Я не могу быть мамой без твоего разрешения?

– Кираз, останься, пожалуйста, с тётей, – сказала Эда, опуская дочку на землю. – Пойдем поговорим. Она направилась в сторону пляжа и он последовал за ней. – Давай поговорим Серкан, давай, если ты так хочешь. Но только о чём нам разговаривать? Зачем ты снова появился в моей жизни и разрушаешь её? Скажи мне, пожалуйста, зачем? – Эда хотела бы держать себя в руках, но это было сложно. – Почему ты не сказала мне правду? Тогда, пять лет назад? – а Серкан наоборот звучал поразительно спокойно. – Какую правду, Серкан? О какой правде идёт речь. Что я должна была сказать мужчине, который видеть меня не хотел? – Эда скрестила руки на груди, в оборонительной позе. – Правду о том, что ты была первой, кто не хотел меня видеть. Мне бы хотя бы не пришлось так ужасно заканчивать наши отношения. Ты ведь поэтому мне изменяла? – Что ты несёшь, Серкан? Ты совсем сошел с ума?, – взорвалась Эда, но всё-таки нашла силы выдохнуть и собраться с мыслями. – Я поняла, Серкан. Ты все как всегда сам решил, а я в итоге виновата. Конечно, тебе по-прежнему не нужен ребенок, поэтому ты даже не рассматриваешь вариант того, что Кираз твоя дочка. Это в твоём стиле, за всех всё решить, сделать выводы и разрушить жизни других. – А как по-твоему, Эда, я должен поступить? Я прекрасно знаю, что Кираз не может быть моей дочерью. – Ах вот как, – перебила его Эда. – Напомнить тебе, что у нас был секс, и ты не пользовался презервативом, а я не принимала противозачаточные? – Я прекрасно помню, Эда, – съязвил Серкан. – Кажется, память – это то немногое, что меня ещё не подводит. Но Кираз не может быть моей дочкой, потому что у меня не может быть детей, Эда. – Не шути так, Серкан, – сказала Эда, чувствуя, как ком подбирается к горлу и слёзы появляются в её глазах. – Только не плачь сейчас, не надо меня жалеть. – Я не тебя жалею, Серкан. Не тебя. – И я не шучу, Эда. Я бы не стал шутить таким. Но после рака у меня не может быть детей. Я никогда не смогу стать отцом, так что, скажи мне, какой смысл был тебе оставаться со мной? Никакого. Поэтому я сделал всё, чтобы ты ушла. – Я любила тебя, Серкан, – Эда почувствовала первые слёзы, которые всё-таки сбежали из глаз. – И я хотела быть с тобой в любом случае. Мы могли бы взять ребенка из детского дома. Мы нашли бы способ, но ты, прямо как в истории с моими родителями, принял все решения сам, игнорируя мои желания. – Это уже не важно, Эда. Просто скажи мне, кто тот мужчина, кто смог заменить меня и сделал тебя счастливой? Я хочу пожать ему руку, даже несмотря на то, что ты изменяла мне с ним, – Эда не удержалась и влепила ему пощечину. – Я уже сказала тебе, Серкан, что я никогда тебе не изменяла. И под никогда я имею ввиду и последние пять лет тоже. Но вот ты, – она стёрла слезы, бегущие по щекам. – Ты сказал женщине, которая любила тебя больше жизни, что ты не хочешь ребенка от неё и её в своей жизни тоже. Сказал тогда, когда она уже носила твоего ребенка у себе под сердцем, Серкан. Кираз твоя дочка, Серкан. У нее даже твоя дурацкая аллергия на клубнику. – Это невозможно. – Да плевать мне на то, что врачи сказали тебя, что это невозможно. Это жизнь, Серкан. И в этой жизни у тебя есть дочь. Но она, конечно, тебе не нужна. – Почему она думает, что её отец космонавт? – Эда усмехнулась его вопросу. – Я не могла сказать, что её папа мертв, как раз по тому, что не исключала вот такую случайную встречу. А сказать, что папа не захотел её, у меня язык не повернулся. Но какая разница, Серкан, если тебе не нужны дети? – усмехнулась Эда. – Теперь ты знаешь правду. Так что, уезжай отсюда и маму свою забери. Мы жили без тебя и дальше будем счастливо жить, мне не нужны твои одолжения, – она попыталась обойти его, желая поскорее оказаться рядом с Кираз, но он поймал её руку и остановил. – Не повторяй моей ошибки, Эда. Не решай за нас двоих.