Кошки-мышки

      Осеннее закатное солнце освещало большую часть школьной библиотеки, словно последними лучиками цепляясь за столь стремительно уходящее лето. Его свет падал на столы, стулья и стеллажи, заставляя тех отбрасывать массивные и глубокие тёмные тени. Кое-где уже были зажжены свечи, капающие горячим воском на подсвечники, что предусмотрительно были расставлены под каждым восковым источником света. Помещение было практически пусто: все ученики, не привыкшие к таким длительным учебным нагрузкам, уже разошлись по своим комнатам и начали подготовку ко сну. Лишь двое студентов пятикурсников расположились в полумраке за большим дубовым столом, шурша страницами учебников и усердно пытаясь игнорировать присутствие друг друга, прикрываясь решением домашних заданий или чтением учебной литературы. Волнистая прядь упала на лицо Гермионы и та отбросила её назад. Заскрипело перо по пергаменту. Казалось, это был единственный звук, нарушавший неестественную тишину просторного помещения. Лишь иногда Малфой, сидящий напротив гриффиндорки, слегка покашливал, прикрывая рот бледной худощавой рукой.       Слова и строчки бегали перед глазами Гермионы, никак не желая собираться в связные предложения и абзацы. Этот реферат она могла бы закончить ещё часа два назад, но присутствие в комнате высокого светловолосого слизеринца, в черном свитере и синих брюках, что так идеально подчеркивали его худобу, полностью рушило её планы. Присутствие её личной зависимости. Драко Засранца Малфоя. Каждый раз мысли из головы разбегались, словно букашки от надвигающейся опасности, как только она бросала мимолётный взгляд в его сторону. Мерлин, и угораздило же её так попасть. Проводя осенние промозглые вечера у камина спальни старост, девушка вздрагивала каждый раз, чувствуя спиной, когда высокий темный силуэт насмешливо медленно проплывал сзади неё.       Их взаимоотношения походили на игры в кошки-мышки. Но кто из них двоих был хищником, а кто — жертвой? Тут Гермиона прекрасно знала свою роль. Так, принимая от Малфоя упавшее перо, что он галантно и почти небрежно подавал ей, касаясь её пальцев своими, девушка каждый раз чувствовала, как сердце начинает всё быстрее отсчитывать ритмичные удары. Их общая гостиная давно стала полем боя двух неумелых игроков. Ежедневное «доброе утро» только чудом не переходило в очередную ссору, благодаря бдительности Гермионы, которая каждый раз пыталась побыстрее укрыться от пронзительного взгляда свинцово-серых глаз однокурсника. — Передай, пожалуйста, чернила.       Погружённая в свои мысли, девушка вздрогнула от неожиданности, чуть не оставив кляксу на листе. Он точно это ей сказал? Самой большей фразой за этот учебный год с его стороны было: «С дороги, грязнокровка». — Что? — собрав всю уверенность в кулак, на которую она была способна, Гермиона подняла глаза на Малфоя, тут же поняв, что это было плохой идеей. Он выглядел как чёртов аристократ, протягивая худощавую бледную руку, увешанную всевозможными кольцами, в сторону девушки. Волосы были слегка растрёпаны, а всегда уверенный и дерзкий взгляд был направлен куда-то в сторону. — Дай, пожалуйста, чернильницу. Моя полностью пуста. — Запасную надо носить. В моей тоже практически ничего нет, возьми из комнаты новую, — девушка снова опустила глаза в книгу. Малфой фыркнул и слегка привстал, пытаясь достать рукой до заветной баночки, стоявшей рядом с гриффиндоркой. Длины его рук оказалось мало, и он чуть не опрокинул чернила прямо на девушку, чудом успев в последний момент подхватить их. Гермиона подскочила, отшатываясь от парня. — Малфой! Ты чуть не облил меня этой гадостью! Поосторожнее нельзя? — Могла бы сразу отдать мне их, и всё было бы в порядке. Почему нужно быть такой упёртой? — слизеринец, недовольно зыркнув на Гермиону, поставил чернила на место и опёрся руками о стол. — Да что ты говоришь! Мне может за тобой ещё и все учебники поносить? Ты же видишь, что у меня самой их мало. Не так сложно дойти до спальни и взять ещё одни, — практически зашипев, чтобы их не услышали учителя, гриффиндорка гневно всплеснула руками. — Упёртая сучка, — Малфой фыркнул. Гермиона чуть не подавилась возмущением. — Да как ты сме… — Тихо! — Драко приложил палец к губам, призывая к молчанию, и взглянул Гермионе за спину. Девушка притихла от такого резкого приказа и опёрлась руками о стол, слегка склонившись вперёд.       Сзади послышались шаги и негромкое покашливание. Студенты замерли, панически начиная осмысливать ситуацию. В глазах обоих читалось одно: «Нам конец». Так медленно и ритмично мог выхаживать лишь профессор Снейп, проверяющий каждые углы библиотеки по вечерам на наличие забывшихся студентов. Он вальяжно, почти надменно отбивал каблуками ботинок какой-то свой, только ему ведомый ритм. Девушка была уверена, что ещё немного и их вытянут из «укрытия» за шкирку, причитая о правиле «не шуметь в библиотеке» и с угрозами о снятии очередных баллов несчастному факультету.       Во мраке почти ничего не было видно, лишь свечи слегка колыхались, побеспокоенные дуновением прохладного ветра из приоткрытого окна. Гермиона слышала, как колотится её сердце. Дыхание Драко напротив тоже казалось слишком громким в тёмном помещении, ставшим резко маленьким для них двоих. Внезапно в голове щёлкнул переключатель: Малфой боится! Боится, возможно, первый раз в своей жизни. Боится, что его застанут с грязнокровкой, спрятанным за книжными стеллажами, и позорно выгонят на обозрение всей школе, под дружный хохот его недалёких дружков. Он стесняется её, своего присутствия там, где ему быть не следовало. Обида за себя, своё положение, застряла у Гермионы в горле. В кровь ударил адреналин, придавая небывалой уверенности, полностью отключавшей функцию разумно мыслить. Девушка взглянула на слизеринца: он внимательно смотрел на неё в ответ. Его щёки были залиты лёгким румянцем, а зрачки, вечно блестящие наглой насмешкой, расширились, глубоким, но робким взглядом изучая Гермиону.       Все звуки вокруг сузились до их стола, изолируя от внешнего мира. Драко облизнул пересохшие губы. Это стало последней каплей. Гермиона рвано вздохнула и, схватив Малфоя за галстук, притянула его к себе, осторожно прикасаясь своими губами к его. На языке появился вкус мяты и сигаретного дыма. Кто бы мог подумать, что Драко знает, что такое маггловские сигареты. Адреналин зашкаливал, стуча по вискам, но остановиться было невозможно. Сначала несмело, но потом увереннее, слизеринец начал отвечать на поцелуй. Шаги замедлились, будто вслушиваясь, а потом, словно убедившись, что искать тут нечего, развернулись и направились к выходу.       Через несколько секунд, растянувшихся до непреодолимой вечности, студенты оторвались друг от друга. Гермиона отрывисто дышала, только теперь начиная осмысливать, что именно она сделала. Переведя взгляд на Малфоя, девушка не смогла удержать удивлённый вздох. Раскрасневшийся слизеринец неловко собирал учебники и тетради, поспешно запихивая их в школьную сумку. Волосы были растрёпаны, а алые губы слегка припухли. Не дав гриффиндорке одуматься, он сгрёб в охапку свои вещи и с готовностью развернулся к выходу. Но задержался на секунду, будто что-то обдумывая, и взглянул Гермионе прямо в глаза. — Никому. Этой фразы было достаточно, чтобы заставить девушку, как только Малфой скрылся из поля зрения, от души рассмеяться, не боясь даже угрюмых профессоров, расхаживающих по зданию. Вид засмущавшегося и сбитого с толку слизеринца стоил выговора в кабинете директора и потери пары десятков баллов. Власть, что Гермиона почувствовала над Драко несколькими секундами ранее, была самой сладкой наградой её молчаливой нескольколетней влюблённости. Похоже, их приключения только начинаются. Приглушённый смешок и трепетный шёпот девушки снова нарушили звонкую тишину. — Ну и кто из нас теперь мышка?