Связанные вечностью

      — Последний раз спрошу: брак со мной — это ужасно для тебя?       Может ли сейчас Амен отказаться от меня? Эва, если нам уготована вечность, мы проведем ее вместе. Мы связаны. Это его слова. Но теперь в нем что-то поменялось. И это ставит меня на колени.       — Тебя это настолько задело? — не знаю, почему увиливаю… но мне страшно. — Звучишь так, будто для себя уже решил покончить со мной.       — Отвечай.       От его грубого голоса я прикрываю глаза, затаив дыхание. Что со мной не так и почему я не могу признаться? Словно после я буду в его власти. Если я сейчас отдам свое глупое сердце Амену, то проиграю. Исфет, если только меня это сильно бы волновало, а не сама я заставляла себя об этом думать.       — Нет, — уверенно проговариваю я. — Больше нет. Меня это тоже пугает… я не планировала.       — Не планировала что? — отрицательно киваю, собираясь с духом, на что Амен своими пальцами касается щеки, останавливая. — Мне плевать на сплетни. Эва, это не самое худшее, что я когда-либо слышал о себе, но… когда речь зашла о том, что я избиваю тебя, — это да, почему-то задело, — его низкий голос заставляет меня дрожать, настолько будоражит. — Ты все так же боишься меня?       — Амен, я влюблена в тебя.       Мягче, чем планировала, произношу я, даже не веря собственным словам, не веря, что это сделала. Смотря в глаза Амена, вижу, что мое признание стало неожиданным… он выглядит удивленным и даже не скрывает этого. Признаться, мне стало легче, теперь мне нужны хотя бы его прикосновения, и я прижимаюсь лицом к широкой ладони. Эпистат будто о чем-то догадывается, аккуратно поглаживая кожу. Ему было неприятно слышать о том, что он меня избивает. Знаю, что эти слухи по моей вине разошлись, скорее всего, по всем Фивам. Повернув время вспять, я бы обязательно поговорила с мамой, а не была столь опрометчива. Мне обидно, что Амена посчитают тираном, хотя, полагаю, многие поддерживают такие методы. Может, считают, что я заслуживаю подобного отношения.       — Давно ты это поняла? — спустя вечность молчания спрашивает Амен.       — Конечно, но признаться самой себе тяжело, не говоря уже о тебе. Я поговорю с матерью, во всем сознаюсь, не хочу, чтобы они думали о тебе плохо.       — Это неважно, — мягко произносит он, притягивая меня к себе, и я не могу сдержать улыбки. — Пусть думают, как им угодно.       — Я хочу этого, позволишь?       — Ты начала спрашивать разрешения? — ухмыляется эпистат, пристально смотря в мои глаза сверху вниз. — Используй это почаще, Эвтида.       — Желаешь моей покорности? — провоцирую я.       — По возможности, — короткая усмешка заставляет смущенно прикусить губу.       Он жадно наблюдает за мной, пока не целует так трепетно и нежно. Неужели эпистат простил мой обман? Знаю, Амен многое мне спускает с рук, входит в положение… теперь не исключение. Что будет, узнай он, что я черномаг? Уверена, что закрыть глаза на такую деталь не сможет. Да и я сама… как мне отказаться? Мне нравится онейромантия, и я не представляю жизни без этого.       — Останешься? — вопрос Амена выводит меня из раздумываний, и я коротко киваю. — Тогда уходим сейчас, делать здесь нечего.       Не стала спорить, да и не скажу, что испытывала удовольствие, находясь здесь. Еще и Дию упустила, сомневаюсь, что смогу ее найти, но надежда теплится. В любом случае я должна помочь ей и Реммао. Если не получится убедить Дию, то нужно придумать, как сообщить ее наставнику. Незримый Бог, вдруг Амен прознает… точно убьет.       То, что Амен ни с кем не прощался и увел меня так быстро, что я даже не заметила Дию среди всех на этом торжестве, не стало удивлением. Завтра я предприму еще одну попытку с ее домом, только для начала поговорю с мамой. Пусть Амена это не волнует, но я не хочу, чтобы по моей вине распускались слухи. И не только…       Добраться до жилища эпистата не составляет труда. Ожидая, пока Амен договорит с Тизианом, я стою на пороге с мыслью, что привыкаю к этому месту с каждым разом все сильнее. Мне, кажется, здесь нравится находиться больше, нежели чем в собственном доме. Это реально? Так боялась Амена, что в итоге привязалась намертво. Думаю ли я теперь о побеге? Да, до сих пор…       Исман помогает черномагам, явно участвуя в каком-то заговоре, учитывая, что их обвиняют в хвори и многих других проделках, — в очередной раз осознание бьет по голове, но я не успеваю достаточно в эти мысли погрузиться, когда теплая ладонь Амена касается моей спины. Поднимаю свой взгляд на него. Выглядит, как обычно, внушительно, но его вид не воодушевляет. С ним явно что-то не так. Неужели мое признание подействовало?       — Пойдем, — коротко проговаривает он, не размениваясь любезностями, и открывает дверь.       Не пытаюсь как-то прокомментировать, все мое подсознание подсказывает мне, что нужно молчать. Напряжение появляется в воздухе, стоит нам войти внутрь, а темнота еще больше способствует этому. Мне совершенно не хочется спать, нам нужно поговорить… Может, Амен чем-нибудь поделится со мной, но желала-то я другого. Вот как так можно? Вокруг такой бардак, а я думаю о том, что нам нужно обсудить наши отношения. Какие глупости…       Пока эпистат поджигает свечи, я устраиваюсь на диване, подминая под себя ноги. Отчего-то все тело покрылось мурашками, и уж точно не от холода. Через неделю мне придется сюда переехать и называть это место своим домом. Еще недавно я жила с уверенностью, что не смогу это спокойно принять. Но сейчас я готова. Даже если мне придется бежать, вечность будет принадлежать нам, и мы проведем ее вместе. Исфет… иногда я не понимаю, откуда столько бреда в моей голове. Не иначе, это все влияние эпистата. Признаться в том, что влюблен, — одно, совсем другое — бороться с собственными мыслями.       — Чем же ты так занята? — иронично спрашивает Амен, устраиваясь в кресле.       То, что он выбрал дистанцию, меня огорчает, но… то, что эпистат держит в руках бокал вина, удивляет меня намного больше. Раньше я и не видела, чтобы Амен употреблял алкоголь. Даже он лицезрел такую картину с моим участием, но сам не поддавался искушению. Что сегодня стало причиной? Полагаю, во всех фигурирую я чуть ли не главным образом.       — Размышляю, — его вид требует продолжения, и я не перечу. — Обо всем. О нас. Исман и то, что ты мне рассказал о нем. Чувствую, что ничем хорошим это не закончится, — делюсь с Аменом, вовремя замолкая, ведь я уже готова была и про Дию рассказать.       — О нас? — он будто специально игнорирует все остальное, но я совру, если скажу, что это неважно. — Полагаю, все решено уже давно.       — Скажи мне, — делаю паузу, задумываясь, стоит ли спрашивать, хотя вопрос вертится на языке не первый день, — твой выбор невесты ведь не случаен?       — Да.       Даже ожидая такого ответа, я замираю и перевожу взгляд, не в силах смотреть в его глаза. Признаться, я догадывалась, что была использована не только родителями, но и Аменом. Слышать это, конечно, больнее. Именно сейчас. Сказал бы он об этом мне в начале, я и бровью бы не повела.       — Это не должно тебя задевать, но задело, — анализирует Амен, и я чувствую, как он пристально наблюдает за мной. — У всех есть свои тайны, помнишь? Но при этом всем с тобой я достаточно откровенен.       — Мне приходится самой добираться до этой правды, собирая детали по крупицам, — укоризненно произношу я. — Мне не нужны все секреты эпистата, это не мое дело, и я не лезу.       — Вот как, — низкий голос доносится до моих ушей, и я понимаю, что Амен поднялся с кресла, но все так же смотрю в сторону. — Моя непокорная Неферут, в первые дни нашего знакомства я и не ожидал таких слов.       Решаюсь поднять на него глаза, сталкиваясь с величием, что практически нависает надо мной. Мой взгляд цепляется за бокал, который он держит своими длинными пальцами. Пытаюсь оттолкнуть внезапно появившиеся воспоминания в голове как наваждение. Амен делает глоток, не прекращая наблюдать за мной, и это выглядит… впечатляюще.        — Мне нужно знать больше про Исмана, чтобы помочь, — в попытках отвлечься проговариваю я.       — Ты не станешь в это ввязываться и ему помогать. Вопрос закрыт, — строго отвечает он, разворачиваясь и направляясь на кухню.       — Амен, — встаю вслед за ним, ошеломленная его решительностью, — это мой брат. Хочешь ты этого или нет, я не оставлю его, — гневно произношу я.       — Тогда мне ничего не остается, как запереть тебя здесь, — спокойно издевается Амен, занимаясь своими делами, будто я просто шум на фоне. — Жить станет немного легче.       — Ты этого не сделаешь, — не так уверенно, как планировалось, но в своих словах я не сомневаюсь. — Что с тобой? Если у тебя нет близкого человека, то тебе не понять, что это значит. Я спасу Исмана с тобой или без тебя, это не столь важно.       Моя тирада звучит яростно, я совершенно не слежу за своим проклятым языком. Незримый бог, я этого не хотела. Амен буквально замирает, отталкивая от себя бокал, отчего он с грохотом катится по столешнице. Мне бы бояться, да только нет этого чувства рядом с ним, как и благоразумия. Каждый раз я так отчаянно хожу по краю, слепо полагая, что мне сойдет с рук.       Внушительная фигура эпистата надвигается на меня, как гром среди ясного неба. В глазах все мутнеет, но я не собираюсь отступать. В одночасье его руки обхватывают мои плечи, и я всхлипываю, хотя боли не следует.       — Эва, мой близкий человек упрямо доказывает мне, что справится, когда я знаю, что это не так. Мой близкий человек даже не пытается осознать, насколько это может быть опасно. Мой близкий человек каждый раз борется со мной, хотя нам нужно работать вместе, — все, что он говорит, оставляет сильный отпечаток на моей душе, пока Амен держит меня в своих руках… держусь как могу, но слезы уже скапливаются в уголках глаз. — Вот что делает мой близкий человек. Как прикажешь мне защищать его? Есть идеи?       — Так оставь меня, будь что будет. Делай вид, что никакая опасность не угрожает.       Амен смотрит на меня с пониманием, и этого достаточно, чтобы выдохнуть. Он не принимает мои слова за чистую монету, осознавая, на что я намекаю. Его пальцы поглаживают плечи, и это действует на меня чудесным образом, успокаивая.       — Я многого не знаю, это так… но если есть какая-нибудь возможность спасти Исмана, я это сделаю. Должна быть причина, по которой он связался с черномагами, — мои ладони касаются его груди, и я борюсь с желанием прижаться сильнее. — Мой брат не из тех, кто поддерживал их. Даже сейчас мне с трудом верится.       — Но ты веришь мне? — он наклоняет голову, сверкая своими серыми глазами.       — Верю… но не могу оставить вот так.       — Исман убил девушку, что должна была стать моей женой, — ошеломляет меня Амен, а мои ноги буквально подкашиваются. — Теперь ты понимаешь, насколько он во все это ввязан?       — И ты это знал? — Амен держит меня в своих руках, пока я не могу совладать с собственным телом. — До того, как пришел в мой дом для помолвки с сестрой убийцы своей невесты?       — Знал.       — Но почему?       — На сегодня хватит, — уверенно заключает Амен, его тон не терпит непослушания, и это я уже выучила. — Не делай глупостей. Помни, что мы работаем вместе. Я не могу рассказать все сразу для твоей же безопасности, но обещаю, ты обо всем узнаешь.       Это провал. Исман убил человека, а эпистат все это знает, играя свою определенную роль. Мне никогда не спасти его, мой брат обречен на смерть. Слезы душат, и я не в силах их более держать. Ненавижу плакать перед кем-то, но это не тот случай… горький вкус обреченности ощущается на языке слишком остро.       И с этим связана я. Напрямую. Как я и думала, невестой эпистата я стала не зря. Но зачем я нужна была Амену тогда? Он не ответит, да и я не могу спросить сейчас.       Амен прижимает меня к себе, ладонью путаясь в моих волосах и вдыхая запах. Это еще больше смешивает все чувства внутри. Мне не стыдно предстать перед ним настолько откровенной. Знаю, Амен не станет осуждать.       Только теперь я совершенно не понимаю, как мне жить с этим. При этом не забывая, что Исман знает обо мне то, что может заставить Амена воткнуть свой клинок в мое сердце.       — Ты мне нужна, Эва, слабая ты или сильная, нужна, — практически шепчет мне на ухо Амен, вызывая теплые мурашки по коже. — Поцелуй меня.       Мне неважно, хочет ли он меня отвлечь и делает ли это специально, я желаю его. Как никогда раньше необходимо оказаться в плену его губ. Быть в его власти. Поднимаясь на носочках, я едва касаюсь, и Амен нежно накрывает мои губы. Он целует так трепетно, что это даже будоражит… словно я действительно то, чем он так сильно дорожит. Знаю, он и сам это подтверждал не единожды, но каждый раз приятно осознавать и ощущать на себе. Я слишком жадна до его чувств. Мне нужно все, что Амен готов мне дать.       Он относит меня в свою спальню, не прекращая поцелуя. Все внутри меня горит от предвкушения. Пальцы сминают его мягкие волосы, пока тело наслаждается каждым его прикосновением. Амен укладывает меня на кровать, отрываясь от губ и нависая сверху. Серые глаза блестят, и я разделяю его чувства. Будто каждой клеточкой ощущаю все его желания. Они превращаются в мои собственные. Это похоже на магию. Так же я наслаждалась онейромантией, теперь эпистатом. Безумие, не иначе.       — Тебе нужно отдохнуть, — не сразу я понимаю, что он имеет в виду, но разочарованный стон все равно вырывается из меня. — Ложись спать.       — Ты будешь рядом? — не пытаюсь его переубедить, не буду спешить.       — Да, — он целует мой лоб, устраиваясь на свою сторону и притягивая меня к широкой груди. — На рассвете я должен уйти. Если хочешь, ты можешь оставаться тут.       — Мне нужно домой…       — Эва, — строго произносит он, перебивая меня, на что моя рука слегка сжимает его кожу.       — Работать вместе, помнишь? — Амен выдыхает, и я поглаживаю его, опуская руку ниже, касаясь живота. — Я буду благоразумна.       — Только глупец поверит тебе, Эвтида, — иронизирует эпистат.       — Ты ведь веришь? — ухмыляюсь я, пробираясь пальцами к его штанам, но внушительная рука останавливает меня моментально.       — Это останется здесь, Эва, ты не в том состоянии, чтобы… принимать меня.       Чуткость эпистата каждый раз удивляет, заставляет замереть на месте и стать покорной. Мне о многом хочется спросить, но я воздержусь… пока что. Мы оба это знаем. При этом я не лгу. Действительно, нужно быть осторожной.       Наутро я оказываюсь одна, даже не слышала, как эпистат покинул дом. Как бы он ни хотел, чтобы я осталась, я не могу. Мне нужно поговорить с родителями, в очередной раз убедиться, что им пока ничего не угрожает. Возможно, удастся о чем-то выведать. Есть сомнения, что они знают достаточно. Особенно то, куда ввязался Исман. Он всегда с ними мог выйти сухим из воды, в отличие от меня.       Не теряя времени, я отправляюсь к себе домой. По пути заглядываю в лечебницу, чтобы увидеться с Ливием. В последнее время мы редко виделись и я сильно тосковала. Как и обычно, у него полно работы. Зараза только набирала обороты, и часто Ливия отправляли по разным точкам. Все же я не смогла решиться и рассказать ему все как есть. Лишь о том, что Исман ввязался в очень плохие дела и ему грозит опасность. Ливий не удивился, но все же на его лице написано переживание. Стараюсь перед ним держаться, не показывая страх, но он все и так понимает.       — Мне жаль, что мы так мало проводим времени. У каждого из нас свои причины, но знай, что тебе всегда есть к кому обратиться, — Ливий заключает меня в объятия, и я ему сразу же отвечаю, совершенно не думая, как мы смотримся со стороны.       — Спасибо, и я готова вернуть тебе все это вдвойне.       — Будь осторожна.       Дом меня встречает оживленной беседой, которая доносится с кухни. Немедля направляюсь к ним, встречая за столом маму и отца. Папа при виде меня сразу поднимается, но не спешит начать разговор. Раньше он не стеснялся своих допросов, сейчас они знают, где я пропадаю, и их все, очевидно, устраивает. До сих пор их пренебрежительность ко мне злит. А что, если их Исман убедил отдать меня Амену? Не удивлюсь совершенно, в свете последних событий звучит вполне реально. Но дело в них, родители даже не беспокоились, чем это может грозить. Судьба Исмана их волновала больше.       — Эвтида, ты как раз вовремя, — проговаривает отец, направляясь в мою сторону. — У меня много работы, буду только к ночи.       Он проходит мимо, слегка сжимая мое плечо, имитируя привязанность, но я никак не реагирую. Мама начинает суетиться, параллельно расспрашивая, как прошел вчерашний вечер, ожидая, по всей видимости, подробностей. Мне есть что ей рассказать, я и не собиралась откладывать разговор в долгий ящик. Сажусь за стол, наблюдая, как она ставит мне новые приборы.       — Мам, садись, нам нужно поговорить, — стараясь не напугать, прошу я; выходит паршиво, она обеспокоенно рассматривает меня, тут же устраиваясь рядом. — Я знаю, ты кому-то рассказала, что Амен меня избивает.       — Эва, как так… неужели эпистат узнал об этом тоже? — страх в ее возбужденном голосе очевиден, что даже меня напрягает.       — Подожди. Я солгала, — неуверенно сознаюсь я. — Во мне играли чувства… злость на вас с отцом затуманила мой разум. Амен никогда не позволял себе такого, хотя причин я давала ему достаточно, это правда.       — Скажи честно, он запугал тебя? — с недоверием спрашивает мама, касаясь моей ладони.       — Мам, как ты думаешь, возможно меня запугать? — нервно ухмыляюсь я.       — О, Эвтида, зачем же ты это сделала… я рассказала не специально, вырвалось, когда я была так опечалена твоей историей. Не думала, что разнесут так быстро. Видят боги, больше никогда так не поступлю, — обещает мама, все еще укоризненно глядя на меня. — Полагаю, эпистат зол?       — Нет, Амена это совершенно не волнует, — приукрашиваю я. — К тому же я ему сразу сказала, что это моя вина.       — Ты призналась? — она округляет глаза в удивлении, что даже смешит. — Сама?       — Амен не чудовище, я его не боюсь, поэтому могу быть честна…       — Нам с отцом ты лгала на постоянной основе, — подначивает мама.       — Амен еще не знает, что я шезму, — на выдохе произношу я, теряя все краски с лица, как и мама.       — Этого и не будет, — она сильнее сжимает мою руку, убедительно проговаривая. — Ты же прекратила этим заниматься? И даже не пытайся… поверь мне, плохо кончится, Эвтида, не испытывай судьбу… и эпистата. Он будет куда хуже, чем просто судьба.       Нет желания спорить с ней или как-то провоцировать, это больше не доставляет удовольствия, да и в какой-то степени она права. Мама удивляется, когда я начинаю интересоваться свадьбой. В прошлый раз ей казалось, что это лишь секундное помутнение рассудка. Но, без лишнего самообмана, мне хочется участвовать в подготовке.       Чем мы и занимаемся на протяжении всего оставшегося дня. Осталось каких-то несколько дней до свадебного обряда, уже завтра состоится примерка моего платья, что должна сшить ткачиха Нейт. Мне удается даже подглядеть за подарками, что были подготовлены Аменом. Сомневаюсь, что он лично этим занимался, но сама мысль веселит. Так ли он спокоен, когда у меня мурашки появляются, стоит представить, как мы даем клятвы друг другу… Все же свадьба состоится, хотя исход мог быть и другим.       День был настолько утомительным, что уже после заката я валюсь с ног. Отказываясь от ужина, я направляюсь в свою комнату за одним. Мне срочно нужна кровать. Как мама и ее свита целыми днями занимались подготовкой, даже не представляю… Бегать и искать приключения оказывается куда проще, чем все это.       Стоит моей голове коснуться подушки, я закрываю глаза. Хоть и не сразу проваливаюсь в сон, я не могу их более открыть. Это выше меня на данный момент. И я даже не понимаю, как засыпаю, полностью теряясь во времени.       Пока… пока не ощущаю, как что-то… кто-то практически трясет мое ватное тело. Хочется крикнуть, когда вижу перед собой огромный силуэт, но мой рот плотно накрыт рукой. Стоит привыкнуть к тусклому лунному свету, и я с точностью понимаю… это Исман. Что он делает?       — Тихо, я отпущу тебя, но не нужно лишних движений, — проговаривает убедительно, но он явно нервничает. — Эва, соберись, ты мне сейчас нужна.       — Что случилось? — все же меня пугает, а опасения сразу прокрадываются в голову.       — Настал этот день, — он тянет меня за руку, сжимая ее и пристально глядя в глаза. — Слушай меня внимательно. Мы должны убить Верховного эпистата этой ночью.       — Что? — удивленно произношу я, пораженная его словами, даже не веря в то, что действительно это слышу.       — Не перебивай. Нам всем угрожает опасность. Тебе, родителям… мне – твоему брату, Эва. Мы должны его убить прежде, чем он перережет всю нашу семью. Сегодня я должен доказать свою значимость, то, к чему шел многие месяцы. И мне нужна твоя помощь, сестренка. Иначе… иначе всех нас ждет печальный конец. Они никого не пожалеют, даже тебя.       — Исман, что ты натворил? — испуганно спрашиваю, пытаясь придвинуться ближе, хотя понимаю, что лучше бежать отсюда, да подальше.       — Эва, нас ждет новое будущее, — странный голос заставляет меня застыть. — Будущее, где тебе не придется скрывать то, чем ты занимаешься. Ты — шезму, и это твое предназначение. Ты станешь свободной, обещаю.       Мое предназначение, но для этого нужно убить Амена. Моя свобода, но для этого нужно убить Амена.       Исман сошел с ума, но в его словах я вижу смысл. Понимаю, что он пытается мне показать.       — Не молчи, — требует Исман, почти касаясь меня своим лбом, как часто мы делали вместе. — Ты согласна?       — Да, — решительно киваю я.       После пути назад не будет. После все изменится. Знаю, но я пойду за ним, чего бы это мне ни стоило. Мой выбор, и только я за него в ответе.