Трепет летней непогоды

      Тёплые слёзы смешивались с прохладной водой и нежно стекали вниз по лицу, огибая линию полуоткрытых губ и сбрасываясь всё дальше и дальше вниз, предварительно освежая подбородок приятной влагой. Остатки тревоги покидали тело, позволяя вновь вдохнуть полной грудью. Тёплый оберег принимал все удары непогоды на себя, сохраняя ценой своей сухости мою собственную.       Я нежно открыла глаза. Тьма была уже давно позади. Я больше не замечала толпы: всё моё внимание было обращено к нему.       Чуть улыбнувшись, он запрокинул голову вверх, пока град капель пробегал по его лицу, смачивая мягкие волосы и стекая на некогда ещё сухую одежду.       Резкое осознание внезапно разразило меня:       — Черт! Ты же так совсем промокнешь, — выпалила я, в голове попутно пытаясь прикинуть, есть ли у меня сейчас что-то, что смогло бы хоть как-то его прикрыть.       Пока я судорожно разгребала всё содержимое своего рюкзака в попытках найти хоть что-то похожее на хотя бы пакет или вообще что-нибудь, способное даже самую малость защитить от дождя, прохладные пальцы скользнули по моей щеке:       — Ну-ну, не стоит, — мягкий шёпот неспешно разлился в воздухе, согрев его своим теплом.       Лёгким движением руки он аккуратно убрал чуть промокшую прядь моих волос за ухо, попутно одарив нежной улыбкой:       — Всего-то лёгкий душ, — с некоторой усмешкой подметил он. — Тем более это я обещал сопроводить тебя в сухости и сохранности, — закончил он, вновь одарив кончик моего носа игривым прикосновением и легко засмеявшись от в ответ мило сморщившегося лица.       Его губы снова изломились в улыбке, когда он слегка поглаживал мою влажную кожу большим пальцем его руки. Его глаза мерцали в свете тусклого солнца с лёгкой нежностью, ресницы совсем промокли, а отяжелевшая чёлка была небрежно зачёсана назад.       Лишь на секунду в его глазах словно мелькнуло сомнение. Слипшиеся ресницы нежно хлопнули несколько раз подряд, словно пытаясь стрясти с себя лишнюю влагу. Его взор был опущен чуть ниже моих глаз, а губы несколько разомкнулись, словно пытаясь, что-то сказать, тогда как голос предательски застрял где-то в горле.       Заметив продвижение толпы, уже заворачивающей под навес здания, он невольно пошатнулся, поспешно обвил охладевшие пальцы вокруг моей всё ещё пылавшей ладони и повёл меня вслед за заканчивающейся очередью. Поднявшись по ступеням ко входу, я на мгновение обернулась, увидев ту же сплошную мембрану из блёклых зонтов, в которой ещё мгновение назад мы выступали заветным окошком наружу.       Повернув обратно, я встретила оглушительную музыку, доносившуюся из недр видневшегося за оживлённой толпой зала и пробиравшую до самых костей. Шквал неумолимых мурашек нахлынул на меня с головой, заставив сердце на секунду замереть, прежде чем продолжить уже ускорившийся темп. Тусклый свет, переменно сменявшийся резкими вспышками, завораживал до глубины души. Люди сливались в единую массу, резонирующую с каждым рёвом оглушительной музыки и больше напоминающую море во время неумолимого шторма.       Единственным, что смогло выдернуть меня обратно в реальность, был чей-то голос, заглушаемый воплями толпы:       — Билеты и паспорт.       На секунду я замешкалась, раскрывая рюкзак и пытаясь нащупать злополучную маленькую книжку уже оледеневшими то ли от холода, то ли от волнения руками. Наконец, пальцы скользнули по знакомой обложке, немедленно сжав её и вытянув наружу. Руи аккуратно перехватил мой паспорт и предоставил его вместе со своим, подложив под низ два билета. Охранник кивнул, мельком оглядев документы и оторвав контроль на двух бумагах, после чего знаком попросил протянуть руку вперёд. Чуть сжав кулак, я нерешительно устремила руку к нему тыльной стороной вниз и ощутила тяжёлое прижатие печати. Обряд был завершён. Вернув нам бумаги, охранник запустил нас внутрь. Пальцы Руи сомкнулись на моём запястье, крепко, но аккуратно обхватив мою руку.       Мы вошли в толпу.