Вода

Мне всегда до безумия нравилась вода. В любом ее виде. И я всегда отдавала себя всю до конца. С самого детства меня отправили в кружок по плаванию, и уже через месяц я показала лучший результат в группе, заняв золото на соревнованиях. Мама, конечно, никогда не верила, что всего этого я добилась сама. Она считала это своей заслугой, ведь я даже родилась в воде. Это было очень опасно, особенно для моего маленького организма, но она была за всё «естественное». Я никогда не проводила много времени со сверстниками, если был выбор между ними и водой. Но мне не нравилось плескаться с ними на мелководье, я всегда старалась отплыть от них как можно дальше. Изучала дно, если могла до него дотянуться своими крохотными руками, доставала и рассматривала ракушки, камни, водоросли и даже тот песок, что успевала донести до лица, не просочившийся сквозь пальцы. Ранилась, конечно, куда без этого. Царапала ноги и руки об камни и ветки, погруженные в воду. Один раз даже нос себе разбила, поскользнувшись на особо крупном камне, покрытом илом. Но такие травмы не пугали меня, даже когда кровь смешивалась с солёной водой, а та, омывая раны, жгла до белых искр в глазах. И я снова и снова ныряла, пока силы совсем не кончались, и я не позволяла течению увлечь меня обратно к берегу. Время шло, а все свободное время я все также посвящала воде. Я была единственным ребёнком в семье, кто соглашался мыть посуду и полы, отодвигая ради этого все свои дела. Одногруппницы посмеивались над моими «слишком широкими» плечами, говорят, мол, что мальчики не будут на меня из-за них смотреть. Но мне это и не нужно было, в конце концов, ими я никогда не интересовалась. Мои немногочисленные друзья почему-то абсолютно были уверены, что если мне нравится вода, то я смогу выиграть в любом конкурсе по выпитому спиртному на скорость. Первые пару раз так и было, но потом мне становилось плохо так быстро, что они каждый раз ещё месяц извинялись передо мной за это. Но в другом они были правы, «золото» я бы получила даже за выпитую на скорость воду. Со временем я стала заходить ещё дальше, погружаться на большую глубину. Вода душила меня, но мне просто необходимо было сделать еще одно движение, занырнуть еще немного глубже, дотронуться тягучего ила хоть кончиком пальца. Я подрабатывала на пляже спасительницей летом и в бассейнах города зимой. Мне нравилось постоянно находиться рядом с водой, но иногда так не хотелось мешать ей, вытаскивать людей из ее цепких объятий и делать им искусственное дыхание, чтобы каждая капля воды покинула их лёгкие. В бассейне я оставалась до самой ночи, когда кроме охранников и меня не оставалось никого. В полутёмной комнате я ныряла с закрытыми глазами, представляя себя посреди глубокого и темного океана. Или лежала, все также не открывая глаз, и медленно ждала, пока не начну чувствовать, как сливаюсь с водой, и потом я поднимала руки, нарушая это спокойствие, и снова ждала. И снова, и снова, и снова, пока совсем не засыпала. Я плавала в любую погоду, даже когда на улице шел град. Но все-таки больше всего мне нравилось солнечное лето. Ныряешь как можно глубже, набрав полные легкие воздуха, и уже под водой открываешь глаза, без боли смотря на яркое белое солнце и темные блики от зеленых листков и веток деревьев, что растут рядом. И я улыбаюсь под водой, стараясь сохранить эти мгновения в памяти как может дольше. Выныриваю, делаю небольшой перерыв, чтобы отдышаться, и снова ныряю. Хочу проплыть как можно дальше, под широкими корнями, обплыть все камни и водоросли. Но что-то привлекает внимание намного впереди меня. Как будто водоросли тянутся ко мне, хотят показать что-то. Я плыву к ним, не замечая, как уплываю все дальше от места, где мы с друзьями остановились на берегу. Но я уже не могла остановиться. Дышать становилось с каждым движением всё тяжелее, но я продолжала грести. Вода начинала темнеть, становилась ледяной, царапала кожу. Водоросли уже тянулись ко мне, словно чьи-то руки, приветливо распахнувшиеся и встречающие меня объятиями. Я уже перестаю махать руками и тянусь к ним. Это казалось даже в какой-то степени забавным, мне было интересно узнать, что за всем этим скрывается, оно не вызывало страха или чувства неправильности, только безумный интерес. Я не оборачивалась, не знала, насколько далеко уплыла, но теперь по бокам были видны черные норы, которых я никогда не замечала раньше, когда плавала в этом озере. Двигать ногами стало сложнее: водоросли спиралью обвили мои ноги, не давая делать широкие движения, но руками я все еще могла хвататься за них, как за верёвку, и тянуться дальше. Дна не было видно, казалось, что его попусту нет, и я уже начинала думать, что это плохая идея. Этого не могло было быть, но даже когда я держалась за эти зеленые лианы и старалась, вытянувшись, достать кончиками пальцев до дна, они просто парили в толще воды, хотя я заплыла достаточно далеко и глубоко. Подняв голову, я увидела беспокойные силуэты людей, нависающих над водой, моих друзей. Я начала плыть им навстречу, оттолкнувшись в воде. Уже тянула к ним руки, хотя не могла дотянуться до них. Кислорода в легких практически не осталось, хотя я вообще удивлена, что еще не захлебнулась. Кажется, что все мои попытки бесполезны, я не чувствую, что приблизилась к поверхности. Я даже не знаю, видят ли они меня, на какой именно глубине сейчас нахожусь и что за чертовщина вообще происходит. Может я уже наглоталась воды и все это предсмертные видения? Вода снова начинает быть теплой, это такое, казалось бы, обычное явление, но кажется, что я находилась на глубине так давно, что успела забыть об этом. И теперь эта теплая вода, волнами проходясь по телу, оставляет сотни мурашек. Хочется закашлять, но я все еще под водой. Что-то резко тянет снизу, сразу сводя на нет весь мой путь. От неожиданности я открываю рот, пытаясь крикнуть, и несколько больших пузырьков устремляется вверх. Я тут же закрываю рот, чтобы вода не попала в легкие, но не успеваю и уже проглатываю какую-то ее часть. Я смотрю вниз, но не вижу никого и ничего, что могло бы сделать это. Плыть вверх становится все труднее и кажется все более гиблым делом. Я не закашлялась от попавшей воды, потому что за моими плечами были годы, проведенные в воде. Не то, чтобы я глотала воду специально, но с детства я привыкла к этому. Жжение в груди все же отвлекало, но я старалась не поддаваться панике. Я слабела, это был факт. Уже не было столько сил бороться, но я надеялась, что друзья позовут на помощь или хотя бы попробуют нырнуть, чтобы найти меня, ведь мои вещи все еще лежали на берегу. Меня тянуло все ниже. Зеленые водоросли множились. Но, кажется, мое сознание уже начинало спутываться, они все казались мне покрытыми тиной цепями, уходящими еще дальше в глубь. Мои лодыжки и голени обхватывали неестественно длинные черные руки с тонкими и настолько же длинными пальцами. Я не видела тех, кому принадлежали руки, казалось, что они просто существуют в этой темной глубине. Но почему-то я точно знала, что они не отпустят меня. Сначала я еще пыталась барахтаться, пинать руки, но тогда я спускалась на глубину еще быстрее. А потом я просто устала. Устала бороться за собственную жизнь. Никогда бы не подумала, что смогу сдаться так быстро. В глубине души я думала, что раз всю жизнь посвятила воде, то в нужный момент она ответит тем же, поможет мне или тому, кто будет дорог мне. Но мои глаза уже закрывались, изредка я еще широко открывала их, чтобы в последний раз посмотреть на мечущихся наверху людей. Мне было уже не страшно, грудь больше не кололо так сильно, как раньше, появилось только ощущение спокойствия и даже какой-то легкости. Я была практически на дне и видела выделяющиеся из темной мягкой земли еще более темные ямки, их становилось все больше по мере того, как я плавно опускалась все ниже и ниже. Вокруг них валялись изуродованные черепа и поломанные кости. Не было даже смысла гадать кому они принадлежали. Я устала, я так устала… Я открываю рот, начиная глотать воду, словно это был воздух, которого, казалось, целую вечность не чувствовали мои легкие. В последний раз я открываю глаза и внимательно смотрю. Это уже не так просто, как раньше, взгляд мутнеет, приходится очень сильно напрягаться. Я перестаю видеть что-либо, просто одно сплошное черное ничего. Я слышу крики где-то вдалеке и всплеск воды…