Пленница Змиулана. Затянутые Временем

Второй раз за день скрипит дверь в маленькое, темное, с затхло-кислым запахом помещение. Можно было решить, что петли не смазываются специально, дабы давить на нервы юной пленнице Змиулана. У неё уже даже не было сил открыть глаза и посмотреть, кто к ней пришёл. Да она и так знала. Её главный тюремщик на многие годы. Раньше только трепетного сердца, а теперь и тела. Рок Драгоций давно сидел черной занозой, обернув своими вороньими крыльями сердце сероглазой феи. Впервые Диана его увидела на приёме в Змиулане. В тот первый на её памяти из двух раз, когда Белая Королёва решила согласиться на встречу с Астрагором. Рок три часа стоял немым изваянием за левым плечом Астрагора. Все три часа, фея внимательно следила, он ни разу не шелохнулся, будто ему остановили время. Диана даже засомневалась, дышит ли он, не говоря о том, чтобы хоть пару раз моргнуть. Лишь один раз, проходя мимо по какому-то поручению своего злого дяди, он наградил взглядом фрейлину важной гостьи. Этот взгляд прожег в сердце сквозную дыру, которая не заростала со временем. Суровый сверлящий взгляд не покидал девушку во снах. Сколько Диана не пыталась заглянуть в жгучие глаза Рока Драгрция в Луночасе, они неустанно ускользали, не давая ни малейшей надежды на просвет в будущем. Когда-то напитанные силой, чёрные как смоль, лоснящиеся волосы безбожно выцвели и превратились в засаленую маклю. Кожа обвисла на и так тонком стане девушки, плотно обтягивая выпирающие кости. Первые дни её тюремщик был очень зол на эфларцев, которые отдали его отцу на растерзание фею, что распустила в его вечно холодном сердце бутон алого старочаса. Сколько раз он нежно прикасался к её волосам в своих мечтах, вдыхал тонкий аромат мяты и мелиссы с её кожи… Стараясь при этом ни единым телодвижением не обозначить свой интерес к ней. И всё-таки, он тут, перед ней. И это не оставляет шанса думать, что его отец не заметил всплеск чувств. Ведь любовь это слабость. Тем более, к эферным созданиям, вроде фей, что только и годятся на прислуживание сильным мира. Учитель всегда читал его как раскрытую книгу. Даже сейчас, сидя в кабинете, для него не является секретом, о чем мечтает сын. И это угнетает ещё больше. Слишком уж сын Великого Духа Осталы много знает, сбежать, как Фэшу, ему никто не даст. С обкусанных в приступе боли губ слетает порывистый выдох, тревожа воду в поднесенной ко рту чашки. Это был их ритуал. Он подносил чашку, а она не позволяла себе из неё отпить. В этот раз всё изменилось. Обездвиженная по рукам и ногам хрупкая девушка резко вскинула голову, опаляя взглядом серых глаз стоящую перед ней фигуру, доказывая в очередной раз свою силу воли и отпивая из гранёной чаши. Левый глаз заплыл после вчерашних терзаний, а правый теперь навечно украшен белесым бельмом. Это единственное, что огорчало Диану в их непростой ситуации. Она всё понимала. Но хотела ещё хоть раз насладиться видом любимого. — Я надеялась, там будет яд. — скрипуче прохрипела девушка некогда звонким и мелодичным голосом. Который день плена и тут оставил свой след, окончательно сорвав связки юной эфларке. Когда Драгоций приходил утром, она даже не кричала. Не было сил. Только надрывное сипение вперемешку с откашливаемой кровью не давали усомниться, что пленница ещё в сознании. Рок в очередной раз обжег её взглядом своих чёрных глаз и отставил чашу. Диана долго мечтала их увидеть наяву, сравнить с теми, что сохранились в памяти. У феи даже возникло ощущение, что только за этим темным взглядом в обрамлении пышных ресниц она попала в Змиулан. Угольные глаза и были последним, что Диана четко видела. Она всегда старалась в них смотреть, что бы не творил с ней её палач. Даже сейчас, не видя, но чувствуя вибрирующими на спине волосками, Фрезер пыталась угадать, где находятся его чёрные омуты, ее пленители. Року Драгоцию очень хотелось хоть на долю мгновения прижать худющую девушку к себе и провести пальцами по прозрачной разтрескавшейся коже. Заверить, что все будет хорошо, отмотать время, вылечить множественные шрамы, оставленные им же на безупречном, даже сейчас, теле возлюбленной и стереть из памяти весь прошедший месяц. Вместо этого он вытянул часовую стрелу и прочертил в воздухе первую линию. — Актэутатс! — Горечью и болью последовало за законченным огненным крестом числовое имя девушки, что была ему дороже всех драгоценностей на свете. « — Статуэтка… » Это было первым, что произнесла Диана Фрезер вначале своего заточения. Рок был единственным в её глазах, кто достоин знать числовое имя светлой феи. Раз за разом личный палач хрупкой феи приходил к ней за секретами эфларцев, а она говорила лишь одно короткое слово. Статуэтка. Потом Рок и его перестал слышать из таких манящих губ возлюбленной. Каждый раз, приходя к ней, он чувствовал её желание поскорее закончить с мучениями. Чувствовал, и не мог ничего сделать. Как не мог нарушить волю отца. Вечный угодливый служка. Такая удобная правая рука. За это старший ученик яростно ненавидел Астрагора. За невозможность быть кем-то, быть личностью, быть человеком, что живёт полной жизнью, а не существует каменной глыбой. И также усердно прятал эти чувства глубоко в сердце, где отец не смог бы их увидеть. Это отравило ему душу, превратило в одинокую птицу с переломанными крыльями. Его жизнь была пропитана болью и ненавистью, а любовь была ядовитым цветком. Диана Фрезер была единственной в своём роде, неповторимой, изящной статуэткой, оказавшейся по непонятной случайности в его окаменевших, грубых руках. Как бы Драгоцию хотелось залечить собственные крылья и поставить на крыло любимую. Но время было упущено. В этот раз она испила из чаши. В этот раз он её зачасовал. Спокойная, миролюбивая, рассудительная. Такая, какая ему была нужна. Готовая стоять плечом к плечу и ни словом, ни делом его не предать. Пусть они ни разу и не заговорили, Рок был уверен, фея понимала его, видела в нем личность, а не правую руку Астрагора. Видела в нем любовь. Дух девушки улетел искать на поле старочасов тот цветок, что распустился в сердце у убийцы своей любви. Хотя Диана считала иначе. Она считала его Спасителем. И была ему невероятно благодарна за закончившийся сегодня, только их ритуал. Рок Драгоций был единственным, от кого сероглазая девушка спокойно и счастливо приняла свою судьбу. Ведь феи не умирают, они лишь засыпают на своих особенных алых старочасах.