Citadel

       – Я все испортила.       Лицо у Шепард было каменным, она не сводила взгляда с убитого, который выглядел совсем молодым.        – Ты что, раздвоилась, пока мы сюда шли, и вторая твоя половина убила этого человека? – спросил Гаррус.       Шепард шевельнула бровью.        – Нет.        – Ну и как ты тогда все испортила?       Она не стала отвечать.        – В этом коридоре нет камер, – сказал Гаррус. – Мы появились здесь почти в момент убийства. Будь готова, что нас сочтут подозреваемыми.        – Я Спектр, – мрачно произнесла Шепард. – Разберемся.       В ожидании Гаррус неспешно прошелся до конца коридора, затем посмотрел время на инструметроне.       Вскоре, буквально через несколько минут после вызова, появились работники СБЦ, и тихий безлюдный коридор оказался заполнен людьми, которые тут же начали все огораживать и фиксировать. Гарруса с Шепард отодвинули в сторону, попросив дождаться детектива. Гаррус плотно прижал мандибулы к лицу, наблюдая за работой и невольно вспоминая, как сам приезжал на вызовы и разбирался в произошедшем. Оказаться в роли обычного свидетеля для него было впервые, и это бездействие ему не понравилось.        – Джейн!       Какой-то высокий человек вынырнул из толпы и вдруг заключил Шепард в объятия, мандибулы Гарруса сами собой в изумлении разошлись в стороны. Взгляд у Шепард тоже был ошеломленный, но вместо того, чтобы оттолкнуть этого наглеца, она стояла столбом и не сопротивлялась.       Человек, статный светловолосый мужчина, чуть отстранился, но продолжил держать Шепард за плечи, вызывая у Гарруса жуткое неприятие.        – Я думал, ты умерла, – проговорил человек.        – Да, но теперь мне уже лучше, – сказала Шепард и едва уловимо улыбнулась, хотя в ее голосе было слышно замешательство.        – До меня доходили новости, что тебя заметили на Цитадели, я своими глазами видел тебя на камерах, пытался связаться с тобой, но ты мне так и не ответила.        – Я была немного занята. А ты… офицер СБЦ, что ли?       Шепард окинула быстрым взглядом легкую форменную броню черно-синего цвета, которую когда-то носил и сам Гаррус.        – Детектив, – ухмыльнулся человек.        – Вы знакомы, Шепард? – Гаррус приблизился к этим двоим, больше не желая стоять в стороне.        – Да, это Хейнер Малакс.       Человек, оказавшийся вблизи ростом почти с Гарруса, удивленно уставился на него, и тут же вытянулся, приняв серьезный вид.        – Господин Вакариан?       На короткий миг в груди Гарруса вспыхнул гнев, который он быстро подавил. Раздражение, впрочем, все равно прорвалось:        – А ты точно детектив? Даже у новобранца внимательность получше будет.       Шепард в недоумении чуть приподняла брови.        – Клановые метки и цвет пластин не уникальны, я не Кастис, – сухо добавил Гаррус с сердито вибрирующими субгармониками.       Если уж Хейнеру даже шрам на лице ничего не сказал, то можно было хотя бы попытаться возраст определить по лицевым пластинам.        – Ох, извини, я просто удивился. Вы так похожи, что я и не подумал о ком-то другом, – произнес Хейнер и дружелюбно улыбнулся, показав идеально ровные белые зубы.       Почему-то эта обаятельная улыбка вызвала у Гарруса только новую волну раздражения. Он уже достаточно насмотрелся на человеческие лица, чтобы понять, что Хейнер с этим квадратным подбородком, острыми скулами и ровным носом был красавчиком, которому больше подошла бы публичная профессия, где лицо имело большое значение, к примеру – актер, модель, или что-то подобное.       Когда пауза начала затягиваться и становиться неловкой, вмешалась Шепард:        – Вообще-то, ты был недалеко от правды, Хейн. Гаррус – сын Кастиса.       Гаррус сложил руки на груди. Сообщать об этом было совсем необязательно.        – Теперь ясно, – проговорил Хейнер, еще раз окинул его быстрым оценивающим взглядом и отвернулся, потеряв к нему интерес.       Вместо этого он снова сосредоточил свое внимание только на Шепард, глядя на нее так, словно не мог насмотреться. Гаррус почувствовал, как где-то глубоко в горле начинает зарождаться недовольный рык, и эта практически беспричинная злость удивила его самого. Он обычно не относился предвзято к новым знакомым, складывая мнение о них постепенно, по мере изучения, но вот этот Хейнер бесил до невозможности с самого первого взгляда.       Сам Хейнер, кажется, либо не заметил этой неприязни, либо просто проигнорировал, и продолжал говорить с Шепард.        – Так это ты обнаружила здесь тело?        – Да, мы с Гаррусом шли к парковке, нашли тело, я сразу вызвала СБЦ. И никак не ожидала увидеть здесь тебя. С каких это пор ты в СБЦ?        – После атаки гетов здесь работников не хватало, и Альянс поспешил заполнить эти дыры своими людьми. Я вызвался сам, поэтому меня тоже взяли.        – И за два с половиной года дорос до детектива? – не удержался Гаррус. – Ты либо гениален, либо у СБЦ очень тяжелые времена.       Хейнер посмотрел на него мрачным взглядом.        – Хейн, тебе разве не нужно работать? – спросила Шепард. – Мы подождем.        – Да. Стойте здесь и никуда не уходите, мне нужно будет вас опросить. Кстати, Джейн, – Хейнер хитро улыбнулся, снова прикоснувшись к ее плечу. – Ты великолепна в этом платье.       Гаррус мелко дернул мандибулами.        – Иди и займись своим делом, – процедила Шепард.       Посмеявшись, Хейнер отправился в сторону огороженного тела, попутно начав задавать вопросы своим коллегам.        – Ты чего грубишь? – спросила Шепард, когда тот отошел достаточно далеко. – Это совсем на тебя не похоже.       Гаррус повел плечами, продолжая наблюдать за Хейнером, чья светлая макушка мелькала среди толпящихся людей и турианцев.        – Больная тема.        – О чем ты?       Гаррус вздохнул.        – Напомнил о постоянных сравнениях с отцом. Когда я поступил на службу Иерархии, все ждали от меня тех же успехов, и постоянно с ним сравнивали, как по поступкам, так и по внешности. Когда я пришел в СБЦ, не изменилось абсолютно ничего, все видели во мне лишь сына Кастиса.        – Хейн не сравнивал, просто перепутал. Не злись на него, он не хотел тебя обидеть.        – Знаю. Просто вырвалось.       Шепард глянула в толпу, на Хейнера, который общался с саларианцем в черно-синей броне.        – А что, за два года стать детективом невозможно? – поинтересовалась она.        – У меня на это ушло четыре года, и даже это считалось невероятным успехом. Многие считали, что мне удалось это благодаря помощи отца.       Гаррус даже поежился, вспомнив те времена. Он старался быть лучшим, ночами не спал, работая, и когда его перевели в следственный отдел из исполнительного, вместо поздравлений от коллег получил косые взгляды и шепот за спиной.       Вот так и получалось – все ждали от него успехов как от сына Кастиса, а когда Гаррус их добивался, все злобно говорили, что это просто отец ему помог. Тупик, как ни посмотри.        – Просто у Хейна до атаки на Цитадель уже был опыт, – сообщила Шепард. – Он ушел из Альянса в полицию Мильгрома на Бекенштейне и работал там несколько лет.        – Вот как.        – Джейн! Подойди-ка сюда, – раздался голос из толпы.       «Джейн». Да кто он такой, черт возьми?       Шепард прошла сквозь голографическую ленту, ограждающую место преступления, Гаррус опустился на ближайшую скамью между двумя квадратными вазонами, наблюдая за суетой и стараясь различить в общем шуме голос Шепард. Ждать пришлось недолго, вскоре она, вынырнув из толпы, махнула рукой в сторону, зовя за собой, и вместе с Хейнером отправилась к выходу в сторону парковки. Гаррусу пришлось поспешить, догоняя их двоих.        – Хейн подкинет нас до своего участка, – сообщила Шепард, когда он приблизился. – Возьмет показания, и будем свободны.        – Это не займет много времени, – добавил Хейнер. – Кстати, моя рабочая смена уже закончилась. Джейн, как насчет свидания после допроса?       Гаррусу показалось, что он ослышался.        – Только через мой труп, – ответила Шепард.        – Учитывая, что не так давно ты была мертва…        – Я лучше еще раз сдохну.        – Уже больше двух лет прошло с тех пор, как ты пропала. И даже когда объявилась на Цитадели, игнорировала мои сообщения. Я не имею права знать?        – Я расскажу тебе, но свидание для этого не обязательно, – вздохнула Шепард.        – Вы, видимо, очень хорошо знакомы друг с другом, – заметил Гаррус. – Служили вместе?        – Не совсем, – сказала Шепард. – Только учились. Хейн – мой бывший одноклассник и сокурсник.        – А еще бывший жених.       Гаррус чуть замедлил шаг. Кажется, у него определенно что-то со слухом. Он хотел было переспросить, чтобы убедиться, что расслышал все правильно, но Шепард, кинув уничтожающий взгляд на Хейнера, сердито произнесла:        – Ни к чему такие откровения.        – А что, он спросил, я ответил, – пожал тот плечами.       Хейнер остановился на парковке возле служебного аэрокара и галантно открыл дверцу со стороны пассажирского места для Шепард. Гаррус, чувствуя себя пришибленным, полез на задние сиденья, и через секунду обнаружил себя отделенным от передних мест кинетическим барьером, переливающимся в полумраке синим светом.       Хейнер, забравшись в машину, кинул короткий взгляд в зеркало на Гарруса, но барьер не отключил. Видимо, это была небольшая месть за колкости в начале знакомства.       Аэрокар поднялся в воздух. Гаррус уставился в окно, приняв максимально непринужденный вид. Ездить на месте преступников за барьером ему еще не доводилось.        – Чем занималась на Цитадели, Джейн? – поинтересовался Хейнер.        – Мы еще не приехали, а ты уже начал допрос?        – Это дружеская беседа. Я вот, к примеру, заполнял бумажки по израсходованным термозарядам. Недавно пострелять пришлось.        – Нравится в СБЦ работать?        – Да, вообще-то. Интересней, чем в Мильгроме, хотя иногда не хватает настоящего солнечного света. Так чем ты тут занималась в таком шикарном платье?        – Оставь свою лесть кому-нибудь другому, в таких платьях вся Цитадель ходит.        – Да, но на тебе оно особенно хорошо выглядит.       Шепард потерла лоб, прикрыв глаза. Гаррус сидел молча и давился недовольным рычанием. В голове крутилось множество фраз, как можно было бы поставить Хейнера на место, сообщив, что на Шепард у него больше нет никаких прав, но вот как на это отреагирует сама Шепард… На «Нормандии» она просила не афишировать отношения, хотя команда все равно каким-то образом догадалась. И Хейнер – бывший служащий Альянса, как он отнесется к тому, что Шепард нарушила военный устав?        – Джейн, раз уж ты вернулась, может, поженимся?       Вибрации злобных субгармоник разошлись по всему телу, заставив содрогнуться.        – Хейн, мое терпение не безгранично. Еще раз услышу подобное – врежу.        – Да ладно, я просто очень рад тебя видеть, – простодушно улыбнулся Хейнер. – Не хочу потерять тебя еще раз. И моим родителям ты нравишься.        – Зато ты моим не нравился. Моя мать все еще тебя ненавидит.        – Может, вам обсудить эту тему в приватной обстановке и без свидетелей? – холодно предложил Гаррус.       Шепард чуть сползла в кресле и обхватила себя руками. До Гарруса вдруг дошло, что она, должно быть, чувствует себя ужасно неловко в этой ситуации, и, наверное, еще хуже, чем он сам.       Гаррус кашлянул и попытался смягчить свой выпад:        – В служебном аэрокаре ведется запись, если что, – сказал он. – И на броне тоже есть записывающее устройство.        – Ты хорошо осведомлен, – проговорил Хейнер. – Здесь действительно идет запись, но моя камера сейчас отключена.        – Гаррус когда-то тоже работал в СБЦ, – сообщила Шепард. – До того, как вступил в мою команду. А теперь мы вместе.        – Ясно.        – Вместе, Хейн, – сказала Шепард, а затем, немного помолчав, с нажимом повторила, – вместе.        – Да, я понял, – закивал Хейнер.        – А мне кажется, что не понял.       Он озадаченно посмотрел на Шепард.        – Ну, в одной команде. Понял.        – Ничего ты не понял. Соображай, детектив.       Хейнер глянул на Гарруса в зеркало заднего вида и наткнулся на ледяной взгляд из черных глазниц костяной маски. Затем снова посмотрел на Шепард. Нехарактерная для нее одежда намекала, что это была не простая прогулка по Цитадели в компании боевого товарища.        – Ты серьезно? – спросил Хейнер. – Гаррус, без обид, но… Джейн, турианец? Человеческие мужчины тебя чем-то разочаровали?        – Да, вообще-то, – с явным намеком сказала Шепард, и в ее голосе зазвучал металл.       Она переглянулась с Хейнером, и Гаррус почти ощутил, как между ними происходит безмолвный разговор, сути которого он не понимал. Барьер между Гаррусом и этими двумя казался толстым и непробиваемым. Крепко сцепив пальцы в замок, он невидящим взглядом уставился в окно.       К счастью, больше не было сказано ни слова, а поездка окончилась уже через несколько минут. Когда аэрокар остановился, Хейнер отправился к широким дверям ближайшего здания и провел Шепард с Гаррусом в свой офис через просторный приемный зал, заполненный посетителями. Это место крайне сильно напомнило Гаррусу его предыдущее место работы потому, что все интерьеры в отделениях СБЦ были одинаковыми – обшитые светло-серыми панелями стены, холодный свет ламп, белые светодиодные ленты вдоль коридоров, все стерильно и аккуратно.       В самом офисе работников почти не оказалось, столы пустовали, не горели голографические экраны ноутбуков – на Цитадели закончилась вторая рабочая смена и только начиналась третья. Шепард шла вдоль рядов столов, с любопытством рассматривая обстановку.        – Хейн, у тебя отдельный кабинет, или ты здесь работаешь? – поинтересовалась она.        – Конечно, здесь. Никто не даст простому смертному детективу свой собственный кабинет.        – О, это что, доска как в детективных сериалах?       Шепард остановилась возле отключенной доски.        – Ага, – Хейнер включил ее, нажав на одну из сенсорных кнопок внизу.        – Почему она пустая?        – Это специально для таких любопытных, как ты.        – Понажимай на сенсорные кнопки в углу, – с долей ехидства произнес Гаррус. – В ней хранятся предыдущие состояния.        – Эй, не выдавай ей секреты, она же сейчас все тут нажимать будет, – проворчал Хейнер.        – Знаю, Шепард любит на кнопки нажимать.       Хейнер подсунул ей стилус.        – Вот, можешь попробовать порисовать.        – Отлично, давай, – тут же согласилась Шепард.       Она почеркала по экрану, проверяя, как все работает, и тут же начала выводить что-то.        – Порисуй тогда пока, а я ненадолго отойду, – проговорил Хейнер и быстрым шагом отправился обратно в приемный зал.       Шепард рисовала какие-то закорючки, Гаррус следил за ней, пытаясь отгадать, что же это такое, и думал, как расслабленно она ведет себя рядом с Хейнером, даже несмотря на периодические угрозы и какую-то явную неприятность, произошедшую между ними. Ведь если бы у них все было хорошо, они бы уже давно тогда были женаты.       Шепард – и замужем. Подумать только. Как хорошо, что этого не случилось.        – Присоединяйся, Гаррус. Мне одной как-то неловко.       Он подошел ближе и взял второй стилус.        – Что за комок на палке ты нарисовала?        – Это кусок мяса.        – А это что за облако?        – Это котлета.        – Шепард, ты что, не наелась?        – Наелась, но буду не против через час или два повторить, – она принялась рисовать маленькие круги и прямоугольники с какими-то гармошками на противоположных сторонах.        – Черная дыра, – пробормотал Гаррус.       Он начал рисовать на доске рядом с Шепард, заразившись ее энтузиазмом, и периодически поглядывая в ту сторону, куда ушел Хейнер.        – Раньше я не была такой обжорой, честно. Импланты много энергии требуют, – сообщила Шепард, выводя кривой эллипс на чашке.       Гаррусу стало немного стыдно за свои подколки, хотя он ничего плохого и не говорил.        – Что это у тебя за милый чешуйчатый монстрик? – спустя какое-то время заинтересовалась Шепард.        – Это квама. Маленький хищник с Палавена, популярен как домашнее животное. Раньше его держали в домах, чтобы он мелких вредителей истреблял.        – А у тебя был питомец?        – Вообще-то, я его и рисую. В детстве, когда мы жили в собственном доме, держали кваму. Они теплолюбивые, по ночам забираются к кому-нибудь в кровать. Наш постоянно спал с Соланой, а со мной почему-то не хотел. Помню, как обижался на это, таскал его к себе, а он все равно к ней сбегал.        – Это очаровательно, – Шепард сдержанно посмеялась, прикрыв рот ладонью.       Гаррус хотел бы сказать, что очаровательна тут только она, но почему-то не мог этого сделать. Не мог говорить комплименты так же легко, с такой же непринужденностью, как это получалось у Хейнера.        – Когда закончим здесь дела, можем зайти в ту кафешку на двадцать шестом уровне, – предложил он. – Помню, ты как-то сказала, что мы постоянно мимо нее ходим, но никак не получается найти время попробовать ту лапшу.       Шепард почему-то ничего не сказала, задумчиво посмотрев сквозь доску. Он хотел спросить, в чем дело, но не успел – вернулся Хейнер.        – Джейн, ты голодная, что ли? – спросил он, посмотрев на рисунки на доске.        Та сердито выдохнула.        – Нет.        – Как закончим, можем пиццу позже сюда заказать. Идем, начну с тебя. Гаррус, подожди пока здесь… продолжай рисовать своего зверька.       Столько снисходительности прозвучало в голосе Хейнера, что Гаррус гневно сжал в пальцах стилус, чудом не сломав его.       Проследив взглядом, куда Хейнер удалился вместе с Шепард, он отключил экран и отправился в соседнюю с допросной комнату, откуда можно было бы услышать разговор.       

***

             Шепард оглядела пустую неуютную комнату, где стоял лишь металлический стол, покрытый тонкими царапинами, и два стула. На один из них Шепард села.        – Не так давно я и сама проводила допрос одного неприятного типа, – сообщила она. – Правда, в той комнате было кресло с фиксаторами для рук и ног. А тут у тебя как-то… попроще.       Хейнер опустился напротив, положив локти на стол, а Шепард украдкой наблюдала за ним. В последний раз они виделись где-то за полгода до того, как ее перевели на «Нормандию», и тех пор Хейнер разве что волосы чуть длиннее отрастил, да небольшим шрамом возле большого пальца обзавелся. А так – все тот же старый знакомый Хейнер, даже едва уловимый парфюм не поменял, который когда-то нравился Шепард.       Сам он тоже изучающе смотрел на нее, словно так же пытаясь найти следы изменений с момента последней встречи.        – Ну, и где же тебя носило так долго? Почему ты ушла из Альянса? Ты хоть знаешь, как я…        – Волновался, переживал, страдал? – немного жестко спросила Шепард. – Я не по своей воле пропала. Это очень долгая история, я расскажу тебе ее, обещаю, но не сейчас. У нас есть темы для разговоров поважнее.        – Например, этот жуткий турианец со шрамом на полголовы? – Хейнер кивком указал в сторону выхода. – Где ты вообще его такого подцепила?        – Отбила у желающих.       Он вопросительно приподнял бровь.        – Отбила?        – Да, он у меня просто нарасхват. Сначала сманила его из СБЦ, потом отвоевала у наемников. А недавно в дуэли за него поучаствовала, бандиты отобрать хотели. Выиграла, естественно. Что тут скажешь, хорошие мужчины в наши времена дороже нулевого элемента.       Хейнер тяжело вздохнул.        – То, что ты сейчас описала, походит не на хорошего мужчину, а на проблемного.        – Я тоже, знаешь ли, не подарок. Точнее, ты это на практике хорошо понял.       Он хмуро посмотрел на Шепард. Та скучающе побарабанила пальцами по холодной гладкой поверхности стола, повернула голову в сторону широкого окна, в котором сейчас отражалась эта комната, и поправила прядь волос, которая некрасиво начала вылезать из пучка.        – Ты принял его за Кастиса. Знаком с ним? – поинтересовалась Шепард.        – Да, но недолго. Суровый тип, новички его побаивались. Он подал в отставку, когда на Цитадели все более-менее успокоилось, – сообщил Хейнер. – Как-то странно теперь видеть ту же морду на другом турианце.        – Эй, следи за языком, – сердито произнесла Шепард. – У Гарруса не морда, у него симпатичная мордашка и красивое личико.       Хейнер немного натянуто усмехнулся, откинувшись на спинку стула.        – Не думал, что вкусы могут так кардинально поменяться.        – Может, мы уже перейдем к обсуждению убийства?        – Давай, раз тебе так не терпится.        – Ты, видимо, не особо спешишь найти убийцу, – заметила Шепард.       Хейнер немного помолчал, словно раздумывая о чем-то.        – Это серийный убийца. Мы безуспешно ищем его еще с середины ноября, – сообщил он. – Жертв уже девять.        – Дерьмо, – сквозь зубы процедила Шепард.        – Среди убитых – люди и саларианцы, любого пола и возраста, и они абсолютно никак не связаны между собой. Орудие убийства – нож. Места убийства всегда похожи – это безлюдные коридоры без камер, поблизости – вход в тоннели Хранителей, убийца умеет взламывать эти замки. На всех своих жертвах он оставлял вырезанное на спине слово «Билли» латиницей, так что, вероятнее всего, это человек. Но в этот раз по какой-то причине на жертве была твоя фамилия, Джейн. Покажи мне то письмо, о котором говорила.       Шепард активировала инструметрон и нашла старое сообщение, которое было помечено как важное.        – Переслала тебе на почту.              Кому: Джейн Шепард       От: (Ошибка, неверное имя отправителя)       Тема: (Без заголовка)       Привет, Шепард! Наверное, надо поблагодарить тебя за побег из «Чистилища» (послали за мной корабль, но обыскать всё как следует не догадались)! В благодарность я вырежу на теле следующей жертвы твоё имя, а не своё — тебе надо кого-нибудь убить (ха-ха)? Правда, ты стреляла в меня, когда я убегал, так что мне придётся убить тебя, — ты же понимаешь. Папа учил меня, что если позволить кому-нибудь сделать тебе больно, он привыкнет, так что надо сразу потолковать с ним по душам — но не так, как я сейчас толкую с тобой, конечно! Ну, до встречи, здешние жители возвращаются, так что скоро будет потеха! Ищи своё имя, я постараюсь, чтобы оно попалось тебе на глаза раньше, чем я!       Билли.               – Джейн, ты же понимаешь, что этот псих следил за вами, изучил маршрут и постарался сделать так, чтобы это тело попалось тебе на глаза?        – Не нужно мне такие очевидные вещи объяснять.        – Расскажи, что вы с Гаррусом делали в этот вечер.        – Пошли в ресторан, он находится в башне «Серебряная вершина». С «Нормандии» арендовали аэрокар, долетели до той парковки, с которой ты потом нас увез. Дошли до ресторана. Возвращались тем же путем, увидели тело, вызвали СБЦ. Гаррус сказал, что тело еще теплое, и убит человек был буквально перед нашим приходом.        – Убитый тебе был известен?        – Нет.        – За вами следили. Ты ведь должна замечать такие вещи.        – Знаю. Я всегда обращаю внимание на поведение окружающих, но в этот раз никого подозрительного не заметила. И не только я, но и Гаррус. Он обычно замечает то, что могу пропустить я, но не в этот раз.        – Ладно, с этим позже разберемся.       Хейнер еще раз перечитал письмо, более внимательно.        – Билли тебе угрожает.       Шепард невесело фыркнула.        – Мне постоянно кто-нибудь угрожает. Это уже давно не впечатляет.       Хейнер сердито поджал губы, не отрываясь от чтения письма.        – Что еще за «Чистилище»?        – Корабль-тюрьма, принадлежащий Синим светилам. Я прилетела туда по делам, но... – Шепард сделала паузу, думая, как много можно рассказать. – Начальник тюрьмы захотел меня в свою коллекцию, и все пошло не по плану. Я выпустила всех заключенных и с боем прорвалась на свой корабль. Тюрьма в результате бунта была взорвана.       Вздохнув, Хейнер потер переносицу, осмысливая новые сведения.        – Взорвана. Значит, оттуда никак не получится узнать, кто такой Билли, – проговорил он. – В письме упоминается, что ты в него стреляла. Помнишь, как он выглядел?        – Нет. Там был полный хаос. Я стреляла во всех, кого видела.       Это было одно из первых заданий после воскрешения. Шепард бросилась в пекло, еще даже не восстановив свою прежнюю форму, пыталась приспособиться к термозарядам и стреляла плохо, будто курсант какой-то. Она до сих пор была удивлена, что ей тогда удалось не только выжить, но и вернуться целой и здоровой. Так что тогда ей было не до разглядывания лиц.        – Постарайся вспомнить. Любая деталь важна.        – Я пыталась вспомнить еще тогда, когда мне пришло это чертово письмо. Я ничего не знаю, – покачала головой Шепард и поднялась. – Позову Гарруса. Он был там со мной, может, что-нибудь вспомнит.       Она вышла в коридор. Гаррус уже шел к ней навстречу с той стороны, где в допросной было окно.        – Подслушивал? – поинтересовалась Шепард.       Во время разговора с Хейнером она была почти полностью уверена в том, что Гаррус следил за ними.        – Симпатичная мордашка, значит?        – Я – коммандер Шепард, и это моя любимая мордашка на Цитадели.        – Духи, иногда мне кажется, что тебе доставляет особое удовольствие смущать меня.       Усмехнувшись, она развернулась. Створки автоматических дверей разъехались в стороны, и Шепард с Гаррусом вернулись в допросную комнату.        – Скажу сразу, что я тоже не знаю, кто этот Билли, – произнес Гаррус. – Могу только предоставить видеозапись с визора. Не уверен, что получится что-нибудь найти, но это лучше, чем ничего.        – Пока вы не появились, у нас практически не было зацепок, – сказал Хейнер.       Автоматическая дверь распахнулась и внутрь вбежал незнакомый саларианец с широко распахнутыми глазами.        – Хейнер, наконец-то нашел тебя, – выдохнул он.       На вытянутых руках он удерживал шипящего и вырывающегося… Сначала Шепард показалось, что это какой-то маленький зубастый монстрик, а потом до нее дошло, что это был турианский ребенок. Совсем маленький, размером с годовалого человеческого ребенка.        – Еще свидетель, – пропыхтел саларианец. – Умоляю, заберите, пока он меня не разодрал. Сэр… пожалуйста…       Он повернулся к Гаррусу, настойчиво вынуждая взять детеныша, и тот машинально подхватил его. Ребенок заверещал, издавая такие резкие и громкие звуки, что Шепард чуть поморщилась, борясь с желанием заткнуть уши. Гаррус растерянно смотрел на него, широко разведя мандибулы, а затем посадил малыша на стол, наклонился и пощелкал пальцами перед его лицом, привлекая внимание.        – Эй, эй, посмотри сюда. Зачем ты кричишь, успокойся, – нервно и торопливо заговорил он. – Проклятье. Шепард, срочно посмотри в экстранете, как успокоить ребенка, а то сейчас и меня придется успокаивать.        – Ну тогда и я с вами потом поору за компанию! – Шепард поторопилась включить инструметрон, и кинула взгляд на Хейнера. – Что стоишь, помогай.       Застывший от удивления Хейнер с опаской посмотрел на ребенка, на распахнутую пасть и острые коготки, вонзившиеся в рукава Гарруса, но все же потянулся, чтобы помочь удержать. Тонкие игольчатые зубы клацнули в сантиметрах от руки.        – Шепард? – сквозь крики позвал Гаррус.        – Не могу найти, одна сплошная реклама курсов воспитания!       Что-то прошипев про себя, Гаррус снова подхватил ребенка на руки, принялся качать и мягко рокотать что-то на ухо, слов из-за визгов было не разобрать. Зато хорошо были слышны субгармоники, которые вибрировали так громко и низко, что их можно было принять за урчание крупного хищного кота.       Постепенно оглушающий ор начал затихать. Шепард отвлеклась от лихорадочного чтения одного сайта за другим, Хейнер медленно отступил к выходу. Саларианец стоял неподвижно, даже не моргая, словно боялся, что из-за его движения ребенок снова начнет кричать.        Хейнер тронул саларианца за руку и кивком указал на выход. Шепард проскользнула за ними в тихий коридор и почувствовала себя спокойнее, когда двери в допросную с горластым детенышем закрылись.        – Йоран, это что сейчас такое было? – спросил Хейнер приглушенным тоном.        – Мы нашли его на месте преступления, ребенок прятался под одной из скамеек, – так же тихо зашептал саларианец. – Он сидел тихо, пока я вез его, наверное, в шоке был.       Хейнер тяжело вздохнул и устало потер лоб.        – Личность погибшего еще не установили?        – Пока нет.        – Займись этим. И выясните, что это за ребенок. Я чуть позже к вам подойду.       Йоран кивнул и отправился в офис. Хейнер задумчиво поскреб подбородок.        – Джейн… неудобно просить о таком, но можете с Гаррусом посидеть с ребенком? – попросил он. – Скоро должна прийти на свою смену Аллейт, она узнает, что он видел. Я сейчас свяжусь с ней, потороплю. И еще нужно будет сообщить в органы опеки и дождаться их представителя.        – Узнает, что видел ребенок, который даже говорить не умеет? – переспросила Шепард.        – Аллейт – азари.        – А, ну да. Объятия вечности, – проговорила она, и Хейнер кивнул. – Ну, у Гарруса, кажется, все получается. Мы присмотрим, но ты держи меня в курсе.        – Конечно. В допросной неудобно, так что можете посидеть в комнате отдыха, там есть диваны и кофемашина. Я провожу.       Шепард открыла дверь с некоторой опаской, но ребенок не стал снова кричать, он лишь издавал хнычущие звуки вперемешку с громким мурчанием. Он спокойно сидел на руках, цепляясь за одежду на воротнике Гарруса, и шевелил маленькими мандибулами с закругленными концами.        – Пойдем в другую комнату, – позвала Шепард.        – Подождите, только кое-что сделаю, – произнес Хейнер, активировал инструметрон и навел камеру на лицо ребенка, а потом помахал рукой, привлекая его внимание. – Эй, приятель, улыбнись.        Сделав фотографию, Хейнер показал путь в комнату отдыха, которая и вправду оказалась довольно уютной. Затем он ушел, а Шепард чуть помешкала, разрываясь между тем, чтобы отправиться за ним и получить возможность следить за интересным расследованием, и тем, чтобы остаться с Гаррусом и этим маленьким непонятым существом.       Шепард все-таки осталась здесь и подошла к кофемашине, изучая выбор, который она могла предоставить. Рядом стояла еще одна, с этикеткой на турианском языке, которая, видимо, предлагала декстро-аналоги.       Ребенок пискнул, и Шепард настороженно посмотрела на него. Малыш так же недоверчиво таращил на нее свои ярко-зеленые круглые глазищи.        – Откуда он взялся? – спросил Гаррус.        – Нашли под скамейкой на месте преступления, – сказала Шепард. – Будут искать родителей. Хейн попросил позаботиться о нем, пока не придет азари, которая сможет посмотреть воспоминания.        – Понятно.       Ребенок тихонько застрекотал.        – Он разговорчивый, – заметила Шепард. – Или это она?        – Это мальчик.        – У него нет гребня.        – Вот же он, видишь эти бугорки за лобной пластиной? Только начинает расти. Но вообще, пол у маленьких детей турианцев проще всего определять по мандибулам.       Шепард покивала, с любопытством рассматривая ребенка. Чуть худее и изящнее, чем дети людей в этом возрасте, но ненамного. Лицевые пластины светло-бежевого цвета гладкие, со скругленными краями, мордочка на кошачью походит гораздо больше, чем у взрослого турианца. И полный набор мелких острых зубов.        – Хочешь подержать?        – Ни за что, – тут же отказалась Шепард.        – Не любишь детей? – поинтересовался Гаррус.        – Конечно же, люблю, при условии, что они на достаточном от меня расстоянии, – произнесла она. – А ты, видимо, хорошо с ними ладишь.        – Сам не ожидал. Никогда еще не приходилось срочно успокаивать орущего ребенка, – усмехнулся Гаррус, и малыш, словно поддакивая, издал резкий высокий звук. – Как-то странно называть его просто «ребенок». Может, временное прозвище ему дать?        – Ни в коем случае. Сначала ты ему имя дашь, потом нянчиться начнешь, и сам не заметишь, как привяжешься, как вся галерея в твоем инструметроне будет заполнена его фотками, и как захочешь забрать его домой. А его, вообще-то, отдавать придется.       Гаррус хохотнул. Ребенок, тихо урча, поскреб его за одежду и зацепился коготками за край воротника.        – Как насчет «Каин»?       Шепард хмыкнула.        – Серьезно?        – А что, эффект от его крика почти такой же убойный, как от твоего «Каина».        – Не могу не согласиться, – посмеиваясь, сказала Шепард, и подошла ближе к Гаррусу. – Ладно, пусть временно будет Каин.       Ребенок вдруг подскочил и вцепился зубами ему в мандибулу, но тут же отпустил. Гаррус зажмурился, Шепард отшатнулась.        – Эй, тебе имя что ли не нравится? – проворчал Гаррус.        – Это так турианские дети выражают свое недовольство? – спросила Шепард.        – Да нет, на самом деле он всего лишь играет. Ему скучно, наверное, стало, я перестал уделять ему внимание.       Он показал Каину свою свободную ладонь, угрожающе скрючив пальцы, и принялся легонько щекотать. Ребенок весело зачирикал, пытаясь поймать руку своими зубами или когтями, но Гаррус успевал в последний момент ее убрать. Шепард, наблюдая за ними, могла бы найти это зрелище довольно милым, если бы Каин минутой ранее не попытался сожрать лицо Гарруса.        – Играет? – скептически уточнила она. – Уверен, что он не хочет убить тебя?        – Ну да. Шепард, мы же хищники. Игры соответствующие, как будто он добычу ловит. Дети всего лишь следуют инстинктам, но нападают они не всерьез.       Шепард не стала говорить, что нападение маленького турианца на взрослого бронированного толстокожего турианца и незащищенного человека – разные вещи.       Отойдя на безопасное расстояние, она отвернулась и уставилась в большие окна с собранными наверху жалюзи. Отсюда открывался неплохой вид на аллею тонких деревьев с фиолетовыми цветами, похожих на те, что цвели в зале Совета, а дальше за ними – широкая трасса со множеством аэрокаров.       Шепард снова глянула на Гарруса, который продолжал играть с ребенком.        – Ты когда-нибудь думал о том, чтобы создать свою семью? – поинтересовалась она.        – Да, бывало, – кивнул он. – Раньше думал, что возможно, когда-нибудь в далеком будущем, когда я успокоюсь, найду свое место, куплю квартиру на Цитадели, создам свою ячейку общества, как все добропорядочные турианцы. Правда, когда я улетел на Омегу, понял, что это неосуществимые мечты, и мне просто не суждено. Скорее уж меня пристрелит кто-нибудь, – усмехнулся он, продолжая играть с Каином, а потом добавил более серьезным тоном, – но, если честно, не думаю, что из меня бы вышел хороший отец. Мой собственный… я не могу сказать, что он плохой, я очень многому от него научился, но он был для меня скорее командиром и наставником. Я не хочу повторять ту же линию поведения, но другого примера у меня нет. А еще боюсь, что я мог бы посчитать свою семью менее важной, чем какое-то другое дело, и бросить ее.       Гаррус замер, посмотрев куда-то вдаль, и Каин тут же поймал его руку. Он схватился за крупные когтистые пальцы и замер, удивленно уставившись на них, словно не понимая, что ему дальше с этим делать.        – Судя по тому, что я вижу, из тебя бы как минимум неплохой отец вышел.       Гаррус моргнул, очнувшись от своих мыслей.        – Может, и неплохой, кто знает? – посмеялся он. – А что насчет тебя? Думала о семье?        – Я думаю, что если военный хочет завести семью, ему следует подать в отставку, найти нормальную работу и постоянный дом, – сказала Шепард. – Ну, или хотя бы один из родителей должен сделать это. Мне же нравится своя работа, хоть временами она слишком тяжелая, и я не собираюсь ее бросать, а значит и семью заводить не буду. Но не отрицаю, что в будущем мое мнение изменится, и я захочу ввязаться в эту авантюру.       Правда, Шепард не была уверена, что сможет дожить до этих времен. Она столько раз была на волосок от гибели, а один раз и вовсе умерла, что теперь с каждым разом шансы обмануть смерть становились все меньше.        – И все же, ты была помолвлена с Хейнером, – напомнил Гаррус.        – Знаешь, сколько лет нам тогда было? – фыркнула Шепард. – Девятнадцать. Мы ни о чем не думали, просто хотели быть вместе.        – И что же произошло? – с осторожностью спросил Гаррус.       Шепард поскребла шрам, глядя на прогуливающихся по аллее людей. Потом сложила руки на груди.        – Уже неважно. Все, что тебе нужно знать – это все давно в прошлом, – сказала она, посчитав, что будет лучше, если Гаррус ничего не узнает и не будет предвзято относится к Хейнеру. – Мы с Хейном просто старые друзья, и чувств у меня к нему никаких не осталось. И не обращай внимания, когда он начинает говорить мне всякие глупости. Это что-то вроде нашей общей шутки.        – Ну, мне сложно такое игнорировать, – вздохнул Гаррус.       Каин на его руках начал гнуться, мерное урчание сменилось на громкое и прерывистое. Гаррус начал снова его покачивать и попытался отвлечь, но ничего не получилось.        – Что это с ним? – спросила Шепард.        – Он плачет, – сказал Гаррус, недоуменно глядя на него. – Кажется, что-то не так.        – Что?        – Откуда я знаю? Шепард, попробуй включить материнский инстинкт. Вдруг получится определить, потому что я вообще без понятия…        – Гаррус, мой материнский инстинкт работает точно так же, как инстинкт самосохранения – никак! Может, он есть хочет? Может, ему подгузники сменить нужно?        – Ну, менять точно ничего не нужно, – сказал Гаррус, с трудом удерживая гнущегося и хнычущего Каина. – Мой визор бы… хм, отметил бы аномальную температуру в соответствующих местах. И я бы сам почувствовал. Наверное. Проклятье, когда там уже та азари придет?        – Что, отступаешь при первой трудности? – ехидно спросила Шепард.        – Первая уже была, а эта – вторая. Давай так – я сбегаю в ближайший магазин за детским питанием, а ты последишь за ним. Держи.       Он протянул ей ребенка, Шепард отшатнулась.        – Что… Нет! Гаррус, нет, подожди, я не умею…       Каин вцепился ей в плечи, Шепард невольно подхватила его.        – Нет-нет-нет, Гаррус, убери его, я сама схожу в магазин!        – А ты знаешь, что нужно купить?        – Я разберусь!        – Это декстро-продукты, у меня быстрее получится. Все будет в порядке, ты хорошо его держишь. Просто разговаривай с ним и отвлеки как-нибудь.       С этими словами Гаррус вышел, оставив Шепард наедине с этим хищным монстриком. Она окаменела, стиснув зубы. И, к счастью, Каин точно так же не двигался, словно удивленный этим внезапным перемещением. Нервно сглотнув, Шепард опустила взгляд. Она бы лучше пыжака подержала, кошку или собаку, или даже варрена. Но что делать с маленьким ребенком, она не понимала. Он ведь не животное.        – Ты же не собираешься откусить мне лицо? – спросила Шепард.       Каин отвернулся от нее.        – Надеюсь, это значит «нет», – она вздохнула.       Потом переступила с ноги на ногу. Держать было неудобно, как Гаррус сунул, так она и взяла. Поменять положение рук опасалась, не хотела спровоцировать Каина на какие-либо действия. Или, что еще хуже, могла его выронить.       Каин потянулся к ее подбородку, легонько царапнув кожу коготками. Шепард мотнула головой. Она хотела бы удерживать его одной рукой, чтобы на всякий случай для защиты освободить вторую, как Гаррус, и со стороны у него это выглядело довольно легко, но сейчас Шепард понятия не имела, как это осуществить. Вдруг уронит. Опять же, было бы это животное, его можно было бы запросто отпустить, и оно бы прыгнуло. А это – маленькое, глупое, неразумное существо, которое, наверное, даже ходить еще не умеет.       Каин открыл пасть, полную острых зубов, и издал такой резкий звук, что уши заложило.        – Не кричи.       Как будто бы просьба могла помочь.       Он снова начал гнуться, вырываться и пищать.        – Сиди спокойно! – строго сказала Шепард.       Каин замер и замолчал, уставившись на нее кошачьими зелеными глазами с вертикальным зрачком, и Шепард вспомнила, как он тогда подскочил в руках Гарруса и укусил его.        – Нужно с тобой разговаривать? – спросила она просто, чтобы что-нибудь сказать. – Черт, это будет тяжело. Я не особенно болтливая.       Каин продолжал слушать ее. Потом подергал за высокий воротник. А потом схватил за ухо.        – Нет, отпусти, – Шепард поморщилась и помотала головой, пытаясь освободиться. – Нельзя хватать людей за все, что вздумается. Тебя кто, вообще, воспитывал?       Каин издал серию мурчащих, рычащих и чирикающих звуков, словно высказывая Шепард все, что он о ней думает.        – Ничего не поняла. Слушай, а может, ты спать хочешь? Это было бы здорово. Не хочешь? А может, ты хочешь в окно посмотреть? – она подошла ближе и повернулась так, чтобы Каин видел происходящее за стеклом. – Смотри, люди ходят. И турианцы. И азари. Сейчас придет одна из них и залезет тебе в голову. Это будут неприятные впечатления, по собственному опыту говорю. А вон там, дальше, летают аэрокары. Нет, ты не на меня смотри, а туда, за деревьями.       Каин послушно посмотрел в окно. Шепард все же решилась перехватить его поудобней, и Каин тоже поерзал, цепляясь коготками за плечи. Шепард задумалась, о чем же можно поговорить с ребенком, и ответ оказался у нее перед глазами.        – Ты только посмотри, как много аэрокаров X3M. Даже слишком много, как будто других фирм не существует. И как же мне их дверца не нравится – всего одна и наверх откидывается. Может, на какой-нибудь станции вроде Цитадели и нормально, но когда мы с Гаррусом были на Анхуре, там постоянно шел дождь. Открываешь эту проклятую… то есть, непрактичную дверцу – и весь салон, включая тебя, мокрый. А вот, смотри, там пролетел длинный черный аэрокар. Он из эксклюзивной линейки, эта модель называется «Сижн Герой». Или «Сижн Храбрец», черт его… кто его знает, они визуально очень похожи, а я не настолько в них разбираюсь. Зато могу рассказать, как они устроены и почему летают. Чтобы ты все точно понял, я начну издалека. Ты знаешь, что такое теория относительности?        Шепард снова немножко поменяла положение рук, посадила Каина на одну и наконец-то освободила вторую. Он положил голову ей на грудь и тихо, на грани слышимости, заурчал, Шепард больше чувствовала исходящие от него вибрации.       Кажется, разговоры по какой-то неизвестной причине помогали, и ничего не оставалось, кроме как продолжать. Шепард вкратце и упрощенно рассказала ему теорию относительности, затем – о принципе эквивалентности массы и энергии, а потом плавно перешла к объяснению, что такое протон и электрон. А когда наконец-то приступила к более интересной теме, как нулевой элемент с помощью темной энергии воздействует на массу, вдруг обнаружила в полупрозрачном отражении окна Гарруса, и замолчала.        – О чем болтаете? – спросил он, поняв, что раскрыт.        – Я рассказывала ему, почему аэрокары летают.        – Ты рассказывала о взаимодействиях электрона с фотоном и электромагнитных свойствах.        – Ну да, я немного углубилась в тему. Правда, рассказчик из меня, видимо, плохим получился, потому что Каин заснул, – сказала Шепард и посмотрела на него.       Каин сонно моргал. Видимо, голос Гарруса разбудил его.        – Кажется, ты смогла с ним подружиться, – произнес он, подходя ближе и открывая яркий тюбик.       Каину он, видимо, уже был знаком, потому что остатки сонливости тут же слетели с него, он схватил тюбик и засунул в рот.        – Что это? – поинтересовалась Шепард.        – Детская смесь. Размельченные кусочки мяса в соусе. А еще... – Гаррус протянул ей три небольших длинных батончика, – турианские сладости для тебя. Не знаю, понравятся ли, поэтому взял разные.       Губы сами по себе растянулись в улыбке.        – Наклонись ко мне.        – Зачем?        – Наклонись.       Гаррус пригнулся, и Шепард быстро поцеловала его в ротовую пластину.        – Спасибо. Положи пока к себе, я попробую их, когда руки освободятся. И еще я не хочу драться за них с Каином.        – Ладно, – проурчал Гаррус, довольно разведя мандибулы.       Шепард глянула в окно, и взгляд невольно застыл на своем отражении с ребенком на руках и Гаррусом рядом.       Пустой тюбик из рук Каина полетел на пол.        – Эй, где твои манеры? – проворчал Гаррус, наклоняясь за тюбиком.        – Он поел и успокоился, забери его.       Пока что Каин не опробовал на Шепард свои охотничьи навыки, но больше она испытывать судьбу не хотела.        – Иди ко мне, – Гаррус взялся за Каина, но тот зацепился за платье Шепард и протестующе застрекотал.       Она попыталась отцепить от себя его когти, но Каин только громче заверещал.        – Шепард, что ты с ним сделала? Он не хочет.        – Ничего не знаю, забери его.        – Эй, приятель, отпусти Шепард. Она моя, я ее первый нашел.        – Ладно, не трогай, пусть сидит, а то он мне сейчас одежду порвет.       Гаррус озадаченно поскреб надбровную пластину. Шепард тяжело вздохнула, перехватила Каина немного по-другому и чуть отклонилась назад. Весил он немало, и руки со спиной начали уставать.        – Гаррус, – позвал Хейнер, появившись в дверях. – Нужна твоя запись с «Чистилища».        – Да, сейчас.       Активируя инструметрон, Гаррус вышел из комнаты.        – Слушай, а ты посидеть на диване не хочешь? – спросила Каина Шепард.       Он ее проигнорировал. Она прикоснулась к маленьким, едва заметным бугоркам за тонкой и округлой лобной пластиной, затем погладила Каина по голове, и он довольно заурчал, зажмурившись.       Дверь открылась, и на пороге появилась азари. Наверное, это и была Аллейт, о которой говорил Хейнер. Невысокая и изящная, с миловидным круглым лицом, украшенным белыми узорами на лбу и скулах. Синие чешуйки на ее коже переливались фиолетовыми оттенками, которые становились более насыщенными и темными на хрящах головы.        Большие серые глаза холодно просканировали Шепард и остановились на Каине, который затих, рассматривая незнакомку.        – Я за ребенком, – заявила Аллейт, ее голос оказался бархатно-низким, контрастирующим с милой очаровательной внешностью.        – Наконец-то, – проговорила Шепард, – забирайте его, пока он не откусил мне лицо.       Наверное, шутка вышла неудачной, потому что Аллейт уставилась на нее убийственным взглядом.        – Это маленький ребенок, а не дикий зверь.        – И все же это не мешает ему кусаться, – усмехнулась Шепард.        – Просто отдай мне этого ребенка и уходи.       Шепард проглотила ответную грубость. Не хватало еще развести ссору в отделении СБЦ. Она аккуратно оторвала коготки Каина от своей одежды, протянула Аллейт, и ее лицо смягчилась, когда она взяла ребенка в свои руки.        – Какой миленький, – тут же изменившимся тоном проговорила она, улыбнувшись Каину. – Какой спокойный и храбрый малыш. Давай-ка мы сейчас сядем на диван.       Аллейт переместила Каина и, присев напротив, легонько нажала ему на кончик плоского носа. Каин развел мандибулы и клацнул зубами, пытаясь укусить за палец, и Аллейт посмеялась. Опыта в общении с детьми у нее, казалось, было гораздо больше, чем у Шепард и Гарруса вместе взятых.        – Сейчас я быстренько узнаю, что ты видел, а потом мы найдем твоих родителей и вернем домой, – проговорила она, а потом повернулась к Шепард. – Ты еще здесь?       Шепард приподняла бровь, но снова проигнорировала резкие слова. Вместо этого она спросила:        – А это вообще законно? Ты влезаешь в разум несовершеннолетнего без чьего-либо согласия и заставляешь его снова пережить момент убийства.       Аллейт фыркнула и встала.        – Забавно, что об этом говоришь именно ты. С каких это пор тебя так заботят такие мелочи, как психика незнакомого ребенка?        – Кажется, ты меня знаешь. И, очевидно, по какой-то причине я не нравлюсь тебе, – произнесла Шепард, пытаясь вспомнить, встречалась ли она уже с этой азари или нет.       Врагов у нее было столько, что помнить каждого было нереально.       Аллейт шагнула к ней с вызовом и открытой неприязнью в глазах.        – Знаешь, кого я больше всего терпеть не могу? Спектров, террористов, дезертиров, ксенофобов и коммандера Шепард.        – Ого. И я, видимо, собрала полный набор.        – Я бы с радостью прямо сейчас бросила тебя гнить в одиночную камеру пожизненно.        – Я Спектр, а ты всего лишь… кто ты? Детектив? У тебя ничего не получится.        – Надеюсь, однажды придет день, когда это получится у кого-то другого, – прошипела Аллейт. – И тогда я буду отмечать этот день как праздник каждый год.        – Азари живут тысячу лет. Будешь помнить меня так долго? Как трогательно, – съязвила Шепард.        – Церберовская шавка, – презрительно бросила Аллейт.        – Гав-гав, – с издевкой сказала Шепард, с удовлетворением понаблюдала, как исказилось злостью лицо Аллейт, и вышла.       Офис уже не был таким пустым, как раньше, постепенно подтягивались работники следующей смены. Гаррус с Хейнером обнаружились за одним из ближайших столов.        – Как продвигается дело? – спросила Шепард, бросив взгляд в экран ноутбука.       Шла загрузка какой-то записи, должно быть, с визора Гарруса.        – Пока медленно, – ответил Хейнер, повернувшись к ней на стуле. – Убитый – Неро Гатти, шестнадцать лет. Пару раз попадался за мелкие кражи, и больше сведений о нем нет. А ты, видимо, уже встретилась с Аллейт? Я видел, что она пришла.        – Да, насчет нее – она меня, кажется, немного невзлюбила.       Сначала Хейнер непонимающе посмотрел на нее, а потом вздохнул, знакомым жестом взъерошив волосы.        – Ох, совсем про это забыл. Черт. У нее ведь жена была на «Пути Предназначения».        – Теперь ясно, – ничего не выражающим тоном произнесла Шепард.        – Вы случайно не про Аллейт Т'Роа говорите? – уточнил Гаррус.        – Да, – кивнул Хенейр. – Знакомы?        – В начале службы в СБЦ я работал вместе с ней, но это было в другом месте. Как тесна, оказывается, Цитадель.        – Как, впрочем, и вся Галактика, – сказала Шепард, переглянувшись с Гаррусом. – Я так часто сталкиваюсь со знакомыми, что мне иногда начинает казаться, будто Млечный Путь размером с какой-нибудь обычный дредноут.        – А мне иногда начинает казаться, что это просто ты своим существованием нарушаешь законы вероятности и как магнит притягиваешь к себе все неприятности, а также людей, которые их приносят, – усмехнулся Гаррус.        – Ну, зато это весело иногда бывает. Например, когда мы дважды встретили ту азари…        – Сначала на Вермайре, и недавно на Корлусе? – тут же понял Гаррус и издал смешок. – Она в панике убежала сразу же, как увидела тебя.        – Между прочим, я даже не собиралась ничего взрывать на этот раз, – пожала плечами Шепард.       Она вдруг заметила, что Хейнер слушал их с Гаррусом короткое отступление с каменным выражением лица, и поскребла шрам на щеке, почувствовав себя немного неловко. Хейнер с любопытством проследил за ее жестом.        – Джейн… Не мог подобрать подходящий момент, чтобы спросить – а что у тебя с лицом?        – Пошло трещинами, как видишь. Слишком упорно билась лбом о стены непонимания.       Судя по скептическому взгляду Хейнера, ответ его не особо устроил.        – А у тебя? – он с любопытством посмотрел на Гарруса.       Тот немного помолчал.        – Не могу придумать такой же остроумный ответ. Давай я просто загадочно посмотрю на тебя, а ты, гениальный детектив, по характеру травм сам определишь. Это легко.       Шепард захотелось отвесить Гаррусу подзатыльник. Она-то уж понадеялась, что он не будет вести себя предвзято по отношению к Хейнеру.        – Вы похожи на странный дуэт юмористов, – сказал он, но с какой-то прохладой.        – Комедийный дуэт Шепард и Вакариан. Один из нас сногсшибательно выглядит... – начала Шепард, и Гаррус поддержал:        – А другой – сногсшибательно стреляет из снайперки.        – Угадай, кто именно.        – Ты же детектив, будет не сложно, – не сдержался от очередной подколки Гаррус.        – Воздержусь, – сдержанно сказал Хейнер, ни капли не развеселившись коротеньким представлением.       Он отвернулся и включил загрузившуюся запись. Начиналась она уже после того, как Шепард выпустила всех заключенных из камер, картинка на экране была не очень хорошей из-за неяркого аварийного освещения и дыма от пожара на станции.       Услышав за спиной приближающиеся шаги, Шепард оглянулась.        – Гаррус, какая встреча, – проговорила Аллейт, доброжелательно ему улыбаясь и игнорируя Шепард. – Вот уж не ожидала тебя увидеть. Говорят, ты пропал. Ты чего здесь делаешь?        – Пришел как свидетель, – сказал Гаррус, шагнув к ней навстречу. – Я тоже удивился, когда узнал, что ты здесь. Мы же в другом районе работали.        – Да, но в этот отдел потребовался детектив, меня повысили и перевели сюда. А ты… выглядишь немного иначе.        – Это такой вежливый способ сказать «куда у тебя половина лица подевалась»? – усмехнулся Гаррус, и Аллейт рассмеялась.       Оказывается, эта азари могла быть вполне дружелюбной.        – Аллейт, там пришел человек из органов опеки, вы с ним встретились? – спросил Хейнер, не отрываясь от экрана ноутбука.        – Да, они присмотрят за ребенком, пока его родители не найдутся, – сообщила она и наклонилась к экрану ноутбука, положив ладонь на стол. – Что за запись вы смотрите?        – Это та запись с визора Гарруса со станции-тюрьмы, про которую я тебе рассказывал.        – Правда, я сомневаюсь, что удастся определить на ней Билли, – добавил Гаррус. – В бою Шепард почти всегда находится за мной.        – Прячется за чужими спинами? – поинтересовалась Аллейт.        – Шепард – снайпер, она нас прикрывает, – похолодевшим тоном сказал Гаррус.       Внимательно просматривая запись, Шепард вдруг поняла, как ей удалось уйти из тюрьмы совершенно невредимой – Гаррус слишком часто отвлекался на нее, присматривая и опекая с излишним рвением.       И сейчас ей было ужасно стыдно за то, какой неумехой она выглядела со стороны. Движения были слишком суетливыми, а продвижение по тюрьме – слишком медленным. И как члены ее команды, глядя вот на все это, признали ее лидером? Позорище. Неудивительно, что Гаррус так часто смотрел на нее – видимо, опасался, что кто-нибудь ее пристрелит.       В какой-то момент на записи стало видно, как Шепард чуть не выронила из рук теромозаряд, и ей захотелось захлопнуть крышку ноутбука.        – И это уровень Спектра? – с едва уловимыми нотками презрения спросила Аллейт. – Теперь понятно, почему ты всегда таскаешь с собой компанию, Шепард. Потому что сама ни на что…       Гаррус дернул мандибулами.        – Думаешь, ты бы после двухлетней комы лучше…        – Гаррус! – прикрикнула Шепард, и все в офисе тут же затихли, посмотрев в их сторону.       Шепард потерла лоб, а потом сделала вид, что ничего не случилось.        – Хейн, у меня на корабле есть… оборудование. Оно может проанализировать запись, и если найдет что-то, я тебе скажу.        – А что вы двое вообще здесь забыли? – спросила Аллейт. – Хейнер, ты же допросил их. Почему они все еще здесь?        – Я просил присмотреть их за ребенком.        – Больше не нужно. Это расследование СБЦ, свободны, – Аллейт уставилась на Шепард за Гаррусом и махнула куда-то в сторону, – выход там.        – Ага, уже бегу, – Шепард сложила руки на груди. – Билли оказался на свободе из-за меня. Я помогу вам поймать его и закрыть это дело.