***
Более двух сотен лет жизни, множество городов, стран и обстоятельств простирались за плечами Киллиана. Но никогда прежде ему не доводилось спать в замке, как королевскому гостю. Тем не менее даже мягкая перина, в которую он буквально погружался всем телом, и объёмное одеяло, что словно обнимало его тело и расслабляло напряжённые мышцы, не смогли заставить его отбросить натренированную привычку ранних подъёмов. Открыв глаза, Киллиан уставился в потолок, наблюдая за тем, как на нём постепенно появлялось всё больше солнечных лучей, а затем встал и подошёл к окну, чтобы встретить зарево, пробивающееся сквозь облака льющимся светом. С высоты замка зрелище было совершенно другим, нежели с палубы корабля, и Джонс позволил себе полюбоваться красотой привычного в непривычном ракурсе. Момент наслаждения чудом нового дня был прерван стуком в дверь, и, когда Киллиан крикнул позволение войти, в комнате показался один из слуг. Он поклонился, и Джонс мысленно усмехнулся, подумав о том, как, вероятно, тому претило это действо. Кланяться пиратскому капитану словно герцогу — немыслимо. Тем не менее правила оставались правилами, и гость королевской семьи должен был быть удостоен вежливого обращения. Даже такой. Однако гораздо больше Киллиана удивило то, с чем пожаловал этот человек, когда он сообщил, что капитана ждут на завтраке с королевской семьёй. Несмотря на то, как его приняли здесь, Джонс совершенно не ожидал, что столь высокопоставленные люди пожелают сидеть с ним за одним столом. Но они это сделали. И приведя себя в порядок, Киллиан последовал за слугой, что привёл его ко входу в обеденный зал, а сам удалился для дальнейших приготовлений. Дверь была приоткрыта, и капитан положил руку на ручку, желая войти, но замер, услышав донёсшиеся до него голоса мужчины и женщины — короля и королевы, как он догадался. — Поверить не могу, что ты пригласила его на завтрак, — возмущался король. — Почему? Он, кажется, не так уж плох, — невинно отозвалась Белоснежка. — Он пират, — напомнил ей муж. — Уверен, на его счету множество преступлений. Лучше казним его и избавим мир от этого отребья. — Но он спас нашу дочь, Дэвид, — не отступала королева. — К тому же, Эмма, кажется, доверяет ему. — Тем хуже для неё, — буркнул король. Пальцы Киллиана гневно сжались вокруг металла. Он не питал иллюзий о том, в каком свете его видели здесь, однако поставленное под сомнение доверие принцессы больно ударило его в грудь. — В любом случае, у них был договор, и он выполнил свою часть. Мы должны отплатить ему, как положено, по справедливости, — настаивала королева. — Ладно, — сражённо вздохнул Дэвид. — Давай разберёмся со всем поскорее, чтобы он убрался отсюда. В этот момент слуги прикатили тележки с едой и тот, что привёл Киллиана к залу, одарил пирата многозначительным взглядом. Неловко отойдя в сторону, Джонс пронаблюдал за тем, как открываются двери, и тут же встретил на себе взгляды короля и королевы. Приоткрыв рты, они уставились на него широко открытыми глазами, явно пытаясь понять, сколько из их разговора он мог слышать, и коря себя за неосторожность. Мгновение помявшись с ноги на ногу, Киллиан одарил их вежливой улыбкой и, войдя в зал, отвесил поклон. — Ваши Величества, — произнёс Киллиан в качестве приветствия. — Капитан Джонс, рады, что вы присоединились к нам, — пропела Белоснежка, улыбаясь, и Киллиан не мог вновь не отметить, как Эмма была похожа на свою мать. Однако, в ней были узнаваемые черты и от отца. Кислый взгляд, которым король рассматривал пирата, так отчётливо перекликался с тем, которым принцесса одаривала его в моменты неудовольствия. — Присаживайтесь, пожалуйста, — предложила королева, указывая на одно из мест за круглым столом, на котором уже были выставлены блюда с едой. Сев, Киллиан оказался по правую руку от короля и порадовался тому, что стол был достаточно большим, чтобы они не находились слишком близко друг к другу. Капитан словно мог физически ощущать волны неприязни, что исходили от этого моралиста. Место слева от Киллиана осталось свободным, и он предположил, что оно предназначалось для Эммы. Он едва успел задаться вопросом, где же сама принцесса, как она впорхнула в зал. Грациозной летящей походкой она шагала к столу, шелестя пышными юбками нежно-розового платья. Её золотистые волосы были собраны в широкую косу, украшенную вплетёнными в неё жемчужными бусинами. Перекинутая через плечо вперёд, она спадала по линии её декольте, и Киллиан засмотрелся тем, как цепочка с подвеской-лебедем обрамляла ключицы принцессы. — Прошу прощения за задержку, — произнесла Эмма. — Потребовалось больше времени, чтобы привести в порядок волосы после путешествия. Один из слуг собирался было подойти к столу, чтобы отодвинуть для неё стул, но с громким скрежетом, напугавшим короля и королеву, Киллиан подскочил со своего места и сделал это сам. Скромно улыбнувшись, Эмма поблагодарила его, и, только когда они заняли свои места, они обратили внимание на замешательство остальных присутствующих. Дэвид и Белоснежка переводили растерянные взгляды с Эммы на Киллиана и обратно, и король сильнее сжал в руке нож, которым отрезал кусочек пирога. Было ли это действие намеренно угрожающим или непроизвольным, в любом случае капитану совершенно не хотелось, чтобы прибор оказался в его груди вместо еды. Слуга, что хотел помочь Эмме, застыл на полпути, неуверенный в том, как должен был поступить, а затем, когда Белоснежка стрельнула в него коротким взглядом, опомнился и с извиняющимся поклоном попятился назад как мог более незаметно. — Расскажете, что случилось с вашим кораблём, капитан? — попросила Белоснежка, стараясь отбросить неловкость. И Киллиан вкратце рассказал им историю о том, что они были в городе, а, когда вернулись, корабль уже уплывал за горизонт. Намазывая масло на хрустящую краюшку свежеиспечённого ароматного хлеба, Эмма с любопытством поглядывала на него, отмечая, как он избегал подробностей: рассказ про бал мог вызвать множество вопросов и домыслов, а события после — причитаний, беспокойства, но главное — неприятных воспоминаний принцессы, раскрытых перед её родителями. — Найти корабль очень сложно, — подвёл к концу рассказа Джонс. — Поэтому Эмма любезно предложила помочь найти мага, который смог бы отыскать его с помощью волшебства. Принцесса была уверена, что внимание её родителей определённо зацепилось за очередную маленькую деталь — то, как Киллиан назвал её по имени, опуская все высокопарные титулы. — Это можно устроить, — сухо согласился Дэвид. — После завтрака распорядимся отправить глашатаев в город. Эмма излишне сильно воткнула вилку в кусочек сыра, шумно проскрежетав металлом по фарфору. Сердце беспокойно сжалось от осознания, что всё развивалось слишком быстро, и если бы так продолжалось и дальше, то час, когда им с Киллианом предстояло расстаться, неминуемо обрушился бы на них в считанные мгновения. И принцесса отчётливо понимала, что она не была к этому готова. Она взглянула на Киллиана, и их взгляды встретились. Его лицо было ровным, но в глазах она видела всё — так, словно они могли говорить. Грусть и нежность окутывали её объятиями, и она, ощутив их, едва сдерживалась от слёз. Но вместо того, чтобы предаваться унынию, она решила действовать и наслаждаться временем, что было отведено им вместе. — Я бы хотела покататься верхом после завтрака, — решительно заявила Эмма. — Составите мне компанию, капитан? На его губах появилась лёгкая ухмылка, а бровь кокетливо изогнулась. — С радостью, Ваше Высочество, — отозвался он. — Только в присутствии охраны, — вмешался Дэвид. — В этом нет необходимости, — возразила Эмма. — Я не могу доверять свою дочь пирату, — король словно выплюнул эти слова, пропитанные ядом. И Киллиан нахально усмехнулся. Было вопросом времени, насколько хватит терпения короля сидеть с ним за одним столом и вести светскую беседу. И он удивился, что Дэвид ещё был весьма терпелив, продержавшись по крайней мере до того момента, как Белоснежка допила свой чай. — Мне доводилось встречать королей куда хуже, чем пираты, — прорычал Киллиан. — Полагаю, это субъективное суждение, — холодно огрызнулся Дэвид, и Джонс находил смехотворным то, как тот неприкрыто закипал. — Для любого пирата будет плох тот, кто попытается его остановить. — Достаточно! — твёрдо воскликнула Эмма, и мужчины ошеломлённо уставились на неё. — Мы с Киллианом долгое время путешествовали лишь вдвоём, и, если бы он хотел мне навредить, он бы уже это сделал. К тому же, я встречала людей, которые действительно хуже пиратов. — Ты имеешь в виду кого-то конкретного? — поинтересовалась Белоснежка. — Герцог Кларенс пытался надругаться надо мной. Эмма словно с грохотом вывалила эту новость на стол перед родителями, и королева испуганно ахнула, а король застыл. — Эмма, дорогая… — осторожно начала Снежка. — Как ты? Он не…? — Он не успел сделать ничего серьёзного, — покачала головой Эмма, а затем нежно посмотрела на капитана. — Киллиан спас меня. Джонс не мог не восхищаться ей сейчас, тем, как она не боялась противостоять родителям, несмотря на их властный статус, и он бесконечно ценил то, как она отстаивала его честь, выставляя его в лучшем свете. Даже несмотря на то, что вряд ли желала вспоминать о тех событиях и тем более делиться ими. И ему безумно хотелось, чтобы между их местами сейчас было меньше пространства, чтобы он мог взять её за руку, пусть даже это вызвало бы гнев короля. — Я убью его, — Дэвид стукнул кулаком по столу, выйдя из замешательства. — О, в этом желании мы с вами сходимся, — ехидно отметил Киллиан. — Он не стоит того, чтобы марать руки и репутацию, — Эмма остановила их полёт фантазий о расправе над этим человеком. — Эмма права, — согласилась Белоснежка. — Но отныне герцог Кларенс нежеланный гость в нашем королевстве, и мы не будем поддерживать его дело и покупать его товары. — Тогда решено, — кивнул король.***
Дэвид больше не попытался остановить Эмму и Киллиана от совместной прогулки, но его взгляд был способен прожечь дыру в спине капитана, когда тот выходил из обеденного зала с принцессой, держащей его под руку. И Джонс мог это чувствовать, но предпочёл проигнорировать, уделяя всё своё безраздельное внимание Эмме. В королевской конюшне они взяли двух статных лошадей, и Киллиан узнал, что Эмма была лихой наездницей. Пустив лошадь галопом, она насмешливо поглядывала на капитана через плечо, а он старался держаться с ней наравне, пока они скакали в сторону густого леса. Он неплохо держался в седле, но всё же уступал той, что проводила на суше большую часть своей жизни, в отличие от него, и имела много времени для практики, используя верховую езду для скрашивания досуга. Принцесса затормозила, лишь когда они выехали к поляне, усыпанной множеством разноцветных цветов, и Киллиан, спешившись, предложил ей свою руку, желая помочь. Эмма, приняв его жест, спрыгнула с лошади в его объятия и тут же наградила губы мужчины пылким поцелуем. Из груди капитана вырвался довольный стон, и он обвил руками её талию, охотно прижимая девушку к себе. Её шумное дыхание распаляло огонь внутри него, а прикосновения её пальцев, перебирающих волосы на его затылке и массирующих скальп, заставляли таять. Он едва держал себя в руках, и Эмма не делала это проще, когда, отстранившись, прошептала в его губы: — Я думала о тебе сегодня ночью. Киллиан одарил её игривой ухмылкой. Он и сам не мог перестать думать о ней, когда словно каждая клеточка его тела тосковала по её присутствию. Прихватив нижнюю губу зубами, он обвёл её лицо взглядом, полным трепета и обожания, и ласково убрал прядь её волос, выбившуюся во время езды, ей за ухо. — Думала и? — флиртующе спросил Джонс, его пальцы переместились к её щеке, мягко оглаживая кожу. Губы Эммы приоткрылись в ошеломлении, когда его вопрос застал её врасплох. — Что и? — не поняла она, рассеянно хлопая ресницами. Он поднял взгляд от её аппетитных губ и заглянул прямо в её глаза, так внимательно и глубоко, что у Эммы перехватило дыхание. — Молодая девушка в полном одиночестве думает о мужчине под покровом ночи, находясь в своей постели, — произнёс он. Его губы изогнулись в нахальной ухмылке и он, склонившись к ней, спросил: — Разве тебе не хотелось касаться себя? Кожа принцессы покрылась мурашками от того, как он это сказал: низкий тон с хриплым придыханием творили с ней нечто невообразимое, дурманя разум. Всё её нутро охватил жар, щёки пылали, и она почти забыла как дышать. Её грудь прерывисто вздымалась и сердце бешено стучало, когда она видела, как его голодный взгляд скользил по её декольте, где платье открывало прекрасный обзор, выдавая её взволнованное состояние. С трудом собрав мысли, превратившиеся в растекающуюся лужу, в нечто очерченное и осмысленное, Эмма едва слышно произнесла: — Я… я не могла… нельзя, — её голос был слаб, обнажая её истинные мысли. — Но тебе хотелось, — в тоне Киллиана не было вопроса, лишь утверждение: она уже ответила на это своим поведением. — Мы бы сделали гораздо больше, если бы нас не прервали в деревне. Почему же это нельзя? — То, что мы собирались сделать, это… это про чувства между мужчиной и женщиной, — пролепетала Эмма, смущённо опуская взгляд. — Это не всегда про чувства, дорогая. Иногда это только про удовольствие. И совсем не означает, что ты не имеешь права получить его сама, — объяснял Киллиан, пока его рука медленно скользила по её плечу. — Кроме того, это помогло бы тебе в будущем. Узнать, как тебе нравится, чтобы объяснить это тому, кому выпадет честь делить с тобой постель. Глаза Эммы метнулись к его, и она ощущала, как мысли о нём плотно опутывали её разум. И одна из мыслей была сейчас особенно яркой, выделяясь на фоне остальных: она бы не хотела, чтобы это был кто-то другой. Только он. — Тогда… — просипела она, и её голос сорвался. Сделав небольшую паузу, принцесса прочистила горло и, собрав уверенность в кулак, сказала: — Тогда покажи мне. Его бровь изогнулась в удивлении. — Что? — переспросил Джонс, не веря своим ушам. — Я хочу… хочу, чтобы ты коснулся меня. Там, между ног… — объяснила Эмма, и произнесённые вслух эти слова тут же заставили возбуждение шевельнуться между её складками. — Покажи мне, что я должна почувствовать, когда буду делать это сама. Конечно, она знала, как это делается по рассказам подруг и молодых служанок, имеющих более свободное воспитание. Но она уже и так слишком долго отказывала себе в том, чтобы ощутить его там, где она в нём нуждалась, там, где её желание отзывалось на его ласки и горячее дыхание. — Ты уверена? — ошеломлённо уточнил Джонс. — Да, — твёрдо сказала Эмма, подкрепляя свой ответ кивком. Отойдя от неё на пару шагов, Киллиан огляделся по сторонам и начал стягивать с себя пальто. Пока Эмма привязывала лошадей к дереву неподалёку, он прошёл вглубь поляны и разложив пальто среди цветов, протянул руку в сторону принцессы, приглашая её присоединиться к нему. И она это сделала, всё ещё чувствуя смущение и волнение от того, что они собирались сделать, но твёрдо и без колебаний. Они опустились на землю, и Киллиан, нависнув над ней, улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой, полной доброты и нежности. И это лишь укрепило её в решении. Познать удовольствие с тем, кто относился к ней, словно к сокровищу, было верным решением. Капитан накрыл её рот поцелуем. Его губы мягкие и настойчивые, язык скользил по её собственному протяжными движениями. Его рука блуждала по её телу, опускаясь по плечу, затем переходя к талии, и предвкушение натянулось внизу живота Эммы крепким узлом. Прервав поцелуй, Киллиан уделил внимание её шее, ключицам и верху груди, что соблазнительно выделялась по вырезу платья, оставляя влажные отметки, и девушка, прикрыв глаза, томно дышала, позволяя себе расслабляться, растворяться в его милости. И она не сразу почувствовала, как легко по её ногам скользил подол её платья, поднимаясь всё выше и выше, и предоставляя ему безоговорочный доступ к её сокровенному месту. Забывшись, она слегка вздрогнула, когда его крупная ладонь легла на её бедро, и он тут же поднял голову. — Всё в порядке, любовь? — заботливо поинтересовался Джонс. — Да-да, — отозвалась Эмма и, запустив пальцы в его тёмные волосы на затылке, слегка надавила в требовании, чтобы он вернулся к тому, что делал. Киллиан усмехнулся, оценив её негласную настойчивость, и продолжил дарить её коже безраздельное внимание, рукой продвигаясь всё выше и выше. Мгновение — и ленты её белья пощекотали её, развязываясь и открывая её для него. И Эмма пошевелила ногами, нетерпеливо сжимая бёдра между собой. Волна мурашек пробежала по всему её телу, когда его пальцы проникли между её увлажнившихся складок и легли на клитор, словно обволакивая и обнимая мозолистыми подушечками. Медленно и осторожно он стал водить ими, надавливая, растирая и зажимая её чувствительный бугорок, и Эмма закрыла глаза и выгибалась грудью вперёд, не в силах сохранять спокойствие от его будоражащих ласк. Поцелуи прекратились, и, когда принцесса заставила себя приоткрыть глаза, она встретила взгляд его потемневших от похоти глаз. Он изучающе рассматривал её, жадно ловя все признаки её удовольствия, и его язык медленно проскользил между губами. Переместив ладонь по её промежности, Киллиан сменил пальцы на клиторе на один большой, теребя её растревоженное скопление нервов, а указательный и средний легли на её вход, оглаживая и дразня. И Эмма сжала губы, стараясь приглушить протяжный стон, что вырвался у неё, когда он проник в неё, медленно растягивая её тугую дырочку. — Не сдерживайся, девочка, — хрипло прошептал Киллиан. — Отдайся своим желаниям и порывам. Я хочу видеть и слышать всё, что я с тобой делаю. Он принялся двигать пальцами внутри её бархатистой влажности, и Эмма извивалась от блаженства, издавая стоны, становящиеся всё громче и громче. Она доверяла ему, его словам, его действиям, безраздельно и безоговорочно, и он награждал её за это нарастающим удовольствием, распространяющимся по всему её телу. Её разум погрузился в туман, сердце бешено колотилось, а пальцы на ногах непроизвольно сжались, когда с громким криком она ощутила, словно разбивается на части мелкими осколками, опадающими в объятия капитана. Принцессе казалось, что на мгновение она даже отключилась, а когда смогла наконец открыть тяжёлые веки, обнаружила себя, прижавшейся к Джонсу. Её голова лежала на его груди, и она слушала его учащённое сердцебиение, наслаждаясь тем, как ласково он гладил её по плечу, словно успокаивая и убаюкивая её. Она осторожно подняла руку, до этого лежащую на его талии, и её пальцы мягко коснулись его тёмных завитков в вырезе рубашки, перебирая их и играя. — Как ты, дорогая? — заботливо спросил Киллиан. — Прекрасно, — отозвалась Эмма. — Это было потрясающе. — Рад это слышать, — довольно произнёс он, и она слышала усмешку в его словах. Поднявшись, она оседлала его бёдра, и он сел, чтобы прильнуть губами к её губам. Вжимаясь в него под натиском его сильных рук, она чувствовала, как его твёрдый член пульсировал от возбуждения в его штанах. Но капитан, как и подобало джентльмену, не давил на неё, не торопил, терпеливо ждал, даже несмотря на то, что, вероятно, это давалось ему непросто. И она была уверена, что хоть и не сейчас, но очень скоро будет готова дать ему больше. Дать и получить.***
Весь оставшийся день они гуляли по лесу, но то и дело прерывались на объятия и поцелуи, желая использовать время в уединении по максимуму. И лишь когда солнце окрасило верхушки деревьев в розовый, они двинулись в сторону замка. Оставив лошадей в конюшне, они в последний раз украдкой поцеловались и, надев на себя маски приличия, прошли через ворота. На пути их перехватил один из слуг, сообщив, что король и королева пьют чай на террасе, и Эмма предложила Киллиану присоединиться к ним. Терраса была залита догорающим закатом, и слуги начали зажигать фонари, когда принцесса и пират показались в дверях. Завидев дочь целой и невредимой, король заметно расслабился, и ложбинка суровости между его бровей разгладилась насколько была способна в его возрасте. Под его пристальным взором Киллиан занял место за небольшим круглым столом рядом с Эммой, и оглядел содержимое стола, выбирая выпечку, пока один из слуг наливал ему чай. Тем временем Белоснежка поинтересовалась о том, как прошла прогулка, и Эмма едва успела открыть рот, но была прервана вновь распахнувшейся дверью. На террасе появился мужчина — по его статному виду Киллиан догадался, что это был один из стражей и занимал он явно не рядовую должность. Пройдя ближе к столу, он поклонился и поприветствовал королевскую семью, а затем одарил принцессу мягкой улыбкой. — Рад вашему возвращению, Ваше Высочество, — произнёс он. — Спасибо, Грэм, — отозвалась Эмма, и стражник, скользнув оценивающим взглядом внимательных карих глаз по капитану, повернулся к королю. — Простите за беспокойство, Ваше Величество, — заговорил Грэм. — Вы просили сообщить сразу же, как только поиски мага увенчаются успехом. Поэтому я здесь. Мы нашли того, кто сможет помочь. Едва он успел договорить, раздался хруст, и все взгляды устремились на Киллиана, а он рассеянно уставился на печенье, что слишком сильно сжал в свой руке, огорошенный услышанной новостью. — Прошу прощения, — неловко улыбнувшись, сказал Джонс. — Не ожидал, что оно такое… эээ… рассыпчатое. Эмма хихикнула, наблюдая за тем, как он неряшливо отряхивался. Остальные, смерив его снисходительными взглядами, вернулись к прежней теме обсуждения. — Когда он будет здесь? — спросила Белоснежка. — Он прибыл вместе с нами, — сообщил Грэм. — Приведите его, — распорядился король, и Грэм, коротко кивнув, покинул террасу. Пока его не было, Эмма ощутила охватившее её вновь волнение. Слишком быстро. Их с Киллианом время утекало, словно вода через решето. И она не знала, как это остановить. Просить его остаться с ней казалось чем-то нереальным. Могла ли она требовать от него оставить мысли о возвращении своего драгоценного корабля, о его команде, требовать жить с ней в замке, подчиняясь монархии, что претила ему после давнего предательства? Но затем другое осознание больно ударило её по сердцу: она была наследной принцессой, и ей в любом случае было бы непозволительно быть с кем-то, вроде него. Осторожно взглянув на Киллиана, она уловила его хмурое выражение лица, с которым он задумчиво разглядывал поверхность чая в своей чашке. Его губы были сжаты в тонкую линию, а желваки угрожающе ходили, выдавая его угрюмое состояние. И Эмма могла только догадываться, о чём он думал. Она протянула к нему руку под столом и коснулась его предплечья, выведя из замешательства, и он, метнув свой взгляд в её сторону, невесело улыбнулся ей. Грэм вернулся всего минутой позже, ведя за собой человека, чей яркий сиреневый камзол тут же бросился в глаза, и улыбка моментально сползла с лица Киллиана. — Ваши Величества, разрешите представиться. Я маг, ученик великого Мерлина. Моё имя Калеб, — произнёс мужчина и, отвесив монархам низкий поклон, лукаво ухмыльнулся Эмме.