Эйрис и эпидемия бездушных детей

Караванщик заканчивает обращение к отряду. Его густые рыжие усы и обвисшие щеки дрожат, как будто подчеркивая важность слов. — Не отходить от повозок, ясно? В лес не ходить, и звери вас подери, если вы сунетесь в те руины! — Он кивает в сторону черной громады выше по склону. — Здесь повсюду эти лесные тварюги, которые с удовольствием воткнут топор в каждого, кто влезет на их территорию. Так что постарайтесь не испачкать их драгоценные скалы. Пока Одема раздает указания каравану, вставшему на ночевку в столь не гостеприимном месте, я мрачно сижу у костра. Мне стало плохо почти два часа назад, но пока мы двигались я терпела. К сожалению, лечебное зелье мне не помогло. — Сегодня мы заночуем здесь, а завтра расчистим путь. До Позолоченной Долины меньше суток пути. Все ясно? — Наконец, караванщик поворачивается ко мне и, нахмурившись, разглядывает. — Укус гниловика, должно быть. Тут водятся жучки, которые разносят эту заразу. Скоро тебе уже полегчать должно. Если ты, конечно, будешь пить побольше воды, иначе и суток не протянешь. В этих краях растут маленькие розовые ягоды. Местные зовут их весенними ягодами, или веснушками. С ноготь размером. Есть их не стоит, живот замучит, но чай из них получается преотличный. Успокаивает желудок, ночь продержишься. Посмотри, может найдешь их здесь. А я пока попробую достать для тебя свежую воду. Да, вода бы мне не помешала. Очень сильно пить хочется. К сожалению, моя фляга уже показала дно. Зачем я вообще сюда поехала, а? Помощь людям, помощь людям и что? Мне сейчас кто поможет в этой глухомани. Хотя этот караванщик похоже действительно хочет помочь. Одема поворачивается к своему помощнику, долговязому веселому парню по имени Спарфел. Тот держит в руках старый выцветший лук. — Я знаю, что ты хочешь поохотиться, пока еще не стемнело, но сначала принеси воды. У нас здесь больная. — Он указывает на меня. Спарфел кивает и вешает свой старенький лук на плечо. У нас с ним не слишком хорошие отношения. Местные на меня сильно косятся. Они вообще не любят чужеземцев. — Где мне найти эти ягоды? — он же не предлагает не весь лес облазить в таком состоянии? Для меня подвиг вообще двигаться. — Да они на кустах растут, тут их полно. Занятные на вид, увидишь — сразу узнаешь. Тебе даже в лес не придется заходить. Ну хоть это радует. Наберу ягод и назад. — А что это за торчащие из земли камни? Одема нахмуривается. — Там, откуда ты родом, что, кадры нет? — Адра? Я вроде слышала какие-то слухи о её месторождениях в архипелаге. — Ну, в общем, они просто торчат из земли. И глубоко в нее уходят, как корни деревьев. Говорят, некоторые из них доходят до центра мира. На самом деле, они не очень-то похожи на камни — они будто оболочка. Строители их любят, опять же. Я только статуэтки из подобного камешка видела. — Еще у них целая куча странных свойств. Если их выкопать, то они умирают — теряют блеск. Люди думают, они могут расти, как деревья, но в наши дни такого точно не случается. Потрошители душ из Бухты Непокорности часто их используют. Я слышал, в них можно всунуть человеческую душу, но сам такого не видел и видеть не хочу. У меня и так забот навалом. — Что это за руины? — Такие же, как и любые другие — в Эйр-Гланфате они на каждом холме. Можно неплохо заработать на найденных там безделушках, если не боишься, что гланфатанцы нашпигуют тебя стрелами. Это не они их построили, но пусть я стану Чучелом, если они не стерегут их как зеницу ока. Конечно, эти руины облазили уже не единожды, так что там добра даже на панд не насобираешь. — Он подмигивает и добавляет: — Так мне говорили. Ну тогда я туда не полезу. Про местных варваров мне рассказывали. — Кто построил эти руины? Одема пожимает плечами. — Этих ребят по-разному называют. Местные зовут их энгвитанцами. Как бы то ни было, строителям эти сооружения не очень-то и нужны были. В противном случае, разве превратились бы они в руины? Логично. Но я бы в них слазила, если бы не реакция местных варваров. Говорят они вообще раньше резали местных жителей из-за этих руин. — Здесь безопасно? Я мрачно осматриваю лагерь. Блин здесь бойцов всего четверо вместе со мной. Остальные охотники и крестьяне. Что в общем-то не удивительно. Местный лорд пообещал приезжим наделы на своей земле. — Если не торчать здесь слишком долго. — караванщик вообще нервничает после того как мы не смогли проехать дальше из-за повеленного на дорогу дерева. Ведь до позолоченной долины остался всего день пути. — …И если погода вдруг не испортится. — Помолчав добавляет мрачный мужик. В его тоне слышна озабоченность, но он не подает виду. — Какая у них тут обычно погода? — В это время года? Обычно дожди… и ветер. Но иногда тут бывают свои иные ветра. Местные называют их биауаками. Рождаются из эфира, это такой канал для душ. Сам я никогда бивуак не видел, и не горю желанием. — Это еще что такое? У нас такого точно не было. — Что ж, пойду поищу эти ягоды. — Поднимаюсь на ноги. — Стой! Одна не ходи. Я знаю, что ты не кисейная барышня — как большинство этих — но если ты окочуришься, посылать людей на поиски твоего трупа мне не улыбается. Он обводит взглядом лагерь и останавливает его на крепкой женщине, одетой в доспехи, которая, сколько я до этого наблюдала, ночью всегда спала на голой земле без покрывала и подушки. — Калиска! — игнорирование. — Калиска! Женщина неторопливо поднимает взгляд. Она одета в броню и на поясе у неё меч. Одна из охранников каравана. — Ей тут веснушки нужно поискать. Пригляди, чтоб не померла. — приказывает ей караванщик. — Не могу ничего обещать. — Что за проводник будет такое говорить? — возмущается Одема. Его рыжие усы топорщатся. — Тот, которого ты смог себе позволить. — парирует его возмущенный вопль женщина. Одема посмеивается и качает головой. Переводит взгляд на меня. — Не слушай ее. Ты в хороших руках. — Он бросает на нее косой взгляд. — И плачу я неплохо, кстати. Ухмылка Одемы исчезает в пышных усах, и он снова строг. — Давай, руки в ноги! Возьми у Хеодана, что тебе нужно. Без оружия тут бродить не стоит. Собери ягоды — и сразу назад. А если почуешь хоть легкий ветерок — бросаешь все и бегом сюда. Не нравится мне эта погодка. Если налетит бивуак, спрячемся в тех руинах, да проклянут боги этих лесных тварей. Мы пошли к выходу из лагеря и нас окликнул парень в голубой тунике. Он качает головой и смеется завидев меня. — У меня целая повозка отличных товаров, а вот дорожной одежды не припас. Он потирает щеку костяшками пальцев. Она покрыта неровной щетиной, как будто он еще не привык бриться в пути. — А тебе ничего не надо? У меня есть кое-какие товары. Взгляни есть хочешь. — Кто ты? — Я купец. Родом из Аэдирской империи, но пытаюсь открыть лавку на новом месте. — парень смотрит на повозку и грустно улыбается. — Кочевая жизнь оказалась непростой. И думаю, ты заметила какие эти местные вспыльчивые. Но мы здесь, чтобы чего-нибудь добиться, правда ведь. — Можем попробовать. — Я и сама собираюсь обосноваться в Золотой долине. — И я так думаю. Еще что-нибудь? Нам пора к ночевке готовиться. — Расскажи мне об Аэдирской империи. — Она не так огромна, как когда-то, но все еще довольно велика. Главные земли расположены на материке к северо-западу отсюда, но когда-то в неё входили и колонии — Редсерас и Дирвуд. Дирвуд отстоял независимость около полутора веков назад, о чем мне так любят напоминать наши спутники. Он криво усмехается и кивает в сторону других караванщиков. — Почему ты решил забраться так далеко от дома? — Потому что, кажется, здесь попроще, чем в Редсерасе. — Он хохочет. — Несколько лет назад братья унаследовали семейное дело и на родине мне нечем было заниматься. Я решил уехать и попытаться расшириться. — Он пожимает плечами. — Дирвуд — бывшая Аэдирская колония, так что я решил попытать счастья здесь. И хотя мне и импонирует принципиальность Редсерасцев, они всегда казались мне немного… одержимыми. — Звучит разумно. — В этих краях я стараюсь делать все постепенно. Мой меч всегда со мной, как и щит, так что поболтав мы пошли дальше. Спарфел замер у дерева и курил. — Да принесу я твою воду. Ручей никуда не денется. — проворчал он при виде меня. Мы пошли дальше, пока на нарвались на голодного волка. Я сняв шкуру специальным инструментом, пошла дальше. А вот и искомый куст. Пока собирали ягоды разговорились. — Мне кажется тебе не привыкать бывать в заварушках. Чем ты занималась до того, как попала сюда? — Ходила в экспедиции, ввязывалась в авантюры — лишь бы платили. — Да? И как ты тут оказалась? — Я нанялась на работу к тому, к кому наниматься не следовало. Но я это поняла слишком поздно. — Я знаю, какого это. Трудно довериться другим, да? -Калиска делает глубокий вдох. — Я давно уже так живу, но мне нравиться. Предложение лорда Редрика… заставляет задуматься. Отдаю ему должное. Ты хочешь здесь обосноваться? — От такого предложения трудно отказаться. — В этих краях ты вряд ли найдешь работу. Поверь мне. — Я собираюсь поселится здесь и начать новую жизнь. — Что ж, кто знает. Редрик дает неплохие подъемные. Так что, возможно, мы станем соседями. Но я теряю время. Одема мне потом устроит. Пошли. — Расскажи о себе. — Я люблю жить просто. Люблю небо над головой и далекие горизонты. Выбираю работу, которая позволяет мне путешествовать. Моя семья тоже на месте не сидела. Сначала мы жили в Дирвуде. Но потом мои родители обосновались в Живых землях. Один из моих братьев живет в Рауатай, другой в Аэдире. Единственная сестра живет в Позолоченной долине. Из всех нас только она домоседка. — Что ты можешь рассказать о Дирвуде? — Я не сильна в истории, но насколько я знаю раньше он был частью Аэдирской империи. Отделился от неё после какой-то войны не так давно. Народ тут склочный, но вообще жить тут неплохо. Я не очень интересуюсь новостями, но слышала, что тут стали происходить странные вещи. Что-то связанное с рождением детей. Уже несколько лет все это происходит, но в последнее время все стало совсем худо. Я расспрошу об этом сестру. — Добавляет она дрожащим голосом. — А ты как здесь оказалась? Калиска тяжело вздыхает её глаза обшаривают землю под ногами. — Моя сестра переехала сюда какое-то время назад. Она написала мне письмо. Мне показалось, что она… встревожена. НО это для неё обычное дело. Однако в этот раз она попросила меня приехать. А это встревожило уже меня. Я сто лет её не видела — работала проводником в Иксамитле. Но для неё я сделаю что угодно, она… в общем она намного лучше меня. Так что вот она я, надо все разузнать. С Одемой я раньше работала. Обычно он ходит совсем другой дорогой. Но ради меня он сменил маршрут. — Ладно пойдем назад в лагерь. — я убираю в волшебную сумку пару горстей собранных веснушек. Пущу потом остатки ягод на зелья. — Знаешь, я бы на твоем месте не надеялась, что Спарфел принесет воду в ближайшее время. Он парень себе на уме. Нужно найти его и вправить мозги. Ручей вон в той стороне, пошли. Нам же нужна вода? Да уж Спарфел тот еще самовлюбленный придурок. Мы перешли на другой берег ручья и завидели валяющиеся на берегу меха. Вот при дурок, а… Я спускаюсь к реке и погружаю свой бурдюк в прохладную воду, пока Калиска стоит на страже. Поднявшись, я вижу, что она вглядывается в лесную опушку. Я убираю бурдюк в сумку и перевожу взгляд на лес. Из-за деревьев выходит Спарфел, один из проводников. Его силуэт едва различим в тусклом свете луны. Лука при нем нет, он тяжело дышит и двигается как-то странно пошатываясь. Калиска сводит брови. — Спарфел? Ты в порядке? Спарфел спотыкается о камень и тяжело падает вперед. Между его лопаток, словно вражеский флаг торчит оперенное древко стрелы. За ним из леса выбегает пара дикарей. Проклятье. Мы отбиваемся от них. И быстро идем в лагерь. Надо предупредить Одему. Мы опоздали. Вокруг нас на залитой кровью земле лежат растерзанные трупы путешественников, утыканные стрелами и ножами. Их лица перекошены, глаза широко раскрыты. Калиска закрывает рот тыльной стороной ладони, пытаясь отгородиться от страха, будто это ядовитый пар. Несколько темных фигур стоят над трупами или ходят прямо по головам и спинам, выдергивая топоры из тел, как из не доколотых бревен. И окружают нас, готовясь пополнить нашими трупами беспорядочную груду тел. Один из воинов высокий с густой бородой, завязанной узлами, держит влажный клинок у горла мужчины, в котором я узнаю Хеодана, последнего оставшегося в живых из всего каравана. — Положи оружие нарушитель! Не стоит жертвовать его жизнью ради битвы, в которой тебе не победить! — Почему вы это сделали? — Вы проникли туда, где нет места смертным. Вы нарушители и грабители и заплатите за это. Повторяю, сложи оружие! — Не слушай их, они убьют нас всех! — Орет мне Хеодан. — Только глупец нападает на слабейшего противника пока сильный еще жив. — Пытаюсь я переключить внимание этого варвара на себя. Мужчина обдумывает эти слова, оглядывая меня с ног до головы. — Хм. Пока. Он толкает Хеодана на меня и сразу же протыкает его мечом. Хеодан вскрикивает и спотыкается, на его груди растекается красное пятно. Мужчина делает шаг ко мне навстречу и высоко поднимает топор. Мы деремся. Наконец мой противник лежит навзничь на земле, не способный подняться. Его товарищи замерли словно мертвецы вокруг. Дыхание мужчины становиться прерывистым, судорожным. Он смотрит не на меня, а на небо над своей головой. — Прости нас. — шепчут его губы. В воздухе слышен шепот ветра, почти не различимый из-за хрипа умирающего. Глаза мужчины закрываются. — Хорошо. Хорошо. Боги справедливы. — Странная улыбка появляется на лице умирающего варвара. — Я готов. Ветер начинает усиливаться. Он носиться по лагерю, беспокойный и волнующий. Переворачивает горшки и теребит палатки, словно злой дух. Я чувствую, как он проникает под кожу, прорывается внутрь, словно гигантская волна через дамбу, пронзает насквозь и раздирает на части изнутри. Одема сидит в центре воющей круговерти, прислонившись к колесу повозки. Его тело разворочено от груди до живота. Едва пошевелившись, он с трудом поднимает голову, полузакрытые глаза смотрят прямо на меня. — Внутрь! БЕГОМ! — орет он нам. Мы бросаемся к скалам, на которых стоят развалины. Ветер почти сбивает с ног, и каждый шаг дается мне с трудом. Наконец я чувствую под ладонями шершавую поверхность скал и начинаю карабкаться наверх. Мои руки подводят меня, но я успеваю забраться на выступ, до того как последние силы покидают меня. Хеодан где-то сзади. Сначала он замешкался, а теперь рана не дает ему идти быстрее. Он уже почти у самых скал, но тут один из лежащих на земле нападавших, притворяющийся мертвым, бросается на него и кидает на каменистую почву. Застигнутый врасплох Хеодан сначала ничего не может понять, но потом пытается высвободиться из рук противника. Они совсем близко от меня. Не смотря на то что дует ветер, я могу швырнуть свой меч в нападавшего на Хеодана варвара. И решаюсь швырнуть. Потом спущусь и заберу. Я попадаю точно в цель и Хеодану удается освободиться. Встав на ноги, он пытается вскарабкаться на скалы. Но когда он уже почти достиг вершины, порыв ветра откидывает его и одна из его рук срывается. Я кидаюсь к нему и хватаю за руку. Распластавшись на камне, я тяну его вверх изо всех сил, кажется что мои руки сейчас оторвутся. Силы покидают меня как раз в тот момент, когда Хеодан забрасывает свою ногу на ближайший карниз. Я ощущаю в бушующем ветре какую-то вибрацию. Она эхом отдается в камнях, на которых я стою, и в моей собственной груди. Мне кажется, что она вытрясает мои внутренности. Каждый порыв сотрясает старые камни и грозит обвалом. Я бросаюсь в проход и слышу, как позади меня обрушивается огромная арка. — Что это было? — ошарашено произносит Калиска, когда обвал за нашими спинами блокирует вход в руины. Хеодан с трудом выговаривает слова. — Биауак. Что же еще? — Тогда нам повезло, что мы остались живы. — Только нам и повезло. — Нам нельзя здесь оставаться. Что-нибудь снова может обрушиться. В любом случае тем путем мы не выберемся. Давай попробуем пробраться внутрь. — Она бросает взгляд на красную полосу, проступающую на животе Хеодана. — Ты можешь идти? Стиснув зубы, Хеодан кивает. Мы идем в глубь руин. Проход на нижний уровень завален камнями. Когда мы доходим до коридора Хеодан с трудом бредущий останавливается. С каждый вдохом грудь Хеодана высоко поднимается, а потом опадает. — Наверное, мы отошли достаточно далеко. Но что теперь делать? — Поищем другой выход. Буря же закончиться когда-то. — Кто на нас напал? — она ведь местная, должна знать, что это были за варвары. — Гланфатанцы. Те самые лесные твари о которых предупреждал Одема. Эти похожи на Клыков Галавейна — самые суровые из всех. Они бродят от одних руин к другим, сражаясь с колонистами. Бедный Одема. Наверное, он предчувствовал что-то такое, когда мы сошли с проторенной дороги. — Гланфатанцы сказали, что мы проникли в руины. — Мне в это не вериться. Одема бы такого не допустил. А эти Клыки, конечно, горячие ребята, но просто так гланфатанцы ни на кого не нападают. Или они что-то видели и неправильно поняли или… — она смотрит в проход. — или здесь затаились какие-то мародеры. Не лучшие соседи в нашем положении. — Пойдем. Хеодан делает шаг вперед, но его колени подкашиваются и прежде чем я успеваю его подхватить, он валиться на землю, ударяясь головой о древние камни. Чтобы встать на ноги ему приходиться опереться на скалу. Но даже, когда он выпрямляется, его шатает как матроса, впервые ступившего на землю после долгого морского путешествия. — Может… может мы немного передохнем? — парень кивает на свою рану. — я… потерял много крови. — Он оглядывается. — Кажется, вон там слева, спокойное местечко. — Мне не хочется этого говорить, но мы не можем здесь оставаться. Гланфатанцы видели здесь кого-то. Мародеры обычно хорошо вооружены и могут напасть на нас. И их тут наверное много. Все еще хотите поспать здесь часик-другой? Ты дура? Хеодан сильно ранен. Да он глотнул зелья, но ему необходимо время на выздоровление. Меня вообще знобит и ноги подкашиваются. Да и завывания ветра даже здесь слышно. Куда мы сейчас пойдем?! — Пожалуйста, мне просто нужно немного полежать. А потом пойдем так быстро, как скажешь. — просит Хеодан. — Ты, наверное, меня не понял! — повышает голос женщина. — Мы все здесь сдохнем, если не пойдем дальше. Нам нужно либо выбираться отсюда, пока не вернулись мародеры, либо найти укромное место и переждать там. — Мы должны рискнуть нам нужно передохнуть. Иначе какая от нас помощь? На лица Калиски кривиться отвращение. — Тогда я вынуждена вас оставить. Без обид, но там, снаружи, есть дорогие мне люди и погибнуть здесь с вами я не хочу. Вот упертая. — Хеодан пожимает мою руку своими ладонями. — Спасибо! Спасибо! — бормочет он. — Помоги мне дотащить его до привала, а потом можешь уходить если хочешь. Мы уходим в левый коридор и обустраиваемся на чьей-то стоянке. Я помогаю Хеодану обработать рану, Калиска варит отвар из веснушек в котелке. Потом Хеодан отрубается, а я пью отвар. Наконец я тоже вырубаюсь рядом с тлеющим костром.