***
Все выходные Ким Юна не покидала свою квартиру. Проснувшись субботним утром, она еще раз прокрутила в голове слова незнакомца. При свете дня, с открытыми окнами в квартире и шумом оживленной улицы, она больше не чувствовала страха. Юна пришла к выводу, что все произошедшее - глупое стечение обстоятельств. Вряд ли она когда-нибудь еще встретит этого странного мужчину. Наверняка это была одноразовая акция, ведь в жизни иногда приходится контактировать с неадекватными людьми. Она вернулась к привычному распорядку, забыв обо всем, что произошло с ней пятничным вечером. Но как оказалось, ненадолго. Ким Юна мало что понимала в семейных традициях. Это то, что было принято в их обществе. По осени готовить кимчи, склоняясь до болезненного хруста в спине над железной емкостью; и тут же получать по лопаткам ребром ладони, за то, что зазевалась и отвлеклась от работы. Юна ненавидела такие вещи, а ее родные и близкие называли подобное совместным досугом. А ей больше нравилось дома, в своей маленькой квартирке, завернувшись в плед и уткнувшись в телевизор. Она тратила время на себя, откладывая все грустные философские мысли до пятницы. Юна любила шоу, пестрящие яркими картинками. Это хорошо отвлекало ее от реальности. И точно Ким Юна не любила тетушкины звонки под вечер, с просьбой приехать и помочь на участке. Такие звонки всегда задевали за живое, особенно тогда когда девушка искала повод, чтобы отказаться. Она любила своих близких, но не всегда была готова бросить все и сорваться в пригород Сеула. Очень часто она тратила выходные на то, чтобы восстановить свою энергию и собрать себя по кусочкам заново к понедельнику. Для нее встреча с родными была подобно убийственно-жаркому дню в центре Сеула. Пот стекает по лицу, кожа неприятно липкая, а вокруг гул голосов. И она никогда не думала, что однажды столкнется с подобными ощущениями не стоя на земельном участке, облаченная в старую тетушкину одежду, в которой она больше походила на пугало; вытягиваясь на носочках и натирая несчастную редьку на терке, пока тетушка ворчит о том, что ничего не успевает, а дядюшка в очередной раз нелестно намекает на ее дырявую память. Юна ощутит всю знойность Сеула вместе с липким страхом, сковывающим каждую клеточку тела, когда поздним вечером ответит на входящий звонок тетушки, а вместо знакомого голоса раздастся мужской стальной. И фраза, которая выбьет у нее землю из-под ног: – Приношу свои соболезнования, Ваши родные погибли на Лисьем перевале.***
Юна не думала, что столкнется со смертью так скоро. Она чувствовала, будто ее вырвали из привычного мира в суровую реальность. Резко спустили сверху-вниз, и сейчас она ощущает себя раздавленной массой на асфальте. В первую очередь она поехала на место аварии, сорвалась, едва додумавшись переодеться. Она хотела, чтобы это было ошибкой. Однако надежды в ней оставалось все меньше и меньше, особенно когда она оказалась на Лисьем перевале и глядя на автобус, окруженный любопытными журналистами и зеваками, а также полицейскими, земля будто бы ушла у нее из-под ног. – Мисс, это место преступления, Вам сюда нельзя, – она не заметила, как приблизилась к ограничительной линии, как вцепилась своей ледяной ладонью в куртку полицейского и подняла на него полные слез глаза. – Мои родные были в этом автобусе. То, что они погибли - это правда? – ее голос дрожал. Ей нужно было знать ответ, но она понимала, как сильно не хочет этого. – Юна! – она услышала голос брата, переключаясь на него. Он стремительно приближался к ней и полицейскому. Он выглядел разбито, и тогда она поняла, что самый худший кошмар – сбылся. Юна почувствовала как много в ее глазах слез. Она уже не видела брата, а полицейский аккуратно отцепил ее от себя и осторожно передал в руки брата. – Это правда, – голос брата был тихим. Юна только сильнее разрыдалась, утыкаясь ему в плечо. Он и сам еле сдерживался, крепко зажмурив глаза. – Я видел тела, - произнес мужчина, отстраняясь от сестры. – Я хочу их увидеть, – произнесла она, всхлипывая. – Мне нужно их увидеть! – твердо добавила девушка, расправив плечи. Делала вид, что храбрая; будто она сможет это вынести. – Не думаю, что ты справишься, Юна. Лучше запомни их такими, какие они были при жизни, – его тон ранил в самое сердце. – Там так много крови, Юна. И так много трупов. Выжила только одна девушка, но она сейчас в больнице, – брат пытался донести до нее информацию, пытался совладать со своими эмоциями. Он пытался быть сильным, а потом опустил голову и обреченно произнес: – Это я виноват. Я заключил сделку с дьяволом. Юна не придала его словам значения, лишь крепче обняла его. Он был измотан и выжат морально. Кажется, она уже попала в ад.***
Стоя в зале для прощаний, она ощущала всю искусственность происходящего, с фотографиями ее родных на полке, перевязанных черной лентой. Так странно и нереалистично. Но автобус и правда, попал в аварию на Лисьем перевале, люди погибли, а одна единственная выжившая – сейчас в больнице. И Юне бы посочувствовать ей, но вместо этого комом в глотке стоит злоба, что так и рвется наружу. Почему она выжила? Почему? Почему она, а не они? Ее ненависть обретала черты вполне реального человека, проникала глубоко в душу и пускала корни. Оборачивалась ненавистью к самой себе, за то, что не отвечала на звонки, не приезжала и так мало уделяла родным внимания. Юна тяжело вздохнула и посмотрела направо, где едва сдерживая слезы, стоял ее двоюродный брат. Ему тяжелее, он потерял родителей. – Мне очень жаль, – она ненавидит себя за эти простые слова. Юна сжимает крепче руку брата. Ее всю трясет, и честно говоря, она не понимает, где заканчиваются ее эмоции, а где начинается смертельная лавина мыслей и чувств ее брата. Он выглядит откровенно хреново и абсолютно беспомощно. И Юна думает, что ему нужно время. Она пытается выдавить ободряющую улыбку, пару раз проводит ладонью по его предплечью и отстраняется. – Спасибо, что ты здесь, Юна, – она слышит его слабый голос. Тихий, совсем бесцветный. Даже не верится, что еще вчера днем его волновала лишь одна проблема – как получить одобрение родителей и жениться на девушке, которая ему безумно нравилась. Юна отходит в сторону и осматривает пришедших людей. Все они кажутся ею героями чьей-то театральной постановки. Девушка все еще не смирилась с реальностью происходящего. Она пытается успокоиться, сосчитать до десяти и не сорваться на слезы. Это место выворачивало ее наизнанку, вызывало тошноту. – Не нравятся поминки? – она встречается с уже знакомым взглядом. Это тот мужчина из бара, с которым, она была уверена, они больше никогда не пересекутся. Он до неприличия выбивается из общей картины, слишком жизнерадостен и бодр, совсем не искалечен горем как она. Юна понимает это по искрящему взгляду, обжигающему с каждой секундой все больше и больше, словно открытое разыгравшееся пламя. В глазах напротив нет ни капли сочувствия, а расслабленная поза говорит о том, что он откровенно скучает. – Я их ненавижу, – шепчет Юна, не смея разорвать зрительный контакт. Он ей не нравится. Ей хочется вцепиться в него и вытолкать наружу, за пределы прощального зала. Ему здесь не место. И она почти собирается это сделать, поднимает руки, чтобы вцепиться в лацканы его пиджака, но её резко останавливают. – Что ты здесь делаешь? – голос брата удивленный, он обращается напрямую к незнакомцу и опережает сестру на несколько секунд своим вопросом. Неужели ее брат знает этого человека? Она дезориентирована. – Прости, не могла бы ты нас оставить? – брат обращается уже к ней и она слабо кивает. Юна отступает, потому что доверяет. Она снова остается один на один с собой. И кажется, что тени сгущаются. Прощание перестает быть личным, когда Юна замечает фигуру дочери какого-то мецената. Она горько усмехается и думает, что даже сейчас, провожая родных в последний путь, они не чтят семейные традиции. Фотографии ее родных на всеобщем обозрении, а они с братом не сделали ничего, чтобы избежать этого. Люди образуют полукруг, напротив фотографий ее близких, опустив головы вниз, она слышит чужие всхлипы. И Юне кажется, что этот звук эхом отражается в ее голове. Она сдается. Девушка больше не может находиться в закрытом помещении, она рвется наружу. Голова кружится. Юна быстрым шагом выходит из помещения, случайно задевая плечом странного незнакомца, слыша за спиной пронзительный едкий смех и такое звонкое – Ну, поздравляю, родители больше не против. Юна дрожит. Речь точно была про свадьбу. Она выходит на улицу, вдыхает свежий воздух и с очередным выдохом обещает себе еще поговорить с братом, как только придет в себя. – Я же говорил, люди беспечны. Она слышит этот голос за своей спиной. Хмурится. Он будто преследует ее. Юна не хочет оборачиваться. Этот незнакомец будто бы доказал ей свою теорию на практике - жизнь действительно коротка, а люди тратят ее на какие-то бесполезные и ненужные глупости. Исход один – смерть, которая может настигнуть совершенно неожиданно. Только ей от этого доказательства мучительно больно. Это слишком жестоко. – Кто ты такой? – спрашивает она, резко оборачиваясь, но за ее спиной уже никого нет. Она видит как от здания отъезжает машина с дочерью мецената за рулем и мужчиной из бара. Она не хочет проводить параллели. Смаргивает слезы и смотрит вслед черной машине. Юна хочет верить, что больше они никогда не встретятся. Но напрасно.