Грифф и слизер

— Ф-фух… Панси вывалилась из кабинки туалета, вытирая рот рукой. Врождённая брезгливость заставила выхватить палочку и наложить такой силы Освежающее, что кожу будто иголками закололо. Туалетная комната сверкала зеркалами и дорогим кафелем под мрамор, и среди этого великолепия Панси чувствовала себя, как минимум, белой вороной. Девушка подползла к умывальнику, открыла холодную воду и, не чинясь, умылась и прополоскала рот. Снова Освежающее, снова прополоскать. Ну кто бы знал, что на этой величаво-пoмпезной и пафосно-богатой свадьбе Драко Люциуса Малфоя её, потомственную аристократку, будет тошнить от сухого выдержанного Просекко? Теперь накинуть Гламур, посмотреть в зеркало, поморщиться от увиденного, поправить чары и нетвёрдой походкой, держа из всех сил покер-фейс, выйти на свет божий. В узком коридорчике никого не было, и Панси мысленно поблагодарила Мерлина и иже с ним. Гремевшая в зале музыка доносилась и сюда, а также крики и вопли распоясавшихся гостей. Аристократия гуляла на полную катушку и останавливаться в ближайшее время явно не собиралась. Панси, скривившись от боли, которую в её многострадальной голове вызывали музыкальные бумканья, прокралась к дальнему выходу. Тут было гораздо тише, и только в тени стоял Рон Уизли, прислонившись спиной к стене, и смолил папиросу. Спустившись по ступеням, девушка трясущимися руками нашарила в сумочке портсигар и вынула из него тонкую вишнёвую сигариллу. — Уизли, дай прикурить! Рыжий верзила не удивился и, не сдвинувшись с места, по-магловски протянул Панси свою папиросу. Девушка прикурила, блаженно закрыла глаза и тоже прислонилась к стене. Любимый вишнёвый запах окутал её, как шарф. И одновременно прочистил мозги. Панси скосила глаза на своего ви-за-ви. Уизли стоял и курил – спокойно и неколебимо, как столп. Как символ спокойствия и неколебания… тут Панси немного запуталась, но лично ей суть была ясна. Уизли тоже искоса посмотрел на Панси, принюхался и промычал: — М-м-м… — Что? — Вкусно пахнет. Пирогом с вишнями. Материна тётка делала – ни у кого больше такого пирога не пробовал. — Твоя мать же вроде знаменитая кулинарка? — Нет, у неё тоже не получалось. Вернее, получалось, но не так, по-другому. То, что делала тётушка Мюриэль, было сродни чуду. Они замолчали, выпуская табачный дым. Уизли смотрел куда-то перед собой, а Панси думала о том, как мало она знает человека, курящего с ней вместе. Всегда казалось, что этот Герой войны – на вторых ролях, громила и обжора, туповатый качок. А тут словно занавесь приотворилась… Как же долго их держали в тисках стереотипов – гриффы и слизеры, чёрное и белое, несовместимы! А Жизнь, непредсказуемая штука, раз – и вывернула всё наизнанку! Панси снова замутило. Она потушила сигарету, прижав её к стене, буквально размазав по поверхности. Мир поплыл, и Панси рухнула бы, если бы не большие горячие руки, успевшие подхватить. Девушка попыталась возразить, но вместо окрика изо рта вылетел невнятный писк. — Пить надо меньше, Паркинсон! — сказал рыжий, совершенно не собираясь отпускать Панси. — А если пьёшь, то закусывай хорошенько! Панси снова попыталась отреагировать, но теперь вместо писка получилось хриплое карканье. Уизли хмыкнул. Панси помотала головой – её начала бить дрожь и, если бы не горячие руки, она бы давно заклацала зубами. — Слушай, тут недалеко есть кафе, вполне приличное. И недорогое. Там тоже пирог подают. Айда, посидим, чаю попьём. А? Панси дико боялась открыть рот, чтобы не пискнуть и не каркнуть снова. Она просто закивала, боясь потерять тепло мужского тела. Уизли покрепче прижал девушку к себе и неслышно аппарировал прочь. И, хотя Панси и хотела рыкнуть на рыжего, чтобы убрал свои «грабли» с её задницы, в вихре аппарации много не нарычишь. …кафе было магловским. Непредсказуемо! Но весьма недурным. Посетителей было немного, играла тихая музыка, восхитительно пахло кофе. От прилавка Рону помахала разбитная девица, ловко управлявшаяся разными штучками: всё в её руках звенело и шипело, и выпускало ароматный пар. — Рон, привет! Проходи! О, да ты не один! Тебе как обычно или что-нибудь новенького? У Панси затрепетали ноздри, но Уизли распорядился иначе – заказал к пирогу чай. Официант совершенно бесшумно удалился и мгновенно принёс стеклянный пузатый чайник на металлической ажурной подставке, внутри которой находилась горелка. Кусок пирога на тарелке выглядел монструозно, занимая почти всю площадь и расточительно рассыпая вокруг истекающие соком вишни. И пах этот пирог совсем не так, как её сигариллы… пах настоящей вишней в самом соку. Панси отломила кусочек вилочкой, осторожно сунула в рот… вкус был божественным – пирог таял во рту, даря блаженство. — Почти как у тётушки Мюриэль, — выдохнул Уизли, отправляя в рот сразу чуть ли не половину куска. — Но тоже вкусно. Подожди, я тебе сливки налью! Панси покачала головой – одновременно и одобряя сливки в чай и не одобряя слов рыжего – этот же как надо уметь готовить, чтобы сделать такую вкусноту ещё лучше? Впрочем, старая школа всегда гордилась своими бескрайними знаниями и отточенными навыками, будь то кулинария или Тёмные искусства! Кстати, о старой школе… — Как думаешь… — Панси допила чай и посмотрела на собеседника. — Это была хорошая идея – уйти со свадьбы сейчас? Что скажут молодожёны? — Да ничего не скажут! — пофигистически откликнулся Уизли, подливая Панси в кружку новую порцию чая. — Ты серьёзно думаешь, что твой дружок со своей половинкой сидят в ресторане о сих пор и лицезреют танцы наших предков? Да они давно улепетнули! В свадебное путешествие. — Тогда ладно, — подумав немного, примирилась с ситуацией Панси и решительно придвинула к себе новую порцию пирога. — А ты здесь, я смотрю, завсегдатай? — Ну да, бываю. Ага, бывает он! С девушкой-то явно впервые припёрся, с чего бы иначе бариста с официантом обсуждали их, таращась совершенно бесстыдно? — Грейнджер тоже сюда водил? — Гермиону-то? Скажешь тоже! Её не интересуют земные блага! Только высшие материи! И ради науки она готова питаться святым духом и солнечным светом. — Правда, что ли? — А то ты не знаешь! Да она в детстве за мамкину юбку так крепко не держалась, как сейчас держится за мантию вашего змеиного декана! Панси икнула и отставила в сторону чашку. Конечно, она знала! Его слизеринское величество декан Снейп отхватил весьма лакомый кусочек – гриффиндорскую мисс Заучку! Хотя, по всей видимости, Уизли так не считал… — Это ты сейчас мне за что высказываешь? За школу? Я перед Поттером извинилась. Прилюдно! Больше никак не виновата! И факультет не виноват, даже если у него такой декан! — Да я вообще не про это! — Уизли вспыхнул, как спичка – покраснел и набычился. — Стал бы я тебе что-то предъявлять, когда Гарри женился на Малфое! Или как там… — Сочетался браком, — растерянно произнесла Панси. И добавила: — Извини. Наверно, это судьба – грифф и слизер, грифф и слизер… — Наверно, — кивнул Уизли. Настроение было испорчено, но ещё не разрушено, и Панси решилась попробовать всё исправить. — Знаешь, я с детства и лет до пятнадцати мечтала стать леди Малфой, выйти за Драко, тем более, что отец подзуживал – сам хотел этого брака… Хорошо, что Драко сам дал понять, что ничего не будет – для него всегда был только Поттер. — Как и для самого Гарри существует только Малфой, — кивнул рыжий. — А как твоя сестра? — прикусить язык вовремя не получилось. — Когда я уходил курить, она сосалась в углу с Забини, так что, думаю, у Джинни всё хорошо, — философски сказал Уизли. — Блейз, как агент, не имеет цены, — веско добавила Панси. — Поднимет гонорары, обеспечит участие в лучших играх на больших стадионах… — Ну просто супер! — саркастично заметил рыжий. — Слушай… а ты? Грейнджер улизнула, друг женился, сестра… к-х-м… — А я сижу в кафе с красивой девушкой. Грифф и слизер, а, Паркинсон? — Ага, Уизли. Последние фразы повисли в воздухе. Молчание угнетало. — Паркинсон, давай встречаться. Что ж, по крайней мере, Панси теперь знает, что у этого безбашенного гриффа есть стальные яйца. Сама бы она не решилась предложить такое… — А что? Аппетит у тебя хороший. Колдуешь ты отлично. Вместо Просекко будем ходить сюда пить чай… или даже кофе, если ты захочешь. — А ещё вдвоём курить в постели… — Ну уж нет! Ты девушка! Бросай курить! — Я? Только вместе с тобой! — Замётано.