Во льдах

Арина выходит из парадной и сразу же набирает номер Джокера. Завьялов сделает так, что ему ничего не будет, если те двое погибли от его руки. Но Гордеева очень надеется получить от Саши ответ отрицательный, потому что… Потому что так ей, наверное, станет легче. Знать, что к этому убийству он не причастен. Иногда она ловила себя на мысли, что Джокер стал неотъемлемой частью её жизни. Чуть больше, чем знакомым, и, возможно, чуть меньше, чем другом. Беспокойство и проявление заботы — это ли не детали дружеских отношений? Думая, что всё же да, Арина не переставала сомневаться. Потому что где-то глубоко в душе, пусть и отрицая, она думала о нём как о сыне. — Да что ж такое? — нервно улыбаясь бросает она, отгоняя непрошенные мысли и отключаясь, когда автоответчик просит оставить сообщение. Совершая повторный вызов, сомневается, что сработает, но всё же набирает. «Оставьте сооб…» Не так давно у Арины появилась привычка проверять соцсети тех, до кого она не смогла дозвониться. Если человек хотя бы час назад был где-то онлайн, но велика вероятность, что сейчас с ним всё нормально, а молчание — признак занятости. Проблемы и опасности поджидают на каждом шагу, могут всплыть в любой момент и тогда недавнее присутствие в сети не станет показателем того, что всё в порядке. Но у Гордеевой это чудесным образом всегда срабатывало, потому и стало привычкой. Но в этот раз её ожидало «был в сети сегодня в 01:47». — Где ж тебя носит, — выдыхает она со злостью на грани с паникой. В других мессенджерах дела ещё хуже — даже не сегодня. Разумеется, это не значит, что с Джокером что-то случилось, он мог просто из-за объёма работы никуда не заходить, но сердце Арины будто чувствовало что-то неладное. Быстрым шагом возвращаясь в опорник, она решает позвонить тому, кто находится рядом с Сашей чаще всех. — Здрасьте, Арина Ильинична. У вас чё-то срочное? А-то у нас здесь некоторые… проблемы, — быстро проговаривает Шрам. В голосе отчётливо слышится напряжение, от чего Гордеева волнуется ещё сильнее. — Здравствуй, я по поводу Джокера. — Вы знаете, где он? — Нет, сама его ищу, — отвечает Арина, пока сердце пропускает удар. Одно из опасений практически подтверждается, и хорошо бы, если только одно. Только сейчас ей уже неважно: Саша убил тех двоих или кто-то другой. Его жизнь для неё в разы важнее. — Давайте я минут через двадцать к вам в опорник подъеду. Нам бы помощь полиции не помешала. — Мне твоя тоже, — вздыхает Арина и отключается. У опорного пункта она оказывается одновременно Виталей — тот паркуется и открывает перед ней дверь. Тельцов при виде него сначала недовольно фыркает, но всё же выходит, оставляя их в кабинете одних. Про Джокера, как и про внезапный визит Шрама в одиночестве, не спрашивает. — Когда последний раз его видел? — сразу переходит к делу Гордеева. — Где-то в половине второго ночи. После Рынды закинул его домой и всё. С утра заехал, чтобы в офис отвезти. Стучу, звоню — не открывает. Трубку тоже не берёт. На квартире Джока нет, в Воронке и Рынде не было, в офисе тоже. — В доме в посёлке? — предполагает Арина, на что Шрам отрицательно качает головой. — Звонили. Охрана проверила — там его тоже нет. Задумчиво постукивая пальцами по столу, Гордеева ищет ещё какие-то возможные варианты, но на ум ничего не приходит. Она не так хорошо знает Сашу, как тот же Виталя, и не может вспомнить даже пары мест, где он мог бы сейчас находиться. А всё то, что приходит в голову, Шрам уже озвучил. — Пробовали определить местонахождение по номеру телефона? Виталя хмыкает. — Увы, у нас таких возможностей нет. Арина кивает и набирает номер IT-отдела. Но там тоже тишина, и она почти злится. Не хватало ещё и этого. Была бы возможность, она бы обратилась к Гере, но тот как назло именно сейчас находился на другом конце страны без своего арсенала программ под рукой, так что этот вариант отметался сразу. Оставалось только продолжать звонить айтишникам и надеяться, что они смогут с этим помочь. — А вам он, кстати, зачем? Гордеева даже не сразу слышит вопрос. Дёрнувшись, выбирается из мыслей и отвечает абсолютно честно: — Нашли два трупа с огнестрелом в месте, где ночью проходили Джокер с Мариной Рыжовой. По её словам, он им угрожал. По поводу Саши она всегда с ним откровенна — друг всё-таки. К тому же, даже если бы Марина напрямую в чём-то его обвинила, Шрам ей всё равно ничего бы не сделал. Потому что знает — Джокер её в обиду не даст и с любого шкуру спустит. Даже с лучшего друга. — Думаете, это он? — Хмурится Виталя. — Надеюсь, что нет, — признаётся Гордеева. — Но с этим всё равно надо разобраться. Шрам вздыхает и, оперевшись на колени, закрывает лицо руками. Арина прекрасно его понимает и чувствует почти то же самое, потому и хочет всё узнать. — Арина Ильинична, вы ж знаете, Джок без приказа Ворона не убивает. Может избить, запугать, но не убить. Да и… зачем использовать волыну, когда есть сила? — Согласна, — кивает она, отведя взгляд. Аргумент Витали достаточно весомый. Завьялов, конечно, помочь может, но баллистики по пуле определят, из какого оружия произведён выстрел, вычислят Джокера, и тогда дело станет куда сложнее. Завьялов со своими силами способен на многое, но не на всё. Да и вряд ли кто-то поверит, что такой человек как Джокер никогда никого не убивал по собственной прихоти. Второй звонок айтишникам проходит успешно, и Гордеева диктует номер Саши, ожидая ответа о его местонахождении. Положив трубку, возвращается к разговору. — Но ты уверен, что ему обязательно необходимо разрешение Ворона? — Конечно, — уверенно отвечает Виталя. — Я его столько лет знаю. Он за эти годы ни одного человека без его ведома не прикончил. — И как давно ты его знаешь? Безобидный вопрос звучит с лёгким налётом интереса, потому что по сути особой роли для дела не играет — только для Арины, — но внезапно ставит Шрама в тупик. Едва открыв рот, он зависает и будто даже перестаёт дышать, а затем напряженно отворачивается. Лоб прорезает глубокая морщина. — Не помню, — еле слышно произносит он себе под нос и тянет руки к вискам. — У вас случайно таблетки от головы не будет? — Конечно. Передав лекарство и налив воды в стакан, она не сводит со Шрама глаз. Гордееву такая реакция удивляет и немного пугает, словно она спросила что-то не то, или же Виталя понял вопрос как-то уж совсем неправильно. — Что с тобой? Выдохнув, он отставляет стакан в сторону и смотрит перед собой. Читать мысли Арина не обучена и не может знать, что сейчас происходит у Шрама в голове. Но его хмурый вид говорит, что ничего хорошего. Что ответ ей явно не понравится. Просидев в одном положении несколько минут, Шрам выпрямляет спину и чуть разворачивается корпусом к Арине. Брови всё ещё сведены к переносице, а эмоции во взгляде кажутся настолько сумбурными, что она не может распознать ни одной. — Я об этом раньше как-то не думал. Но вы сейчас спросили, и… я будто знаю Джокера всю свою жизнь. Но такого ж не может быть — Потому что ты гораздо старше, — медленно произносит Гордеева, понимая, к чему он клонит. — Вот именно. При этом я помню его с подросткового возраста. Лет с тринадцати, наверное. Арина старается дышать ровно, но на озвученной Шрамом цифре внутри точно что-то сжимается. — Я… не могу вспомнить, как мы познакомились. Я будто знал его всегда. И жизни до знакомства с Джокером я тоже не помню. Потирая большими пальцами рёбра указательных, Гордеева пытается найти этому какое-то логическое объяснение. Не связанное с окутывающим их колдовством. Что-то же в их жизнях должно быть нормальным. — Может у тебя просто амнезия. Колдуны от обычных болезней и травм не застрахованы. Ты мог попасть к Ворону как раз после травмы, потому и не помнишь части своей жизни. — Но и больницы я тоже не помню, — отвергает её предположения Шрам. — И никогда не задавался вопросом, куда делись воспоминания за целых двадцать лет. Будто меня до встречи с Джокером… вообще не существовало. — Слушай, у всего есть объяснения, — ободряюще говорит она, протягивая к нему руку и касаясь плеча. И мысленно даёт себе оплеуху за то, что начала этот разговор. Если бы не совершенно ненужный вопрос, Виталя бы сейчас не сидел с полным непониманием собственной жизни в попытках разобраться с тем, что прежде его ни капли не беспокоило. И дёрнул же чёрт её за язык. — Если у тебя была травма, она могла повлиять на организм и память абсолютно непредсказуемо. К тому же, если во времена, когда ты попал к Ворону, у тебя было всё хорошо, не так уж и удивительно, что ты не интересовался прошлым. Слова её, кажется, Шрама всё же успокаивают, и он немного расслабляется. — Ладно, я поеду в офис. Может новости есть. Но, не успевает он подняться со стула, как звонит рабочий телефон Арины. — Капитан Гордеева, слушаю… Удалось что-то узнать?.. Где?.. Спасибо. Медленно положив трубку, она перевела взгляд на Шрама. Услышанное от айтишников рисовало в воображении настолько жуткую картину, что даже озвучивать не хотелось. Потому что шокированный мозг ничего нормального выдать не смог. — Они засекли телефон Джокера. — Где? — нетерпеливо бросает Виталя, тут же достав смартфон из кармана, собираясь сообщить информацию Ворону. — На Охтинском кладбище, — произносит Арина и сглатывает. Телефон Шрама с громким стуком падает на пол.