В плену фантазии

На вокзале шумно, людно и слишком светло для зимнего вечера. Электрические лампы раздражают глаза своим ярким светом. Аня и Сережа, стуча зубами от холода, стоят по бокам от Олега, до отправления его поезда пятнадцать минут и ни одну из них они терять не хотят. Олег улыбается, шутит, поправляя сползшую лямку армейского рюкзака. Воронова шмыгает носом, Волков натягивает на нее свой шарф, теплый и пахнет его лосьоном после бритья. Прежде, чем запрыгнуть в вагон, парень склоняется над ней, и трется своим кончиком носа об ее, теперь уже щеки краснеют не от холода. — Будешь ждать меня? – хриплым голосом интересуется Олег, и смотрит, так по-родному, тепло и преданно. Аня кивает, вцепившись в его шарф. — Буду. Волков со счастливой улыбкой еще долго машет им из окна поезда. Разумовский обнимает ее за плечи, будущее теперь не кажется таким серым и унылым. Контракт. Первый. Второй. Потом горячая точка. А Аня все ждёт, с улыбкой рвётся к телефону, не собираясь терять драгоценные минуты разговора, бережно сохраняя письма. Ждет Олега. Ждет до тех пор, пока на очередной вечеринке Разумовского Олег, чуть улыбнувшись, не бросает короткую фразу, когда кто-то заводит разговор о семье. — Я волк-одиночка. У нас так не принято. И внутри что-то ломается, Воронова надеяться, что её не выдаёт жалобный взгляд. Она вообще-то пришла с Олегом, влезла в чёрное платье, черт бы его побрал. Аня мирно проводит время ещё час, а потом движется к выходу, ссылаясь на завтрашний рабочий день. Врет самой себе. Старается сбежать от Олега, которому, кажется, все равно. Она стягивает с себя каблуки, и идёт гулять по ночному Петербургу, везёт, что тушь водостойкая, здесь производители постарались. Внутри пустота, которую заполнить нечем, сил, да и желания обижаться на Волкова нет, в конце концов, он ей ничего не обещал, всего лишь просил его ждать, а все остальное она придумала сама. Любовь. Какая любовь? Зависимость друг от друга, привычка, оставшаяся со студенческих времен. С Олегом они проводят ещё неделю вместе, до очередного контракта, он играет роль хорошего соседа, покупает продукты, готовит её любимые блюда, хоть Воронова и лениво ковыряет их за ужином – «нет аппетита, наверное, приболела». Волков снова уезжает. Они с Серёжей его провожают, в этот раз в аэропорту. Контракты стали серьезнее, туда, куда он отправляется в этот раз поезда не ходят. — Жди меня, - улыбается Олег. Аня кивает, в этот раз с её губ не срывается привычное «Буду». А когда Олег возвращается в очередной раз, его встречает только Разумовский, он уже подготовил грандиозную вечеринку. — Аня тоже будет, - отмахивается против возражений друга, и тащит его в машину цвета вырви глаз. Олег выдыхает чуть спокойнее, просто не смогла уйти с работы, раньше он приезжал к выходным, а не средь недели. Волкову хочется оказаться дома, в окружение стен, что ему знакомы до каждой царапины, Аня давно собралась, делать ремонт, Олег прикидывает, что справится за несколько дней и планирует завтра с утра отправиться за всем необходимым - сделать Вороновой сюрприз. Приятно перекатывая на языке фразу о том, что постепенно Анина квартира превращается в их общую, Олег проваливает в сон. В Башне шумно, знакомые лица, а вон надо же Гром. «— Сто лет, сто зим, братишка.» Игорь знакомит его со своим напарником, хлипкий парень, но жмёт руку довольно уверенно. Аня появляется позже, Олег успевает уже пропустить стаканчик виски и пережевать пластиковую пиццу, ему ещё больше хочется домой, приготовить что-то нормальное сил нет, а вот завтра с утра? Очень может быть. Девушка влетает в здание с улыбкой, о чем им докладывает всевидящее око Марго, выводя знакомое изображение с камер, Волков уверен, что от предстоящей встречи. Кончики пальцев приятно покалывают ожиданием прикосновений. Всего минуту, лифт у Разумовского работает быстро. Пока она идёт к ним, кто-то всовывает в её руки бокал шампанского.

Красивая. Даже уставшая после работы. Даже в черных джинсах, а не в платье. Красивая, какая она красивая.

Олег облизывает пересохшие губы. Хочется поцеловать её прямо здесь, а не терпеть до дома, ну или хотя бы до такси. Сумка осталась в жилой части офиса, и первой мыслью хочется схватить вещи и бежать, к ней, с ней. — Добрый вечер, - улыбается девушка, и уже обращается к Олегу. — С возвращением. — Спасибо, - Олег поддаётся вперёд, крепко впечатывая Аню в свою грудь, ей чудом удаётся сохранить содержимое своего бокала. — Мы тебя заждались, - улыбается пьяной улыбкой Серый. — Особенно один молодой человек. Олег уже хочется сказать, что не такой он уж и молодой, но в одном Серёга прав, и правда заждались. А Аня жмёт плечами, и сначала прячет смущенную улыбку, а потом, заглядывая за спину Волкова не сдерживается. — Олег, познакомься. Рядом возникает тот самый напарник Грома. — Это Дима, - представляет она блондина. — Мой молодой человек. И Дубин с улыбкой, снова жмёт его руку, говорят о том, что их уже представили. А внутри Олега что-то ломается. Если этот Дима - её молодой человек, то кто тогда он? Волков уходит, прячется в кабинете Серого с бутылкой виски, и глушит, почти на пустой желудок. У Разумовского в кабинете шикарное окно с красивым видом на его любимый город. За свою недолгую жизнь он успел побывать в стольких городах и странах, Аня как-то предложила ему купить карту, чтобы отмечать каждую точку. Но ничего не может сравниться с Петербургом, здесь, в отличие от сотни мест, есть люди, которые его любят и которых любит он. Или были такие люди? Олег буравит здания хмурым взглядом, а в голове ничего, лишь одна мерзкая мысль.

« Дима - её молодой человек»

Спустя время дверь открывается, тихие шаги, Олег от них не вздрагивает, эти шаги сотни раз спасали его от кошмаров, что принесла с собой его опасная работа. — Олеж, ты чего здесь? - она улыбается, в руке бокал, какой по счету? — Серый тебя ищет, в нем две бутылки шампанского и желание сказать тост в честь возвращения своего лучшего друга. Волков качает головой и легонько стучит рядом с собой, приглашая её присоединиться. Аня скидывает кроссовки, и садится рядом. Олег любуется её профилем, и как она мило жмурится на яркие вывески. Кажется, что градус виски его не взял. — Значит, Дима? - градус не взял разум, но язык охотно ему подчинился. Аня смущённо улыбается, оставляя бокал в сторону. — Знаешь, я и сама до сих пор в стадии принятия. Дима - он такой мягкий, что ли, воздушный, с ним уютно, знаешь, Олеж. — Она поджимает колени к груди, и, положив на них голову произносит. — Я такого раньше не чувствовала. — А со мной? - срывается с его языка. — А я, Ань? Девушка поворачивает к нему голову, зелёные глаза смотрят с небывалой ясностью. — А ты волк-одиночка, Олеж, у вас так просто не принято.