Человек любящий

Я бы мог посвятить серенады в честь тех, кого любил, но сколько женщин я любил! Любил не так, что на день, на два, я помню каждую свою подружку, — и ведь, думаю, что каждая со мною счастлива была. Пусть я расходился, расставался, молчал — честно могу заявить, из всех этих действий — я точно никого не бросал. Ведь «бросить» — уйти без ответа, не объясниться, оставить одну, не общаться… Возможно расстаться? Нет, расставание — слово нежнее. Неимоверно грустное, но уметь расставаться — явно то, что необходимо всем. Расставаться без боли, обид, и что важнее — порезов на коже, конечно, не каждый сможет, но приняв расставание и людей отпустив, как же вечерами болит без них. Раньше каждый мой вечер я проводил не один, мне было куда пойти — и знал, она всегда была рада, за год-полтора, я не видел на щеках ни слезинки, мы сблизились, стали общаться прошлогодней весной — мы просто пили под какой-то джаз. Счастливое было время, тогда я возможно и думал, что это просто подруга, может удасться осчастливить нас на пару-то раз? Я ведь, знаете, человек-то любящий, любящий всех. Как не встречу кого-то знакомого, друга -"здорово, брат, ну как оно?» — и обнялись по-дружески (или кто его знает, я человек-то любящий) и пошёл разговор на дела старые, будущие, и так не хочется ведь ни с кем прощаться! Но мы обнимемся с другом — и все по делам своим дальше кататься. Как встречу подругу я — новую, старую (может быть, и возраст я тоже имею ввиду) — «бааа, какая красивая» — и мимо таких — зуб даю — не пройду. Какие они все красивые — конечно, грешу, сперва смотрю на лицо — но как же приятно мне видеть рядом с собой их счастливыми. Обнимаешь не девушку — сплошную радость, и так остаёшься доволен собой, возможно, недобрые про меня ходят слухи от всяких, но те всякие — когда-то счастливы были со мной. Возможно недолго, но были же! Я тоже был счастлив, когда мы пили под этот джаз, дааа, сейчас я говорю уверенно, эта девушка для меня была явно не на пару раз. Той весной, в тот день именно, и пили, и танцевали, смеялись. Приврал слегка я — была не весна, февраль, конец февраля. Прохладно была, я снял свою куртку, отдал ей, чтобы не мёрзла, а в ответ она лишь обняла. Я парень горячий, но куртка-то нужная, и как настало время прощаться, знаете, что сказала она? «Ну что ты стоишь, давай раздевай!». Я бы хотел, конечно, не только бы куртку, но извините! во-первых, февраль. во-вторых не понял еще какая — человек на вечер — человек ни о чём. Этот день закончился, а наша история продолжилась следующим днём. Скорее не днём, а вечером, ближе под ночь, начались переписки — о том, каково сейчас музыкальное творчество, обменялись любимыми песнями, тогда я даже не представлял, чем всё это кончится, думаю, мне показалась она интереснее. Интереснее не внешностью, телом, личиком — даже песни были у нас интереснее — в ту ночь в её голове застряла «Московская песня» Сергея Трофимова. «Я знаю точно — растаёт лёд». Думаю сам, что я тоже ей был интересен (неинтересен бы был — не ответила), переписка одно — предложил погулять. (единственный, что за всё время были знакомы!) — тогда и проявились, кажется, влюблённости симптомы. Гуляли мы час — может, чуть более, но я не помню всех тем, что смогли обсудить — мы ходили по городу, держались за руки, но подходя к общежитию, руку, к сожалению, пришлось отпустить. Я не стеснялся. Да и подумал — «она понимающая». Лишних вопросов и пояснений ненужно, ведь для всех тут был человек я любящий. Жаль, что считали некоторые, что я такой я для всех. Может быть, я бы и хотел, но стоит ли? Стоит ли в каждой искать того, чего может не быть? Я не хочу обижать кого-то или же быть расстроенным, от того, что я или ж меня не могут забыть. Но ведь всё, всё, остаётся в памяти — у меня, у них, у неё — возможно, тогда я испытывал счастьё, возможно, своё, возможно — её. Мы болтали, болтались по комнатам, недельку, наверное, стеснялась меня обнять, но мы снова решили выпить, самое стойкое, крепкое, и ближе под вечер, под фильм (уверен, она не смотрела), она начала меня целовать. Целовать нежно, в щеку сначала, будто бы это был первый раз, поцелуй, остановилась медленно… Я взял ее за руку, другой повернул к себе ее голову и снова, снова продолжил её целовать. Поцеловались, друг друга погладили нежно, тепло, горячо, но на следующий день, и при встрече, на людях, обнимались мы всё так же по-старому — по-дружески, за плечо. Возможно, вечера тогда с ней были уютные, весенние, тёплые и разговаривали мы с ней по-разному — и сплетнями, и шутками, и по душам — ничего не мешало наслаждаться друг друг нам. Но кажется, через пару недель, я почувствовал напряжение. Вернее, заметил, что переживает она. (Не заметил бы, если б не написала она, что нужно поговорить). Я догадывался, о чем она хочет сказать, что обсудить. Наверняка слова о том, что я человек слишком любящий и ей сложно с такими дружить. Разговор был примерно о том. Правда и прямые слова рубились просто, сгоряча. Но мы даже тогда друг друга поняли. (Или может она решила просто молчать?). Это не был разговор из неловких, был честный, прямой разговор с откровением, у нас даже получилось шутить пару раз. В тот день не стал целовать её в знак прощенья — подумал, быть, может смятенье, смирение, дал время, чтоб она подумала, разобралась. На людях всё было отлично — говорили, смеялись, шутили, обнимались словно старые друзья, словно не было тех разговоров, тех поцелуев, словно не было ничего, ни нас, ни меня. Думаю, тогда я был рад — никаких ожиданий и всё вроде как соблюдается в тайне, да и после мы продолжили все наши встречи, со всем, что было и до, но, к сожалению, мне пришлось отлучиться на чувства другие, чувства совсем неприятные, о самом болезненном и, еще к сожалению, совершенно невечном. Потерял самого близкого, дорогого, родного, нужного. Мир разбился просто напополам, на до и после, на чёрное, белое. В начале писал я о вечерах, о людях, и о том, как же сильно болит без них. Описать невозможное, даже пытаться не стану — не получится написать, о том как чувствуется — пронизающее, грустно, пронзительно, по сердцу ножом, как кошки на сердце оставляют глубокие больные царапины, как солью по кровоточащей ране, как при помощи близкому навредить — нет подходящих слов! и действительно — слов-то не было — не было ничего — только боль, отрицание, депрессия — думаю, тогда я был не человек, просто потерянный в грусти, отчаянии, тоске — просто ноль. Я никому не писал, не разговаривал — так ведь рзве до этого?! Мне бы принять ситуацию, жаль, но вот не могу я, просто взять человека и из памяти отпустить. Даже не думаю, что и сейчас отпустил до сих пор — любил я его искренне, по-родному, и да, люблю также до этих пор, но не в жизни, а в памяти. Повторюсь, люблю до сих пор. Спасибо друзьям, что помогли отпустить в тогдашнее время, отвлекали, были рядом со мной, через какое-то время вернулся уже в настоящее время и стал все так же по-прежнему жить.Улыбаться, смеяться по-прежнему, ко всем приходить и со всеми болтать, оставаться по комнатам, оставаться в памяти, и возвращаться, возвращаться в реальность. Возвращаться в ту самую прежнюю жизнь, продолжать из себя строить человека счастливого, неравнодушного, улыбчивого, радостного — словно ничего не теряющего. Повторюсь, сил тогда писать не было — но и в этой ситуации, когда я молчал, пропадал, осталась она понимающей. Может быть, она и заранее знала, но тогда не были мы слишком близки для таких разговоров — не говорил я об этом сначала, но когда рассказал, лишь промолчала, конечно, потом написала, что очень жаль, что справишься в поддержки знак — честно, не знали тогда еще друг друга от души мы, знали просто, кое-как. Когда-то я думал, что всё будет лучше, когда-то я думал, что всё. Стало лучше, весна к тому времени распустилась со всем — может быть, и любовь наступила для всех. Помню, её день рождения — в апреле — месяц солнца дождей, различной бури погод — очень похож месяц на характер её на самом деле — не знаешь, чего ожидать — радости, слёз ли? Как она всё это воспринимает? Просто, на вечер, на месяц, всерьёз?. Самому бы и знать такое. Возможно, кажусь я неопределённым, чего хочу, кого хочу? Я бы сказал, да только вот бы знать. Чего хочу — кажется, мог бы я сказать — не остаться один, про одиночество хотел бы я даже не слышать, не знать — и в каждом из людей хотел бы найти для сердца родное и близкое — хотел бы любить, быть понятым и понять, понимать. Это о том, ч е г о хотел был я. Ну а о кого? О ком мне хочется чувствовать? Или же оставаться одному, чтобы подвох не чувствовать? О ком болеть сердцу, любить, и все-таки чувствовать? Совсем не знаю, столько людей — и вот, не поверите, все, абсолютно все, они интересные, разные, такие же любящие — и как среди них выбрать одну, одного? Ну а выбирать — выбирать людей ради чего? Ведь с каждым приятно и весело, светло, горячо, и никакой из компаний ты не можешь быть огорчён — ведь находишься не один, смотришь на друзей, парней, мужчин, женщин, девушек, подруг — и, например, каким-то вечером, также весной, в апреле — одна из подруг приглашает к себе в гости вдруг. Да вот только не та, о ком говорится вначале, совершенно другая — но такая же невероятная, интересная, разная — и общались мы с ней уже на тот момент, наверно пару лет — и возможно, и с ней была пару лет назад какая-либо история, каким-либо вечером, но в тот год для меня история была больше, можно сказать, гораздо вечнее — не закончилась тем же вечером, из подруги она стала девушкой, мы поехали к ней домой, и с семьёй познакомились, и выпили, и время тогда было весенеее, классное, я почти заканчивал третий курс — учёбы практически не было, май — но вот перед той, что была вначале я немного испытывал лёгкий душевный груз. Я ведь ничего не сказал, не сказал, но правда хотел. Как вообще о таком говорить — это ведь неприятно, обидно и больно — а как говорить, может, лучше на пару вместе? на пару с алкоголем? Я не знаю — может, она догадывалась? Я откладывал разговор целый час, я вообще не знал как говорить, словно забыл родной язык. В тот вечер я снова пил уж со своею девушкой, даже не знаю, когда мы начали, но на десять минут ушёл ненадолго я, обещая, что через минутку, что скоро вернусь. Она точно догадывалась. Если бы нет — разговор не длился бы 10 минут, и то дольше были и не слова вовсе, а какое-то напряжение. Я и не знал, пришёл бы я, если бы не её сообщение, о том, что нужно поговорить о чём-то серьёзном и важном. Забавно, что всё то время, что был с другой в другом городе — она ни слова, совсем ничего, ни даже смешной картинки, совсем ничего не писала, не присылала. Сердцем я тоже тогда что-то чувствовал. Я пришёл на эти десять минут (сколько раз я уже об этом сказал, совсем неприятное чувство, вот даже не хочется всё вспоминать и писать). Пишу максимально об этом коротко: Я пришёл, поздоровался, сел на кровать, и вот мог бы я сейчас, сразу обо всём её и рассказать, без вопросов, но не могу я так, в лоб, напрямую, словно камнем по голове, и так неуверенно улыбаясь, спросил? — Ну… и что такого серьёзного хотела ты сказать? Она не мялась так долго как я. Она и сама написала, и помолчав даже совсем не минуту, а пару секунд, словно все мысли, слова были собраны, продуманы, сделаны (видимо, много об этом думала, кто знает, может, целый день? или все те выходные, за которые я ни слова не получил?) — Ты не думал о том, что пора это всё закончить? А до тех выходных у нас всё еще было — до того, как уехал, до того мы и целовались мы, и разговоры были разные, и грязные, пошлые, и светлые, добрые, и на её день рождения, и после на следующий день допивали мы с ней вместе, и было весело, горячо. А этот разговор, самый нужный, как по мне, было совсём ни о чём. Несомненно, высказаться нужно, но снова — ну как, как? вот так, как она, прямо в лоб, без каких-то слов подготовки — «понимаешь», «бывает так»… (почему я сейчас себя так отвратительно чувствую, чувствую как дурак?) — Даа…как сказать, у меня девушка появилась… Смотрю на реакцию — и, показалось, она, что удивилась? не догадывалась, не знала? серьёзно, спокойно? но увидел — немного она все-таки растерялась, но все же быстро сказала: — Ну так тем более! — Понимаешь, общаться со мною можно, мне никто это не запретит, будем общаться, болтать, говорить, вместе компанией гулять, пить. Ничего она тогда не ответила, только улыбка язвительна хороша, и как показалось в тот вечер мы, по сети поговорили, можно сказать, по душам, и пожелала она всего хорошего, и картиночки были смешные, и словно не было это разговора, словно просто неприятный случай из прошлого, о котором можно забыть, не волноваться, не париться… И мы пошли своим чередом, при встрече обнимались, улыбались, виделись, общались — но не часами, даже не на десять минут, пару приветливых слов, как дела, как погода — прощаемся. И снова друг для друга заняты, делами, поездками, людями. Третий курс, весна, всё идет чередом и всё идет правильно — экзамены сдал, на душе уж точно весна. Весна…ей она явно нравилась. Мне же нравилось всё — и лето, и весна, и зима, и осень — только вот, знаете, лишь бы меня одного никто не оставил, не бросил, чтобы я не сидел в комнате один, и не пил один один, в своей общажной комнате, мой любимый смертельный джин. Но упустим эти моменты, они были единственные, мелкие, просто неважные. Были вечера намного лучше, чем я сейчас пишу, вот о них как раз-таки лучше и расскажу, буквально о паре-тройке, возможно эти истории каждому из нас сделали немного, но больно. Начну я с майского вечера. Моей старой близкой подруге тогда исполнилось лет девятнадцать (не помню я точных цифр и дат, немного я правда и старый дед), мы собрались компанией, весёлой, студенческой, нашей уже за четыре года учёбы явно родной. Этот берег у города — чего там только не было, кого там только не встретил я — всех до сих пор люблю своею широкой душой. И тот день рождения — одно из многих. Мы начали пить вечером, часиков в шесть, много было сказано слов, тысяча спета песен, много подруг со мною рядом и моя девушка — сколько тогда поцелуев ей подарил, сосчитать невозможно, да и нет в этом смысла, да и не хочу — всё было правдой, по-настоящему, я чувствовал. Я чувствовал и любовь, и весну. И подруга та, действительно не обиделась, буквально пару недель прошло после нашей беседы, я не услышал никакого упрёка, ни видел ни слёз — она также была рада общаться и видеть, также улыбалась, здоровалась, не отводила глаза, но частенько воспоминаниями я возвращалась назад. Я ж не забуду, с ней тоже было приятное время, моменты, наш первый фильм, её водка на день рождения… И вот я как-то подумал, почему бы не заглянуть? Мы ведь до сих пор и общаемся, правда уж не близко и хорошо, а скорее сказать, более-менее. Но это «более-менее» не перечеркнёт старого-доброго хорошо. Недолго думал, постучался в комнату, и в первые за месяц, без приглашения, да просто, в первые за месяц я снова пришёл. Честно, показалось мне, что не слишком мне были рады, или просто же были удивлены? Поговорила со мной скорее не по душам, а из вежливости, дежурные: «Как дела? Что нового?» и какое-то не совсем в её духе, натянуто дружелюбное: «Зачем пришёл?» — Да просто пришёл, соскучился, давно меня в этой комнате не было. Она ухмыльнулась, ответила: — Да я курсовую пишу, дела, понимаешь, весна, всегда занята. Что-нибудь нужно еще? Даже десяти минут меня там не было, выпил водички и также ушёл вроде как тоже по своим делам. Стало грустно. Но дальше я, пожалуй, расскажу о немного других вещах. Действительно, все студенты тогда должны были быть максимально заняты — медицинская практика, курсовые работы, экзамены, допуски, у меня сверху на это еще были и другие заботы — я очень, всем сердцем, всем своим телом, желанием, я очень, очень хотел сдать на права. И всё у меня получалось, теория, практика, но всегда же, как же это волнительно. Я говорил «получу права — и сразу, на берег, отмечать и праздновать, я планирую отметить так, словно первый и последний раз». И что вы думаете? На берег и праздновать! Да и лето к тому времени началось, скоро все разъезжаются, и права, о которых мечтал я. Мечтал — делал — сбылось! Дааа, вечер тогда был замечательный, и я был, и радостный, и счастливый, только вот, знаете… Поступок под конец того вечера был не очень, совсем некрасивый. Не будем подробностей описывать, как мы и что мы, если коротко — изменил я той девушке… С подругой, в общаге, вечером. Но мне так хотелось, чтобы всё-всё оставалось в секрете. Честно? Честно, не знаю, что тогда я чувствовал. Любил я всех, но знаете, Это ведь сейчас осуждается. Может, в какой-то мере не прав я, близко общаясь и с той, и с другой — но и сам Бог чувств моих никак не поймёт, какая уже речь обо мне. Я сам не понимал — как я? Что со мной? Чего хочу я — Может, один быть, С первой, третьей, второй? Продолжалось лето. Июль. Учеба закончилась. Расстался с девушкой. Рассказал об этом другой, с которой после проводил вечера до отъезда домой. И как ни странно, ничего злостного она не ответила, не сказала, что я того заслужил. Спросила коротко — «Как ты?» А что я? Я, как и дальше, работал и просто жил. И жил, не страдая по этому (немного взгрустнется, конечно, не сложилось, не получилось, не срослось). Но, кстати, жил я тем летом в своё удовольствие — девушек, женщин, что рядом были и душе, и телу нравились — я всех любил, помнил и приятным словом их же и вспоминал. Ту подругу я тоже не забывал. Но вот не виделись мы пару месяцев — так сложилось, живём ведь в разных, других городах. Мы переписывались, бывало, До глубокой ночи. Думаю, между нами что-то оставалось близкое, тёплое, оставалось точно. Мы обсуждали всякое — и наши работы, и как проходят обычные дни. Временами проскакивали сообщения: «Скучаю» «Я очень скучаю» «Я тебя хочу» И самое-самое редкое: «Люблю» Последнее всегда писалось совсем неуверенно, просто как человека люблю, обожаю, такая душевная, классная. Скучать, я правда скучал — и писал я это часто, позвонил я даже как-то раз, но она не ответила — вечер, была занята, устала, спала, да Бог с ней, еще столько есть вечеров, столько звонков. Так и общались мы два летних месяца — переписками, голосовыми, звонками и по сети, только по сети. Лето подходило к концу, и так нам обоим хотелось встретиться, и в принципе — можно было уже подождать, как начнётся сентябрь, как вернемся в общагу, засядем в свои родные комнаты — и все, что между было нами — разговоры, объятья, поцелуи и что-то большое — всё повторим, всё как в прошлом году. Но мы так долго не виделись — я думал, не хватит и дня для того, чтоб показать к а к я скучал. Мы сняли вместе квартиру, купили еды, алкоголь. (Тут могло быть романтичное что-то, вино с дуэтом фруктами, но заменили мы это совершенно другими продуктами). На столе у нас были макароны да коньяк. Ну, и чипсы — закусывать. Это вечер совсем не испортило. Мы были вдвоём, ничего не мешало наслаждаться нам — и спокойствием, и вечером, и я, и она, мы оба прекрасно и искренне знали, что до безумия рады этой встрече. До безумия страстного, разного, нежного, грубого. Я был очень рад, что мы провели время друг с другом. (К тому же еще, как друг с подругой). Сентябрь. Теперь мы оба на последнем, четвертом курсе, самое время вспоминать, как счастливы мы были — и подарочек от неё в соц.сети с подписью «Наша последняя история в медицине». Нет, далеко не последняя. Здесь начинается самая лучшая часть — историй за душой и сердцем море, и я не жалею ни капли ни о каком либо споре, что возникал между нами, каких-то недопониманий, обид, но для меня это были совершенные мелочи, ведь за ними гораздо лучшее стоит. Пожалуй, время вспомнить о самом приятном, что было. Начну с моего дня рождения. Слова от неё были очень тёплые, но что слова? Всего лишь буквы в переписки, с моей памятью, наверняка я забуду, и буду думать о том, что там «Счастья, здоровья, любви». Она написала, что будет подарок, наверно, за неделю даже до моего дня рождения. Потом же в день тот самый сказала, что хочет как-то по-особенному, по-другому его подарить. Отмечали мы вечером, на том самом, родном берегу. Народу было толпами, я успел с каждом побыть, рассказать и послушать о жизни, самых грустных и пьяных — подбодрить, веселить. Помню, она из толпы меня вытащила, мол, поговорить. Но поговорить застеснялась, даже подарок в руки не отдала, обняла и просто в карманы засунула. Но потом попросила еще кое-что. Включить нашу песню. Песню любимую. Песню «Гори, чтобы светить». Песня Lumen — Гореть. Я только подумал о том, что да, самое время её включить. Включил песню, поцеловал ту девушку и разошлись мы дальше пить в свои маленькие компании Что в карманах было у меня, я не стал смотреть сразу, я был слишком весёлый для этого. Но на утро я посмотрел подарок. Наверное, не дошло тогда до меня, что песня была не просто так запрошена. Под эту песню она и подарила мне браслет — «Гори, чтобы светить», что до сих пор остаётся со мной, в любых случаях и ситуациях, правда, он стал мне как самый дорогой. Возможно, посмотрю на него как-нибудь, и вспомню её — какое приятное время было с ней. Время и приятное, и полезное. Как-то работали даже вместе мы, двумя операторами разными, но долго работы такой я не выдержал — набрался так сказать, опыта, и с маленькой зарплатой поехал домой — но за месяц, помню, как друг другу жаловались о том, какие люди бывают, и вместе возвращались в общагу, где потом ужин делили на двоих, и вместе болтали, лежали, снимали стресс — можно сказать, маленький собственный быт. Но, знаете, от такой рутины всегда найдется пора отдыхать. Сейчас будет история поинтереснее, нежели чем рассказ о работе. В декабре, когда уже ощущение Нового года, мы пошли на концерт с друзьями на пару. Не концерт скорее, а просто квартирник, не совсем известного исполнителя. Я знал песни от и до, она, я думаю, парочку. Помню, пели песню. Я прослезился, посмотрел на друзей, но в душе застревали строки, как будто пронзили сердце — «Я буду ждать упрямо, пусть дверь закрыта навсегда, моё проклятье — верность, любовь оставленного пса». Но кажется, друзья мои просто вслушивались. Самыми атмосферными были песни «Андеграунд», «Про панка» и «Шрамы», что думаю, остались в сердце у каждого. Этот концерт стоил моей души, я ни о чем не жалел, я был в восторге, мы сидели с ней все два часа в обнимку, но в тот вечер она была такой язвой, но под некоторыми песни также поплыла. Была зима, шёл снег, вечер, мы возвращались после потрясающего вечера в прекрасной музыке, я искренне делился впечатлениями и болтал-болтал. Ночью вечер продолжился лучше. Мы ночевали вместе, с друзьями на пару, пили, обсуждали наш общий вечер, тот вечер наверняка нас сроднил, из этого можно сделать шутку, но это останется приятным вечером, воспоминанием, как друг другу мы презервативы передавали. До нового года тогда оставалось совсем пару недель. Мы также общались, смеялись и вместе пили, проводили время, коротали вечера, работали вместе. Новый год — это праздник, и на него меня тоже, оказывается, ждал небольшой подарок — чёрный хомут и сто рублей. На месяц мы снова разъехались, каникулы, медкомиссия… Общались мы намного ближе, чем летом, но все также, переписки, звонки. По звонкам познакомил я с людьми с моего города, что мне так дороги. Мои любимые друзья, хорошая подруга — всё было прекрасно. После приезда мы снова сняли ту же квартиру — снова соскучились. И снова поцелуи, любовь, фильмы, она столько много приготовила разной еды. Мы не пили ни грамма, и вот было что-то душевное, родственное, посмотрели мы фильмов пять, обсудили все песни Короля и Шута, Порнофильмов, поделились своими чувствами, но тогда я не думал, что из этого что-то выльется, получится, я бы даже не начал тот разговор. - Можно личный вопрос? - Давай. - Ты ведь понимаешь, что между нами есть что-то? Конечно, я понимал, если бы этого не было, то и нас бы не было здесь. Больше ничего она не спрашивала, да и смысла нет, как мне казалось, нас и и так все устраивало — мы приятно проводим время, и ведь никто Никому Ничего Не обещал. Вечер тогда был насыщенный, ласковый и так же остался в памяти, как-то раз мы ведь даже и сравнивали — что было летом и что было тогда. Тогда, я думаю, мы уже были друг другу как душа нараспашку, как близкие люди, как брат и сестра, вместе так спокойно и просто. И вроде как вместе, но каждый сам по себе — наверняка, мне это и нравилось, никаких запретов, только одно лишь удовольствие. Я как-то даже просто сказал, что к ней я пришел отдыхать, когда с другими я — весел, завожу разговор (иногда и не только разговор), с ней я могу помолчать, отдохнуть или же поделиться душой. Зимой я тоже поздравил ее с праздниками. И хоть мы не числились парами, возможно мы были влюблёнными, я точно уверен, мы друг другу определенно нравились — на день влюбленных я подарил ей цветы, я не видел, как она радовалась, когда увидела их впервые, но потом я пришёл к ней вечером, и правда увидел, что глаза её карие стали немножечко посчастливее. Но думаю, та весна наша стала последняя, последняя и приятная. Мы вместе уехали с нею на стажировку, там отметили её день рождения. Но тогда показалось мне, что слишком много она думает не о том. Помните ведь, что я человек-то любящий, не хочется терять мне кого-то. Она всё время пыталась о чем-то поговорить, но если смотреть правде глаза — конца у нашей истории не было, мы просто могли остаться как друзья. Думаю, она боролась с чувствами, но ведь тоже все понимала, не глупая. Этот город расставил всё по местам — я уже задумался, не остаться бы тут, а она жаловалась, как этот город скучен и от жизни, именно жизни, яркой, живой, он отстал. У меня знакомых новых там сразу десятки, сотни, у нее — только те, кто приехал с нами. Честно, и чувства наши, думаю пошли там на спад, мы окунулись в практику, в свою профессию, да и времени у обоих на это не было, и все становилось понятно и просто — всё заканчивается. Учёба, влюбленность, может, даже любовь? Может, это просто было привычкой? Но ясно одно — нужно быть готовыми ко всему. Как я сказал уже, конца у нашей истории не было, чтобы вот что-то так сказал, сделал и мигом все общение оборвалось. Мы год вместе были друзьями особенными, так сказать, с привилегиями, но настанет время, когда мы будем просто друзьями, знакомыми даже, но во-первых, я всегда оставлю на руке тот браслет. Во-вторых, история эта будет хранится у меня в голове, а если вдруг в старости меня в старости накроет деменция, я запишу все истории и положу в папочку, чтобы вдруг всё вспоминать. Я не жалею времени, подаренных чувств, Вы ведь знаете, Я — человек любящий, И возможно сотни раз в кого-то влюблюсь.