В плену фантазии

— Привет. Знакомый голос. Знакомый номер. Они с Олегом созваниваются три раза в год (на дни рождения и новый год), конечно, если не выпадает возможность поработать вместе. Девушка кидает взгляд на календарь, пока ни одна из трех дат не подходит. — Я готова выслушать твоё предложение. — Люблю, когда ты сразу переходишь к делу, - из трубки раздаётся нервный смешок, и протяжённый вздох. — Я пойму, если ты откажешься. Но ты мне нужна. Саша закусывает губу, очередная авантюра, но это же Олег, как она может бросить Олега? — Я слушаю, - повторяет Воронова, наливая себе кофе, точно зная, что чтобы он не предложил, она не откажется. — Звонил Серый. Ему нужна помощь. Саша придерживает сумку, стараясь не озираться по сторонам. К счастью, Разумовский, язык не поворачивался назвать его Серёжей, слишком необычно он себя вёл, не пытался поговорить с ней, за что Воронова была благодарна. — Зачем ты её притащил? - скривил губы Сергей, когда они оказались в самолёте. — Саша - мой координатор. Без неё я на гражданке не работаю, - грубо отрезал Волков, всем видом показывая, как ему не приятен этот диалог. Воронова зажгла сигарету, с наслаждением вдыхая никотиновый яд. Она не курила полгода, ровно до звонка Олега считала, что искоренила эту дурную привычку. — Если травить себя, то чем-то хорошим, а не этим, - раздался голос за её спиной. Саша не повернулась, выдыхая кольца дыма. Девушка была убеждена - если игнорировать, он уйдёт. Но шаги звучали все ближе и ближе, и аромат дорого парфюма заполнил собой все пространство. — Ты меня слышишь? — Это хорошие сигареты, - жмёт плечами Саша. Она чувствует, как чужие пальцы забираются в её карман, и вынимают пачку. — Мог бы и попросить. Эй! Он сжал пачку, бросая под ноги остатки сигарет. Девушка смотрела с жалостью, всего две сигареты, обидно. Саша наконец-то встречается с его глазами. Не голубые, родные и любимые. А жёлтые, чужие и пугающие. — Тебе не следовало сюда приезжать. А вот оно что, Воронова закатила глаза. — Я помогаю Олегу. Когда часть моей работы будет выполнена - я свалю, с превелик… Сухие, обкусанные губы опрокинули её в студенческие воспоминания. — Ненавижу, когда от тебя пахнет сигаретами, - произнёс Разумовский, разорвав поцелуй. — Извини, - Саша криво улыбается. — У меня нет задачи тебе нравиться. Он грубо берет её за запястье, и, не смотря на попытки его ударить, тащит в свою роскошную комнату. Хрупкое тело девушки летит на кровать, утопая в мягкости подушек и постельного белья. Мужчина хищно нависает над ней, обжигая пронзительным взглядом, и прежде, чем вернуться к её губам, тихо произносит. — Это твоя жизненная установка, пташка. Саша с остервенением проходит мочалкой по своему телу, особенно по тем участкам, где он оставил свои отметины.

« Дура, дура, дура» .

Стучит в висках заведённая мысль. — Эй, свет нашей мрачной жизни, ты утопилась? - голос Шуры звучит слишком близко, чтобы оказаться за дверью. — Тебя не учили стучаться? - закатила глаза Воронова, и пошарила рукой по стене, в надежде зацепить полотенце. — С каких это пор я должен стучаться? - удивляется синеволосый. Влажные волосы оставляли дорожки воды, что скрывались под пушистым ворсом. Шура медленно поднимал свои глаза, в которых за ними эмоции сменились от осознания до разочарования. — Ты спала с ним? - парень не мог молча наблюдать, за ее попытками закончить гигиенические процедуры. Саша собирается ответить что-то в своём духе, но голос, что раздался за их спинами, заставил вздрогнуть обоих. — Если так интересно, могу рассказать в подробностях, и выделить ванную для встречи с правой рукой, - Разумовский стоит у двери, с самым нахальным видом, оперевшись о дверной косяк. Воронова считает, что мужчин в её комнате слишком много, одетых мужчин, когда она сама в одном полотенце. — Я принёс бумаги от Олега, он просил посмотреть, - бесцветным голосом выдаёт Мальвина, и молча шагает к выходу из комнаты. — Мне не нравится, что кто угодно может заходить в твою комнату, - выдаёт мужчина, когда Саша переступает порог ванной. — Он выполнял поручение Олега, - про себя Воронова добавляет «Как и я», но видит, что вместе с бумагами на её столе стоит чашка с кофе. Сердечная мышца тяжело ноет. Шура, милый Шура. Их познакомил Волков. Они переспали пару раз. И она почти влюбилась в него, если бы не.. Горячее дыхание хищника Саша чувствует собственной кожей. Язык оставляет влажную дорожку на сонной артерии. — Переноси свой «рабочий кабинет» ко мне. — Зачем? - глупо интересуется Воронова, получая ещё один укус в шею, что тут же любовно зализывают. На её вопрос он так и не ответил. Саша перебирает бумаги, в целом, ее работа была закончена. Волков в ней больше не нуждался, с остальными она старалась лишний раз не пересекаться, особенно с Шурой, что любил болтать и шутить, теперь он все чаще молчал. Воронова возненавидела себя за эту неделю. Каждую ночь из семи, она проводила в этой постели, в объятиях, что казались родными, но на деле были новыми и незнакомыми, с привкусом Сережи. Дверь хлопает, являя ей пьяное тело Разумовского. — Пташка, я искал тебя, - мужчина разводит руки в сторону, демонстрируя свой домашний неряшливо-уютный вид. — Я не знала, что мы играем в прятки, - Воронова сгребла бумаги в кучу, всего лишь копии, все оригиналы уже на руках Олега, просто ей хотелось быть уверенной в том, что работа выполнена идеально. Он смотрит на нее с легким прищуром, подносит к губам початую бутылку. Конечно же, он не мог заметить отчаяние в глазах Саши, отчаяние по его душу. — Ты выполнила свою работу, - он протягивает ей паспорт с обратным билетом, и пачку денег, слишком много, даже для её доли. —Здесь больше, - неуверенно выдаёт девушка. — Это бонус, - он самодовольно улыбается. — За то, что не дала мне коротать ночи в одиночестве. Саша хочет отвесить ему пощёчину, выдергивает из его рук вещи, сумка с ноутбуком уже ждёт её в машине, о чем он сообщает между делом, прежде, чем завалиться на свою шикарную кровать. — Козёл, - бросает ему в глаза Воронова, вместо прощания. Она все еще помнит их первое расставание. Когда Сережа, отказываясь смотреть ей в глаза, что-то бубнил у окна, прежде, чем собрать всю смелость, что копилась в нем с детства, произнес. «— Мне надо двигаться дальше.» Саша не простила ему это «мне», не «нам», а именно «мне». Воронова обещала себе, что больше не будет плакать, только не из-за рыжего гения. — Пошел к черту, Разумовский, - девушка закусила губу, и до боли зажмурила глаза. Птица стоит у окна, наблюдая, как лунный свет скользит по обнаженному телу Саши. Ему хочется коснуться каждого участка кожи, оставить след, показать, кому она принадлежит. Да, он чувствовал эмоции Сережи, и ему хотелось почувствовать эту слепую любовь, светлое чувство, что поддерживало лучше, чем кофе или энергетик. Он считал, что любовь – это слабость, шептал Сереже, что все чувства Вороной блеф и не более. Боль от разбитого сердца все еще была с ними. Птица метнул взгляд на пистолет, что лежал на прикроватной тумбочке, видимость защиты. Он не мог ее убить. Если он ее убьет, это будет предательство собственных убеждений, как бы Птица не считал любовь слабостью, девушка в его кровати была всем. Мужчина возвращается в кровать, прижимая к себе обнаженное тело. Саша недовольно ведет головой, натыкаясь на мужское плечо. Он успокаивающее запускает пальцы в длинные волосы. — Это ради тебя, пташка. Воронова трёт глаза, ей нужен кофе, никакой еды, просто заряд кофеина. Перелет ее утомил, или правильнее сказать мысли, что не дали ей покоя даже на высоте семь тысяч метров. Чертов Разумовский. Чертов Волков. Чертова она. Мобильный телефон разрывается, когда Саша, наконец-то, выуживает его из кармана пиджака. — Шура? - удивлённо выдаёт девушка, а после её лицо застывает в немом ужасе. — О, Господи, Олег! Она снова в Италии. Сидит у кровати Волкова, сжимая его смуглую ладонь. Шура на ломанном итальянском, с примесью флирта, с трудом удаётся объяснить, что это его единственная родственница. — Sorella*. Шура не смотрит ей в глаза, да девушка бы и сама отказалась в них смотреть. Потому что там нет ничего, кроме ненависти на себя, что оставила Волкова одного, на Сережу, что выпустил эти пять пуль, и снова на себя, что променяла Мальвину на него. Теплая рука касается ее напряженного плеча. — Все будет хорошо, - обещает ей Шура. Саша кивает, ей хочется верить ему, а еще больше хочется, чтобы Мальвина ее обнял, как тогда, когда ей снились кошмары, а он был рядом. — Конечно, с Волковской–то удачей, - хмыкает девушка, стараясь заглушить всхлипы. — Я говорил про тебя. Воронова поднимает на него свои глаза, впервые за эту неделю, стараясь не смотреть затравленным щенком. Шура нежно проводит рукой по бледной щеке, и притягивает к себе. Саша судорожно дышит, вцепившись в его футболку. Кошмары начинают рассеиваться, потому что Мальвина снова принес с собой свет.