Начало большой любви

1941 год. Зяблое утро. Рокотов Иван Григорьевич решил пройтись до комендатуры пешком. Сегодня дел почти не было, первая половина дня прошла быстро. – Зачем ты меня туда тащишь? Мой рапорт был уже на рассмотрении! – с недовольством бормотала Светлана Петровна. Ей совершенно не нравилось то, что её насильно тащат в Киев. – Светуль, ну не расстраивайся ты так. Тот, с кем ты будешь работать опытный следователь. – мужчина в возрасте приобнял Светлану. Она выбралась из его объятий. В машине повисло молчание. – Кто это? На дорогу из леса выбежал патрульный, он остановил машину. – Твой правый, мой левый. – тихо прошептал мужчина, с именем Николай. – Выходим из машины, показываем документы. – первый патрульный скомандовал, двое других держали автоматы на прицеле. Шофер вышел, показывая сопроводительные документы. Николай Трофимович пальнул в одного из патрульных. Началась перестрелка. Главный патрульный остался жив. – Как ты это всё почуял? – Это было несложно. Посмотри, на этого, с петлицами старшины, – Николай указал на рядом лежачего солдата, – петлицы то старшины, а выправка явно офицерская. Да и тем более здесь в помине никакого патруля быть не может. Скоро и ты этому научишься. Тот, с кем тебе предстоит работать опытный следователь. Спокойный, сдержанный, а главное - интеллигентный. Николай прижал к себе Светлану, они обнялись. Начались поиски рации. Они продолжались недолго. Аппарат врага был найден под кроной ели. – Иван Григорьевич, слышали, по вашу душу шишка большая из Москвы приезжает? – решил уточнить Федоренко, шофёр Ивана. – Ваша шишка сама Вам сообщила, или в коридорах услышали? – с подколом сказал Иван Григорьевич. На самом деле ему было совершенно безразлично, но небольшая капелька интереса всё же присутствовала, – Ладно, я пойду пообедаю, как шишка приедет, попроси, чтоб подождала. – Слушаюсь. Иван Григорьевич пошел домой. – Всем здравствуйте. – громко поприветствовал соседей Рокотов,– Шурочка, Ваше приглашение на борщ ещё в силе? – по доброму уточнил Иван у соседки, которая недавно предлага ему, отведать поварёшку супа. – Да, Иван Григорьевич, садитесь. Рокотову налили большую тарелку борща, добавив туда сметану. Он принялся есть. В коридор кто то зашёл, цокая сапогами. Этот "некто" поздоровался и зашел на кухню. – Иван Григорьевич, Федин Вас срочно требует. – ингогнитом оказался Григорий Иванович, забравший Ивана от поедания прекрасного супа. – Шурочка, суп великолепный. Придётся доесть в другой раз. – с грустью поблагодарил Иван Григорьевич Шуру. Она только развела руками. Рокотов прошёл к машине, открыл дверь и сел. Они молча направились в военную прокуратуру. – Иван Григорьевич, не поверите! Такая женщина приехала. Открывается дверь и выплывает она: Светлана Петровна. Все хлобцы слюнями изошлись. Рокотов промолчал.

Интересно, кто она?

Они приехали. Иван направился в кабинет. Он постучался. Зашёл. – Рокотов Иван Григорьевич, по вашему приказанию приб.. Какого чёрта ты припёрся?! – Товарищ Рокотов! – Федин был удивлен, что Иван Григорьевич может вести себя так с начальством. – Отставить. Вот, Иван, напарницу тебе привёз. – Николай указал на рядом сидящую девушку, с петлицами военюриста.

Молодая, значит неопытная. Опять какая-то мышка. Но глаза, глаза красивые.Не впечатлила.

Она сидела рядом, явно ничего не понимая. – Светлана Петровна Елагина, военюристы знакомтесь.

Какой безобразный и что вообще устроил?! Голос грубый и устрашающий. Глаза холодные, очень, злой, наверно.

– Что, те кто в Кишинёве меня вел с заданием не справились и ты в Киев нового надзирателя привёз?! Зачем Вы, ко мне приставляете неопытного сотрудника? – кажется, Иван сейчас взорвётся как вулкан. У Светланы глаза взобрались на лоб.

Это я неопытный сотрудник?! Да я такие дела проворачивала!

Светлана не удержалась и встала. – Я опытный сотрудник, я до войны работала в Днепропетровском УГРО, я такие дела проворачивала! Он лишь посмотрел на неё как на беззащитного котёнка. – Времени мало, в киевском укрепрайоне убиты пулемётчики в доте, также выстрелом в спину убит сын легендарного комбрига Сомова. Рокотов вышел из кабинета первым, он был невообразимо разозлён. –Тихий, сдержанный, а главное интеллигентный. – спародировала Мирского, но не громко Светлана Петровна. Елагина вышла в след за Рокотовым. Он сел на переднее сиденье, она села на заднее. Первые 20 минут в машине царило молчание.

Слова из него не вытянешь . Ещё и меня обозой считает.

Света то смотрела на него, то в дело, то в окно. У неё накопилось множество вопросов, которые так и вырывались на волю. – Товарищ военюрист 2-го ранга, Вы не хотите обсудить дело? – А что, в Днепропетровском УГРО принято выдвигать версии до опроса свидетелей и осмотра места преступления? – он непонимал, что им мешало просто посидеть. – В Днепропетровском УГРО принято налаживать рабочую атмосферу в группе, а не устраивать скандалы на пустом месте – ей он не нравился от и до. Думает, что если он старше по званию может обращаться с ней как хочет? – На что это Вы намекаете? – На ту безобразную сцену в кабинете, которую Вы устроили. – Чтобы больше не было вопросов, скажу сразу: Мирский увёл у меня жену, а когда её осудили, даже пальцем не дрогнул чтобы ей помочь.

Лена?

Елагиной стало неловко. – Извините. – Ничего. А насчёт атмосферы я согласен, Вы любите стихи? – Да. – Тогда вам должно понравиться: Облака плывут так низко, Но в тумане всё нежней Пламя пурпурного диска Без лучей и без теней. Тихо траурные кони Подвигают яркий гнет, Что-то чуткое в короне То померкнет, то блеснет... Света заслушалась и заулыбалась.

Оказывается, он не такой безчувственный.

– Ну, это всё не серьёзно. Я вот люблю пролетарских поэтов. Они пишут о людях, о жизни без прекрас. Да, Григорий Иванович? – Да. Рокотов лишь робко улыбнулся.

Это еще как «несерьёзно» ? Ей ведь понравились стихи, она вон как "заулыбалась"...

Они приехали на место происшествия. – Воздух! Федоренко и Рокотов моментально выскочили из машины. Иван обернулся. Светлана со всей силы долбила в окно. Дверь заела и не открывалась. Иван Григорьевич быстро подбежал к машине, открыл дверь, схватил Елагину за руку и они вместе побежали в лес. Бомбардировка прекратилась. Медсёстры бегали, то относя носилки, то закрывали глаза умершим. – Товарищ военюрист, с Вами всё хорошо? – Все отлично, я не нуждаюсь в вашей помощи. После этих слов Елагина упала в обморок. Иван Григорьевич аккуратно взял напарницу и понес в госпиталь. Светлана Петровна пришла в себя, они принялись обсуждать дело. Множество версий и догадок испарялась в воздухе, как и их отношения. Товарищу военюристу предстоит допросить подозреваемого. Он находится в полевом госпитале. – Извините, товарищ военврач! Где находится красноармеец Лоский? – Вот там, в углу. – военврач указал на окровавленного солдата, который мучился от боли. – Мне кажется, ему нужна помощь. – Помогать нужно тем, кому можно помочь. У него в брюшной области десяток маленьких осколков, поверти, ему не долго осталось. – Это бесчеловечно! – Знаете что, барышня!... – Я вам не барышня! Это очень ценный свитедель, его надо допросить. Товарищ военврач сделал лицо проще и начал говорить мягче: – Держите, только не всю дозу. – военврач протянул шприц с обезболивающим. Светлана Петровна аккуратно его взяла и пошла к солдату. Он громко кричал, плакал, просил о помощи. Военюрист вколола ему половину морфия и начала допрашивать. – Мама, помоги мне, мама...! – солдат бредел. – Я тут, сынок, я твоя мама. – Светлана Петровна начала нежно говорить с солдатом, глаза начали наполняться слезами. – Спой мне, мама... Светлана начала тихо петь колыбельную. По щекам потекли ручейки слёз. Он умер. Жизнь ушла из его тела. Елагина быстро выбежала из полевого госпиталя, на улице её ждал Григорий Иванович. – Светлана Петровна, держите, покушайте. – Федоренко протянул горбушку хлеба и графин порного молока. – Почему он здесь, он же ещё ребёнок!? Я не буду есть! Она убежала от Григория Ивановича, но он её догнал и она всё таки поела. Дело завершили, Федоренко, Рокотов и Елагина направились домой. По пути Григорий Иванович встретил кума жены из села. Рокотов отпустил Федоренко пообщаться. В это время Светлана и Иван вышли из машины.

Почему она пытается притворяется такой сильной? Ей же понравились стихи и людей ей бывает жалко.

Эти вопросы тревожили его весь день. Он всё таки решил спросить. – Светлана Петровна, почему Вы пытаетесь казаться тем, кем на самом деле не являетесь? Я же видел: вам понравились стихи Анненского, за Лоского Вы переживали. Скажите, в чём я ошибся? Вы же правда притворяетесь железным Феликсом. – В чём Вы ошиблись? Да во всём!Что, думаете на сквозь меня видети? Ах, да, точно, гимназия. Но тут они заметили, как у Григория Ивановича начала уходить земля из под ног. Они быстро побежали к нему. – Григорий Иванович, ты чего? – Иван сильно за него испугался. Всё таки возраст. – Да вот, недавно в дом где его жена и доня жили бомба попала, никто не выжил. – кум жены произнёс слова, от которых хотелось вбится в пол. Иван Григорьевич отвёл Федоренко к машине, и посадил на заднее сиденье. – Вы умеете машину водить? – спросила Светлана, домой-то хочется. – Нет, не умею. Всю гражданскую в седле, а потом времени не было. – со стыдом произнёс Рокотов. – Чему вас в этих гимназиях учат? Садитесь. Они спокойно поехали домой.

***

Новое расследование. Убит командир полка Кошугов. Алый закат провожает старый день, встречая славную ночь. Елагиной, Рокотову и Федоренко выделили две комнатки в клубе. Одну - Светлане Петровне, вторую - Григорию Ивановичу и Ивану Григорьевичу. Федоренко давно спит, но Иван... – Григорий Иванович, хватит храпеть! – невыносимый храп продолжается больше часа. Рокотов брызнул водой на старшину, а он в ответ немного поморщился и перевернулся. В комнате ночлега военюриста царила темнота, с несколькими поблёсками от свечей. Ей досталась комната на складе, с настоящей кроватью. Она решила примерить реквизит. Увидев себя в различных ролях она решила собираться ложиться спать. Тук тук. В дверь кто то постучал. Светлана Петровна пошла открывать дверь, накинув перед этим на оголённые плечи пуховый платок. – Светлана Петровна, не почтите за превратное, можно у Вас переночевать? – он сказал это, пряча глаза где-то в пол. – Вы что с ума сошли? – она была мягко говоря в шоке, ошалённо смотря на него.

Рокотов, ты что, вообще из ума выжил? Переночевать у меня?

– Я же говорю, не поймите превратно, я обращаюсь к Вам не как к женщине, а как к военюристу. Наверное, именно тогда, он смог разглядеть в ней, не просто военюриста, а девушку, ту самую, добрую и заботливую. – Вы вообще понимаете, что ставите меня в неловкое положение? – она снизила тон, говоря почти шёпотом, – Заходите, но только тогда, когда я это скажу. И при одном условии, перед сном мы обсудим дело.

Ну и зачем? Зачем поддалась эмоциям? Жалко, да? С чего ты вообще взяла, что он врать не умеет?

Светлана Петровна быстро затушила свечи, оставив лишь огонёк керосиновой лампы. Также она не упустила момент посмотреться в зеркало и поправить волосы. Елагина легла на кровать, накрывшись одеялом. – Можно. – спокойно протянула она, не совсем уверенная в том, что это хорошая идея пустить Рокотова ночевать к ней. Иван зашёл в комнату, быстро оглядев ее. В руках он держал тёплое шерстяное одеяло, гимнастёрку и подушку. Как только Иван Григорьевич подошёл к кровати, он положил подушку к ногам Светланы. – Это я что, всю ночь буду Ваши ноги нюхать? Небось не мыли. – недовольно вытянула она. – Ну, а как ещё, валетом. Вы как будто их мыли. Рокотов положил подушку рядом с головой Елагиной. Её растрёпанные чёрные локоны болтались в районе декольте. Они начали обсуждать дело. Иван постепенно засыпал... Когда Светлана Петровна хотела высказать очередное предположение, она услышала тихое посапывание Ивана. – Ну ничего, Рокотов, я тебе это припомню. Лёгким движением руки она затушила керосиновую лампу. Улеглась на подушки и начала засыпать. Только вот Рокотов не спит, просто не может, мысли не позволяют.

Ведь и вправду, не так уж она и плоха. Как следователь хороша́. Вот главное, чтобы чувств у нас не зародилось. Хотя...мне кажется, что уже что то появляется.

Постепенно Иван Григорьевич начинал засыпать, при этом начая храпеть. Елагина совершенно не могла заснуть под эту мелодию.

Иван, Иван, что за имя такое, которое у меня в голове вечно крутится?

После тысячи поворотов, пинков и дум она всё таки уснула. Это было примерно под утро. Пение птиц она слышала довольно отчётливо. Спала чутко, всё таки рядом Рокотов с̶ ̶к̶о̶т̶о̶р̶ы̶м̶ ̶т̶а̶к̶ ̶с̶п̶о̶к̶о̶й̶н̶о̶, но он тоже мужчина, мало ли что. – Товарищ Елагина, Светлана Петровна! – Рокотов пытался разбудить её от сладкого сна. Да, она возможно слышала своё имя сквозь сон, но просыпаться совершенно не хотелось. Ей что то снилось. Что то спокойное и умиратворённое. – Светлана Петровна, – Рокотов начал аккуратно трясти её, – ну просыпайтесь же, сейчас Федоренко зайдёт! – Что? – сонно пробормотала она. Федоренко зашёл в комнату. – А, э, – немного замешкался он, - Светлана Петровна, вот Ваш завтрак, – он положил хрупенькую тарелочку на стол, – Иван Григорьевич, а наш завтрак в нашей комнате. На последок обернувшись, он вышел из комнаты. Что - что, а вот их вместе, он уж никак не ожидал увидеть. – Ты же сказал, что утром уйдешь?!– она зашипела, – И что нам теперь делать? – Вообще-то Вы говорили, что разбудите меня. – Я бы разбудила, если бы кто-то не храпел всю ночь. – А с нами что, ещё и Федоренко спал? – Мне вот сейчас не до шуток, – сказала Светлана, – сами знаете, что о нас подумают, быстро убирайся, пока я тебя не расстреляла. Она кинула в него подушку и одеяло. – Мы что уже на «ты»? – заулыбался, беря в руки одеяло. – Рокотов, быстро убирайся! От тебя одни неприятности! Иван Григорьевич выскользнул за дверь. Приятные колючки бегали по телу.

Кричит, да ещё как. Что ж она на меня так разгневалась. Походу всё таки между нами что-то происходит.

Иван зашел в комнату и надел гимнастёрку. Есть почему-то не хотелось, наверно, это потому, что только-что свершилось что-то необычное, она называла его на «ты»! У Светланы же всё по другому. Была ли она сейчас рада или огорчена, трудно сказать. Скорее сейчас она находилась в состояние шока. То, что сейчас произошло, было очень странным и неправильным. События развивались в этот день с необычайным непонятием. Иван всячески пытался оберегать и помогать Светлана Петровна, а она ох как не любила опеку. С каждым новым словом Рокотов всё сильнее влюблялся в неё. Из за чего это было? Непонятно. Да вроде самая обычная, а одновременно и нет. Выпала свободная минутка, Иван Григорьевич пригласил Светлану Петровну пройтись мимо красивого озера. Она, как ни в чем не бывало согласилась.

Странный он какой-то в последнее время. Гулять позвал.

Они подошли к скалистому берегу озера. Красота неописуемая. Звонко прыгали белки с ветки на ветку, щебетали птички. – Светлана Петровна, посмотрите, какая красота вокруг, как будто, никакой войны и нет. – Да, – ответив, она задумалась, – да только она есть и Вы это прекрасно знаете. Иван сорвал небольшой жёлтенький цветочек и решил, что нужно положить ей его в волосы. Рука начала приближаться к её волосам и оказалась почти у лица. Вдруг раздаётся громкий шлепок по руке. – Это что Вы себе позволяете, товарищ военюрист 2 ранга? – захлопала глазами строго смотря на него. – Да, я подумал... – Что Вы подумали? – не дав сказать, перебила его. – Цветы, в волосах. – оправдания звучали хило. Рокотов сам того не понимая сильно растерялся. Почему? – По Вашему это нормально? – всё так же строго она его "допрашивала". – Нормально. – Вот и вставьте его себе. – проговорив последние строчки, она прибавила темп и испарилась. На лице у одного и второго начала выступать румянец. Что я делаю не так? Цветы – это очень даже романтично. А вдруг, у нее кто-то есть? Мирский... Именно сейчас для Ивана фамилия Мирский звучала как "Мерзкий".

Значит Елагина его жена, хотя кольца нет, значит они просто вместе...

На сколько ему было обидно – неописать. Постепенно он начал влюбляться, а тут такое.

А может, они просто друзья?

Рокотов догнал Елагину и они пошагали обратно в часть. Сейчас должна была решиться судьба задержанных. Моцного, Шевцого и Соловьева. Иван начал прилюдно объяснять все факты перед арестованными. Елагина была уверенна, что виноват Моцный или комисар Серебров, который ранее был утоплен. На момент прогулки военнюристов Рокотов уже знал кто предатель. Из уст Ивана Григорьевича выходило множество догадок, фактов, аргументов. По-началу Светлана гордо стояла и слушала, а потом Иван начал говорить то, что с ней не обговаривал и она сама начала внимательно вслушиваться в голос военюриста 2 ранга и понимать, что он был прав: «Иногда очевидные вещи не так очевидны как мелкие детали».

И вправду, все на самом деле так просто! И как он обо всем этом догадался? А он оказывается умный такой...

С каждым словом Светлана Петровна всё больше и больше засматривалась на Ивана. Хотелось просто слушать его и всё. Приговор сделан, убийцей комполка оказался Шевцов. Толкнув впереди стоящего солдата началась драка. Шевцов ухватил за шею коллегу Ивана и Светланы военюриста 1 ранга Дворского и представив пистолет к виску он начал кричать. – Быстро опустили оружие, стрелять буду! – Шевцов вопил что есть мочи. – Не слушайте его, он же трус! – Елагина обернувшись к Рокотову с Федоренко начала орать, – Что, девку подстрелил и теперь, героем себя считаешь?! Да, ты не мужик, а баба! – Заткнись! – отведя пистолет от военюриста, он начал целиться в Свету. Но она на секунду успела раньше. И вот подстрелянный Шевцов валяется с пулей в голове.

Она так может? Обалдеть. Женьшина – пожар. И солдата подстрелит, и колыбельную споёт.

Немного погодя они пошли к машине. Иван ( как обычно ) открыл дверь Елагиной. Ей это жутко не нравилось. Иван Григорьевич сел на задние сиденье вместе со Светланой Петровной. – ...А потом Вы могли бы рассказать о своих догадках. – возмущённо вытянула она. – Нет, не мог. Вы бы сразу арестовывать побежали, а у меня все догатки косвенные. Мне то признание нужно. – Для трибунала улик бы хватило. – Хватило бы... а если бы я недооценил Моцного, то что тогда? – А если бы Шевцов застрелил Дворского, то что тогда? На кого Вы рассчитывали? – На Вас. – широко улыбнувшись проговорил Иван. Григорий Иванович иногда поглядывал и слушал то, о чем говорят военюристы. Иногда даже усмехался, но не от злобы, а от их общения. – Издеваетесь, да? – ей эта несерьёзность не нравилась. – Ну как же я могу издеваться перед женщиной, которая покорила весь полк.– Иван Григорьевич по-доброму улыбался, любовавшись её лесными глазками, с отголосками морских волн. – Что есть то есть. – усмехнувшись сказал шофер. – Григорий Иванович, остановите машину. – бесчувственно проговорила Елагина. Федоренко вмиг завернул к обочине и затормозил. – Рокотов, ты невыносим. Изволь пересесть на переднее сиденье. – с силой толкнула в дверь. А он послушался и сел. Дальнейшая поездка в течение 1 часа прошла спокойно. На одном из проездных КПП была толпа народу и двое солдат. Они не пропускали людей. Иван вышел из машины. – Военюрист 2 ранга Рокотов, – отдал честь к виску, – а что происходит? – Здравия желаю! Приказ из города - никого не пускать и не выпускать. Светлана немного напуганная подошла к Ивану. – Что случилось? – военюрист начала задавать вопросы. – Да вот, приказ из города. Пришлось дозваниваться до командования, чтобы доказать, что их нужно пропустить. Не успели они приехать, как их уже ищут. – Товарищ Рокотов, Товарищ Елагина, вас срочно Федин требует. – бегло произнес Александр, друг Ивана. Двое направились в кабинет Федина. – В зеркало на себя посмотри, на кого ты похож. – Светлана Петровна решила немного подколоть Ивана Григорьевича. – А сама-то.

Она начала говорить со мной на «ты»!

Подходя к кабинету начальника, их встретила Зиночка, секретарша Федина. – Поставьте, пожалуйста, вот тут, – указала в правый уголок листа, – подпись о неразглашении. И вот тут, – тоненьким пальчиком направила на другую бумагу, – расстрельная подпись. Расстрельная подпись? Иван и Светлана переглянулись. – Ну чего вы так долго? Все вас заждались. – недовольным тоном произнес Федин. Военюристы расписались, после этого они вошли в кабинет. – Разрешите? – мельком сказал Федин. – Входите, товарищи. Елагина отдала честь и направилась к столу. Иван замер в дверях.

О, нет. Только не она...

– Товарищ Рокотов, Вы так и будете стоять в дверях, или позволите нам начать? – женщина, похожая на Медузу Горгону оказалась главной. Иван Григорьевич прошел к столу. – Так, кто не знает, товарищи Потапов, Шмелёв и Фишман из НКВД. Товарищи Федин, Рокотов и Елагина из военной прокуратуры. И наша киевская милиция майор Богданенко и старший лейтенант Дергачев. – Ольга Сидоренко озаглавила товарищей и приступила к объявления дела, – Учитывая ситуацию на фронте было решено переправить золото в Харьков. Сегодня утром выехало три машины, чтобы не привлекать внимание они шли без дополнительной охраны. Одна из машин пропала в неизвестном направлении, вам предстоит её отыскать. Погрузку контролировал Лазарян. Сегодня его нашли убитым в его квартире. По дальнейшим вопросам и адресам обращайтесь к майору Богданенко. Все могут быть свободны. Все встали и уже собирались уходить из кабинета. – Рокотов, задержитесь. – Ивана Григорьевича окликнула Ольга. Светлана и Иван переглянулись. Иван Григорьевич в непонятие посмотрел на Елагину, она ответила тем же. Когда все покинули кабинет, Ольга Сидоренко начала вести свой разговор с Рокотовым. – И что, ты по мне совсем не скучал? – игриво произнесла Ольга. – Нет. – однотонно и грубо. – А я по тебе очень... А эта девушка, Елагина, твой зам? Красивая, чёрт побери. – завидливо сказала Ольга Сидоренко. – Оставь её. – с небольшой долькой угрозы вытянул Иван. – Дело более чем серьёзное. Мне придется сообщить об этом в кремль. Полетят головы. И в первую очередь, – указав на Ивана пальцем, – ваши. – Я знаю. Я подписал расстрельную статью. – монотонно протянул Иван Григорьевич. – Вообщем так, Рокотов, я даю тебе исключительные полномочия. Поступай, как считаешь нужным. – Это всё, я могу идти? – Да. Рокотов поднялся и вышел из кабинета хлопнув дверью. Елагина недоумевающи поглядывала на Ивана. Он прошел мимо нее и пошагал к машине. Она побежала за ним хвостиком. И вот они уже едут. Рокотов думает о чём то своём, а Светлана Петровна смотрит в окно. Вдруг от нее послушали всхлипы. – ...Да нас просто всех шлепнут через 24 часа, а Вас небось Ваша подружка Сидоренко спасет! Рокотов подал ей платок. Она взяла и вытерла слезы, а затем метнула в него платком. Иван был в шоке.

Ну ты и дура! Зачем заплакала при нем?!

После слез Светланы Иван Григорьевич понял, что будет оберегать её от всего. Абсолютно. С огромной быстротой шли те самые 48 часов. 48 часов решающие жизнь. Майор полиции был ранен. -1. Шмелёв из НКВД совершенно не нравился Рокотову. Да и Светлане Петровне тоже. Почему-то верила, что он хорошо разбирается в людях. Иван и Светлана вышли из участка милиции. Помогали старшему лейтенанту Дергачеву с допросом. Рокотов к̶а̶к̶ ̶в̶с̶е̶г̶д̶а̶ на отлично справился. Пришел к выводу, что старшему лейтенанту есть что скрывать. Иван Григорьевич вышел из кабинета вместе с Светланой Петровной. Они подошли к машине. –...Шмелева тоже нельзя сбрашивать со счетов. Он вон какой. – Иван с умным лицом доносил до Светланы предположения. – Я бы могла до НКВД съездить, его дело посмотреть. – Поезжай, но – начал чуть мягче, – будь осторожна. – Волнуешься за меня? – игриво и улыбчиво спросила Светлана Петровна. – Поезжай. – приятно произнес Иван.

Какой он внимательный!

Елагина уехала, а Иван Григорьевич сел на скамейку во дворе, около милиции и стал дожидаться Дергачева. Прошло несколько часов, начало темнеть. Наконец старший лейтенант появился, но не в военной форме, а в штатском. Рокотов начал слежку. В итоге лейтенант полиции зашел в непонятнок сооружение, Иван вскочил за ним. Оказывается, Дергачев выследил одного из воришек и предположительно узнал, кто мог похитил золото. Наступила темная ночь, Иван Григорьевич пошагал в комендатуру. Времени и сил почти не оставалось. Усталость поражала, но желание жить было сильнее. И вот, в районе 10 утро ему позвонили. – Майор Рокотов слушает. – Иван Григорьевич, мы нашли машину с золотом! – радостно произнесли из трубки телефона. – Где? – На подъезде к Браворам, первый съезд. – Выезжаю. Рокотов моментально бросил трубку телефона и побежал за водителем. Немного времени и они уже там. Всё кишило следователями, водителями и милиционерами. Все на месте. – Ну что, где золото? – подбежал Иван к Светлане. – А золота и нет... – со страхом промолвила Светлана Петровна, – вместо золота в машине камни. Иван лишь ошалённо посмотрел на машину. Как? Подбежал Шмелев. – Иван Григорьевич, тут следы, Светлана Петровна нашла. – указал на песок у машины. Они подошли к машине. –Смотрите, направляющий вышел к стреляющему и они просто говорили, стояли напротив к друг другу, а затем, – указала на следы, – они убежали в лес. – Елагина продемонстрировала находки следов. – Выходит, Камазин сволочь редкая. – удивленно сказал Шмелев. Такого он точно не ожидал. Иван со Светланой отошли от грузовика с "золотом". – Что же мы теперь будем делать? – с испугом шептала Елагина. – Всё будет хорошо, верь мне. – очень правдиво говорил Иван Григорьевич. Они подошли ближе к друг другу и Иван обнял её. Она положила голову на его широкое плечо. Именно этого ей не хватало.

Как приятно в его объятиях, хочется провести так всю жизнь.

Иван и Светлана сели в машину и поехали в комендатуру. Оттуда они узнали, что сегодня с вокзала похитители будут отпропровлять золото. Все поехали на задержание. Поезд был остановлен! И виновные задержаны! Безгранно счастливые Елагина и Рокотов направились в комендатуру. Они вышли из машины, на них выбежал Мирский. – Светка, моя хорошая! – Николай начал расхваливать военюриста, в этот миг подошел Иван Григорьевич. – Иван, – Николай подал руку Рокотову, – а тебя я отдельно укажу в наградных документах! Мирского кто-то позвал и он отошел. Иван и Светлана остались вдвоём. – Ты меня как-то спрашивал, – начала разговор Елагина, – кто мне Коля. Так вот, это мой брат. – Брат? – удивленно спросил Иван. – А как же отчество и фамилия? – Да, брат. Просто я от второго брака мамы. – проговорила и мягко улыбнулась. Иван растянулся в улыбке.

Брат? Ура, Мирский оказался ей братом !            

И вот Светлана пошла вместе с Николаем, а Рокотов пошел в кабинет. Иван зашел в кабинет, здесь его ждали. – Ванечка, я так рада, что не ошиблась в тебе. – некто иной как Ольга стояла перед Иваном, – если бы ты не справился, то я бы не смогла вынести тебе приговор... – В 39 ты ты смогла! – зло промолвил Рокотов. – Ты ничего не знаешь, мы с Мирским тебя спасали! – возразила Ольга. В этот момент в окно кабинета начала подглядывать Елагина. Рокотов хотел выйти из кабинета, но Ольга его остановила. – Ванечка, – начала нежно говорить, – я это сделала, – положила руку на щёку, – потому что я люблю тебя. Светлана смотрела на это открыв рот, после она убежала. Рокотов убрал руку. И ушел от нее. Ушел навсегда. Окончательно попросявшись с мучившим прошлым.

Ну как, как он так мог?! Зачем я ему поверила?! Ненавижу!

Злость и боль поглощало Елагину. Она мигом помчалась к себе домой. Уснула под утро. Плача, она думала, как оттолкнуть от себя Рокотова. На утро она надела штаны. Юбку решила надевать изредко. День протекал с необычайной долготой. Что чувствовала Елагина? Злость, разочарование, боль. Работа и сближенные отношения вечно сталкивали их. Иван то думает, что все наладилось и вот-вот у него все получилось. Шла неделя, бурно передвигалась работа, сводки с фронта частями радовали, но чаще расстраивали. Иван как будто начал догадываться, что что-то не так, но все мысли сводились к словам: «все же было хорошо». Как то получилось поймать её в кабинете, как только она собралась уходить. – Светлана Петровна, мне показалось, что Вы меня избегаете? – Я? Вас? Нет. – оборвав разговор, она прямиком выскочила в коридор.

Ну что опять не так?

Шумная лестница комендатуры. И она снова убегает от него. – Светлана Петровна, Вы опять меня избегаете? – С чего Вы взяли, товарищ военюрист 2 ранга? – четко, с капелькой холода. – Почему так официально? – удивился, – Мне показалось, мы наладили отношения в группе. – Я не знаю, что Вам показалось, я считаю, что нам не стоит сокращать дистанцию. Ушла в заполненный коридор. А он смотрел на нее и думал, что же произошло? – Товарищ Рокотов, подойдите в кабинет к Мирскому! – кто-то окликнул Ивана. Он пошел. Постучался, зашёл. Там уже сидела Светлана Петровна. Иван Григорьевич поздоровался. – У нас новое дело. В Киеве повесился особист военного завода Колобов. – сказал Николай Трофимович, – Выезжайте. – Есть. – в голос ответили Рокотов и Елагина. И вот они уже едут на военный завод. Туда, где нескончаемая работа. Светлана и Иван прошли в кабинет особиста. –... А он точно повесился? – уточнила Елагина. – Скорее всего да, говорят, его жена с артистом сбежала. – ответил помощник особиста. После осмотра кабинета и опроса свидетелей, Светлана Петровна осталась на заводе, а Иван поехал осматривать квартиру Колобова. Вообще, Иван собирался поехать вместе с Елагиной, но она настоятельно отказалась и решила остаться на заводе. Странно... Вечером Рокотов и Федоренко приезжают на завод. – Где Светлана Петровна? – в недоумевание спрашивает Иван Григорьевич у зам начальника. – Она ушла в подземелья. – Какие еще подземелья? – Которые под заводом. – зам начальника видел, как с каждым слово военюрист 2 ранга начинал волноваться. – Есть проводник? – взволновано спросил Рокотов. – Да. Нина, – зам позвал работницу, – покажи военюристу подземелья, работницу искать будет. – Хорошо. – уставшая женщина повела Ивана и Григория Ивановича в подземелья. Они пошли. Обходили различные узкие проемы, но всегда возвращались назад. – Светлана Петровна! – через каждые 50 м Иван окликивал Светлану. – Почему мы ходим кругами? – Иван Григорьевич спросил Нину. – Я не знаю...Честно. Иван Григорьевич, давайте найдем проводника, а то сами потеряемся и Вашу сотрудницу не найдём. – Точно. – поддержал решение Федоренко. –Так, – начал Рокотов, – Григорий Иванович, возвращайся и найди проводника, а я пока сам искать продолжу. – Иван Григорьевич, ну что Вы как дитя то малое, а если сами заблудитесь? Что, Светлане Петровне легче от этого будет? Немного раздумав Рокотов согласился с шофером и они пошли на выход искать проводника. Поблагодарив Нину, они пошли на выход с завода. Седи в машину и помчались искать проводника. – Григорий Иванович, кто ж может подземелья знать? – шофер был киевлянином, поэтому с этим вопросом только к нему. – Ну не знаю, Иван Григорьевич, – Федоренко покачал головой, – хотя раньше монахи из лавры знали. – Дак это раньше. Сейчас одни по тюрьмам, других расстреляли, а остальные не пойми где. – Я одного знаю. – радостно сказал Федоренко, – раньше монахом был, а сейчас дворником и маляром подрабатывает. – Едем. Они доехали до небольшого домика, обвисшего виноградной лазой. Вышли из машины и Григорий Иванович постучался в дверь. – Ну чего колотить? – зло подтвердил монах, – Сегодня не мою, не копаю, не крашу. Завтра приходите. – Отец Андрей, открывайте. Дело важное. – крикнул шофёр. – Какой я Вам отец? Я обычный малярист. Не мешайте спать! – Отец Андрей, – всё также повторял Федоренко, – по голосу меня что ли не узнал? Это же я, Григорий. Из за двери послышались тяжелые шаги. Монах Андрей открыл дверь. Оглядел Федоренко и окинул взглядом Ивана. После небольшого публичного переговора с Григорием Ивановичем, Рокотов сказал: – Вижу я, – Иван заметил передвигающиеся тени, – не единственные мы гости. – Ну ладно, чего уж там, проходите раз пришли. – монах рукой показал на лестницу и они дружно потопали наверх. Они поднялись и зашли в большую комнату, с различными иконами и свечами. Рядом стояла молодая пара. Юноша и девушка. Обоим на вид лет 18. – Ну что, винчаете, крестите? – спросил Иван. – Винчаю, отпиваю, крещу. Вот ему, – Отец Андрей указал на юношу, – только 18 исполнилось, а завтра на фронт. Как я отказать могу? Арестуете меня, да? – Арестовывать не буду, – спокойно проговорил Рокотов, – нам нужна Ваша помощь. – Им она тоже нужна и завтра может быть поздно. – Вы не понимаете! Моя, мой, – Иван оговорился, – сотрудник в опастности! – Эти дети пришли раньше, обращайтесь к ним. Иван кивнул головой и пошел к молодым людям. – Тебя как зовут? – Рокотов обратился к юноше. – Иван. – Иван значит? Я тоже Иван. – чуть заметно улыбнулся, – моему сотруднику уграчает опасность. Понимаешь? – Понимаю. – Вы готовы обождать? – с надеждой спросил Рокотов. – А когда мы вернёмся? – в разговор вступил Отец Андрей. – Не знаю. – Мы тогда со Светой... потом. – Кто? – Иван Григорьевич немного задумался и не понял, про какую Светлану говорят. – Со Светой. А что? – Иван Григорьевич, к Светлане Петровне успеем. – взади подошел Федоренко и похлопал Ивана по плечу. – Начинайте обряд. – Рокотов обратился к монаху. Минуту погодя Отец Андрей освободился. Они вышли из дома, сели в машину и помчались на завод. Приехали, и направились в подземелья. Было видно, что Иван был взволнован. Переступал с ноги на ногу, не мог найти себе место. Благо в подземельях они встретили чекистов, которые подсказали возможный путь Елагиной. – Светлана Петровна! Светлана Петровна! – от всех были слышны покликивание Светланы.

Ну где же она? А вдруг она ранена?

– Светлана Петровна! Света! – с губ Ивана сорвалось приятное «Света!», которое он так долго хотел произнести. Спустя множество скитаний, проходя по узенькому тунельчику они услышали голоса. Приготовили оружие и встали на позиции. Из туннеля появилась Света! Да не одна, а с одним из подозреваемых. – Света! – Ваня! – Маленький свой, – один из подозреваемых, – он на Колобова работал. Иван Григорьевич не переставал направлять дуло пистолета на Маленького. – Да он мне жизнь спас. – Света подошла и опустила руку Рокотову. Мурашки побежали по телу.

Она жива! И она передо мной!

– Плохие новости, мы нашли склад с боеприпасами, нужно вызывать подкрепление и охранять его. – Светлана, уже более грустным голосом, поговорила это и показала взад себя. Они пошли на склад. Взрывчатка, форма, оружие – всего этого было полным полно. – Светлана Петровна, Отец Андрей и Маленький, возвращайтесь на склад и вызывайте подкрепление, а мы с Федоренко останемся охранять. – скомандовал Иван. – Иван Григорьевич, не забывайте, что это и мое расследование. Я остаюсь с Вами. – обидчего и бесповоротно возразила Елагина. Рокотов и Светлана Петровна остались охранять взрывчатку и оружие, а остальные отправились на завод.

Сейчас у меня все получится!

– Вот, ты обранила, – Иван протянул Свете её блокнот, – не знал, что ты стихи пишешь. – Интересно вас в гимназиях учат, чужие записи читать. – устало и холодно ответила Светлана Петровна. – Мне нужно было понять, чей это блокнот. – протянул Иван. – Да врешь ты все, Рокотов, ты прекрасно знал чей это блокнот. –Ты же сама сказала, что это не личный, а рабочий блокнот. Вдруг ты что-то нашла. – Можно было не все читать. – встала, сняв с себя пиджак Маленького. Отошла от него подальше и встала спиной. – Ну, – замешкался он, – мне стихи понравились. – подошел к Елагиной ближе. – Извини. – положил руки ей на плечи. Она обернулась и смахнула их. – Руки уберите, товарищ Рокотов! – Я за тебя волновался... – потянулся к ее рукам и хотел поцеловать их, – Не делай так больше. Она только оторвала руки, не дав их поцеловать. – Что Вы меня всё время мацаете? – на секунду начала чуть нежнее, – Сидоренко свою в прокуратуре будете так хватать! А вот в чем вся вина. – Вот оказывается, в чем дело, а я уж голову сломал. – Рокотов так и растягивался в улыбке. – Не надо ничего ломать. А вашему счастью мешать не буду! – Свет, да какое счастье? Ошибся я один раз давно, расплачиваюсь теперь за это. – с каждым словом взгляд Светы становился нежнее, а глаза горели сильнее, – Меня в Кишинёв перевели, ты же знаешь. Кстати по совету братца твоего. – Брат, брат. Да если бы не он... мы бы никогда не встретились... – Я бы тебя всё равно нашел. Ваня аккуратно взял Свету и поцеловал. Легкие нотки поцелуя остались на их губах. Плавно пересев на небольшой сундучок они начали разговаривать.

Света, моя Света.

И да, как назло, именно в этот приятный тет-а-тет враги пришли на склад. Благо, подкрепление пришло быстрее и противник был повержен. Выбравшись из подземелья, Иван уехал на собрание, а Света осталась дома. После собрания Ваня, по приглашению Светы, поехал к ней. К сожелению, Киев был задан врагу, как и другие города. Дальше, их ждали многие повороты в жизни, плохие и счастливые, но не смотря на это, они будут любить друг друга и ждать.