Во льдах

С одним взмахом иссиня-чёрных крыльев из открытого окна второго этажа вылетает большой ворон. Снизу за ним наблюдают люди, провожая незаинтересованными взглядами, а темноволосая девушка, зевнув, потирает глаза, словно что-то в них попало. Ворон покидает посёлок на берегу Финского залива и направляется на восток, сопротивляясь порывам внезапно поднявшегося ветра. День, когда должно всё проясниться, словно намеренно мешает добраться до цели, но Вениамин Сергеевич не собирается отступать. Если Вячеслав калечит жизни юных ради того, чтобы отомстить Ворону за прошлое — он это остановит. Не ради себя — пока не погасла последняя янтарная бусина, он не сможет умереть, — ради детей, которых будет ещё очень много, ведь Вячеславу нужна смерть Воронова, а не простая победа. Высокие деревья скрывают место, где стоит вот уже два века заброшенная усадьба колдунов лекарей. Последний раз Вениамин Сергеевич был здесь в день похорон родителей Анастасии Анатольевны в тысяча семьсот пятьдесят третьем. На следующий день слуги разбежались, а дом стал приходить в запустение. Ворон мог бы присмотреть за ним хотя бы в память о супруге, но не стал. Сейчас место, где любил бывать маленький Саша, превратилось в развалины, которые так нравятся современным подросткам — любителям пофотографироваться на заброшках. Вениамин Сергеевич не против — воспитал двух таких. Выбитые окна, покосившиеся двери, покрывшиеся трещинами стены и несколько граффити вполне цензурного характера. На втором этаже от ветра колышется чудом сохранившаяся, но порвавшаяся и потемневшая занавеска. Комната Анастасии Анатольевны. Немного опустившись, Ворон под карканье множества птиц залетает в окно и садится на спинку стула, цепляясь когтями за почти полностью сгнившую обивку. Дом встречает сквозняком и тихими голосами на первом этаже. Возвращаться в человеческий облик Вениамин Сергеевич не спешит, вылетает в коридор и к лестнице — он всё ещё хорошо помнит этот дом, — прислушивается. Внизу скрипят доски под чужими ногами, раздаются всхлипы и шиканье. Ворон опускается на несколько ступенек, чтобы было лучше видно. Свет в доме тусклый, естественный — электричество, видимо, решили не проводить, как и покупать фонарики. Да и зачем, если они здесь ненадолго. Впрочем возможно они им только на этих этажах не нужен, а под ними ещё и подвальный. Прямо у лестницы на относительно новых стульях — точно не из этого дома — сидят двое и перебрасываются маленькими круглыми предметами, похожими на монеты. Их смешки смешиваются с тихим детским плачем, но самих детей Вениамин Сергеевич с этого места рассмотреть не может. — Да заткнись ты! — тот что покрупнее топает ногой и швыряет одну из монет куда-то влево, где та звонко ударяется о металл. — Бошка от вас уже трещит. — Терпи, — усмехается второй, — недолго осталось. Слав приедет и заткнёт их. Они продолжают свою игру, а Ворон забирается обратно наверх и возвращается в комнату. Оказавшись достаточно далеко от помощников Вячеслава, оборачивается человеком и набирает номер: — Жду вас в доме Анастасии. И позвони кому-нибудь из ментов, кто в курсе.

***

Едва услышав голос отца, Джокер тянет Шрама в машину и отправляет смс с координатами и имеющейся информацией Окуневу — тот уж сам разберётся, кого с собой на место везти. — Тебе уже нормально? — на всякий случай интересуется Виталя, садясь за руль. — Нормально, — кивает Саша, обманывая. После вчерашней истории из прошлого, рассказанной в кафе, чувствует он себя даже хуже, чем из-за кладбищенской лилии. Слабости уже нет, но в грудной клетке всё ещё горит так, словно способность сосредоточилась в одной точке и решила разрушить хозяина изнутри. Конечно, жаловаться Джокер не собирается, потому отмахивается в надежде, что боль скоро пройдёт. Жаль, обезболивающее тут не поможет. В отличие от отца, Саша обстановку на территории усадьбы и вокруг неё помнит смутно. Осторожничая, они оставляют гелик с противоположной от ворот стороны и пробираются через раскуроченные кем-то прутья забора. Сверху через разбитое окно к ним вылетает чёрный ворон и, опустившись на землю, в миг становится человеком. — Что там? — спрашивает Джокер, смахивая с плеча перо. — Не считая похищенных детей, в доме двое. Вячеслав ещё не приехал. Ментам сообщил? — Окуневу. Сказал, что группу соберёт и приедет. — Хорошо. — Вениамин Сергеевич кивает и смотрит на дом. — Но ждать не будем, надо разобраться с этими двумя до возвращения Вячеслава. — Он усмехается и поворачивается к деревьям, кроны которых заполонили вороны. — Придётся немного воспользоваться преимуществами этой дряни. Джокер выставляет руку перед Шрамом, вынуждая сделать несколько шагов назад к деревьям. Проклятье воронова крыла не только разрушало жизни обычных людей и давало возможность превращаться в птицу, но и имело ещё несколько плюсов, которым Вениамин Сергеевич был только рад. Сашу эти плюсы тоже приводили в восторг, тем более что демонстрировал их отец крайне редко. А вот Виталя видел лишь «стандартные» фишки проклятья. Голубые глаза становятся чёрными, Воронов идёт к дому, на ходу оборачиваясь птицей. Но в этот раз он поднимается на самый верх к крыше, садится на один из шпилей и, набрав полную грудь воздуха, издаёт протяжный крик: — Кар! На несколько секунд всё вокруг усадьбы обволакивает тишина, становясь настолько осязаемой, что Шрам тянет руку вперёд. Он никогда прежде не испытывал такого — абсолютно все звуки будто исчезли. Джокер улыбается в ожидании, прекрасно зная, что последует за этой тишиной. А потом кроны оживают. Поднимается сильный ветер, в небо взмывает чёрное облако, роняя на землю листья и перья, десятки голосов птиц оглушают криком, и Шрам зажимает ладонями уши. Непривычно. Саша наблюдает, не отрываясь, как за самым удивительным явлением в своей жизни. Птичье облако кружит над усадьбой вихрем и, совершив очередной оборот, врывается в окна. Внутри слышатся крики и выстрелы, хлопки крыльев, верещание, грохот. Ворон срывается с крыши и влетает в одно из окон первого этажа. Джокер и Шрам в тот же момент бегут к главному входу. Внутри всё ещё жжёт, но Саша предпочитает боль игнорировать, пусть и плохо получается. Дышать становится труднее в тёмном помещении, где стая птиц разрывает кожу людей и выцарапывает глаза. «И всё на глазах у детей», — вздыхает он, найдя взглядом несколько клеток, внутри которых сидят похищенные, и обращается к отцу: — Не забудь поработать с их восприятием. — Кар! — слышит в ответ. — Всмысле с восприятием? — не понимает Виталя. Он знает лишь то, что Вениамин Сергеевич способен так легко и успешно обманывать людей, что все принимают его слова за чистую монету. Но одно дело ложь относительно того, чего люди не видят. А восприятие пережитого — совсем другое. — Скажет, что им всё приснилось, — поясняет Саша, пожимая плечами. — Например. Воздух наполняется запахом крови, дети продолжают плакать. С очередным криком Ворона птицы вылетают из дома и затихают вдалеке. К дому подъезжает машина. Отправляя Шрама посмотреть, Джокер подходит к клеткам. Некоторые дети ему знакомы по фотографиям, которые показывала Гордеева, остальных видит впервые. Всего в трёх клетках семь детей в возрасте от семи до тринадцати. — Все целы? — Он присаживается на корточки и смотрит каждому в глаза. Когда все кивают, Саша улыбается насколько мягко, насколько умеет, но ему кажется, что этого недостаточно. — Отлично, тогда сейчас поедете домой. Сняв перчатку, сжимает в руке первый замок и, направляя в него весь внутренний жар вчерашней боли, расплавляет. Жидкий металл с шипением капает на пол и медленно застывает. То же самое под недовольным взглядом отца проделывает и с двумя другими замками, выпуская детей на свободу. Совсем не замечает, когда к нему подходят со спины. На плечо опускается рука. Вздрогнув, Джокер резко оборачивается и сплёвывает. — У меня сердце здоровое, но ты меня доведёшь. — Что с тобой? — спрашивает Егор, совершенно не обращая внимание на колкость. — А что со мной? — Поле переливается. Саша хмурится, понимая, о чём Окунев завёл речь. Подозрения закрались в момент первого звона и воспоминания из прошлого, когда ещё был жив Валера. Только о подобных случаях он прежде не слышал. — Я никого не убивал, — предупреждает он, открывая последнюю дверь. — Тогда что происходит? — Потом объясню, если сам всё правильно понимаю. Каждого освобождённого ребёнка Шрам подводит к Ворону для разговора «по душам». Девочка, забившаяся в угол третьей клетки, прижимая к груди плюшевого кролика, выходит медленно и смотрит по сторонам, будто боясь, что на неё нападут. Саша понимает: четыре взрослых мужика и два истерзанных, но ещё живых тела особого доверия не вызывают. — Не волнуйся, — он вновь присаживается на корточки, — сейчас дядя Егор отвезёт тебя домой. — Скорее уж дядя Саша, — подаёт голос Окунев, не пряча в тоне усмешку. — У дяди Егора работа появилась. Девочка вдруг роняет игрушку на пол и тянется ручками к Сашиной шее, крепко обнимая. Джокер чуть покачивается, но поднимается, удерживая её на руках. Окунев выглядит куда удивлённее, чем чувствует себя младший Воронов. Девочка утыкается носиком Саше в шею, стараясь не смотреть на тела. Его внутренняя боль внезапно стихает, на душе становится спокойно, словно ничего не произошло. Всхлипнув, девочка отстраняется и вытирает глаза. — Они Леру забрали. — Знаешь, куда её увели? Она качает головой и вновь обнимает его. Вздохнув, Джокер поглаживает девочку по спине и относит к отцу. Только сейчас слышит, что Ворон внушает детям. — Вы увидели цирковое представление с птицами. Они создают вихрь, в котором люди исчезают и появляется конфетти. Очень красивый трюк. В ушах должно звенеть так, будто вокруг колокольчиков понавешали, но Джокер ничего не слышит. «То есть враньё, предназначенное для других, на меня не распространяется», — делает он вывод. — А Лера тут, — бросает мальчик лет десяти, — я чувствую. Все взгляды тут же оказываются прикованы к нему. Он под воздействием Ворона уже ни о чём не переживает и может говорить совершенно спокойно. — Покажи, — просит Джокер, не глядя в сторону Вениамина Сергеевича, который готов в любой момент запихнуть его в машину и отправить домой. Мальчишка указывает пальцем вглубь коридора до самой дальней двери. — Только ниже. — Понял, — кивает Саша и поворачивается к Окуневу. — Кто-то ещё приедет? — Завьялов опергруппу из наших выделил, должны сейчас подъехать. — Прекрасно, значит я вниз, а вы разбирайте малышню и ждите ментов. — Саша! — возмущается Ворон. — Ты же сам сказал, что Вячеслава тут нет, — напоминает Саша и уже собирается идти в заданном направлении, но тут девочка, жавшаяся к нему несколько минут назад, поднимает с пола игрушку и берёт его за руку. — Э, нет. Тебя я с собой не возьму. — Там Лера, — лепечет девочка. — Ага, там Лера. Я сейчас за ней схожу и вернусь. — Правда? — Правда. Джокер качает головой, а девочка ещё несколько мгновений колеблется, но всё же отпускает его, обняв кролика. А Саша чувствует себя ещё спокойнее, словно идёт не в подвалы большой усадьбы, а в «Рынду» на посиделки с парнями. «Способность что ли у неё такая?» И неизвестно, благодаря ли этой способности или же чему-то ещё Саша и правда уверен, что вернётся.