Манифестация

— Если бы у тебя был выбор: смерть или… — Смерть. — Я ведь даже не договорила! — Тойя надулся на слова технически младшей сестры. Та закатила глаза. — То, что на тебя надели противопричудные наручники — не большая проблема, — мальчик хотел возмутиться, он его прервали: — тем более, я над этим работаю. На руках парня действительно висели два намагниченных, даже с виду тяжелые куски металла. В прочем, его положение омрачалось тем, что: а) Наручники ахуеть как прочно магнитятся к батареям; б) В таком положении его застали младшие братья, связавшие в добавок его ноги; в) Связанного по рукам и ногам его нашла сестра, начавшая издеваться уже словесно. — Впрочем, какое счастье, что выбора у тебя нет: я написала Накамуре, она сейчас придет и освободит тебя, — девочка направилась к двери, ехидно улыбнувшись. Изначально, функция магнита была настраиваемой, и, хоть лично она к этому отношению не имела, но вот папочка отомстил ребенку за насмешливый рассказ об истории его агентства. А еще сказал, что он не мелочный. Но это уже совсем другая история. Позади начали гневно проклинать всю ее родню до седьмого колена, пока она не оглянулась через плечо: — У нас одна мать, ты, придурок, — кстати, помимо более удобных наручников для Тойи (которые не будут угрожать ее технике, а также легко-бьющимся предметам) следует заняться проблемой Тодороки Рэй. Шидзуко: Здравствуй, я просила подготовить окументы к завтрашнему собранию. Ради твоего же блага надюсь, что у тебя все готово.

Юми: Относительно культурного фестиваля?

Шидзуко: Да, ты же не забыла?

Юми: Нет конечно

Но угадайте, что сделала Юми? Конечно, она забыла. Какие-то наработки оставались, но это далеко не то, что требует Шидзуко. А фестиваль все ближе… Легкая паника накатывала, но это не сравнимо меньше, чем то, что находит при панической атаке. А значит что? Она может спросить у Сэтору план с прошлого фестиваля и немного его переделать. Раз это была работа Шидзуко, то проблем должно быть куда меньше. Сэтору: Эй, все в порядке. Я знаю, что у тебя проблемы, так что все в порядке. Тодороки, не смей раскисать.

Юми: Не дождешься. Юми: Спасибо.

Ей действительно не стоит киснуть. И так, три главные проблемы: Фестиваль, наручники для Тойи, Тодороки Рей. С первым разбирается Сэтору. Далее. Юми: Ты свободна сегодня? У меня есть идея, которую стоит обсудить до собрания.

Матсу Накато-2С: Да, в обычном кафе?

Юми: Да, спасибо, можешь взять с собой своего зама?

Матсу Накато-2С: Я спрошу Кеншина. Встретимся часа через три?

Юми: Спасибо. Теперь у нее три часа. До «У Балу» она доберется за пол часа. Стоит ли ей попробовать узнать на счет матери? Она помнит, что проводила исследование на счет больницы, где она находится, но пока она ребенок так просто ее не пустит одну. Ей всего тринадцать. Но для начала хорошо бы получить отчет о ее состоянии. Как же быть… Таймер на 5 минут. Время пошло. Юми откидывается на спинку стула, прикрывая глаза. Мир окутывает привычная тьма. Знакомые экраны, по краям которых теперь постоянно искрят голубые искры электричества. Действовать через отца — отказ, опирающийся на ее возраст. Без разницы, что она смогла сделать и делает до сих пор. Она все еще ребенок. А еще, то что остается невысказанным Энджи — он боится за психическую нестабильность дочери. Действовать через Эми — она точно что-то знает, но доложит отцу об интересе. Снова отказ в доступе. Действовать через аналитический отдел — отец все равно узнает, результатов нет, кроме разочарования Энджи, что она не пошла к нему. Дело ее матери не касается никого из ее сверстников, так что это либо бесполезно, либо подозрительно, если они будут действовать через их контакты в агентстве. — Стоп, — беззвучный приказ распространяется визуальной вибрацией в этом пространстве. — Поменять подход. Зачем ей узнавать информацию о матери через кого-либо? Она вобъет это на тему поиска в поисках вариантов «что с ней». Как она давненько поняла: информация в этом пространстве собирается непосредственно из ее головы, просто визуализируясь. Хотя это касалось не только четко сформулированных фактов, но и подозрений, а также всего того, что мозг когда-либо видел, но проигнорировал в пользу более нужной информации. Весь накопленный опыт — здесь визуалируется в качестве этих экранов, отображая то, какие варианты может предложить ее мозг. Она не знает, как в эту теорию вставить процессы, происходящее с тьмой и вообще ее восприятием, но не может же она знать вообще все! И так, Рей облила Шото кипятком из-за затянувшей послеродовой депрессии, переодическими нервными срывами и, возможно, что-то наследственное. Если комплексно, то этот клубок не факт что распутают одними таблеткам с терапией. Скорее даже, будет что-то из серии «время лечит». Конечно, в таком случае выпустят ее не скоро, но… Мальчикам нужна мать, а эта не та роль, которую Юми способна отыграть. Искать другую женщину? — Как вариант, но пойдет ли на это Энджи, если донести? И кого в таком случае? Женщину с улицы не примет никто из Тодороки. Даже няня имела какие-то контакты с агентством, но на позицию матери — эта женщина не потянет. Накамура? Эми конечно знакома мальчикам, и отклики вполне положительны, но она секретарша Старателя… И лично ей она не нравится. Не-не, нахер это. Очередной экран улетел в ебеня во тьму он улетел. Но все варианты летели к единственному доступному контактному лицу — Старатель. Руку прошила резкой болью. Время вышло. Пора заняться вопросом Тойи.

***

Привычное кафе окутывала естественная для разгара дня тишина. За столом сидели четверо. — Давайте попробуем! что худшее может произойти? — Юми развела руками, вопрошающе глядя на собеседников. — Драки, унижение, стыд, пожары, взрывы, слезы, истерики, нудизм и смерть, — Накато морщилась, когда ее зам почти счастливо улыбался. — Круто, — Кеншин был единственным, кроме Юми, кто поддерживал эту идею. Патовая ситуация.