Связанные вечностью

      Мягкие солнечные лучи касаются моей кожи, и я невольно улыбаюсь, еще не открыв глаза, но стоит мне почувствовать настоящие прикосновения, мгновенно выхожу из утреннего морока. Столкнувшись с двумя льдинами, смотрящими на меня свысока, память возвращается с оглушительным ударом. Амен отключил меня, а теперь так просто сидит рядом, смеет трогать меня? Мое выражение лица можно прочитать как открытую книгу — я не скрываю своего презрения.       — Как ты себя чувствуешь? — Амен убирает руку, но не отстраняется, еще и имеет наглость задавать такие вопросы.       — Что это было вчера? — даю ему одну попытку на оправдание. Да и с чего вдруг я такая щедрая? — Ты не имеешь права…       — Прости… хорошо? — мне кажется, что даже эти слова даются ему с трудом, будто Амен редко их произносит, и я охотно верю своей теории.       — Почему? — привстаю на постели, оказываясь еще ближе к нему. — Почему ты это сделал?       — Есть вещи, которые знать тебе не нужно, так будет лучше для тебя и твоей безопасности, — выходит словно заученно, но я чувствую в его голосе искреннюю… заботу? Исфет, Амен точно задел мой мозг.       — Ты мог попросить, и я осталась бы в своей комнате, никому не мешая, — уверенно произношу я.       — Эва, ты действительно считаешь, что я настолько наивен?       — Мне бы этого очень хотелось.       Что это между нами?.. Откуда появилось тепло в голосе и взгляде? Это не то, за чем я могу обыденно и спокойно наблюдать. Чарующая улыбка эпистата заставляет меня ответить тем же, и я готова врезать себе здесь и сейчас, лишь бы испытать что-нибудь совершенно противоположное. То, что происходит сейчас, слишком опасно… Мне не нужны привязанности.       — Что же ты скрываешь, Амен? — моя рука касается его щеки, и эпистат замирает, пристально смотря в глаза.       — У всех есть свои секреты. Что насчет твоих?       — Мои секреты не вынуждают меня хватать тебя за горло, — в моем голосе слышна ирония, и это вызывает в нем усмешку.       — Но ты этого хочешь, — Амен обхватывает мою ладонь, опуская к своей шее, а мое сердце начинает гулко стучать от переизбытка чувств.       — Уже нет, — признаюсь я, не отворачиваясь от твердого взгляда.       Мне хочется ударить его за то, что он сделал со мной, но тут же я хочу обнять Амена, как будто в его руках мое безопасное убежище. Эта глупость извращенно действует на сознание, ведь я знаю, что не может быть правдой то, что я испытываю рядом с ним. Стоит Амену узнать, кто я такая, его острый клинок незамедлительно окажется в моем сердце. Он уже там, но я себя чувствую живее всех живых. И мне ненавистна мысль, что Амен тому главная причина.       Как бы я ни пыталась выпытать ответы на свои вопросы, Амен не собирался сдаваться до самого вечера, пока не пришло время выезжать из Гермополя. В этот раз, на мой взгляд, путь был куда тяжелее: меня трясло половину дороги, из-за чего я чувствовала себя отвратно. На второй половине Амен сжалился надо мной, помогая удержаться в колеснице. Мне даже показалось, что за все время мы вдвоем даже не сдвинулись с места, настолько он был непоколебим.       Что мне дала эта поездка? Ни одного ответа, зато новых вопросов с головой. И что теперь делать, как быть? В Фивах меня ждут дела, но сейчас я не знаю, как все провернуть и остаться незамеченной. Особенно то, что касается девушки Дии, о которой меня попросил Реммао. На его карту я ещё не смотрела, но уже уверена, что найти будет сложно, не то чтобы я была знатоком. Может, Амену показать и он поможет? Усмешка порывается от этой мысли, и я перевожу взгляд на эпистата, сталкиваясь с его наблюдающим за мной взглядом. Чтобы выбить его из колеи больше, я ближе прижимаюсь к сильному телу. Полагаю, он действительно состоит из одних мышц, ни одного мягкого местечка, хотя его кожа нежная и приятная на ощупь… Боги, я точно не в себе, постоянно думаю о таких порочных вещах, а Амен точно таковым является для меня.       Мы доезжаем до дома эпистата в самой ночи, но я этому рада, ведь, когда окажусь у себя, родители будут спать, а это освободит меня от расспросов. Хотя мне не терпится узнать, когда же Исман вернется. Потребую от него серьезный разговор, как только мы столкнемся. Ему не сбежать от меня, иначе я перестану за себя отвечать. И откуда эта спесь и уверенность во мне появились… не иначе, влияние Амена.       — Ты можешь остаться здесь, или тебя отвезут в дом твоих родителей, — Амен останавливает меня, преградив путь из колесницы. — Решать тебе, Эва.       — Я нужна тебе здесь? — провоцирую его в ответ, сталкиваясь с внимательным взглядом эпистата.       — Нужна, — коротко отвечает он, вызвав победную ухмылку на моем лице.       — Хорошо.       Мне хочется, чтобы Амен запомнил этот момент: впервые моя покорность по собственному желанию, и она искренняя. Кажется, сам эпистат это понимает. Немного, но я научилась читать его эмоции, даже если это до сих пор достаточно трудно, учитывая, что в пустых выражениях лица Амен является мастером.       Провести с ним еще одну ночь будет затруднительным для моего воспаленного рассудка в свете последних событий, но я себе же не изменяю, влезая в самые кошмарные из всех возможных неприятностей.       Амен молча проводит меня к комнате, в которой я уже спала, и оставляет одну. Всего несколько дней, а я успеваю привыкнуть к его присутствию… это немыслимо. Больше всего я боюсь, что он заставит меня остаться. Заставит, ничего для этого не используя. Кроме моего сердца? До него мне точно не добраться.       Подолгу я сижу на краю кровати, глядя в пустоту и борясь с собственными мыслями. Руки путаются в волосах, приводя в чувства, но у этого лишь временный эффект.       Возвращаюсь к Гермополю… всю дорогу я думала, кто же вчера мог явиться к нам. Он нес какую-то опасность, либо был настолько важен, что мог на меня повлиять странным образом. Опять я пытаюсь думать, как Амен. Что же им руководило… Однозначно, у него свои планы. Уверена, что он преследует цели, и они точно мне не понравятся, когда я обо всем узнаю.       А я узнаю, эпистат, обещаю.       Но это все меркнет, стоит мне подумать о нем, задержаться с этой мыслью в голове. Кто и чем опасен, какие у кого секреты, мой побег, родители, Исман и все остальное уходят на второй план. Амен не оставит ничему и никому места. Даже моему здравому рассудку. Так я оправдываю то, что в глубокой ночи крадусь к его комнате.       Могла бы себя похвалить, если бы замышляла что-нибудь плохое, дурное… хотя мои желания можно таковыми назвать, но я знаю, что это все повлияет на нас двоих безвозвратно. Жаль, что даже светлые мысли не останавливают меня.       Весь путь мое сердце пытается вырваться из груди, но, стоит дойти до судьбоносной двери, оно замирает. Ничем хорошим это не закончится, полагаю, но делаю выбор. В любом случае он мой, и места для сожаления нет. Проникаю внутрь бесшумно, но уверена, что Амен знает, кто нарушает его покой. Почему-то во мне теплится надежда, что он ждал меня…       — Эва, все хорошо? — по всей видимости, моя нерешительность, из-за которой я все еще стою у двери, заставляет его заговорить, но этот хриплый голос отдает где-то под сердцем, а это плохой знак. — Почему ты здесь?       Не могу ему ответить, боясь потерять мужество. Шаг… один, второй. И я оказываюсь возле его кровати, когда Амен садится. Лунный свет освещает его бледное тело для моего взора, и выглядит это настолько порочно, но я слишком слаба, чтобы уйти. Не даю ни ему, ни себе времени на раздумья, мигом забираясь под одеяло. Амен за всем этим наблюдает, как мне кажется, с интересом. Боги, я сведу его с ума точно, и себя заодно.       — Мы можем поговорить? — устраиваясь напротив, тихо спрашиваю я.       — Ничего не смущает? — он подпирает голову рукой, иронично проговаривая.       — Нет, а тебя?       — Тем более, — уверенно отвечает эпистат. — О чем ты хотела поговорить?       — Я не прошу тебя сейчас выкладывать все карты на стол…       — Мы в постели, — перебивает меня он, на что я выбиваю его руку, но Амен даже не дергается, будто ожидал этого. Либо же эпистат всегда и ко всему готов, что более чем вероятно.       — Спасибо, — благодарю его за молчание. — Как я сказала, не прошу, но… если ты хочешь, чтобы я была на твоей стороне, ты сам за мной придешь и все расскажешь, — от собственного уверенного голоса мое лицо начинает гореть.       — На моей стороне? — переспрашивает Амен, вызвав своим тоном мурашки на моей коже.       Это звучит так, будто я ему не нужна и плевать он хотел, на чьей я стороне, но… горячая рука Амена касается моей талии, притягивая к себе и не оставляя между нами никакой дистанции. В одночасье я оказываюсь сверху на нем, и это выбивает весь дух. Мои ладони покоятся на его широкой груди, пока задницей я сижу на его крепком торсе. Даже в темноте вижу греховную улыбку, а иначе я это назвать не могу. Внутри настоящая буря… внизу живота начинает необычайно покалывать, отчего собственные губы страдают от моего нападения, лишь бы заглушить эти ощущения.       — Вот ты и на моей стороне, — его пальцы поглаживают кожу на моей спине, и это слишком приятные чувства, чтобы противостоять. — Эва, скажи, что это слишком, и я не двинусь дальше.       — Мне нравится, — шепчу я, но знаю, что слышит.       — Уверена, что не хочешь меня остановить?       Киваю, зная, что сейчас не способна на внятный ответ, вместо этого я наклоняюсь, осторожно касаясь его губ. Пусть это будет моим ответом. В Исфет все и всех, он мне нужен здесь и сейчас.       Огромная рука накрывает мой затылок, Амен притягивает к себе, заставляя буквально лечь на его тело. Поцелуй требовательный, настолько чувственный, что все границы с реальностью размываются в одночасье.       Вся моя неопытность куда-то исчезает, с ним я всегда знаю, как правильно… это пугает и притягивает одновременно. Как и он сам. Как я раньше не заметила, что в первую очередь меня привлекает его влияние: те ощущения, что испытываю рядом с ним. Никто на такое не способен. Только Амен.       Теряюсь в нем и в этом поцелуе, буквально требуя больше. Его руки блуждают по моей спине, и я начинаю бездумно покачиваться на нем сверху, ощущая твердость, что лишь больше распаляет меня, ведь я понимаю, что это может значить. Амен желал меня, может, не меньше, чем я его. Неужели у него тоже есть ко мне чувства?       — Для тебя это… просто? — тяжело дыша, я не могу подобрать слова, чтобы правильно донести ему свою мысль.       — Хотелось бы, Эва, — отвечает он, слегка сжимая мои волосы и глубоко вдыхая запах.       — Что мы наделали?       — Это плохо? — он касается моей шеи, и я вновь растворяюсь в ощущениях.       — Для тебя нет? — Амен молчит, неужели не знает, что ответить, или просто об этом не думал раньше?       Его руки прекращают свои движения по моему телу, и эта перспектива, признаться, для меня сейчас ужасна. Мне нравится болтать… как оказалось, с Аменом особенно, но сейчас мне нужно больше. Все, что он может предложить. Абсолютно все.       Покачиваясь вниз, я задеваю то, что выдает Амена в первую очередь. Не похоже, что я его смогла смутить. Хриплый короткий стон вырывается из уст эпистата, и это заводит меня сильнее. Ничего подобного я раньше не слышала, даже не думала, что это так может влиять. И я делаю движение еще раз, отчего накидка поднимается, оголяя кожу, что чувствуется совершенно… бесподобно. Мы так близки, что это завораживает меня, отключая все ненужные эмоции. Насколько плохо желать своего врага? Насколько плохо, когда он твой жених?       — Остановись, — требует он, удерживая меня за талию.       — Почему? — глупо произношу я, искренне не понимая, что не так.       — Что будет утром? Ты сбежишь до рассвета, даже не осмелясь взглянуть в мои глаза? Потом будешь избегать или обвинишь во всем меня? — с каждым словом Амен сжимает мою кожу все сильнее, но его голос спокойный, глубокий, заставляющий задуматься над каждой буквой, сказанной им. — Я не против твоей ненависти, но есть кое-что, что тебя действительно может сломать, Эва.       — В конце концов меня сломаешь ты, в Исфет все остальное.       На мгновение меня пугает собственная уверенность, но я все равно жадно набрасываюсь на его губы. Мне плевать на то, что будет утром, в обед и даже вечером. Сейчас — вот что важно для меня. Протяжной стон вырывается из моих губ, стоит ему ответить. С ним я не узнаю себя, я другая, кажется, но мне хочется познакомиться с этой версией поближе.       Мы оба совершенно не спешим… не нападаем друг на друга, будто растягиваем удовольствие. Это самое лучшее, что я пробовала с ним, как мне кажется сейчас. Руки Амена вновь начинают свои движения, а внутри разгорается нешуточный огонь… словно меня переполняет всю. Его пальцы в моих волосах заставляют еще ближе прижаться, и я вновь покачиваюсь вниз. И еще раз… пока так точно не ощущаю, что внизу необычайно мокро. Амен прекращает поцелуй, требовательно смотря в мои глаза, будто он оценивает, анализирует меня. Но я знаю, что выражение моего лица, когда я блаженно смотрю в ответ, говорит само за себя. В мгновение Амен приподнимает меня, усаживая на свою твердую плоть… Это буквально выбивает весь воздух из легких. Делает меня еще более влажной… что отпечатывается на теле Амена, вводя меня в краску.       — Слишком? — он проводит языком по моей шее и мягко касается губами подбородка.       — Необычно… Тебя не смущает то, что ты чувствуешь меня?.. — Исфет, когда-нибудь я перестану задавать глупые вопросы, но собственный язык предает из раза в раз.       — А как кажется тебе?       — Возможно, тебе даже нравится. Только возможно.       Амен ухмыляется и вновь целует меня, пока его пальцы проводят по моей спине, касаясь задницы, мягко ее поглаживая. Предвкушение и любопытство играют внутри, но это ничто по сравнению с ощущением вожделения, которое туманит мое сознание. Короткие касания губ, тяжелое дыхание… его глаза не дают мне отвернуться, они требуют, чтобы я была здесь и сейчас, смотрела и запоминала. Буквально чувствую каждое из желаний Амена. Читаю его. Боги, это даже страшно. Страшно уметь это делать. Страшно узнавать Амена лучше, чем вчера. Страшно привязываться к нему сильнее, чем мгновение назад. Страшно желать, как ничего и никогда…       Он не останавливается, но я будто его молю глазами этого не делать. Нежными и медленными прикосновениями Амен опускается все ниже, пока не касается моего влажного лона. Преграда в виде ткани совсем не спасает, наоборот, выдает меня сильнее, но Амен и так это знал, полагаю, для него сейчас не удивление. Почему тогда внутри такой дикий трепет? Мои руки сжимают его плечи, но Амен не возражает. Он проводит костяшками вверх-вниз, заставляя меня моментально вздрогнуть и прикрыть глаза от возникшего удовольствия.       — Так приятно? — с трудом низкий голос Амена привлекает мое внимание, и я вновь смотрю в его глаза.       — Да, а тебе?       В ответ он коротко кивает, тяжело вздохнув и убирая ткань, пробираясь пальцами к влажным складкам. Это невозможно не чувствовать. Он медленно поглаживает… но так быстро распаляет меня, что я хочу большего. Слегка начинаю покачиваться, получая еще больше удовольствия, что заставляет меня глупо улыбнуться, но Амен делает то же самое, и это приводит меня в восторг. Глупая, глупая Эва… но это слишком хорошо, чтобы отказываться.       — Приподнимись немного, — хрипло шепчет он, и я мгновенно выполняю просьбу. — Не спеши только, иначе может быть больно. И не молчи, если тебе не нравится.       Не понимаю, как он мог думать, что мне не понравится, когда сам до сих пор наблюдал за моей красноречивой реакцией? Но долго это обдумывать я не буду… не хочу, просто киваю, прижимаясь грудью к его. Мне мешают эти тряпки, и я пытаюсь снять их, но останавливаюсь, как только чувствую, что палец Амена касается моей чувствительной плоти.       — Сейчас, — предупреждает он.       Медленно он наполняет меня, и я почти сразу понимаю, о чем Амен говорил ранее… Но странным образом эта боль мне приятна, что еще сильнее меня удивляет. Неконтролируемые тихие и частые стоны вырываются из меня, пока Амен не накрывает мои губы в поцелуе. Это отвлекает… ощущения путаются, меняются, но все они такие яркие, порочные, масштабные… Словно узел затягивается внизу… меня переполняют чувства, как будто вот-вот, и меня накроет с головой. Кажется, словно я на краю и собираюсь броситься в пропасть, но это слишком желанно мною. И Амен чувствует, его движения становятся интенсивнее, но это не причиняет боли… больше нет.       Ощущение освобождения пронзает меня, и я прижимаюсь к Амену сильнее, чувствуя, что дрожу. Сравнить мне не с чем, но похоже, что это за гранью реальности. Уткнувшись ему в шею, я все так же тяжело дышу, а рука эпистата мягко поглаживает кожу вдоль позвоночника.       — Это было принуждение? — иронично спрашивает Амен, тут же целуя макушку.       — Разве что это я сделала в твою сторону? — собрав все силы, я слегка приподнимаюсь, сталкиваясь с его пытливым взглядом ледяных глаз. — Я все равно не забираю своих слов.       Амен не отвечает, но я слишком обессилена, чтобы ему противостоять. В конце концов сегодня мы оба проиграли, но если бы сейчас мне дали возможность все вернуть назад и отправиться в родительский дом, я все равно выбрала бы оказаться на его крепком теле. Мне хочется думать, что эпистат тоже не жалеет...       Первые утренние лучи нагло будят меня, и я лениво открываю глаза… по крайней мере, пытаюсь. В одночасье ко мне приходит осознание того, что произошло ночью. Воспоминания заставляют мои щеки гореть, и внутри я ощущаю похожий жар, как тот, что я испытала ночью. Сама… по своей воле я оказалась в руках Амена. Хотя бы себе я могу признаться в своих желаниях, но я все так же его ненавижу и обязательно сбегу.       Лгунья.       Появляется в голове мысль, стоит увидеть Амена, лежащего напротив. Мы все еще близки, в одной постели… и я наконец понимаю, что горячая рука эпистата покоится на моей талии, не собираясь покидать своего места.       — Планируешь побег? — хриплый голос доносится до ушей, и звучит он так… по-особенному. Слышал ли кто-то его до меня?       — Ты об этом так беспокоишься? — провоцирую и я в ответ. — Как спалось? Не боялся, что проснешься с ножом в сердце?       — Ты очень крепко спала, я был в безопасности.       Придумав колкую фразу, я открываю рот, но Амен застигает врасплох, резко оказываясь надо мной. Он не прикасается телом, а сильные руки покоятся по бокам от меня, но тьму в его светлых глазах я вижу сейчас отчетливо. Что это может значить? Все мысли покидают мою голову, стоит Амену спуститься ниже и коснуться влажными губами моего живота, отчего я покрываюсь мурашками в одночасье. Перед глазами наитие, но эпистат, оставляя последний короткий поцелуй чуть выше тазовой косточки, отталкивается от меня, вызвав разочарованный стон.       — Тебе нравится женская неопытность? — упрямо смотрю в его удивленные глаза, сбивая ухмылку из-за моей реакции, этого я и хотела, признаюсь.       — Мне нравится только твоя неопытность, этого достаточно? — уверенность в его голосе заставляет закатить глаза, и Амен резко хватает меня за лодыжку, притягивая.       — Слишком компрометирующе, не находишь, эпистат? — вызов в моих словах очевиден, но могу поклясться, что нам двоим это нравится… Чувствую это нутром. — Я ведь даже не твоя жена.       — Ты всегда можешь остановить меня, — спокойно произносит он, поглаживая мою ногу, тем самым больше меня смущая.       — Только в одном, — моя нога осторожно касается ткани ниже его живота, а Амен за этим внимательно наблюдает. — И это не то, чему я сама могу противостоять, – не боясь осуждения, признаюсь я, ведь знаю, что его не будет.       Реакция Амена не заставляет долго ждать, и я ощущаю его твердость. Исфет, это действует на меня губительным образом… не может быть так, а я не знаю, сколько смогу продержаться на собственном упрямстве.       При виде моего напряженного выражения Амен отступает. Столько всего между нами происходит, что приводит к сильному беспорядку в голове, с которым мне необходимо разобраться, иначе я просто не выдержу и совсем скоро сорвусь.       Мы завтракаем вместе: несмотря на то, что было в его комнате, я все же интересуюсь, успешно ли прошла поездка, и Амен охотно делится, что даже удивляет, но я не выдаю себя. При свете утра мы оба обращаем внимание на синяки на моем теле. Обратный путь в колеснице дался мне наихудшим образом и не прошел бесследно.       Поэтому к себе домой я отправляюсь пешком… мне нужно побыть в одиночестве и о многом поразмыслить, и от компании Амена я отказываюсь. Он не пытался слишком упорно противостоять, лишь напоследок дал мне заживляющую мазь для моих синяков. Вновь его забота не оставляет меня равнодушной…       Теряюсь во времени от количества мыслей в голове. Мне нужно сфокусироваться на одном. И это Дия; чем быстрее я с ней разберусь, тем безопаснее будет для всех. Главное — не попасться на глаза кому-либо, кто мог донести до эпистата или родителей. В моем положении риск уж слишком велик, но перспектива полученного взамен все же остается заманчивой. Сегодня попытаю удачу и проверю нужный дом, вполне вероятно, что встречу Дию… если нет, придется возвращаться снова и снова, так как это место — единственная зацепка.       Дойдя до родительского жилища, я оборачиваюсь назад, пугаясь мысли, что в другом месте, которое я даже не хочу произносить вслух сейчас, мне было лучше… Исфет, что это за напасть такая? Мне ведь мало страданий, я добавляю еще одно в виде эпистата. Хотя он давно стал причиной, теперь-то многое изменилось?       Открываю дверь, и до моих ушей доносится шум из гостиной. И уже через мгновение я убеждаюсь в виновнике, когда мама появляется в поле моего зрения. Полагаю, она одна. Отец, как и обычно, работает, а Исман… так ли он занят, как все мне твердят?       — Эва… наконец ты дома, — мама отстраняется, внимательно разглядывая меня. — Как прошла поездка в Гермополь? Как к тебе обращался эпистат?       Она заваливает меня вопросами, выражая искреннее беспокойство. Меньше всего я должна злиться на маму, но не получается… вкус предательства остро ощущается на языке. Во мне слишком много яда, несмотря на то, что я понимаю, что ее участие в этом перевороте не главное, но они все заслуживают вкусить чувство вины, и я подарю им его.       — Попробуй догадаться, — горько усмехаясь, произношу я.       Мама внимательно рассматривает меня с головы до пят, а мое открытое платье дает достаточный доступ. Конечно же, она замечает синяки, которые я получила в колеснице от постоянного столкновения с бортами, пока не оказалась в сильных руках Амена. Это работает. Мама, несомненно, чувствует свою вину. Поделом. Они не должны были таким образом со мной поступать.       — Почему же, Эва?.. — она хватает меня за руку, сострадательно всматриваясь в мое лицо.       — Я не знаю… Амену многое во мне не нравится, сложно предугадать каждый раз, что именно послужило причиной его гнева, — откровенно и нагло лгу я, но уверена, что мама верит.       — Мне так жаль...       Она прикрывает рот рукой, а в ее янтарных глазах, таких же, как у Исмана, скапливаются слезы. Но мне не становится легче, и я почти жалею о своей выходке, но отступать и сознаваться не собираюсь, возможно, сделаю позже… но точно не сейчас.       — Мне нужна ванна, я прощу прощения…

несколько часов спустя

      К вечеру я уже готова к своей вылазке. Конечно же, приходится покорно вытерпеть встречу с отцом. Становится смешно, ведь мама, по всей видимости, ему даже не рассказала мою выдуманную историю. Удивлена ли я? Ничуть. Что им до каких-то жалких побоев, когда я невеста самого Верховного эпистата? Мама, конечно, продолжает обеспокоенно наблюдать за мной, каждый раз натыкаясь на синяки на моем теле своим сочувствующим взглядом, но этого недостаточно для нее.       Отец скептически относится к тому, что я засобиралась к Ливию, но мама встает на мою сторону. Полагаю, от моего вранья все же есть толк, значит, не зря играла.       Несмотря на то, что я долгое время в своей комнате изучала карту, мой путь неуверенный, и я постоянно достаю ее из сумки, чтобы подглядеть. В конце концов мне кажется, что удача поворачивается в нужную мне сторону. Дом, что обрисовал Реммао, появляется в поле моего зрения, когда вокруг начинает темнеть, но это не вызывает страх.       Какое-то время я кручусь и высматриваю все, что находится поблизости. Стараюсь не привлекать к себе внимания, но здесь и так практически никто не расхаживает. Одна я… Исфет, увидит меня Амен тут, и не сносить мне головы.       Мне хочется ближе подойти к дому, когда я замечаю горящую свечу за окном, но как только делаю шаг, внимание привлекает идущая в мою сторону девушка. По описанию, как мне кажется, точно похожа: темные кудрявые волосы, низкий рост. Это все, что я могу разглядеть с этого расстояния и при закатных сумерках. Не стану выдумывать и вводить ее в заблуждение, как-либо врать… Реммао не дал инструкций, я буду следовать своим.       — Привет, — добродушно произношу я, как только мы оказываемся ближе друг к другу, и она меня может услышать. — Ты Дия? — девушка недоверчиво смотрит на меня, затем переводит взгляд в обратную сторону. — Я от Реммао, — коротко дополняю, хотя не уверена, что эта информация не заставит ее сбежать.       — Реммао? — удивляется она, и я замечаю, как сильно девушка сжимает сумку в руках. — Тогда нам нужно убираться отсюда.       — По-моему, здесь, кроме нас, никого нет, а это хороший знак, — я сама ей еще не доверяла, и она не подтвердила, что я права в том, кто она.       — Как бы не так. Через три дома сейчас находится эпистат, я и так собиралась домой… Сегодня слишком опасно, — в ее голосе слышен неподдельный страх, но меня поражает другое.       — Эпистат? — она быстро кивает. — Он там не живет, с чего вдруг ему там находиться?       — Не живет, — ее не смущает мой вопрос; теперь-то я хорошо чувствую волнение, даже напряжение, что витает в воздухе. — Это дом Агнии из Аттики, она местная торговка, если тебе что-то это дает, — слова девушки выбивают из меня последний дух.       Дает, еще как дает. Одно желание — ворваться в этот проклятый дом и увидеть все своими глазами. Может, тогда моя ненависть вернется с большей силой. Это будет правильно. Все мое тело начинает дрожать, и я не могу себя остановить.