В комнате, полной искусства, я бы всё равно смотрел на тебя.

Шум моря, воды, что билась небольшими  волнами о борта огромного корабля, запах морской воды, свежести воздуха, приятный ветерок. Все это смешалось и создало лёгкую романтическую атмосферу. Большим бонусом ко всему этому было ночное звёздное небо, тихое потрескивание огня свечей и их же аромат, кажется, с запахом корицы, стоящих на палубе вместе с огромным букетом пышных роз. На краю судна стоял мужчина с белым пиджаком, трясущимся от порывов ветра на его плечах. Он смотрел в воду, явно кого-то дожидаясь, нервно постукивая пальцами по перилам. Все же, хоть он и выглядел уверенным и готовым к чему-то, волнение поступало с каждой минутой ожидания, но тут послышался стук чужой обуви сзади. Такой тихий, робкий. Можно было заметить, что человек, тоже волновался и был очень неловким. Набрав полные лёгкие воздуха, он развернулся к пришедшей девушке и неловко улыбнулся. Волосы его, были непривычно собраны в хвост на макушке и его лицо было видно, а потому и выступивший румянец спрятать было не за чем. Привычного енота на плече не было, животное вместе с остальными членами гильдии было за углом и наблюдал за происходящим, хотя Эдгар просил их уйти совсем. Все знали, ради чего все это устроили. Все помогали Эдгару и вот он, одетый с иголочки, стоял перед девушкой, которую позвал поговорить "по работе". Любовался ей, хоть она и выглядела как всегда, Эдгар, немного помедлив, бросился к ней, расставив руки, сам не понимая зачем. — Л.. Луиза! Какая приятная встреча! А я..я.. — начал свою не особо внятную речь, он замахал руками и резко перестал, вздыхая, чтобы успокоиться. — Извини. — голос его стал звучать твердо. — Я просто немного волнуюсь. Только что пришедшая Олкотт замешкалась, сама засмущалась и спрятала лицо руками, сквозь пальцы смотря на мужчину перед собой. — Ты хотел поговорить...— совсем тихо себе под нос пробормотала юная девушка и опустила голову, смотря на доски, смотреть на Эдгара было неловко. Сердце у обоих, казалось, приняло одинаковый ритм и стучало одновременно, стук в стук. Но они слышали только свое сердце и становилось страшно. Страшно, что его отвергнут. Страшно, что ее предположение окажется неверным. Оба чувствовали одно и тоже и оба боялись даже дышать. Но длилось это недолго, Эдгар взял все в свои руки, ибо сам понимал, что отступать уже глупо. Френсис сказал подчиненному о том, что чем дольше он будет медлить, тем быстрее девушку, что ему так люба была, могут позвать замуж! От одних этих мыслей он закипал. Ревновал, но скрывал, ибо прав на это не имел, не сейчас. Конечно, он мог бы спрятать в свой роман ее жениха, но что было бы с Луизой? Он не хотел, чтобы девушка была опечалена. Хотел сделать ее счастливой. Хотел быть рядом и от этих мыслей сердце его билось быстрее, чем Карл съедал свои любимые вкусности. Отойдя от нее, он подобрал цветы и протянул Луизе, бегая взглядом по округе. Он не знал с чего начать, но ему и не пришлось. Свой тихий, но такой нежный и красивый голос подала милейшая его сердцу особа: — Корицей пахнет.. я люблю корицу. Ох, я прочитала твой новый роман, он действительно чудесный! Надеюсь, тому парню он тоже понравится и ты больше не будешь таким унылым...— на лице ее рисуется теплая улыбка, она подходит ближе и он, казалось, чувствует тепло ее тела. Вздрогнув, По ухватил ее за плечи совсем не сильно сжимая их, боясь напугать. Он смотрел прямо в ее глаза и губы его задрожали, он старался открывать рот, чтобы что-то сказать, но слова не получалось озвучить и он успел разачароваться в себе, повесить голову и закусить губу, готовый разрыдаться от своей слабости. Он был слаб, как и говорил Рампо, в написании романов. Слаб в общении с людьми. Но слабее всего он был перед ней.  Всегда, находясь рядом, дыхание перехватывали и он не мог нормально двигаться. Когда она хвалила его романы, он чувствовал такое ликование, радость, тепло.Она всегда поддерживала его и была единственным человеком, с которым он мог поговорить по душам, которому мог плакаться, а Луиза его обнимала и говорила, что люди в его окружении глупцы, раз не видят красоты его души, его талантов. Находясь рядом с ней появлялось вдохноение. Находясь рядом с ней хотелось танцевать, петь. Хотелось забрать ее, спрятать от всего мира и никому не отдавать. Однажды он увидел впервые как она плачет. Девушка столь милая ко всем, старающаяся избегать конфликтов плакала. Казалось, она никогда не делала этого, хоть и выглядела хрупкой и нежной. Он был единственным членом организации, кто видел ее такой. Это грело душу, он считал себя особенным, но так же он хотел уничтожить на месте того, кто причинил ей вред. Но, оказалось, она сама себя довела, глупыми мыслями. В тот день он успокоил ее, Карл разбавил обстановку и они пошли готовить печенье. Так хорошо себя никогда не чувствовал ни один из них. Луиза хоть и не была глупа, чувств чужих в упор не видела. Кто-то часто вкладывал ей милые записочки в книги, на подобие "улыбнись, ведь улыбка тебе идёт". И она действительно улыбалась. А этот "кто-то" прятался за углом и смотрел на нее, если была возможность, а ее улыбка грела душу и он тоже улыбался. Все же собравшись с силами, он чуть ли не срывается на крик от волнения, а голос его дрожит: — Понимаешь, Мэй..— они давно назвали друг друга "Мэй" и "По", потому что считали друг друга достаточно близкими для официального обращения. — Я просто..просто! Я чувствую себя прекрасно рядом с тобой! Душа ликует, сердце бьётся как сумашедшее! Понимаешь, Мэй..я...в комнате полной искусства я бы все равно смотрел на тебя! И это значит..значит, что я, моя душа — все это принадлежит тебе. Ты меня завоевала! Я в..влюблен в тебя, Мэй.. Девушка заливается краской, но руки убирает от лица и молчит какое-то время, тоже набираясь смелости, а после набирает воздуха побольше и чуть ли не пища проговаривает: — Я тоже. — Олкотт неловко кивает и закусывает губу, — ..люблю.. Цветы свои она сжала в руках и сильно прижала к себе, встречаясь взглядом с глазами Эдгара и ноги ее подкашиваются, казалось, она собиралась упасть, но не успела, ибо мужчина обнял ее, крепко прижимая к себе и они стояли так около пяти минут. Все наблюдатели выдохнули, ибо все это время сидели затаив дыхание, а енот побежал к парочке, но резко остановился, ибо за ним вылетел Марк и поймал животное за хвост, утаскивая обратно — Эдгар поцеловал Луизу и рыжий решил, что не нужно Карлу ещё к ним. Писатель поглаживал руками чужие щеки и отстранился не так скоро. Увлекшийся столь долгожданным поцелуем, не заметил, что не желает останавливаться, но сделать это пришлось. Он отпустил ее и подхватил на руки, покрутив в воздухе, тихо хихикая, — Мэ-э-эй! Я так рад! Очень рад! Можно ещё? Девушка ойкнула, но свободной рукой приобняла его, случайно ткнув в лицо Эдгара бутонами роз, потому ойкнув ещё раз, и откинув цветы на палубу, обняла того обеими руками, носом тыкаясь в чужой. — Можно.  Они вновь слились в страстном поцелуе, а По медленным шагом мигрировал с палубы, чтобы уйти в свою каюту от лишних глаз.