Франсуа Б.

      Франсуа оказался знаком свыше. Подарком, который вручили Российской Империи в борьбе с этим Дьяволом.       Александр провернул следующее: срочным пакетом написал Александру Христофоровичу Ливену, послу в Британии, чтобы тот распространил в как можно более широких кругах слух, что сына Наполеона, Наполеона II, в русской тайге загрыз медведь. Именно загрыз и именно медведь. Александр понимал, как смерть ребёнка может поломать. Что уж говорить про смерть наследника. Зверь, загнанный в угол, конечно, способен на многое, но он всё ещё остаётся зверем, загнанным в угол.       Пакет был быть уничтожен после прочтения, английская пропаганда быстро подхватила этот слух и стала массово тиражировать образ мальчика умирающего в пасти медведя. Александр лично видел несколько неряшливых карикатур, в которых Наполеон набирал новую французскую армию, пока его сына жевал медведь с подписями «Сейчас, погоди, вот разберусь с европейскими делами и помогу тебе» или «Если Маленький капрал не смог совладать с воспитанием сына, как же он сможет помочь Франции». Он даже слышал, что в Милане демонстрировалась картина медведя, пожирающего будущего императора Франции, её хвалили за натуралистичность. Было лишь делом времени, пока эта пропаганда дотянется до Наполеона, а противопоставить ей он не сможет уже ничего. Не сможет и перепроверить, ибо, Александр это знает из нескольких писем Марии-Луизы, ей не дают вести переписку со своим мужем, а письма Наполеона ей перехватывают и уничтожают. Она была в отчаянии, несколько раз спрашивала, всё ли в порядке с Францем, на что он был вынужден отвечать отписками, пока не стало очевидно, что дни императорства Наполеона близятся к концу. Корсиканский выскочка продержался меньше, чем могли бы позволить его силы и ресурсы. Он подписал отречение не в пользу сына, ибо не знал, жив ли тот или нет. Англичане взяли его в плен.       Александр один раз отобедал с ним, когда снова был в Париже. Наполеон готовился к отправке на остров святой Елены, где, как он понимал, застрянет надолго и почти в полном одиночестве.       Александр увидел эту пустоту в его глазах.       За этим обедом самым главным был один вопрос.       — Это правда?       Александр специально выдержал небольшую паузу, рассматривая карикатуру, словно видел её в первый раз.       — Вы верите им?       — Это не важно, я спрашиваю моего сына действительно… — Наполеон настаивал на своём, но голос его дрогнул, будто он представил эту страшную картину наяву, — утащил медведь?       Александр вёл себя непринуждённо, и после слова медведь не смог сдержать улыбки.       — Вы верите английской пропаганде?       — Это правда?! — Наполеон терял свое самообладание.       — Вы бывали в России, и знаете сколько там медведей, как считаете?       — Ответьте же на мой вопрос!       — Я уже ответил, назвав это, — он потряс бумажкой, — английской пропагандой.       Наполеон откинулся назад. Он помолчал несколько мгновений будто собираясь с мыслями. Его выдавали его глаза, в которых затеплился мелкий огонёк надежды.       — И где же он? В Сибири?       — Вы слишком плохого мнения о моём милосердии       — В Варшаве? В Москве? В Петербурге?       — Вы зря стараетесь, я не стану вам говорить, где именно он остановился, иначе в своё следующее возвращение вы снова отправитель войной на Россию. Моя страна устала от кровопролитий, маленький мальчик не стоит этого.       — Он мой наследник       — Разве это сейчас имеет значение?       Наполеон покачал головой и отпил вина из бокала.       — Я могу его увидеть?       Вот тут начиналось самое интересное.       — Боюсь, что это не зависит от меня. Вы пленник англичан, ваш сын…       — Его зовут Наполеон       — ... Франц находится в России. Везти его сейчас сюда, в место, где бурлит человеческая масса, и где он подвергается ежесекундной опасности, я не буду. Вы зависите от милосердия англичан. И если они разрешат вам под другим именем съездить в Россию, тогда дам вам встретиться. Возможно.       Огонёк в глазах Наполеона таял на глазах. Англичане никогда не разрешат ему этого. В России мало дорог, но много направлений, в которых он снова может сбежать, вернуться во Францию и снова все начнётся по кругу. Если и везти его в Петербург, то только в цепях и клетке.       — Я могу начать с ним переписку?       — Я подумаю.       Александру хотелось ещё раз увидеть эту надежду в глазах, хотя чётко понимал, что никогда не позволит ему писать в самое сердце России. Наполеон встрепенулся, видимо, намереваясь ещё что-то сказать, но так и не открыл рта. Сейчас он находился не в том положении, чтобы ставить условия российскому императору. Остаток разговора прошёл в пустой болтовне, Александр специально завёл разговор о брошенных Наполеоном Богарне, от том, какую помощь он оказал Гортензии и Евгению, а также подробности о последних разговорах с императрицей Жозефиной. Наполеон сидел разбитый.       Говорили, что после разговора с Александром он всю ночь, нет, не плакал, выл как отчаянный зверь.       Услышав этот слух Александр покачал головой. Этот мерзавец жалок во всём.       Император Австрии тянул время, пользуясь благосклонностью Александра. Теперь, когда Франсуа стал сыгранной картой, пора бы его вернуть назад в Австрию к матери, но он противится этому.       — Наполеон женился на брюхе моей дочери, — сознался во время прогулки он, — и обрюхатил её глистом. Глиста надо вынуть и выкинуть. Прошу вас, станьте врачом, который сделает это!       Александр знал, что скрывается за этой мерзкой метафорой. Ходили слухи, что Марию-Луизу хотят выдать замуж за короля Пруссии. В этом браке нет места для Франсуа. Александр мог бы продавить силой решение о возвращении Франсуа домой тем более, что стоял во главе самой сильной армии мира, но не стал. Действительно, мальчик не стоит этого.       Возвращаясь в Россию, он думал о том, куда пристроить этого ненужного ребёнка. Можно отправить его в какой-нибудь пансион и забыть про него, пусть выйдет в солдаты и тогда, дай бог, чтобы дожил до 30, но в этом случае он может выпрыгнуть как черт из табакерки. Александр устал от революций. Нет, дурную кровь надо держать в узде. Можно было бы отдать его на воспитание кому-нибудь из приближенных, не Нарышкиным, но, может, Бобринским? Трубецкому? Кто отважится взять себе непрошенного сына от такого отца?       Осенняя распутица застала врасплох и по расплывшимся дорогам он доехал до Петербурга только на вечер назначенного дня. Выходя из экипажа, он отметил, что в комнатах Елизаветы в столь поздний час горит свет. Но тогда он был слишком уставший, чтобы сходить проведать её. Он попросил это сделать своего камердинера, и когда тот вернулся, отложил письма Аракчеева, приготовившись слушать.       — Их величество с… — он замялся, и Александру потребовалось немного времени, чтобы догадаться, кого он имеет в виду.       Елизавета Алексеевна сидела в своей комнате, подходя к ним Александр услышал её голос — в столь поздний час она читала. Увидев императора, она привстала.       — Ваше величество…       — Ваше величество!       С кресла спрыгнул не кто иной как Франсуа. Воистину, как черт из табакерки. Тени от света легли как-то криво, и Александр снова увидел Наполеона.