Однажды в октябре

По календарю только минула половина октября, а по погоде уже можно было сказать, что зима наступит раньше срока. Тёплое лето сменилось холодной осенью. Небо заполонили непроглядные тучи. Северный ветер завывал всё сильнее, нещадно срывая золотые листья с деревьев. Яркие краски смылись с первыми октябрьскими дождями, оставив после себя только голые стволы с ветками да грязные лужи на тротуарах. «Как же серо и тоскливо», — подумала Бишамон, глядя на небо. Но даже эта тоскливая серость была предпочтительнее вечно солнечных просторов Такамагахары. Пусть ее и не изгоняли, но абсолютное большинство небесных богов, что раньше смотрели на богиню войны с нескрываемым восхищением, теперь испытывало к ней такое же презрение. Вполне справедливое. И в равной степени взаимное. Отчасти поэтому на Камукахари она не появлялась вот уже который год. Этот праздник лени и лицемерия с последнего раза богиня терпеть не могла. И пусть даже Небеса всё ещё были её домом: поместье, наполненное теплом и заботой любимых детей, и безукоризненная поддержка друзей с лихвой компенсировали все нелестные слухи, обвинения и оскорбления от божественного сообщества, — находиться в мире людей, быть почти невидимой для них и время от времени очищать голову так расслабляло. Ведь даже опека собственных шинки может быть слишком обременяющей, особенно, когда они зареклись оставлять её одну. Особенно, в октябре. То, что Бишамон выбралась на одиночную прогулку, было чудом. И даже это случилось лишь потому, что она пошла брать предсказания у вернувшейся с праздника пораньше Кофуку в тот момент, когда у всех остальных и без того было много работы. Так что, даже если бы на земле началась настоящий ураган с дождём и ветром, богиня войны не упустила бы нескольких лишних часов прогулки перед работой. А работы было много — прогнозы Кофуку вовсе не были утешительными. Последние ночи стали богаты на бури и призраков. Только вот богов на их уничтожение, в октябре, вызывались считанные единицы. — Ненавижу октябрь, — хмуро произнесла Бишамон. — Кто ж его вообще любит? — в тон ей раздался насмешливый вопрос за спиной. На плечи женщины легла чужая рука, знакомый голос стал тише, а теплое дыхание вплотную приблизилось к её уху: — одеваться по погоде надо было, полуголая бесстыдница. Стоило богине войны узнать нарушителя своего спокойствия, как природные инстинкты и выработанные рефлексы вкупе с раздражающими и провоцирующими привычками Ято дали о себе знать мгновенно. Одним движением Бишамон отмахнулась от его руки, выбравшись из полуобъятия, и в следующее мгновение с разворота ударила кулаком по лицу мужчины, отбрасывая того назад. Бывший бог бедствий неудачно плюхнулся в крупную лужу от последнего дождя. — Упс, перестаралась, — пробормотала богиня себе под нос, но сразу же гордо расправила плечи и, сложив руки на груди, подошла к Ято, смотря на него сверху вниз. — Если ты здесь не для того, чтобы вернуть Казуму, проваливай. — Только, когда он сам захочет, — отмахнулся бог войны. Бишамон тяжело вздохнула, понимая, что с этим спорить не может. Несколько лет уже прошло, а она до сих пор не может привыкнуть, что её самый драгоценный ребенок не только её. Ещё одна старая привычка, от которой трудно избавиться. — Конечно, — ответила богиня, подавая руку своему партнёру. — Силы тебе, как всегда, не занимать, а ума так и не набралась, — в шутку пожаловался Ято, тем не менее, принимая помощь, — ты мне нос разбила. — У тебя с инстинктом самосохранения тоже не всё так гладко, — парировала Бишамон и, не поддавшись искушению толкнуть пострадавшего обратно на мокрый асфальт, предложила платок, чтобы вытереть кровь, — прости. Ято удивленно проморгался, а после одарил её ослепительной улыбкой, которую не испортила даже размазанная по лицу кровь. — Да не беспокойся ты, само заживёт! Бишамон устало вздохнула, прежде чем оглядеть возлюбленного с ног до головы. Нос бога может и быстро заживёт, но вот его одежда казалась безнадёжно испорченной. Красивая праздничная одежда, к слову. Привычный спортивный костюм временно сменился на шёлковое двухслойное кимоно, белого и чёрного цветов соответственно, подвязанное фиолетовым поясом. Стандартная одежда для многих японских богов, если бы не надетое поверх тёмно-синее хаори с вышивкой луны и звëзд, золотом и серебром сияющих на ночном небе. Изображение, которое точь-в-точь повторяло символы Цукиёми-но-ками из главной резиденции Аматерасу. И все это великолепие вместе с немного отросшими, собранными в хвост волосами напрочь промокло. На белоснежных носках и его старом рванном платке и вовсе появились тёмные пятна. Богиня вздрогнула, и по ней активно пробежались мурашки. На улице и без того было холодно, а в пусть многослойной, но сырой одежде — это гарантированное замерзание и простуда следом. Впрочем, Ято такие мелочи не волновали, он казался бодрым и весёлым, словно его ничуть не беспокоили ни холодное приветствие, ни холодная погода. Недавно восстановленный в своем статусе бог Луны сделал пару странных движений руками, и вся влага мгновенно вышла из ткани, образовав водяной шар, который можно было удержать ладонью. Только он не стал держать его долго и отбросил воду в сторону, где она перестала быть податливой и снова расплескалась. — А это удобно, — удивленно прокомментировала богиня, не заметив, как сама вздрогнула от холодного ветра, — с каких пор ты так умеешь? — Недавно научился, — быстро ответил Ято, заметив как её неудобство, так и взгляды, бросаемые на его одежду, и без задней мысли снял своё хаори, накинув его на плечи своей девушки, не забыв подколоть ее по этому поводу. — В следующий раз делиться я не буду, может одеваться нормально начнёшь, — пожаловался её парень. — В следующий раз я не приму твою потную спортивку, — не впечатлившись, ответила Бишамон и тем не менее покорно просунула руки в рукава и плотнее его запахнула. Одного набора одежды их блузки и брюк ей, и в правду, уже было мало — она сильно недооценила погоду мира людей. Хотя всегда выглядела прилично, чтобы не пытался внушить ей Ято. А за хаори она действительно была благодарна. Ещё недавно промокший шёлк, был абсолютно сухим и отлично сохранял тепло. Мягкая и приятная на ощупь вещь, что была символом высокого статуса его владельца, ещё не привыкшего к чему-то более традиционному. Если в глазах людей каждое сплетение нитей, выполненное богом вручную, делало эту вещь драгоценной, то для Бишамон она уже была бесценной. Она помнит сколько души вложил Ято в её создание и как гордо носил даже в самые обычные дни. И то, как легко он делиться ей сейчас удивляло и согревало одновременно. — Значит одежда, одежда и способности, — хмуро пробурчал что-то несвязанное ее партнер, а затем глубоко вздохнул и всплеснул руками, — ну и ладно! Должны же быть хоть какие-то преимущества от моего нового статуса. Все остальное такая морока. — А деньги, храм и последователи уже не считаются, да? — со смешком спросила богиня. Так они продолжили бесцельно бродить по узким промокшим тротуарам парка. — Считаются, конечно, — яро возразил Ято, — но и проблем от них хватает. Столько дел, аж плечи ломит. В обязанностях, чёрт ногу сломит. И ответственности выше крыши. — Именно поэтому ты решил сбежать со сватовского банкета, чтобы составить мне компанию? — вопросительно подняла бровь Бишамон. — Ну, вообще-то я здесь по просьбе Казумы, который опять тебя потерял. Но раз уж ты в порядке… — тут он внезапно замолчал и остановился, прежде чем глубоко вздохнуть и громко свистнуть. На его зов тут же невесть откуда явился голубь в уменьшенной копии шарфика Ято, и тот, даже не имея при себе записки, с непоколебимой уверенностью, что его поймут, принялся объяснять птице ситуацию. Глядя на эту картину и представив страдальческое лицо своего ведущего, который должен будет расшифровывать послание голубя, богиня удачи не удержалась от того, чтобы рассмеяться. Это было глупо и забавно одновременно — как раз в стиле Ято, а не какого-нибудь важного бога, которым он стал. Как только Курлык-фон улетел, парень снова обратил свой взор на неё и, ослепительно улыбаясь предложил: — И теперь, когда мы оба сегодня свободны от своих обязанностей, почему бы не сходить вместе в бар? Согреться бутылкой вкусного саке или чего-нибудь покрепче? Бишамон невольно усмехнулась и возобновила шаг: — В отличие от некоторых, меня ночью ждет патруль и зачистка местности от кучи призраков. И если уж ты действительно свободен и хочешь провести со мной время — присоединяйся. Правда, для этого нам обоим лучше оставаться трезвыми. — Да помню я, работа в первую очередь, — тяжело вздохнул Ято, глядя на небо, — будь уверенна, я обеспечу тебе лёгкую светлую ночь! Вместе мы и вовсе в два счёта разберёмся. Но никаких совместных пьянок, пока Камукахари не кончиться, — это слишком долго! До сих пор поверить не могу, что сколько мы встречаемся, так ни разу и не выпили вместе на сватовском банкете. Без тебя там невыносимо скучно. Тебя даже не изгоняли, уж что-что, а разок могла заглянуть. — Даже не изгоняли? — с иронией повторила она, — если ты не забыл, то в отличие от тебя, одного из верховных божеств, что убил мага-разрушителя, я просто богиня, которая совершила государственную измену и не была осуждена. — Несмотря на то, что, в сущности, своей, мы делали одно и тоже, — закончил бог войны за неё. — Именно. И после того, как я стольких богов отправила на перерождение, мне там никто не будет рад. — Говоришь прямо как Юкине, — пожаловался Ято. — Только с каких пор тебя волнует общественное мнение? Ни с каких, в общем-то: на свою репутацию Бишамон было плевать, но кучи нелестных слухов о своем ведущем она терпеть не могла. Если бы услышала хоть одно презрительное высказывание о Казуме, как о норе или того хуже общественной угрозе, раскрывшей секрет бога, то точно, не сдерживаясь, вмазала бы обидчику. Как Ято держит себя в узде, когда слышит что-то подобное о Юкине, ей было решительно не ясно. Хотя, о чем это она — может и не держит вовсе. Имя, статус и способности бога луны способны заткнуть любого недовольного. А пользоваться этим ему пришлось бы часто, в конце концов оба их священных сосуда были также сильно похожи между собой, как и их боги. И они оба ими гордились без стыда и совести. — Я не ненавижу Небеса, сколько бы они не раздражали, если это то, о чём ты подумал. Но я расставила приоритеты: защищать людей от призраков, особенно в этом месяце, полезнее, чем развлекаться на банкете или слушать одни и те же лекции на коллоквиуме. Я не появлюсь на собраниях богов, если они лично не потребуют моего присутствия. — Понятно, — успокоился Ято, но затем вновь с блеском в глазах задал вопрос, — но если дело не в Камукахари, тогда чем ещё октябрь перед тобой провинился? Бишамон ненадолго задумалась. И вправду почему? Она снова оглядела серые осенние пейзажи: мокрый асфальт, скопившиеся в лужах почерневшие листья, поломанные ветром ветки деревьев и тёмное-тёмное небо. — Этот месяц хоронит лето, — тоскливо ответила богиня, погрузившись в себя. — Лето… Оно же для людей как синоним счастья, и погода обычно соответствует общему настрою. В сентябре ещё тепло и красочно, и несмотря на рабочий месяц, люди всё ещё счастливы. А сейчас… Сам видишь, — она махнула рукой, обращая взгляд своего партнёра на природу вокруг, — поэтому и призраков просто непочатый край. — Так что даже несмотря на то, что зимой ещё холодней и темней, людей хотя бы вдохновляют праздники. А поздняя осень — то ещё уныние, понятно, — подхватил её мысль Ято, — всё, я решил! — Что решил? — с подозрением спросила Бишамон. — Пусть катятся к Идзанами всякие там небесные банкеты, больше не пойду туда, тем более скоро и вовсе коллоквиумы начнутся, фи. Вместо этого буду помогать тебе с зачисткой, а потом мы наконец-то снова пойдём на свидание. Богиня непонимающе посмотрела на своего партнёра: — Я думала, мы уже на свидании? И Ято ответил ей тем же: — Я думал, что просто провожаю тебя до храма? — Но я не планирую пока возвращаться. А ты всё ещё отлыниваешь от работы, не планируя возвращаться на Камукахари, — подколола его Бишамон. — Потому что я не горю желанием постоянно находиться в обществе этих заносчивых богов и их заискивающих шинки, которые ещё недавно смешивали меня с грязью. И если бы не обязанности по созданию и разрубанию уз, я бы там вообще не появлялся. Так что я тот ещё трудоголик! — театрально возразил Ято. — И то верно, — заметила богиня. — Ну так насчёт этой прогулки. Какое уж это свидание, если мы только о работе и говорим? Не говоря уже об отсутствии еды, что там выпивки! — разочарованно возмутился её парень, — нам нужна хотя бы кафешка какая-нибудь. У меня ведь даже ни плана, ни подарка нет. —Разве? — лукаво улыбнулась Бишамон, сообразив, куда он ведёт, и приблизилась к Ято, схватив её за руку, — по-моему хаори очень даже замечательное. И если ты так этого хочешь, я знаю, не далеко один отель, на первом этаже которого есть хороший ресторан. Перекусить можно там, атмосфера будет соответствующая. А ещё там есть бильярд и большой кинотеатр. А о работе, и вправду, можно ненадолго забыть. Ято слушал с приоткрытым ртом, увлечённо разглядывая её счастливое лицо, а затем наконец собравшись с мыслями, усмехнулся. Одновременно насмешливо и с любовью. — Твое желание для меня закон, — с энтузиазмом согласился он, оставив поцелуй на её ладони, — чур я плачу. — Да неужели? — ехидно протянула она. — Учти, экономить твои деньги я не буду. — Пока меня это устраивает, — рассмеявшись, ответил Ято.