Манифестация

— Если вы сейчас не прекратите, то я выпрыгну из окна! — надрывался Сэтору, крича прямо в лицо Юкичи. На заднем плане Кинэ флегматично записывала видео их противостояния, а Юми, как основная причина скандала, нервно смотрела на разбушевавшихся парней. — Мы на первом этаже придурок! — Юкичи оскалился, пытаясь выразить в шипении все свое отвращение к этой затее. — Я знаю, но я хочу драматического ухода! — Кинэ прыснула на фразу замстаросты, не сдержавшись, как оказалась на пересечении взглядов. — Что? Вы выглядите как идиоты, — она повернулась к Юми, наконец возвращаясь к изначальной теме. — Юми-чан, ты хотела знать, есть ли у нас свои выходы на агентство твоего отца, можешь сказать, с чего у тебя появились мысли о такой возможности? — Юми почти фыркнула, сдержавшись лишь из-за уважения к подруге. — Очевидно, что школа, да и весь район под их юрисдикцией, а также неофициальным контролем. Студенческий совет мутит воду, и даже у первоклашек есть доступ к информации «явно не для гражданский лиц, особенно детей», — Тодороки внимательно смотрела на реакцию друзей. — Сэтору, почему ты?.. — Потому что у меня выход как раз таки есть, — он сел на парту, разгибая спину. — Мой дядя начальник небольшого отдела там, а дети в курсе о многом из-за тебя, — он продолжил, глядя на всех неморгающим, скользким взглядом. — В школе твоего младшего брата происходит та же хрень, но действующие лица помладше. А не говорил, потому что не видел смысла, надо будет — сама допрешь. Не надо на меня так смотреть. Все замолчали, переваривая информацию. Кинэ нахмурилась, переглядываясь с Юкичи. Поджав губы, мальчик кивнул. Да, они не хотели привязываться, они все еще не хотят раскрывать секреты, но если не скажут сейчас, то вряд ли соберутся когда-нибудь. — Юми, нам тоже есть, что сказать. — Да, — Кинэ кивнула, когда Сэтору повернулся прямо к ним, насмешливо выгибая бровь. «Конечно, этот засранец все знает» — думала Кинэ, морщась от неприятной темы. — Моя семья, да и Юкичи… Мы должны Старателю, — она уткнулась в непонимающий взгляд Тодороки. — он спас мою сестру. У нее, эм, «злодейская», с точки зрения, обычных людей причуда, — она усмехнулась. — Моя бабушка считала также. Никого не предупредила, но отвела ее куда-то, пропав на месяц. Бабушку мы больше не видели, а Мию нам вернули отдали после долгих проверок «благополучия» люди из агентства твоего отца. Тишина не успела воцариться, как Юкичи продолжил. — Я раньше был беспричудным. Я не помню, когда меня похитили, но меня очень долго держали там. Сестра Кинэ оказалась рядом со мной, когда пришел Старатель. Он нас вытащил, меня поместили в хорошую семью, так что, перед тем как ты появилась — нас проинструктировали. Юми догадывалась, что все это значит. Значит, слежка через подставных друзей? Это было больно, но не неожиданно. Мысли логично, девочка, постарайся не наделать глупостей в этот раз: если она сейчас разругается с ними, то отец подтолкнет кого-нибудь еще, кого-то кого она не знает, либо заставит их таскаться за ней, что принесет еще больше проблем. — Да, присматривать, сообщать, если ты будешь делать что-то опасное, — Кинэ продолжила. — Мы не выдавали ничего, что не касалось твоей безопасности. И, сейчас мы правда хотим быть друзьями, — Юми правда хотела чтобы начались помехи, упасть в обморок от переживаний, но давайте будем честными. — Вы будете продолжать докладывать, — это факт. Как бы не хотелось сохранить приватность, но это нереально. Пара кивнула. — Хорошо, давайте попробуем. Кто-то постучал в дверь. Сэтору отвел взгляд от компании. Юми как в замедленной съемке перевела взгляд на Кинэ и Юкичи. Те синхронно моргнули в недоумении, как дверь в класс открылась. В кабинет вошел известный всем четверым бариста. Проигнорировав охреневшие три пары глаз он сунул в руку Юми свой телефон, получив благодарный кивок. — Юми Тодороки? Наконец-то, — из динамиков звучал механизированный плохой связью смутно знакомый голос. — Ты смотрела папку, что передала тебе Аканэ? — С кем я говорю? — несмотря на привычный тихий говор, девочка постаралась звучать решительнее. — Эми Накамура, мы встречались в агентстве твоего отца, — она вспомнила седовласую женщину с волчьей причудой. Та самая, что украла внимание ее братьев. — И так?.. — Да, видела, что-то случилось? — она пыталась воспроизвести в памяти доклад от Аканэ. Она помнит детали о новом линчевателе, предполагаемую причуду, его мотивы, а также интерес к подросткам ее возраста. Что наиболее важно, Тойя. Похоже, парень был мало того что жив, так еще и был замечен рядом с линчевателем несколько раз, уходя прямо из-под носа героев и полиции. — Мы видели Тойю. Это точно он, Старатель отправился на поиски. Готовится операция по захвату. Мы бы не сообщали, но… — голос в телефоне тут же перебил новый у двери в их помещении. — Дети все поняли, Накамура, я удержу их подальше от операции, — пятеро подростков уставились на школьного охранника. — Иошинори-сан… — раздраженно бормотал Таро. — Мог бы и раньше догадаться. — Что мы поняли? — Юкичи выглядел более злым, чем пока ругался с другом, когда смотрел на старого охранника. — Мы ничего не поняли! — его поддержали кивки от второгодок. — Место операции находится на вашем обычном маршруте. В интересах школы, чтобы вы были в безопасности, и да, — он целенаправленно повернулся к Тодороки. — В интересах агентства тоже. Раз уж вы постоянно задерживаетесь в школе, то посидите еще немного. Класс погрузился в тишину, пока Таро располагался у стены с пакетом чипсов, а Иошинори за столом учителя. Четверо ребят остались сидеть на своих партах, достав телефоны. С одной стороны, Юми понимала, что сейчас неплохой момент выведать больше информации у этого человека. Как он связан с агентством? Почему здесь он, а не кто-то из учителей, которые должны иметь хотя бы формальный авторитет над ними? О чем черт возьми догадался Таро? Но с другой… Это был один из тех моментов. Когда она может безопасно уйти в пространство вариантов. Правда, на этот раз с целью изучить его. Тьма перекрыла свет, оказывая давление на виски. Она огляделась в поисках экранов, но не обнаружив оных, попыталась пошевелится не с целью поисков, а просто чтобы узнать может ли она. Не может. Тело свело судорогой, а сознание пронзила вспышка боли. Она пыталась простонать, хотя бы хныкнуть, но даже голосовые связки отказались слушаться. Паника накрывала яростным штормом. Она здесь застряла? Или дело в том, что она думает, что застряла? У нее получалось шевелиться, когда это было с целью поиска вариантов. Последние попытки мыслить логично обернулись облегчением судороги. Начало оттаивать запястье, а тепло распространяться на пальцы и дальше по руке. Достигнув плеча тепло все еще распространялось, но голову пронзила очередная вспышка, накрывая уши и височную часть. Голос смутно раздавался в голове, звуча все громче и громче, пока она не осознала, что кто-то яростно зовет ее по имени. — Фуюми, ФУЮМИ. Темнота расступилась, открывая напряженное лицо Старателя. Боковым зрением она улавливала какие-то движения, но голова болел слишком сильно. Чтобы задумываться об этом. Первой более или менее осознанной мыслью было замечание, что в классе горит освещение, а из окон не льется свет. — Фуюми, ты слышишь меня? — мужчина видел, что она очнулась, но взгляд ребенка все еще не был сфокусирован. Ей едва хватило сил кивнуть. Юми подняли на руки, вынося из слишком яркого помещения в темный коридор. — Не теряй сознание, мы едем в больницу. Картинки последнего посещения тут же вспыхнули перед глазами. Юми хватило осознанности выдать всхлип отчаяния за всхлип от боли или расстройства. Не важно до чего дошел отец, она будет надеется, что все закончится на нескольких уколах успокоительного и обезболивающих. В смысле вообще все. Спать ей правда не следовало. Потому что-то тихо шепнуло ей в голову, что только суицидальных мыслей ей не хватало. Она силком заставляла себя следить за окружением, пытаясь переключить внимание на переливы теней, то как причудливо ложится свет на асфальт, когда ее выносят из здания школы, а холодный ветер освежает голову, притупляя боль. Почему-то именно в ее жизни все не слава богу.

***

— Так, ну, Юми-чан, поздравляю, МРТ у тебя без патологий, хотя присутствует некоторая мутация, связанная с фактором причуды, так что не беспокойся об этом, — Гараки мерзко хихикнул. Юми передернуло. Старатель напрягся от нечаянного жеста дочери. — Анализы крови? — Чистые. Все чистое, Старатель-сан. Так то максимум, что я могу поставить это мигрень и переутомление. Рекомендуется отдых, и наладить режим дня, сон минимум 10 часов… — человек во врачебном халате что-то напевая, начал перебирать бумажки в столе. — Но она потеряла сознание, между прочем такое происходит не в первый раз, и… — Доктор посмел перебить огненного героя, снова проговаривая осточертевшие рекомендации: — Наладьте ребенку режим сна и отдыха, на этом все. Прошу меня извинить, но ваш старший сын все еще нуждается в моем присмотре, — Гараки вышел, оставляя их одних, а Юми снова передернуло, но уже от того, что здесь остается ее брат. — Ты слышала его. Пойдем, — как бы Старатель не понимал врача, но он знал, что подобные слова бесполезны. Юми понимала то же самое. Хер им, а не налаженный режим сна и отдыха. Девочка уже пришла в себя, не норовя упасть без поддержки. Ее все еще мутило, но она хотя бы держалась на ногах и могла дойти до машины. Ей бы просчитать, поискать варианты, что это было, но сил поднять волну интереса не было. А липкий, противный страх снова оказаться беспомощной окутывал сам по себе. В машине она почти не помнила как открыла поиск и начала искать владельцев причуд предвиденья. Может кто-то из них сможет ей помочь? Спойлер: нет. Она не нашла ничего похожего. Только информацию про Сэра Ночноглаза и парочку героев из других стран. Юми выходит из машины, сдерживая слезы. Головная боль снова набирала силу. Она не замечает стиснутые кулаки Нацуо и стиснутую челюсть Шото, когда она проходит мимо игнорируя обоих. Она не замечает как те что-то спрашивают у отца. В конце концов, все пытаются заботиться о ней. Даже перешагивая свою гордость.