Изнанка

Четверг. Это ничего не значит, просто четверг, день недели. Пятый от начала. Четвертый рабочий день. Семнадцатый день месяца. Просто четверг. И в туфли набился песок. Я смотрю на него. Просто смотрю – я люблю на него смотреть – не пытаюсь запомнить, просто смотрю. Как будто пытаюсь запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда, не упустить последний шанс. Я смотрю на него. Я люблю, когда он улыбается. Люблю его улыбку, когда она принадлежит мне, когда он улыбается мне и только мне. Не кому-то еще, не другой женщине, не другой девушке, не Лили – мне. Люблю, когда он смотрит мне в глаза, люблю, когда он прижимается лбом к моему лбу, люблю, когда он прижимает меня к себе – близко-близко, тесно-тесно, и даже воздуха – и того между нами не остается. Я люблю… когда мне кажется, что между нами что-то есть. Люблю этот чертов четверг. ... – Ты мало ешь. Я пожимаю плечами. Как тут объяснишь… я не могу есть. Просто не могу, у меня такое бывает, и я даже сама не знаю почему. То ли жизни в такие моменты слишком много, то ли наоборот слишком мало, но мое тело не хочет еды. Сопротивляется. Упирается. Да и я не настаиваю. Я просто не ем. В туфли набился песок, и натирает ноги. – Я не хочу. Он покупает мне холодный коктейль. Я улыбаюсь. Его руки на моих бедрах, и все. Он обнимает и не обнимает меня – и то и другое одновременно – просто его руки лежат на моих бедрах. И мне хорошо. От одного этого прикосновения, от одного осознания того, что это все только между нами, только для нас. Сегодня четверг. – Что ты любишь? – я знаю о нем так много и так мало. Много – от Лили. Из ее рассказов, ярких, сумбурных, вызывающих. У Лили все было на грани, за гранью. Лили могла рассказывать о себе и о нем – смеясь. Рассказывать о тех безумствах, что они совершали вместе. И о тех, что хотели совершить. О сексе. О том, какой он. А я сама ничего не знаю о нем. Я знаю, что Лили любила его. Знаю, что он любил Лили. И все. Вот и все. – Что-то конкретное или вообще? – он смеется. Всякий раз, когда он смеется, я задерживаю дыхание. Собираюсь. Готовлюсь. Я боюсь его смеха. Я боюсь его. – Вообще. У меня руки дрожат. Да и я вообще дрожу – вся. И знаю, что он чувствует мою дрожь, и не знаю – что он подумает. Не знаю, но меня почему-то это волнует. Меня многое волнует. Из того, что касается его. Он улыбается. Я держу коктейль в одной руке, в правой, и пальцы немного сводит от холода. Мы стоим на пляже, неподвижно, и люди, должно быть, смотрят, видят, наблюдают. Мне страшно. Я дрожу. – Тебе холодно? – Нет, мне… холодно. Закрываю глаза. В темноте лучше, спокойнее. В темноте… темно. Я пытаюсь успокоиться, но я дрожу и не могу унять дрожь. И натертые ноги ноют. И пальцы сводит от холода. – В чем дело? – тихо спрашивает он. Привлекает меня к себе, прижимает, обнимает – меня, напуганную, дрожащую, и не от холода, не от ветра. От того, что я боюсь его. Странный, противоестественный страх, но я боюсь. И не знаю, как сказать. Не знаю – стоит ли говорить. Однажды я уже попыталась сказать. Тогда получилось – все слишком быстро. Не помню его ответ. Помню смысл, но не помню слов. А должна, наверное. – Ни в чем… просто… ветер холодный. И открываю глаза. Встречаюсь с ним взглядом. И хочу отвернуться, но не могу. Не знаю, что он подумает, боюсь, что подумает не то, а смотреть – вот так, в открытую – не могу. – Вероника… – Песок в туфли попал, - перебиваю я. Быстро, поспешно. – Это ерунда. ... Четверг. Это никогда ничего не значило – просто день недели. Пятый от начала, третий от конца. Четвертый рабочий день. Второй до уикенда. Просто четверг. – Я слишком долго была одна, - шепчу я. Не знаю, слышит он или нет, но надеюсь, что нет. Мне просто надо было это сказать. Для себя. Его руки на моих бедрах. И я прижимаюсь лбом к его плечу. Маленькая. Короткая. Вероника. Интересно, буду ли я для него просто Вероникой. Не подругой Лили. Не Вероникой Марс. Вероникой. Сегодня четверг, и песок натирает ноги. У меня голова кружится. И руки дрожат. Это слишком сложно. И слишком хорошо, чтобы быть правильным. Слишком неправильно. Так неправильно, что даже хорошо. – Не обращай внимания. Это очередные… «моменты». И я улыбаюсь. Только вот руки все еще дрожат. И у меня такое чувство, что меня вывернули наизнанку, и забыли вывернуть обратно. А еще песок натер мне ноги, и скоро пойдет дождь.