Пока смерть не разлучит нас

— Мамочка, смотри, что я нарисовал! - мальчик тянул маму за руку, подавая ей свой рисунок. Но мама никак не отреагировала, просто смотрела в одну точку. Слов она не слышала, не понимала – делала вид или правда не понимала? Мальчик, грустный и расстроенный, продолжал тянуть её за руку, но его попытки были тщетны. Мама ни разу не обратила на него внимания, да и вообще никогда не относилась к нему так. Она плакала, нет, просто рыдала, но не издавая ни единого звука. А он испугался. Мама была сильной, она ненавидела показывать свою слабость. Но теперь она плакала. Она плакала, еле сдерживая рвущийся наружу крик. Маленькие ручки аккуратно вытерли солоноватые капельки на лице мамы. В этот момент зелёные глаза сверкнули. Ирина Алексеевна горько улыбнулась и крепко обняла сына, прижимая его все ближе и ближе к себе. Она взяла в руку упавший на пол рисунок и поцеловала его в щеку. — Тебе нравится? - тихо спросил мальчик и прижался к ней в объятиях. — Мне это очень понравилось. Увлекаешься рисованием? — Мамочка, пожалуйста, не плачь. Боюсь, я чувствую себя странно, когда вижу твои слёзы. — Мишенька, какой ты у меня умный. Но когда люди не могут выразить свою боль словами, они плачут. Это своего рода утешение. - спокойно ответила блондинка и погладила тёмные волосы сына. — Думаю, я понимаю. — Ладно, может, пора спать. Хочешь, я спою тебе колыбельную или расскажу сказку? — Хочу, только ты меня на ручках отнеси. — Ой, какой ты капризный. - женщина усмехнулась и взяла сына на руки, после чего повела его в спальню. Она положила его на кровать, накрыла одеялом и легла рядом. Миша радостно обнимал маму, пока она пела ему колыбельную. Кривицкая не знала, как заглушить эту адскую боль, которая с каждой минутой сжигала её изнутри. Вся ситуация казалась абсурдной и она не знала, как себя вести. Она перестала понимать. Когда Миша заснул у неё на руках, она ещё сильнее прижалась к нему, пытаясь забыть всё, что произошло той ночью. А Настя сидела в своей комнате, смотрела в окно и тихо плакала, обняв колени руками. Она чувствовала себя виноватой за состояние мамы. После их последнего разговора мама замолчала. Вопросы и ответы крутились в голове, но никаких слов не хватало, чтобы выразить эти чувства. Девушка знала, что этот день настанет, но никогда не думала, что обернётся так. Она была готова терпеть всё, лишь бы больше не видеть слёз матери. Ночь выдалась тяжёлой. Видимо, дневные переживания сыграли свою роль. Ирина выключила будильник и устало потерла глаза, затем посмотрела на спящего сына и поцеловала его в щеку. Она тихонько встала с кровати и сразу пошла на кухню принять ещё одно обезболивающее. У неё жутко болела голова и она едва могла вспомнить, что делала пять минут назад. Её руки дрожали, и она уронила стакан на пол и звук битого стекла раздался по всему дому. Настя испуганно побежала на кухню и вздохнула с облегчением, увидев осколки стекла на полу. Она посмотрела на маму и осторожно подошла к ней, затем взяла её за руку. — Мам, я испугалась. Я здесь всё уберу. У тебя руки трясутся. - тихо сказала она и слегка наклонилась к полу. — Настя, вставай. Я всё соберу, не хочу, чтобы ты порезалась. — Но мама, посмотри на свои руки. Ты выглядишь такой бледной, а глаза у тебя опухшие и красные. — Я в порядке! - вдруг блондинка повысила голос и стала собирать с пола разбросанные осколки стекла. — Давай не будем устраивать цирк, всё же ничего плохого не произошло. Сейчас я приготовлю завтрак. А потом я пойду на работу. Я очень занята сегодня. — Мам, прости меня. Я чувствую себя ужасно. Я чувствую вину за твою боль. Но я не хотела скрывать от тебя правду. Ты всегда учила меня, что мы не должны ничего скрывать от родителей. Возвращение папы перевернуло всё. — Заткнись. — Мама... — Настя, заткнись ради бога! — Мам, я понимаю, что ты чувствуешь, но это не даёт тебе права все время кричать на меня. Я не игрушка, понимаешь?! - Настя не выдержала и заплакала, затем села на кухонный стул, закрыв лицо руками. Ирина виновато закусила губу и тут же обняла дочь. Она была права. Никто не был виноват в их разрушенном семейном счастье. Кроме неё и Геннадия. Ведь дети ни в чём не виноваты, чем они заслужили такую судьбу? — Доченька, посмотри на меня. Никто не виноват. Особенно ты и Миша. Вы не виноваты. Я не хочу кричать на тебя. Просто моя нервная система больше не выдерживает, и я не знаю, что делаю. Прости меня. — Мамуль, я думаю, то, что ты сейчас чувствуешь, ужасно. Я тоже очень растеряна и даже не знаю, что делать. А что теперь будет? Мне очень жаль Мишу. Он встретил папу, но ничего о нём не знает. И самое ужасное, что он называет его дядей. — И он всегда будет называть его дядей. - когда мама сказала это, глаза девушки расширились. Это означало, что мама не скажет брату правду. Михаил Геннадьевич сонно, медленными шагами вошёл в кухню. Мама погладила его по волосам и помогла ему сесть на кухонный стул, а затем открыла холодильник и достала оттуда молоко. — Почему ты с мамой не разговариваешь? - мальчик заинтересовался и с любопытством посмотрел на сестру. — Мишуля, кто сказал, что я не разговариваю с мамой? Просто мы плохо спали и всё. — Но вчера вечером вы с мамой поссорились. А потом мама сидела на кухне и плакала. Она даже не обратила внимания на мой рисунок. — Мишенька, хватит задавать такие сложные вопросы. Ты всё ещё не понимаешь. - Ирина Алексеевна слабо улыбнулась и протянула сыну стакан молока. — Я должна переодеться. Не хочу опоздать в школу. — Настюша, ещё очень рано. Завтрак скоро будет готов. — Спасибо, мам, но у меня нет аппетита. — Доченька, я не отпущу тебя в школу без завтрака. — Мам, я сказала, что у меня нет аппетита. Поговорим, когда я вернусь домой. - Настя тут же оставила поцелуй в щеке матери и пошла в свою комнату. Женщина глубоко вздохнула и поставила тарелку с яичницой перед сыном. Пятилетний мальчик непонимающе нахмурился и снова посмотрел на мать своими карими глазами. Всё происходящее было настолько странным, что поверить в такую реальность было довольно трудно.

***

Оставив сына в детском саду, Ирина Алексеевна сразу пошла на работу. Как только она вошла в свой кабинет, почувствовала странный и резкий запах. Она сразу открыла окно и срочно позвала к себе Брагина для долгожданного разговора. Хирург тут же пришёл в кабинет заведующей и плотно закрыл за собой дверь, а затем встал перед ней, как виноватый ребёнок. Блондинка глубоко вздохнула и скрестила руки на груди, а затем посмотрела на коллегу. — Ну что, Олег Михайлович? Полагаю, вы знаете, зачем я вас позвала и о чём хочу поговорить. - резко начала она разговор. — Всё понятно. Речь пойдёт о Геннадии Ильиче. - спокойно ответил он и подошёл к своей начальнице. — Почему вы мне не сказали, что он приходил сюда и даже разговаривал с вами? — Я не знаю, что бы это изменило, но я отказался рассказать вам о нём, хотя он отчаянно умолял меня об этом. — Отчаянно? Олег Михайлович, я ненавижу, когда кто-то вмешивается в мою личную жизнь. А то, что Кривицкий решил обратиться за помощью к вам, это совсем другая история. А о чём он вас просил, если не секрет? — Он хотел поговорить с вами и попросил меня дать вам несколько советов. На самом деле, я знаю, это звучит странно, но я хочу высказать своё мнение. Геннадий Ильич выглядит довольно странно. Я думаю, вам следует поговорить с ним любой ценой. Даже если всё закончится плохо, вы должны сделать это ради своих детей. — Мне не нужен совет. Каждый выбирает свой путь. И каждый платит за свои ошибки какую-то цену. Пусть Геннадий Ильич вот так расплатится за свою ошибку. Вдали от своих детей. - резко перебила Кривицкая и нервно открыла дверь. — Ирина Алексеевна... Ой, Олег, я рада, что ты тоже здесь. - вдруг перед ними появилась Нина. — Нинка, что случилось? — Там пациента привезли, предположительно аппендицит, надо оперировать. — Я возьму. - твердо сказала заведующая и обратилась к Брагину. — А вы, Олег Михайлович, будете мне ассистировать. — Как скажете. И я надеюсь, что вы меня выслушаете. Надеюсь, что наш разговор поможет вам лучше всё осознать. - совершенно спокойно сказал Брагин и они с Ириной направились в операционную. Настя грустно и молча сидела на школьном дворе и как будто не замечала проходящих мимо людей. Глаза её были влажными, и она смотрела на небо, чтобы скрыть слёзы, когда почувствовала, как чья-то рука сжала её плечо. Обернувшись, она заметила Сашу. Он улыбнулся, как всегда, и сел рядом с ней. — Насть, что опять случилось? Ты выглядишь расстроенной, и я вижу, что ты плачешь. — Это не твоё дело. На самом деле, я не хочу постоянно говорить о своих семейных проблемах. Из-за этого ты, должно быть, устал от меня. — Кто сказал, что я устал от тебя? Настенька, ты знаешь, что я испытываю к тебе чувства. Даже наши родители уже знают. Если у тебя есть проблемы, то и у меня тоже. Теперь расскажи мне, что произошло. Я слушаю тебя внимательно. - настойчиво сказал парень и взял её за руку. — Ничего особенного. Я поругалась с мамой из-за папы. Но на этот раз... Сашенька, папа вернулся. Представляешь? Папа вернулся через 5 лет. Я говорила с ним. Я обнимала его, плакала, как маленький ребёнок, у него на плече. — Настя, ты ждала этого момента. Ты всегда говорила со мной о нём. Как ты скучаешь по нему и как хочешь, чтобы он вернулся. Разве ты не счастлива, что он вернулся? — Я даже не знаю, что чувствую. Мои чувства смешанные. - дрожащим голосом призналась девушка. — Он даже разговаривал с Мишей. А он ничего о нём не знает. И именно поэтому мама злится ещё больше. Она даже запретила мне видеться с папой. —,А что ты думаешь? — Ничего. Но осознание того, что папа уже здесь, не даёт мне покоя. Ненавижу его за то, что бросил нас. Он не любит свою семью! — Тише, успокойся, пожалуйста. Ты говоришь так потому, что очень обижена на него, но ты также знаешь, как сильно ты любишь своего отца. А раз он появился вновь, то он невиновен. - осторожно сказал Саша и подождал её реакции.Настя пожала плечами и обняла его. Она чувствовала себя настолько растерянной. Из-за этой мысли гнев превратился в боль, которая пронзила её сердце. Вечером после ужина Ирина лежала в спальне с сыном. Мальчик с любопытством задавал свои детские вопросы, на которые мама не знала, что ответить. Он задал кучу вопросов о папе, но ответа так и не получил. Мама гладила его тёмные волосы, шепча, что всегда будет рядом с ним. — Мамочка, а папа любил меня? - он вдруг задал странный вопрос, который чуть не заставил маму заплакать. — Конечно, сыночек. Он любил тебя больше жизни и очень ждал, когда ты появишься на свет. — Тогда почему он не живёт с нами? Почему я не увидел его ни разу? А почему у тебя нет его фотографии? — Мишенька, послушай меня внимательно. Ещё слишком рано. Боюсь я не смогу объяснить тебе это сейчас, но когда ты вырастешь ты всё поймёшь. Взрослые иногда бывают такими дураками. Давай, закрой глазки. Попробуй поспать, хорошо? Тебе давно уж спать пора. — Да, я буду спать. И обязательно, когда-нибудь увижу папу. Мамочка, я тебя очень люблю. - тихо сказал Михаил Геннадьевич и улыбнулся, а затем ещё сильнее прижался к маме. Блондинка поцеловала сына в щеки и обняла его в ответ. Когда мальчик наконец заснул, она тихо встала с кровати и пошла в гостиную, где сидела её дочь. Она немедленно выключила телевизор и села напротив неё. — Надеюсь, ты не злишься на меня. Я выключила телевизор, но ты, видимо, не смотрела. — Конечно, нет. Мам, твой телефон продолжает звонить. — Знаю. Но это скрытый номер, и ты знаешь, я не отвечаю на такие звонки. - Кривицкая взяла телефон и сразу выключила его. Настя глубоко вздохнула, села поближе к матери и посмотрела ей прямо в глаза. — Миша спит? — Да, спит. Он задал кучу вопросов и наконец уснул. — Мам, ты хочешь поговорить откровенно, без лжи? — Настя, я всегда с тобой говорила откровенно. — Знаю, но я хочу поговорить о папе. Мне очень плохо, и я хочу знать правду. Я хочу знать твои истинные чувства. Ты всё ещё любишь его или ты его разлюбила? - осторожно задала свой вопрос девушка и терпеливо ждала маминого ответа. Мама застыла на месте, словно размышляя, что ответить, хотя её глаза уже дали ответ на этот вопрос. Она крепко обняла дочь, и несколько минут они стояли так молча. — Мне бы очень хотелось сказать, что я его разлюбила, но, может быть, моё сердце никогда не разлюбит его. — А если бы он был сейчас перед тобой? Ты дашь ему ещё один шанс? — Доченька, почему ты задаёшь мне такие вопросы? Думаешь, я смогу простить его после того, что он с нами сделал? 5 лет, Настюш. — Мам, он всё ещё любит тебя. Он сам сказал мне это вчера. Я его не спрашивала. И он сказал, что скоро поговорит с тобой. — Мой единственный разговор с ним будет о нашем разводе. — Мама, ты серьёзно? - Настя не хотела верить словам мамы. Ирина Алексеевна слабо улыбнулась и стала у окна спиной к дочери, так как не хотела показать перед ней своих слёз. — Доченька, между нами больше ничего нет и быть не может. Развод неизбежен. Я думаю, твой отец тоже знает об этом, хотя мы ещё не разговаривали. Он не глупый и, наверное, знает, что я чувствую и чего хочу. — Да, вы оба хотите разрушить нашу жизнь. Вы думаете только о себе и забываете о нас. И что мы будем делать с Мишей? Он даже не знает папу. Он называет папу дядей. По крайней мере, скажи ему правду. — Миша ещё маленький, чтобы понять меня. И кстати, я решаю, что делать. Я хочу, чтобы ты знала, что я делаю всё, чтобы вы были счастливы. - тихо, но твердо сказала женщина и посмотрела в зелёные глаза дочери, полные слёз. Девушка покачала головой и закусила губу, чтобы снова не заплакать. — Так мы никогда не будем счастливы. Благодаря тебе и папе всё развалилось. Я просто хочу спать, у меня больше нет сил говорить. Надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении. - сказала девушка дрожащим голосом и медленными шагами направилась в свою комнату. Блондинка устало села на пол и закрыла лицо руками. Ей хотелось плакать, но она не хотела, чтобы дети снова услышали её рыдания. Может быть, она сама не знала, чего хочет, может быть, её решение было действительно неправильным.

***

^^А что если она меня не пустит? А если её дома нет? Так, ладно, я нажимаю на дверной звонок, а дальше уж будь, что будет!^^ После целой ночи раздумий Геннадий Ильич наконец решился сделать шаг и во что бы то ни стало поговорить с женой. Рано или поздно им нужно было поговорить. Кривицкая проснулась от стука в дверь. Она посмотрела на часы и была потрясена временем. Она сонно протерла глаза, надела халат и направилась к входной двери. Но когда она открыла дверь, её повергло в шок, она ничего не могла сказать будто проглотила язык. Он стоял перед ней и смотрел прямо ей в глаза своими карими глазами, которые она всё ещё безумно любила. Его взгляд был тёплый и мягкий, будто он думал о чём-то трогательном и приятном. За эти пять лет он совсем не изменился. В следующую секунду её сердце билось так сильно будто вот-вот выскочит из груди. — Привет. - тихо сказал мужчина и посмотрел вниз, как виноватый ребёнок. — Я так и знала, что ты будешь здесь. И почему ты здесь так рано? — Слишком много вопросов. Я отвечу на них по порядку. Ты впустишь меня? — Я не хочу будить детей. - нервно ответила женщина, но старалась говорить тихо. — Ира, пожалуйста. Мне надо поговорить с тобой. Я могу представить, что ты чувствуешь, но поверь мне, я не хотел, чтобы с нами случилось вот так. — Проходи. Мы поговорим на кухне, пока дети спят. — Я не знаю, с чего начать. - тихо сказал Геннадий, войдя на кухню и оглядевшись, затем снова перевел взгляд на жену. — Прости меня. — Ты что? Это какая-то шутка или что? Почему ты здесь? Или, может быть, это твоя привычка. Ты исчезаешь и через несколько лет возвращаешься, чтобы сказать, что сожалеешь обо всём?! Это смешно. — Ты права. Я ненавижу себя. — Ты хочешь услышать, через что мне пришлось пройти с тех пор, как ты бросил меня? Твой отец умер несколько месяцев назад. Мы с детьми решили продать квартиру и переехать сюда. — Что ж, вы поступили правильно. Ир, я хочу тебе объяснить... — Мне не нужны никакие объяснения, Гена. Да, мне когда-то очень хотелось, чтобы ты вернулся и всё мне объяснил. Но в этом уже нет ни необходимости, ни смысла. - резко ответила Ирина Алексеевна и посмотрела в сторону комнаты сына. Она боялась, что он проснётся, придёт на кухню и снова задаст ей кучу вопросов, на которые она не сможет ответить. Геннадий никогда в жизни не чувствовал себя настолько ужасно. Он не знал, как объяснить всё, что произошло. Он не хотел перед ней показывать своих слабостей и ради этого готов был преодолеть свой страх. А она тихо плакала, не издавая ни звука. Пять лет она не видела его, не слышала его голоса, не прикасалась к нему. Когда он взял её руки и поцеловал их, блондинка заплакала ещё больше. — Я не хотел причинять тебе боль. Я хотел защитить вас, и это был единственный способ. Сейчас я плачу очень, очень высокую цену. — Не прикасайся ко мне больше. Не смей, Кривицкий! — А думаешь мне приятно что мой собственный сын называет меня дядей! — Ты сам виноват. — Ты ничего ему обо мне не сказала? — А что я должна была ему сказать? Ты даже не представляешь, что я чувствую, когда он задаёт мне вопросы. Когда он спрашивает меня, любил ли его папа и почему папа не живёт с нами. Что я должна была ему сказать? Папа бросил нас и не искал нас пять лет?! А Настя, моя бедная девочка. Она пытается меня утешить, хотя сама испытывает ужасную боль. Ты испортил абсолютно всё. — Ира... я... я хочу тебе объяснить. - тихо прошептал Кривицкий и отступил назад, чтобы ещё раз посмотреть в её зелёные глаза, полные боли. Она чувствовала себя потерянной, ненужной и такой чужой. И он вдруг стал таким чужим. Странное необъяснимое чувство. — Ты уехал. Исчез. Не звонил, не писал. Я совсем нечего о тебе не знала. Ты хоть знаешь, что со мной было?! Знаешь, как я ждала, знаешь, как страдала?! Нет. Ты этого не знаешь, потому что ты думал только о себе! — Это не так. Я не хочу видеть слёз на твоих глазах. И осознание того, что это из-за меня, заставляет меня чувствовать себя ещё хуже. Я просто хочу всё исправить. Дай мне шанс и я обещаю, что всё исправлю. — А если я не хочу ничего исправлять? Гена, ты просил Брагина о помощи? И чем он тебе вообще поможет? Думаешь, кто-нибудь изменит моё мнение? — Ира, у меня тоже были трудные дни. Лёшка целый год был в коме, я был вдали от тебя и своих детей. Я как будто потерялся. Я хотел позвонить тебе, хотел вернуться, но не смог. Я знаю, что в твоих глазах я страшный предатель, но хочу, чтобы ты знала, что я не переставал думать о тебе. И я всё ещё очень сильно люблю тебя. - мужчина провел пальцами по её щеке и поцеловал в губы. На секунду Ирина позабыла обо всём и начала отвечать на поцелуй, но вскоре вспомнила про свою обиду на него и оттолкнула. — Мама, ты где? - вдруг послышался голос Насти. Геннадий замер, а жена взяла его за руку и повела к входной двери. — Уходи, уходи отсюда и из моей жизни, пожалуйста. Уходи, пока дети тебя не увидели. — Ир... — Уходи отсюда! Я не хочу ничего слышать! Я всё знаю!!! Не смей возвращаться, понял?! —  Я не представляю свою жизнь без тебя и наших детей. Я не виноват, и ты скоро узнаёшь. Теперь я знаю, что ты всё ещё любишь меня. - тихо сказал Геннадий, но в его голосе послышалась обида. Не сказав больше ни слова, Ирина Алексеевна плотно закрыла дверь и тут же вернулась на кухню, где её уже ждала Настя. — Мам, что происходит? С кем ты разговаривала? — Ни с кем. — Мам, но я услышала мужской голос. Как будто это был голос папы. - неуверенно сказала Настя и с сомнением посмотрела на мать. — Настя, хватит нести чушь. А почему ты проснулась? — Ничего, я просто услышала твой голос и решила проверить, всё ли в порядке. Но ты как будто что-то от меня скрываешь. Ты выглядишь расстроенной и бледной. — Не знаю, может быть, у меня поднялось давление. Прошу, иди поспи. — Мама, ты уверена, что с тобой всё в порядке? Скажи мне, если что, я волнуюсь за тебя. —Доченька, всё хорошо. Правда, мне теперь лучше. Давай, возвращайся в свою комнату. - блондинка слабо улыбнулась и поцеловала дочь в лоб. Девушка чувствовала, что мама что-то от неё скрывает, но не хотела её расспрашивать. Когда она вернулась в свою комнату, мама села на кухонный стул и приняла ещё одно обезболивающее. Солнечные лучи проникали сквозь даже зашторенное окно и, попадая в глаза, неприятно слепили. Пятилетний мальчик сонно открыл глаза и встал с кровати, затем пошёл в комнату сестры, которая и так не спала. — Ты спишь? - тихо спросил он и сел рядом с ней. — Нет, Мишуля, я не сплю. Чего ты хочешь? — Расскажи мне о папе. — Ой, Мишуля. Почему ты меня спрашиваешь? Спроси маму. — Спрашивал уже. Только и говорит, что он был хорошим человеком. — Папа был замечательным человеком. - сказала Настя со слезами на глазах и погладила его тёмные волосы, хотя говорить ей было довольно трудно из-за кома в горле. — Папа нас очень любил. Я помню, когда ты родился, ты был совсем крошечным, и он даже боялся держать тебя на руках. Ты много плакал по ночам, и только папа мог тебя успокоить. — Жаль, что я не помню. Я очень хочу увидеть папу. — Когда-нибудь ты его увидишь. — Правда? — Правда. Мама уже приготовила нам кушать. Пойдём на кухню.- девушка взяла младшего брата за руку и вместе направились на кухню. На завтрак мама приготовила любимую яичницу с хлебом и овощами. Быстро поесть Настя оделась, и побежала в школу. а мама как всегда оставила Мишу в садике и ушла на работу. Она расписалась в журнале и немедленно направилась в свой кабинет, где у неё наконец будет возможность всё обдумать. ^^Почему он так поступил?! Почему ничего не сделал?! Как он мог вернуться сейчас, через пять лет?! Господи, дай мне сил вынести то, что ты сам же взвалил на мои плечи. Я не справлюсь. Я не знаю, как жить дальше. Я пытаюсь жить нормальной жизнью ради своих детей, но когда я знаю, что он здесь, ничего не получается.^^ Заведующая пробормотала себе под нос и выглянула в окно. На улице всё так же шёл снег. Снежинки падали с неба и кружились, плавно ложась на землю. Эту неловкую тишину прервал звук исходящий из коридора. В дверь кто-то уверенно стучал уже как 15 минут. Молча тяжело вздохнув, как будто говоря <не вовремя>, она вытерла слёзы и прочистила горло.

***

Настя сидела на скамейке перед школой и смотрела на отца, стоявшего рядом с ней. Геннадий Ильич решил поговорить с дочерью. Каким-то образом ему хотелось излить душу, заглушить боль, показать что он невиновен. Девушка завязала красный шарф и глубоко вздохнула, прежде чем начать разговор. — Этот шарф был подарком от тебя. Помнишь? — Конечно, я помню. Я ничего не забыл. — Нет, пап. Ты забыл. Ты забыл о маме, о нас. Ты забыл, что у тебя есть семья. — Настя... — Папа, я не хочу слушать новые оправдания. - резко прервала Настя. — Сегодня утром Миша снова о тебе спрашивал. Он знает тебя, даже любит тебя. Но он не знает, что ты наш отец. — Звучит ужасно. Настюша, думаешь, мне приятно, что мой сын называет меня дядей? Твоя мама даже спрятала мои фотографии. Ты сама это недавно сказала. Может быть, ты, как и мама, меня презираешь. Может быть, я предатель в твоих глазах. — Я никогда не считала тебя предателем. Я всегда думала, что у тебя есть очень важная причина причинить нам эту боль. — Доченька, прости меня. Хочу всё исправить, но не знаю с чего начать. - тихо, дрожащим голосом ответил Геннадий и пожал дочери руку. — Вообще, если честно... Мама запретила мне с тобой общаться. Пап, я тоже очень хочу быть вместе, как раньше. Я хочу, чтобы Миша знал правду. Я хочу, чтобы мама простила тебя. Но она очень сильно ранена. Она всё ещё любит тебя, папа, но не может забыть, что ты бросил её во второй раз. — Во второй раз? Ты уже знаешь нашу историю. — Да, мама мне всё рассказала под Новый год. — Я рад, что ты знаешь. Когда ты была маленькой, ты задавала нам много вопросов. Рад, что ты получила ответы. — Дедушка тоже тебя ждал. Ты был его единственным сыном, но, к сожалению, его больше нет. - девушка почувствовала, что ей до сих пор очень больно, когда она говорит о дедушке. Казалось, она была готова снова заплакать в любой момент. — Ты даже не представляешь, как мне из-за этого больно. Настя, мне очень жаль. Я бы не хотел, чтобы это случилось с нами. Когда я поехал в Израиль и увидел состояние твоего старшего брата, мой мир словно рухнул. Лёшка целый год находился в коме. Даже мы с Ритой потеряли надежду, что он выживет. — Папа, зачем ты мне всё это рассказываешь? — Послушай меня, пожалуйста. Я хочу рассказать тебе всё, я хочу, чтобы ты знала правду. А ты помнишь Олю и Диму? — Оля была той женщиной, из-за которой у вас с мамой были конфликты. И я очень хорошо помню дядю Диму. Он мне совсем не понравился. — Точно. Оля соврала Алексею о своей беременности только для того, чтобы быть с ним. А виновником аварии стал её бывший муж Дима. И именно поэтому наше семейное счастье было разрушено. Из-за Димы. - Настя застыла на месте, слушая слова отца. Она не могла поверить в то, что слышала. Казалось, каждое следующее слово медленно разбивало ей сердце. Вечером, после окончания смены, Кривицкая зашла в свой кабинет переодеться. У неё ужасно болела спина и казалось, что ноги подкосились. После 5-часовой операции она чувствовала себя очень уставшей. Заведующую вдруг вздрогнул громкий стук в дверь. Она снова взглянула на часы и, нахмурившись, подошла к двери. — Что ты здесь делаешь? Ваша наглость не знает границ, Геннадий Ильич. - сказала она насмешливо и плотно закрыла дверь. — Чтобы ты меня больше не выгоняла, я решил прийти сюда. Наш сын пока не должен меня видеть. — Я сказала тебе всё, что тебе нужно утром. Мне надо забирать ребёнка из детского сада, поэтому у меня нет на тебя времени. — Ир... Пять минут, пожалуйста. - Геннадий умоляюще посмотрел на жену и в отчаянии сел на диван. Ирина стояла перед ним и скрестила руки на груди в ожидании его нового оправдания. — Слушаю. Какое твоё следующее оправдание? — Ира, я не оправдываюсь. Я просто хочу поговорить спокойно. Я хочу, чтобы ты знала правду. Я хочу всё исправить. Я не могу жить без тебя и наших детей. Я чувствую отчаяние. Я люблю тебя Егорова. — Заткнись, Кривицкий. Я умоляю тебя, заткнись. Как, после всего, что ты натворил, я могу верить в твою любовь ко мне?! — Я понимаю, что в этот раз ты не простишь меня. Но я никогда тебе не врал, лишь пытался защитить! Я должен был защитить тебя и наших детей! — Защитить? Я никогда не прощу тебя. Ты предал меня во второй раз. — Ир… — Молчи. Я не верю не единому твоему слову. Я хочу, чтобы ты ушёл из моей жизни... Оставил меня в покое, если действительно хочешь, чтобы я была счастлива. Я не хочу больше страдать. Я развожусь с тобой...