела Билли, – хмыкнул Хейнер. – Если бы не полномочия Спектров, которые позволили нам получить личное дело Равского, все бы затянулось… Мне теперь интересно, а что же у меня в личном деле написано.        – Ты, наверное, был примерным служащим? – спросила Аллейт.        – Не очень, на самом деле. В молодости мог запросто с кем-нибудь подраться или возразить командиру, поэтому хочется узнать теперь, что обо мне начальство могло написать.        – А мне было бы интересно заглянуть в личное дело Шепард, – сказал Гаррус, посмотрев на нее. – Помню, как ты прогнала контр-адмирала, как хамила Удине и выключала связь с Советом, и хочется посмотреть, сколько у тебя было дисциплинарных выговоров, когда ты с кем-то не соглашалась.        – Вообще-то, я была очень дисциплинированной и послушной, – возразила Шепард. – Просто с возрастом и полученным опытом немного… обнаглела.        – Это правда, – подтвердил Хейнер. – Выдержка идеальная была, образцовое поведение. За все время учебы в Академии ни одного выговора не получила. К примеру, был там у нас один невыносимый инструктор, которому уже давно на пенсию было пора, а он все никак не уходил. Придирался ко всем, но Джейн почему-то особенно ненавидел. Постоянно орал на нее, что она своими руками-спичками никогда ни одной винтовки удержать не сможет, что она всех подведет, и посылал ее к, как он выражался, дохлякам-техникам, пока не поздно, или лучше на камбуз супы варить, а она с невозмутимым лицом стоит и ждет, пока он выговорится.        – Хейнер, – Шепард одарила его грозным взглядом, – заткнись. Ты портишь мою репутацию.        – Тут все свои, дай поностальгировать.       Инструметрон Шепард снова пискнул. Вздохнув, она глянула на экран и снова вышла.        – В общем, мерзкий был дед, – закончил Хейнер. – Слышал, он наконец-то ушел в отставку.        – Это же психологическое насилие и дискриминация по половому признаку, у азари такого никогда бы к обучению не допустили, – возмутилась Аллейт. – К тебе он так же придирался?        – Да, но ко мне – меньше всех. У меня были лучшие результаты в группе, так что повод придраться еще нужно было поискать.       Шепард вернулась в комнату, остановившись у открытых дверей, и глянула на Гарруса. Инструметрон на ее запястье светился, звонок был не окончен.        – Гаррус, меня срочно вызывает к себе Андерсон, – сообщила Шепард, – хочет обсудить то, что произошло с Окиром. Представляешь, жив оказался.       Целое мгновение Гаррус ничего не понимал, ведь Окир давно мертв, и никак не мог быть жив, а Андерсон… Затем в голове будто что-то щелкнуло, и показалось, что сердце провалилось куда-то вниз. Он поднялся со стула на одеревеневших ногах.        – Шепард…        – Это ненадолго, – невозмутимо сказала она. – Заберешь меня потом, если сильно задержусь?        – Конечно, – выдавил он.       Чуть задержав на нем поразительно спокойный взгляд, она вышла, двери захлопнулись за ее спиной. Гаррус схватился за край стола, с трудом удерживаясь, чтобы не побежать и не остановить ее.        – Гаррус, – с тревогой позвала Аллейт, заметив неладное. – Что-то случилось?        – Билли жив, и нас всех только что взяли в заложники.