Сага. Песнь О Моих Котах

Сага. Песнь о моих котах 14 Где они? Ну, не на свете Точно, не во тьме, однако Где-то между сном и былью Встретились. Один был Ветер А другой хозяин-тени И сказал один другому «Отойди и дай дорогу» Но второй ответил «Нет же, Это ты мне дашь дорогу!» И никто из них, конечно И не мыслит об уступках Так бы этому тянуться Очень долго. Но случился Некто третий, взял обоих Небывалой своей дланью И в трансцендентальном снеге Извалял – они продрогли И пришлось им отбиваться Вместе – от того, другого, Что и был-то будто нЕ был, И когда бы он серьёзен Был в желании тягаться, Им несдобровать обоим, Но поскольку он игрался, Уступил в конце концов им, И отправился куда-то По делам своим каким-то. Ветер говорит «Ну что же, Знаю я, что ты задумал, Знай и ты я не позволю» Отвечал хозяин-тени «Ветер, ты мне не соперник, Но пока ты не повинен Предо мной, во мне нет власти Сделать над тобой расправу, Но когда-нибудь, однажды… Время кончится, и станет Так, как было до начала Всех начал, и я натешусь Над стихиями порядка И над бытием, и даже Над небытием потешусь» И пошли своей дорогой В этом странном бездорожье Двое. А коты устало В магазине брюк сидели И зализывали раны, И молчали о минувшем. В магазине этом старом Продавец был скуп на слово, Покупателей считал он За иллюзии рассудка, И не продавал им брюки, Как-то бизнес не вязался. Но ему всё было как-то Даже так оно и лучше, Очень не любил он деньги, А любил котов до дрожи. Любовался он на братьев, Наконец, пришёл погладить. Братья сразу разомлели, С непривычки-то, конечно! Он нашёл им по кусочку Колбасы, и дал кефира, И порвал на тряпки брюки - Сделал, стало быть, постельку. Так они три дня проспали, Но звала их в путь дорога, И они пошли от сюда… Но… Не вышло… Потому что Он сказал «Вы, что, котятки, Вы ж хорошие такие» Крепко обнял, и связал им Лапки старым добрым скотчем Он сказал «Я сделал платья Платья-платьяца платьишки Будем мы одной семьёю Мне не будет одиноко! Вам не будет одиноко! Никому не будет страшно! Быть с собой как будто в клетке С озверелым львом ужасным… Ой, ведь лев ваш брат, простите, Не хотел я вас обидеть» Посадил он их за столик, В платьица одел – по моде, Что придумал сам намедни, И налил по чашке чая - Старого, почти гнилого, И сел с ними пить, и сахар Рядом положил – кусочек Рафинада – в соре, дряни, И какой-то слизи, что ли? И запел «Семья-семейка! Ты ж моя семья семьище! Ты ж семья моя родная!» И был счастлив страшным счастьем, И настолько крепко обнял Чёрного, что тот свалился Без сознания под столик, «Спит. Устал.» Сказал тогда он «Но не время спать, ты что же!» И пошёл мочить под краном Под водой холодной, мягко Приговаривая «Рано, Рано баиньки, котея, Спят в ночи, а днём пьют чай, и Сахар кушают» И вскоре Чёрного вернул на место, И опять запел гундосо «Вот нашёл себе семью я, Поцелую и в обьятя Заключу и всем отрадно Быть семьёй на белом свете»