Разыграй карту

Анне нравилось кататься на коньках, более того, у нее отлично получалось двигаться с высокой скоростью и ловко объезжать катающихся. Она заливисто смеялась над попытками Клюева ее догнать, не подозревая, что он поддается ей с первой же минуты их гонки. Ему нравилось ее радовать и знать, что причина заливистого смеха — он. Сейчас не существовало никакого князя, Штольмана и прочих. Они были вдвоём. Только он и она. А еще вечернее звездное небо, тусклый свет фонарей, да несколько таких же парочек, но кто на них обращал внимание? Правильно, никто. Он догнал ее и подхватил, закружил. Она была легкой, а он сильным, крепким мужчиной. Страстным и влюбленным. Он готов был положить весь мир к ее ногам. Его глаза блестели, и даже через одежду Анна чувствовала жар его тела. Она, смущенная, вывернулась из объятий и заскользила дальше. Сегодня Разумовский не смог составить ей компанию. Они условились, что Анна проведёт вечер с Клюевым, дабы подогреть его интерес еще больше, а там, где влечение, там и вспышки ревности. — Вы до сих пор храните молчание, Анна… Клюев догнал ее быстро, сбавил скорость и поравнялся. Анна занервничала. — Почему? Я неприятен вам? — Нет. Совсем нет. Но… замужество — очень серьезный шаг, мне нужно время. — Вы уже говорили об этом, — вспылил Клюев. — Не прошло и месяца, Андрей Петрович, — укоризненно сказала Анна. — Вам нравится другой? Скажите. Они остановились у бортика. — Вы заблуждаетесь. — Однако я только и слышу в каждой гостиной о вас и князе. Многие открыто обсуждают и говорят, будто Петр Иванович дал свое благословение. — Клюев отвел взгляд, тяжело вздохнул. — Возможно, вы не любите меня и боитесь неизвестности, но я хочу попытаться… я уверен, у нас получится. — Он взял ее за руку. — Вы полюбите меня. Я сделаю вас самой счастливой. — Я вам верю, Андрей Петрович, и очень ценю вашу дружбу… Она не договорила, замолчала, удивленная резкой переменой в настроении мужчины. Что-то злое промелькнуло на дне его глаз. — Так вы что же, за князя думаете выйти? Гневный румянец покрыл щеки Анны. В глубине души она смутилась такому вопросу и разозлилась на саму себя, что оказалась в такой странной, отчасти скандальной ситуации и все из-за немыслимого плана. — Я вам говорила, Андрей Петрович, князь моей руки не просил. — Но попросит. Вопрос лишь времени. Возможно, он сделает вам предложение уже 27 января, на балу, который организует в вашу честь. — Вы ошибаетесь. Клюев смотрел в лицо и вспоминал, как несколько дней назад в клубе, играя в карты, да потягивая виски, один из гостей поинтересовался у Миронова, правда ли, что Анна Викторовна скоро станет княгиней? Пётр Иванович недвусмысленно засмеялся и побил карту дамой червей. — Разумовский даже не скрывает. Открыто заявляет на вас свои права. И после этого вы обещаете, что подумаете над моим предложением? Вы уже приняли решение. Ответьте мне! Я ведь прав, да? Анна вырвала руку и заскользила к толпе. От коньков оставались четкие полоски. Клюев преградил путь. — Как жаль! — воскликнул он. — Я ошибся. Я думал, я нашел чистую душу, я был уверен, что вы питаете ко мне чувства… пусть не любовь… но я бы сделал всё, чтобы вы полюбили меня. Но вы не дали мне, не позволили сделать вас счастливой. Вы такая же, как и все они… Вас интересуют только деньги и статус! — Довольно! Не смейте меня оскорблять. — Я? Оскорбляю вас? Скажите же, где я ошибся. — Князь — давний друг дяди. Кирилл Владимирович общается со мной так же, как и с любой другой барышней. Не верьте слухам. — Я верю своим глазам. Сколько вы отдали ему танцев на предстоящем балу? — Я не обязана отчитываться. Он оглядел ее снизу вверх, словно спрашивая себя, как мог ошибиться, а после странно усмехнулся. — Я так и думал… Вы такая же… Вы не полюбите меня. Сердце Анны дрогнуло от жалости. Клюев выглядел разбитым, уничтоженным. Стоял с опущенной головой. Любовь в буквальном смысле убивала его. — Андрей Петрович, напрасно вы… — голос дрогнул от слез. — Не надо… первый танец ваш, вы ведь знаете… Она прикусила язык, понимая, что говорит абсолютную чушь и совсем не это хочет услышать бедный Андрей Петрович. Разве стало бы ей легче, если бы в ответ на признание Штольман заговорил о танцах? Он поднял голову, кивнул, как если бы вовсе не услышал сказанного, занятый собственными мыслями и переживаниями, а затем не своим, отстраненным, ледяным голосом произнес: — Уже поздно. Я провожу вас. Всю дорогу до дома Анна чувствовала себя отвратительно и хотела как можно быстрее оказаться в спальне. Они ехали в совершенной тишине. Клюев сидел напротив, но упрямо смотрел в окно. Ей казалось, мыслями он был далеко отсюда. Сказать Анне было нечего. Их дружбе пришел конец. Он молча подал ей руку и проводил до двери квартиры. Поклонился и сухо пожелал хорошего вечера. — Андрей Петрович! — окликнула она. Клюев остановился, но не обернулся. — Благодарю за вечер, — добавила Анна. Он молча спустился по лестнице. Внизу громко, яростно хлопнули дверью, и Анна вздрогнула. Их плану пришел конец. Клюев забирает назад свое предложение руки и сердца. А ведь он так и не вызвал на дуэль князя и тем более не напал на него, как рассчитывал Штольман. Анна сразу же послала ему записку. Она надеялась, он приедет в течение часа, но прошёл час, второй, а сыщика все не было. Тогда Анна решила ехать в участок, выглянула в последний раз в окно и увидела промелькнувшую тень во дворе. Штольман. Она ждала его на том же месте. На их месте. За последние три недели они виделись на чёрной лестнице более дюжины раз. Анна стояла со свечей на лестничной площадке. Штольман поднимался неслышно, но ее сердце от этого билось не меньше. — Вы отпугнули главного жениха, Анна Викторовна, — раздалось из темноты. Она была уверена, что он улыбнулся. — Яков Платонович. Следователь показался на последних ступеньках. Плечи и ворот пальто припорошил снег. — Вы замерзли. Может быть, чай? Обязательно встречаться здесь? — Конспирация. Вечер добрый, — улыбнулся мужчина. — Я думала, вы не придёте. — Осматривал с Трегубовым и Варфоломеевым дворец. Все готово к балу. — Ее Величество императрица не передумала? — Полна решимости. Анна помолчала. — Что у вас произошло с Клюевым? — Я сильно обидела Андрея Петровича. Он не заслужил такого. Раз мы выяснили, что убийца не он, мы можем прекратить? Штольман изогнул бровь. — Почему вы решили, что Клюев не Робин Гуд? Потому что он забрал свои слова назад и больше не хочет на вас жениться? — Не только. — Дело молодое, — произнёс следователь. — Приревновал. Завтра переменится и сам напишет. Анна так не считала. Наверное, потому что она видела глаза Клюева — в них не было жизни, будто высох океан. — Я всегда считала, что Андрей Петрович не тот, кого вы ищете. Ну, послушайте, Яков Платонович, не виновен он! Сыщик прищурился. — Ваша вера в него удивляет. А что князь? Неужели вам неприятно его общество? — Причем здесь это? — Мне казалось, вам нравится проводить время с Разумовским. Так, по крайней мере, говорят. — Вы же сами хотели, чтобы свет поверил, — ахнула Анна. — Разве вы не о том договорились с князем? Следователь качнул головой. Он уже сам не знал, чему и кому верить. — Простите. — Нет, говорите. Я хочу знать, о чем вы думаете. Он едва заметно улыбнулся и снова стал серьёзным. — Я решил, князь вам симпатичен, — прямо ответил Штольман. — Вы почти каждый день проводите в его обществе. — Для дела. Она не договаривала. Он чувствовал. — Да, — согласился следователь, — для дела. Продолжайте. На балу никто не должен усомниться в вашем к нему расположении. — В том числе и вы? — улыбнулась Анна. Он промолчал. — Андрей Петрович вряд ли захочет со мной танцевать. — Он порядочный человек, — возразил Штольман, — если вы обещали ему танец, то он явится. — Почему-то у меня есть сомнения. — Увидим. — Вы будете на балу? Все только и говорят о новых инструкциях. Черные платья. Я думала, бал отменят из-за смерти кронпринца Рудольфа, и бал, устраиваемый князем, тоже. — Я просил Трегубова посодействовать, ввел в курс дела. Все остальные увеселительные мероприятия отменены. Анна кивнула. — Понимаю. Яков Платонович? — Гм? — До 31 января осталось восемь дней. Меня не отпускает предчувствие. Беда будет. — К вам духи приходили? — Нет. Больше нет. Ни снов, ни духов. Он приблизился к ней, поколебался и коснулся рукой подбородка, заставив приподнять голову и посмотреть в глаза. — Все будет хорошо, обещаю. Пока вы со мной, с вами ничего не случится. — А вы со мной? Его пальцы были теплыми. Кроме них тут никого не было и, стоя сейчас на лестнице, освещаемой одной лишь свечой, Анна поняла, что его ночные визиты — не просто служба, а нечто большее для них двоих. Она заметила, как он опустил взгляд на губы, и занервничала. Ее раньше никогда не целовал мужчина. Что ей нужно делать? Он поцелует ее? Прямо сейчас? Анна непроизвольно высунула кончик языка и облизнула нижнюю губу. Их взгляды встретились. И она опустила глаза, боясь, что он прочтет все тайные мысли, все желания и страхи. Штольман сделал шаг, сократив между ними расстояние. Теперь они стояли так близко, что только ладонь могла проскользнуть меж их телами. Анна не выдержала и вскинула голову. Он притянул ее к себе — медленно, с вопросом, и только когда она ответила, подалась нерешительно вперед, его руки легли ей на плечи и сжали. Она почувствовала его запах. Мускатный. Терпкий. Сильный. Веки сами закрылись. Она прильнула к нему и почувствовала себя… дома… в безопасности. Теперь не страшно. Ей больше нечего бояться. — Ты правда так думаешь? Анна вздрогнула и отстранилась. — Белль, — сказала Анна. — Ты пришла. — Он слишком близко, — бросила Белль. Анна глянула в сторону сыщика и нахмурилась. — Что ты хочешь мне сказать? — Тот, кто отнимает жизни, не может защитить. Она исчезла. — Белль! Вернись! Белль, вернись сейчас же! — позвала Анна, но ответом служила тишина. Штольман обошел ее. Со стороны выглядело жутко, словно девушка сошла с ума и разговорила с пустотой. — Что произошло? Анна покачала головой и вздохнула. — Духи — своенравные создания. Не понимаю, чего она хочет от меня. Если бы хотела помочь, то почему не сказать как есть, а то одни загадки! — Тогда никакого интереса, — усмехнулся следователь и покосился на дверь. — Поздно, я и так вас задержал, Анна Викторовна. Возвращайтесь к себе. Она улыбнулась. По правде, ей не хотелось уходить и даже эпизод с духом не мог испортить настроение. Анне хотелось смеяться, кружиться от радости и пусть весь мир знает, что она счастлива! Она все еще ощущала прикосновения его рук на своих плечах. Штольман на прощанье поцеловал в ладошку и скрылся в темноте. Несмотря на поздний час, ему предстояла работа с бумагами, и он отправился в участок. Два предстоящих бала на одной неделе нервировали все полицейское управление. Робин Гуд после нападения на Нежинскую затих. На крыльце Спасского участка Штольман заметил фигуру в черном. Свет от фонаря падал наискосок. Дурное предчувствие сковало сыщика. Он остановился на несколько секунд и огляделся. Где, черт возьми, постовой? Куда он делся? Кто-то, съежившись и скрючившись, наклонив голову, сидел на ступеньках. По комплекции было ясно, что этот незваный гость — мужчина. Штольман быстро зашагал. Человек покачивался. Пьяный? Нет. При звуке чужих шагов он приподнял голову, и следователь узнал в нем Клюева. Пальто распахнуто, воротник белоснежной рубашки пропитан алой кровью. — Андрей Петрович? Штольман опустился на колени. Клюев держался рукой за грудь. — К-кажется… — булькающий звук вырвался из горла. Штольман приложил ладонь к ране и позвал на помощь. — Не говорите. Вам нельзя. Клюев был белым, как полотно. В последний раз он посмотрел на сыщика и, еле ворочая языком, с паузами, по слогам прошептал: — В-вы… о-шиб… лись…