"С Днём рождения, Гэвин"

Она боялась, что не успеет. Сюрприза и так не получилось, не хватало ещё разминуться с ним по дороге. А если она сейчас всё-таки вернётся домой, он будет брюзжать, мол, нечего ночами по городу шляться. Но это ненадолго – пока ему на глаза не попадётся праздничный ужин и торт (если они к тому времени не превратятся в бесформенную массу). Если уже не превратились, пока она несла их в совершенно неудобных пакетах просто чудовищных размеров. Длинное красное платье путалось у неё в ногах, мужская кожаная куртка почти не спасала от ветра, в кудри набились дождевые капли. Зайдя наконец в участок, девушка оглядела себя в ближайшую отражающую поверхность. Поставив пакеты на пол, она сняла куртку и собрала волосы в конский хвост, придав им более-менее приличный вид. – Я к детективу Риду, – на ходу бросает она андроиду у стойки регистрации, и, не дожидаясь дальнейших расспросов, продолжает, – Мэри Уильямс. Авторизована. Она хватает с пола пакеты и кое-как втискивается с ними в турникет, оставив после себя запах дождя и шлейф легкого цветочного парфюма. Сколько раз она видела его за работой – полностью сосредоточившись, он обычно не следит за положением своего тела, а потому ноги его могут оказаться на столе, сам он вольготно растянется на стуле, пока в итоге совсем не свалится, прихватив в свободное падение документы, над которыми только что так усердно корпел. Но сейчас он сидел сгорбившись, сонно наклонив голову вперёд. На столе – привычный рабочий беспорядок. Плечи Гэвина мерно поднимались и опускались в такт его дыханию. Он чуть слышно посапывал. Мэри невесело вздохнула и поджала губы: время – третий час ночи, а он до сих пор торчит в участке, где из всех его поздравил, наверняка, один только Фаулер, да и то из вежливости. Даже она за весь день не удосужилась хотя бы позвонить ему. Но поздно уже строить кислую мину – пора оживить это унылое местечко. А заодно и самой повеселиться. – Детектив Рид, – произносит она наигранно строго и громко, еле сдерживая смех. Гэвин от неожиданности подскакивает на месте. Он нехотя поворачивается на стуле, сонно потирая глаза. Но узнав её (и предварительно подавив изрядную зевоту), улыбается – как всегда при её появлении одним лишь уголком рта.Сказать что-либо он уже не успевает – наплевав на пакеты и куртку, она бросается к нему с объятьями и осыпает поцелуями всё его лицо. Слышится только какое-то невнятное бормотание. Рид пытается высвободиться, в шутку или нет ворча нечто вроде: «Пусти, дура, задушишь». Раздается смех и ругань. – Так и до инфаркта довести можно, – в конце концов говорит он, когда Мэри немного ослабевает хватку. – Я уж думал, Фаулер вернулся. И так каждые полчаса пытается меня отсюда выгнать. Пришлось телефон вырубить. – Смотри, как бы тебе потом не досталось. – За что? За то, что я на этого хрыча и горбачусь в ущерб собственному здоровью? – Рид фыркнул. – Скажешь тоже. Что, по-твоему, это лысый хрен мне сделает? Если только медалью наградит – давно пора. К тому же он мне на сегодня уже отгул дал. – Он посмотрел на наручные часы и, сделав паузу, многозначительно добавил. – За вчерашнее. Ну вот опять. Эта небрежность в голосе на последнем слове, исподлобья смотрит и молчит – выжидает реакцию. Она терпеть не могла ему подыгрывать. В другой раз Мэри хотя бы из тупого упрямства продолжила бы гнуть своё, чтобы потом не видеть эту сахарную улыбочку и довольную масляную мину. Но сегодня она уже слишком устала, чтобы в угоду ему ломать очередную комедию. Качнув головой, девушка чуть заметно вздыхает и почти шёпотом произносит: – С Днём рождения, Гэвин. Губы – сухие и грубые, как песок; язык - огненная змея; зубы – частокол сабель. Она любила целовать его первой, а Рид всегда отвечал на её вызов грубостью. Он впивался в её губы, как волк; кусал их; от его частого дыхания прерывалось её собственное. Поцелуй обжигал изнутри и длился целую вечность. Пока она снова не обняла его, прижавшись к колючей щеке. Похоже, он совсем недавно выходил покурить, потому что до сих пор сидел в куртке, от которой пахло дождём и табачным дымом. Это был всё тот же Гэвин Рид – уставший, небритый, с потрескавшимися губами, который отмахивался самыми банальными колкостями из серии «у нас в семье и одной бабы – много», когда речь заходила о гигиенической помаде. – Шикарно выглядишь, – Рид слегка отстраняется, чтобы получше рассмотреть Мэри – её лицо, фигуру, наряд. На мгновение взгляд его останавливается на прическе девушки. – Распусти волосы. Пожалуйста. С секунду поколебавшись, она всё-таки сделала, как он просил, и кокетливо откинула назад несколько самых непослушных прядей. – Ну так постаралась. А вот ты нет. – Ты о чём? – Губы, Рид. – Только не начинай. – Гэвин, ну неужели так сложно? – Я же говорил – я не буду себе губы непонятно чем мулевать! – Почему сразу «непонятно чем»? – Потому что для меня непонятно, на кой хрен мне это сдалось. По-моему, мы и без этой фигни прекрасно справляемся, разве нет? – Ну Гэвин! – Ну вот и всё. – Ты неисправим. – Помилуй, дорогуша. Хочешь сказать, что ты тащилась сюда через весь город, чтобы в очередной раз читать мне нотации, пусть и на твою любимую тему? – он скептически хмыкнул. Мэри, закатив глаза и даже не скрывая нетерпеливой улыбки, запустила руки ему в волосы. – Зачем-то же ты притащила эти пакеты. – Сюрприз хотела сделать, а ты, гад такой, язвить вздумал. Она сгребла в одну кучу пакеты и зачем-то куртку и направилась на кухню. – Да ладно тебе... – Рид попытался ухватить подол её платья, но ткань легко выскользнула из его ладони. В соседней комнате чем-то зашуршали. Включилась микроволновка, запахло чем-то жареным. – Бокалов у вас нет, а из дома я нести побоялась, поэтому пить будем из стаканов. Из кухни Мэри вернулась с тарелкой, от которой валил густой пар, в одной руке, и с бутылкой вина и двумя стаканами – в другой. Она поставила посуду на стол, разлила вино и через секунду снова удалилась, сказав, что принесёт приборы. Рид взял один из «бокалов», отпил немного красной терпкой жидкости и задумался. «А я-то думал, забыла. Ни звонка, ни sms – с самого утра! Даже не предупредила. А оказывается, вон оно что. Тоже мне придумала. С моей-то работой – сюрпризы эти». – Рид. «Какая ирония. Андроиды эти гребаные весь день глаза мозолят, начальство уже поперёк горла – хоть вешайся, ей богу. И где я при этом праздную 36-летие? На работе, мать вашу!». – Уснул, что ли? – Мэри легонько ткнула его вилкой в плечо, привлекая к себе внимание. Рид сонно заморгал, невидяще уставясь прямо в глаза девушке – неужели и правда задремал? – Грею уже второй раз, поэтому...ну, сам понимаешь. – Выглядит вкусно. – Обнадёживает, – она села напротив, подперев голову руками и наблюдая за Ридом, который прилагал все усилия, чтобы тут же не наброситься на еду, послав к чертям весь этикет. Не пожелав и дальше испытывать его терпение, она сказала «приятного аппетита», давая Гэвину возможность наконец насладиться ужином. С полчаса они сидели молча – только позвякивала посуда и интенсивно работали челюсти Рида. – Опять целый день не ел? – с беспокойством спросила Мэри. Гэвин с полным ртом буркнул нечто неразборчивое. Девушка поморщилась. – Сама же знаешь, что некогда, – поспешил ответить он, проглатывая последний и самый внушительный кусок мяса. – Да знаю, – протянула она и после короткой паузы добавила. – Вкусно хоть? Или не понял? – Обижаешь, – притворно смутился он. – Очень вкусно. Ты уже давно так не готовила. – Так повод нашёлся, – ответила Мэри и потянулась к опустевшей тарелке, но Рид опередил её, перехватив руку девушки. – Давай я помогу. – Тебе нельзя на кухню. – Очередной «сюрприз»? – Угадал, – Мэри мягко высвободила руку и вновь скользнула на кухню. Через несколько минут почти во всём участке погас свет, а спустя мгновение показалась и «причина» неполадки. Мэри выходила из кухни, аккуратно неся перед собой тарелку с шоколадным – и, несомненно, самодельным – тортом. Свет от украшавших его свечей подрагивал на лице девушки. Она поставила блюдо прямо перед носом Рида, усаживаясь на прежнее место и лучезарно улыбаясь. На торте, как заметил Гэвин, было всего две свечи – в форме цифр 3 и 6. – Мэри, – только и произнёс Рид, но она шикнула на него, тихо добавив: «Сначала желание». – Шутишь? – Ни разу. – Мэри. – Тссс, желание. – Мне же не пять лет! – Если ты сейчас же не задуешь эти грёбаные свечи, я кину в тебя этим тортом. Рид уставился на неё. Потом перевёл взгляд на торт. Он не знал, что загадывать, поэтому просто выждал несколько секунд, чтобы не обидеть Мэри, и задул свечи. Офис погрузился во тьму, девушка потихоньку зааплодировала. Рид включил настольную лампу. – Позвонила бы хоть, – устало говорит Рид, нежно касаясь рук Мэри и поигрывая её пальцами. – «Второй раз греть» не пришлось бы. – До тебя дозвонишься. Ты же из-за Фаулера телефон «вырубил». Рид, улыбаясь, ругнулся. – Тем более, я же знаю, что ты всё равно домой не уйдёшь, пока всё не доделаешь. Даже в свой день рождения, – грустно заметила она. – Надо было мне предупредить, что задержусь. – Брось, как будто первый раз. Это я должна была догадаться и пораньше приехать. – Ну уж нет. Лучше бы я домой вернулся, всё равно работа параша. Хоть раз нормально посидели бы. – Но именно из-за этой «параши» ты сидишь здесь уже больше 12 часов, не реагируя на уговоры Фаулера пойти домой и со спокойной душой «отрабатывать» свой отгул? – Ха-ха, очень смешно, – с издёвкой произнес Рид и мягко потянул её к себе. – Иди сюда. Она обошла вокруг стола, всё еще держа его руку. Он усадил её к себе на колени и крепко обнял. – Давай лучше торт есть. – Наелась уже, пока готовила. Или ты хочешь, чтобы я первая попробовала – травануться боишься? Рид театрально хлопнул себя по лбу. – Раскусила. И за что ты мне такая умная? – Ну кто-то же из нас должен быть. – Ах ты! Ну я тебе сейчас устрою! Опять громко смеялись, опять шутя переругивались, копошились, еле умещаясь вдвоем на шатком вертящемся стуле. Ели торт, вдоль и поперек перемазав друг друга жирным шоколадным кремом. Дурачились, совершенно как дети, и Гэвин почему-то только сейчас понял, что именно загадал бы в следующий раз.