Однажды в аэропорту Тюмени

Ярошенко летел в Тюмень по делам спорта в рамках своей новой должности. Он знал, что там сейчас тренируются Черезов, Чудов и Максимов, и в некоторой степени хотел бы заодно свидеться с ними. Свободного времени у новоиспеченного политика будет немного, но заскочить к старым товарищам надо бы. Все трое адекватно относились к Диме, а Макс Чудов и вовсе стал общаться с ним чаще, чем во времена главной сборной, поэтому каких-то проблем с ребятами Ярошенко не испытывал. Уже при посадке самолета, Дмитрия накрыли светлые чувства: воспоминания от его последней официальной гонки были слишком свежи, чтобы эмоции от нее притупились. Он едва не всплакнул, слишком погрузившись в атмосферу того дня, когда знакомые и незнакомые парни качали его на руках, словно героя… Неожиданно и безумно приятно. Гонка чемпионов тоже была прекрасным поводом и праздником проститься, но тюменская гонка – нечто особенное, более родное и близкое. Поднимаясь с кресла и следуя на выход из салона самолета, Дима одернул строгий костюм, придал лицу серьезное выражение, что удавалось, к слову не всегда (взгляд слишком мягкий и добрый), он решительно зашагал к трапу. Эмоции в политике – дело лишнее и неуместное. С самого утра он был занят в местном департаменте спорта и успел забыть о ранних мыслях и воспоминаниях. У Ярошенко был всего день на все про все, и он боялся не успеть повидаться с ребятами. Хоть сознательно и в моральном плане Дмитрий и отпустил биатлонную жизнь в прошлое, что-то неуловимо крепкое по-прежнему тянуло к тому или тем, кто активно напрямую участвует в спорте, кто дышит биатлоном. Помотавшись с делами еще полдня, Дима подустал и почти потерял веру, что успеет на стадион. Не успел он опомниться, как уже ехал обратно в аэропорт. Впрочем, некоторое время ожидания у него все же было, и, сидя в служебной машине, Ярошенко без особых надежд набрал номер Чудова. «Макс, ты на тренировке?», - от волнения он даже забыл поздороваться. «Нет, еду в гостиницу», - ответил удивленный Максим, также забыв поприветствовать друга. «Макс, понимаю, странно и глупо прозвучит… но я в вашем тюменском аэропорту пробуду еще больше двух часов. Если ты несильно занят, и есть желание, то, может, подъедешь? Поговорим…». «Так ты приезжал и теперь обратно?» «Да, все утро мотался по кабинетам, очень хотел попасть на стадион, к вам. Но не успеваю». «Хорошо, Дим, я скоро прибуду». Чудов согласился, и камень упал с души Ярошенко. Никогда прежде он так сильно не ждал встречи с кем-то из команды. Чувствуя прилив сил, Дима спокойно добрался до аэропорта, быстро оформился и сел в зале ожидания, напротив входа. Он никак не показывал радости внешне, но внутри ликовал, как мальчишка, сам не зная, отчего. Макс, оправдывая полученное когда-то прозвище, примчался действительно быстро. Даже издалека Дима видел, как разрумянилось его лицо, и мыслями вернулся в теперь уже далекие две тысячи шестые-восьмые года, когда Максим был чрезвычайно горяч, молод, всегда пылал бурными эмоциями – просто не человек, а вулкан. С возрастом он остепенился, стал более сдержан, но порой что-нибудь, да промелькнет - то самое, знакомое из его юных наивных лет, чем и выделялся Макс. Чудов буквально добежал до Ярошенко, запыхавшись, на ходу расстегивая мастерку. Он улыбался, но не так широко и эмоционально, как несколько лет назад, но все так же искренне. Зато румянец все не сходил. Дима порывисто обнял его, поднявшись навстречу, и они устроились на твердых сиденьях. - Ну-с, мне все интересно, рассказывай, - протараторил Макс. Всегда с друзьями или при волнении, он говорил быстро и взахлеб, порой вообще непонятно – это не изменилось и сейчас. - Я работаю чиновником, в департаменте спорта, короче, - улыбнулся Дима. – Мое время расписано по минутам. Наш спортивный режим – цветочки по сравнению с моим нынешним. Это все равно, что каждые полчаса ждать появления допинг-офицеров – с места не сдвинешься, без команды в туалет не сходишь, грубо говоря. Макс усмехнулся. - Ну и нахрена тебе это надо? – расслаблено спросил Чудов. - Посмотрим, может, мне удастся принести пользу Ханты-Мансийскому краю, - развел руками Дмитрий, скромно улыбнувшись. – Я пока еще верю в честность системы. - Поражаюсь, как ты умудряешься оставаться таким честным и добрым, - качнул головой Чудов, усмехнувшись вновь. – Я политику не люблю, в первый день разнес бы все кабинеты. - Я тебя знаю, о да, - закивал Ярошенко, смеясь. – Как у вас продвигается? Сами по себе тренируетесь или с кем-то? - С тренером. Я однозначно понял, как тяжело найти тренера, когда ты выпал из обоймы, каких бы прошлых заслуг у тебя ни было, - хмыкнул Макс. – Твой опыт мне всегда помогает, спасибо, что делился им. - Ну что ты, вместе победы ковали, и вместе выбираться из низов должны, - Ярошенко был тронут и хлопнул его по плечу. – Разве мог кто-то из нас подумать, как все обернется? Думаю, нет. - Естественный процесс, когда сплошь и рядом у людей неудачи, а ты искренне веришь, что с тобой ничего не случится, - горько усмехнулся Максим, кивая. – Дим, скажи честно, если бы попал в команду, ушел бы из спорта сейчас? - После Сочи точно ушел бы, - сказал Ярошенко уверенно. – Мне скоро тридцать семь, гоняться я не устал, но вот ждать чуда – надоело. А так, Олимпиаду прошел и точно бы успокоился. - Но не жалеешь, что так и не пройдешь?.. - Съезжу, наверное, хоть поглазеть, - хмыкнул Дима. – Чего питать иллюзии. Я относительно себя давно все понял, но какие-то крохи оптимизма оставались. - А как жена отнеслась к новой карьере? Она у тебя, поди, рада? - Вообще-то не очень, - загадочно заулыбался Дмитрий. – Променял, говорит, шило на мыло. Тоже ведь разъездная работа, а в целом – разницы для нее никакой. Но я считаю, дома теперь буду бывать чаще, и денег больше – для Юльки найдутся плюсы. Доченьке внимания больше, опять же – это уже для меня радость огромная. Оно знаешь, пока неизвестно, как будет, но я уверен, что добьюсь чего-то стоящего. - Ты и в биатлоне добился высот, - добавил Макс. – Но мне все же не представляется, как после активного спорта пересесть в чиновничье кресло… скука. Коля Круглов тоже поначалу рвался все в спорте переделать, но сейчас я бы не сказал, что он счастлив… так, часы отсиживает. - Я говорил с ним об этом, - ответил Ярошенко. – Коля рассказал немного, но как хорошего, так и плохого. Он вообще изменился – согласен, не самая лучшая альтернатива для нас, бывших профессиональных атлетов. Но Круглов всегда стремился к дипломатии, ты же знаешь, что выбор спорта – не вполне его личный выбор изначально. А мне при всей любви к биатлону казалось, что я что-то упускаю, интеллектуально не развиваюсь в полной мере, что ли… Мы же ограничены во всем. Захотелось кардинально сменить обстановку, одеть костюм вместо спортивок, пойти в кабинет, а не на холодную трассу. Своего рода эксперимент – я не ожидаю, что останусь там надолго. Может, завтра в меня попадет молния, и я резко передумаю и стану тренером, как многие просили, - он усмехнулся. - Про молнию – это скорее ко мне, - хихикнул Макс. Дима быстро закивал, соглашаясь и смеясь. - Я решил, опробую варианты. Пока хочется одно, я буду выжимать из этого все до конца. - И правильно, так и делай. - А ты кем собираешься стать? - Как все любят говорить, руководителем, - хмыкнул Максим. – Сам не знаю, чего, - он, наконец, широко улыбнулся, как раньше. – Есть наметки, конечно, но я не погружаюсь в них. - Да, пока в голове другая цель, не отвлекайся. На табло высветилось, что пора проходить на посадку самолету, на котором летел Ярошенко, а затем и объявили по громкой связи. Дима тоскливо поднял на него глаза, а потом улыбнулся Чудову. - Что ж, я снова улетаю. И ведь без перелетов тоже уже не смогу – важный момент, который нам придется учитывать, - отметил Дмитрий. - Черт, ты прав, - согласился Максим. – Сам извелся, как юла, пока дома сидел. Все время рвался куда-нибудь пойти, а лучше поехать. Счастливой дороги! Ярошенко поднялся, взял в руки дипломат – единственное из вещей. Чудов только сейчас пораженно оглядел его с ног до головы. - Прямо как на церемонии вручения Глобусов, - одобрительно сказал Макс. – Высокий импозантный мужчина – Джеймс Бонд отдыхает, - по-дружески подколол друга он. - Я так каждый день выгляжу, - отшутился Ярошенко, удаляясь и кокетливо виляя бедрами. Они громко рассмеялись, словно мальчишки, и обоих это ничуть не смутило. На сборах с командой они чем только не занимались, за что реально может быть стыдно. Дима степенно скрылся из виду, и Макс отправился на выход. Ярошенко не пожалел, что позвонил именно весельчаку и в то же время умеющему выслушать, дать совет – Чудову, а Максим был доволен, что не поленился, а поехал в аэропорт – кому как ни ему понимать, насколько ценными и важными могут стать полчаса в твоей кочевой жизни.