Звёзды над нами | The Stars Above Us

Несмотря на то, что в стенах Хогвартса находилось всего на пятьдесят человек больше обычного, замок словно лопался по швам. Пустынная на протяжении многих недель библиотека теперь же была заполнена до отказа студентами, спорящими о том, кому какой стол принадлежит. Дождь настойчиво бился в витражные окна, отчего создавалось впечатление, что Годрик Гриффиндор пустил слезу. Семь неиспользуемых классных комнат были превращены в небольшие уголки отдыха для прибывших школьников. Декор имитировал обстановку их собственных учебных заведений, чтобы они чувствовали себя как дома. Профессор Грейнджер даже заколдовала окна таким образом, чтобы они отражали вид в сады их замков. Кроме этого, в каждой комнате стоял большой круглый стол, за которым должны были проводить уроки приехавшим семикурсникам. В целом, профессор Грейнджер считала, что таким образом создаст гораздо более нормальную для жизни обстановку, чем если станет принимать их как гостей на своём большом корабле.

* * *

Ничего удивительного не было в том, что, с момента прибытия в школу, Кэсси успела получить приглашение в три общие гостиные: Уагаду, Махотокоро и Кастелобрушу. Её желание познакомиться с гостями базировалось не только лишь на предвкушении романтических интрижек, а и на твёрдой решимости узнать как можно больше об этих школах и, как следствие, об их будущих чемпионах. Девушка была убеждена, что именно это поможет ей победить всех их после того, как её выдвинут чемпионом от школы Хогвартс, и ни на минуту не переставала в это верить. Летом она прочла статью о законе притяжения в еженедельнике «Ведьмак» и решила попробовать действие на себе. В течение дня она время от времени повторяла в уме слова «Я – чемпион Хогвартса». Она понимала, что дело дошло чуть ли не до одержимости, но девушку мало волновал этот факт. К сегодняшнему дню Кэсси узнала довольно много нового о приезжих учениках. Самое главное, что ребята из Уагаду не умели полностью преображаться в других существ. Проще говоря: школьники, хоть и могли принять облик магического зверя, например, Нундуса и Тебоса, но при этом не перенимали магические способности этих существ. Кэсси выдохнула с облегчением, когда вынюхала эту информацию, едва затронув тему – ей нужно было действовать аккуратно. Её также интересовали легендарные техники дуэлей, которым обучают школьников в Махотокоро. Один из школьников проболтался, что они используют традиционные боевые приёмы самураев, а мечи заменяют палочками. После демонстрации Кэсси слегка забеспокоилась, поняв, что каждый ученик, приехавший из Махотокоро, смертельно опасен, а с таким родом опасности девушка ещё никогда не сталкивалась. От учеников Кастелобрушу она узнала об углублённом изучении Гербологии и Ухода за магическими существами. Похоже, все ребята этой школы разбирались в магических существах и растениях в сотни раз покруче учеников Хогвартса – их школьной программе это и не снилось. Этот факт тоже заставил девушку волноваться, ведь она была уверена: на чемпионате эти знания наверняка потребуются. И Гербология, и Уход за магическими существами входили в список предметов, которые она готовила к ЖАБА, но все её знания можно было назвать детским лепетом по сравнению с тем, что охватывала учебная программа другой школы. Представители иных четырёх учреждений, по суждениям Кэсси, оказались чуть менее дружелюбны. Ей пока не удалось найти способ наладить контакт с кем-либо из них, но она была намерена справиться с этой задачей в ближайшие несколько дней.

* * *

Кэсси с лёгкостью удавалось совмещать обязанности старосты, капитана команды Слизерина по квиддичу, подготовку к ЖАБА и свои интрижки. Профессор Грейнджер, точно так же, как и её крестница, олицетворяла просто вихрь из обязанностей. Она не только преподавала два предмета – Чары и Алхимию, но и успевала проводить еженедельные беседы с маглорождёнными первокурсниками. — Как прошли первые несколько недель? — спросила профессор с улыбкой. Напротив в красном плюшевом кресле комфортно устроилась Элизабет. — Хорошо. Беа и Целус спускаются в подземелья через каждые два дня, чтобы посмотреть на Гигантского Кальмара, — улыбнулась девочка. — Ты была в башне Гриффиндора? — спросила Гермиона. Элизабет на мгновение замолчала, словно старалась тщательнее продумать свой ответ. — Нет, — девочка поёрзала на стуле. Профессор Грейнджер почувствовала, что Элизабет умалчивала важную информацию. — О, а почему? — Некоторые гриффиндорцы не переносят меня, — робко объяснила девочка. — Это ещё почему? — поразилась Гермиона, в ответ девочка указала на эмблему Слизерина, вышитую прямо над сердцем. — Ах вот оно что, — ответила Гермиона, откидываясь на спинку кресла. Это казалось ей абсурдом и несомненно вызвало беспокойство. Профессор могла предположить, откуда взялся гнев некоторых гриффиндорцев. Возможно, они потеряли своих близких во время войны, что стало причиной, по которой их семьи рассказывали детям истории о злых слизеринцах. Сама Гермиона росла в стенах Хогвартса с такими же предубеждениями: девушка считала, что злоба – врождённое качество слизеринцев и что ненависть течёт по их венам. Но когда ей представили альтернативную точку зрения, Гермиона была более чем готова её рассмотреть. Профессора беспокоило, что такие предубеждения до сих пор существуют в стенах замка, и она решила, что нужно что-то с этим делать. Но ещё больше Грейнджер беспокоило то, что Элизабет – маглорождённая первокурсница, подвергается этой ненависти исключительно из-за созданного всеми образа. В случае обратной картины, она, как и профессор Грейнджер, стала бы мишенью для этих так называемых «злых слизеринцев», в гораздо большей степени, чем чистокровные и полукровки. — Мне придётся сказать об этом профессору Долгопупсу, — заключила профессор. — Я не буду говорить, что этим поделилась именно ты, Элизабет, — быстро добавила Гермиона, заметив страх в глазах девочки. — Я бы хотела играть в квиддич, — вдруг сказала первокурсница. По тому, как быстро слетели эти слова с её языка, профессор Грейнджер поняла, что маленькая волшебница хотела перейти к обсуждению этой темы с самого начала встречи. — Ты сможешь попробовать уже в следующем году. — Не думаю, что смогу, — призналась Элизабет с хмурым выражением лица. — Почему? — Все остальные слизеринцы летают на мётлах с детства. Гермиона кивнула с пониманием. — Кажется, я знаю кое-кого, кто, возможно, сможет тебе помочь подготовиться, если ты этого захочешь. — Правда? — Элизабет взглянула на профессора широко распахнутыми глазами. — Ты же уже встречала Кэсси, да? — Да, она укладывала меня спать в первую ночь, — улыбнулась девочка. Хоть малышка и не стала признаваться в этом профессору Грейнджер, но правда была таковой: они с Беа стали неофициальным фан-клубом старосты факультета Слизерин – девочки считали её самой крутой волшебницей из всех, кого когда-либо встречали. — Так вот, она также является ловцом слизеринской команды по квиддичу, — улыбнулась Гермиона. — Ты сможешь посмотреть на неё в игре на следующей неделе, — профессор упомянула грядущую игру: Слизерин против Гриффиндора. Девочка лишь улыбнулась в ответ, уже отсчитывая в уме дни, часы, минуты и секунды до своего первого матча.

* * *

В подземельях профессор Малфой был просто завален работой, всем большое спасибо. Он осознал, что не отдавал должное профессии своего крёстного отца, пока не взглянул на стопку пергаментов, равняющуюся по высоте кипящему рядом с ним котлу с «Феликс Фелицис». На шестом курсе урок Слизнорта сильно вдохновил Драко, и он решил сварить пузырёк жидкой удачи в качестве приза для мотивации своих учеников, готовящихся к ЖАБА. По его собственному мнению, проверка рефератов заведёт его в могилу. Малфой и представить себе не мог уровень нагрузки Грейнджер с учётом того, что она преподавала два совершенно разных предмета. Хотя можно было предположить, что у Гермионы с её любовью к занудству и дотошности было явное преимущество в выполнении такой задачи, как проверка посредственных школьных сочинений. Драко вспомнил, что профессор упоминала при нём о созданном ею заклинании, переносящее мысли волшебника на бумагу, и, трижды помешав зелье по часовой стрелке, отправился наверх со стопкой пергаментов в руках.

* * *

Профессор Малфой точно знал: у профессора Грейнджер по пятницам был шестой урок. Он не то чтобы запомнил её расписание, скорее, просто стал время от времени замечать, где и когда она находится. Мужчина нерешительно постучал в дверь её кабинета, отметив, как вспотели ладони. В ожидании того, как дверь перед ним распахнётся, Драко выпрямился и поправил воротник мантии. Но когда дверь наконец раскрылась, его встретила не профессор Грейнджер, а Элизабет. — Здравствуйте, профессор Малфой, — улыбнулась девочка. — Здравствуй, мисс Беверли, — отвесил Драко, глядя на Гермиону, стоящую за спиной маленькой волшебницы. — До свидания, профессор Грейнджер! — девочка проскочила в коридор. — Малфой, — поздоровалась Гермиона. — Грейнджер. Они смотрели друг на друга с минуту, в равной степени озадаченные тем, что сказать дальше. Заготовленная речь Драко растворилась в его мыслях ровно в тот момент, как Элизабет открыла перед ним дверь. — Я проверял эти убогие рефераты, — Драко попытался разрядить обстановку. Волшебница улыбнулась. — И вспомнил, что ты говорила о каком-то заклинании, переносящем мысли на пергамент. Хотел узнать об этом подробнее. Драко заметил, как блестели её глаза, – в огне свечей две карие радужки больше напоминали маленькие лужицы мёда. — О да, это, безусловно, ускорит процесс проверки, — улыбнулась Грейнджер, поднимаясь с места и огибая письменный стол. — Направь палочку на висок, — она показала движение на себе. Драко сделал то же самое и был готов повторять дальше. — Затем произносится заклинание: «cogitationes meas verbis coram me», — девушка произнесла нужный текст довольно чётко и внятно. Кончиком палочки она провела по лежащему перед ней пергаменту, глядя на Драко. Затем Гермиона опустила взгляд на бумагу перед собой и быстро смяла её, убрав за спину. — Хорошо, — кивнул Драко. Он повторил все упомянутые действия, и вдруг на реферате, лежавшем перед ним, стали появляться несвязанные между собой слова. Профессор улыбнулся, довольный своим успехом. — Ух ты, даже почерк мой. — Да, мне нравится мой почерк, поэтому я учла этот пункт при создании заклинания, — улыбнулась Гермиона. — Впечатляет, Грейнджер, — он решил, что собственное зрение его подводит, потому что готов был поклясться, что заметил лёгкий румянец на её щеках. — Удачи с проверкой рефератов, — улыбнулась девушка, практически выгоняя Драко из кабинета. — Спасибо, Грейнджер, — Малфой поджал губы в ответ.

* * *

Как только волшебник покинул её кабинет и закрыл за собой дверь, Гермиона покачала головой и взглянула на скомканный ею недавно пергамент. На бумаге абсолютно чётко было написано: «Он и впрямь выглядит ничего в своей профессорской мантии». Произнося заклинание, Гермиона думала о том, как Малфой выглядит в своём рабочем прикиде. Сегодня он напомнил ей времена в Оксфорде, когда они приходили в лабораторию в халатах. Гермиона произнесла заклинание, с помощью которого сожгла клочок пергамента, а затем растворила пепел в воздухе с помощью другого, так как не хотела, чтобы кто-то увидел слова, неосознанно перенесённые ею на пергамент.

* * *

3 ноября 1999 г., Алхимическая Лаборатория, Оксфордский университет. — Выпей это, — Гермиона протянула Драко крововосполняющее зелье. — Тебе в самом деле нужен целый пузырёк моей крови, Грейнджер? — Малфой одним глотком расправился с варевом. — Ради всего святого, — взгляд Гермионы был полон отчаянья, в ответ на что Драко лишь ухмыльнулся, — прекрати жаловаться и попытайся принести хоть какую-то пользу. Гермиона начала рыться в своей маленькой фиолетовой сумочке. Малфой давно догадался, что на «аксессуар» были наложены чары незримого расширения, что, по сути, было не дозволено. — А вот и он, — Грейнджер достала и положила на стол странное приспособление, по размерам намного превосходящее саму сумку. — Грейнджер, что это, чёрт возьми, такое? — Малфой смотрел на необычное устройство, не скрывая удивления. — Магловский микроскоп. — И для работы этого микроскопа нужна кровь? Гермиона рассмеялась в ответ, но быстро успокоилась, заметив, что вопрос парня был задан вполне серьёзно. — Нет, Малфой, с помощью этого микроскопа я смогу увидеть клетки, из которых состоит твоя кровь. Я одолжила его у биологов из соседней лаборатории. Это сбило Драко с толку: он никогда не слышал о том, чтобы маглы изучали биологию или любую другую науку. Он молча наблюдал за тем, как Грейнджер собрала волосы в пучок и достала из бездонной сумки кусочек стекла. Она подключила аппарат к отверстию в стене, и это действие вызвало у Драко, мягко говоря, недоумение. Он даже задумался, а не высасывает ли эта штука для своей работы магию из этого помещения? Гермиона щёлкнула переключателем и провернула линзу. Девушка капнула кровью на стекло, а затем вставила его в аппарат. Драко продолжал в недоумении следить за каждым её движением, заглядывая девушке через плечо, чтобы, не приведи Салазар, ничего не упустить. Гермиона наклонилась к окуляру и прокрутила циферблат до тех пор, пока изображение не стало чётче. — Ну что там? — Драко явно не терпелось. — Видишь что-то? Волшебница молча отмахнулась от него. Гермиона снова провернула линзу и стала возиться с циферблатом. Девушка оторвалась на секунду от микроскопа и сделала несколько заметок на клочке пергамента, а затем ещё раз провернула окуляр. Как только циферблат, видимо, был настроен верно, Гермиона с улыбкой отступила назад и позвала Драко: — Подойди, взгляни. Малфой нерешительно шагнул вперёд, ожидая дальнейших указаний. — Посмотри, — девушка указала на окуляр. Волшебник чувствовал себя довольно нелепо. Его бесило собственное непонимание процесса. Он заглянул в окуляр, задержав при этом дыхание. — Что это такое? — он скорчил такую гримасу, будто открывшаяся перед ним картина оскорбила Драко лично. — Твоя кровь. Малфой ещё раз посмотрел в микроскоп и снова увидел лишь кучку мелких точек. — Из этого состоит твоя кровь, — пояснила волшебница, — если присмотришься получше, то заметишь мелкие крапинки. Видишь? Драко кивнул, не отрывая глаз от окуляра. — Это… — Гермиона запнулась, прежде чем продолжить, — тёмная магия.

* * *

15 октября 2006 г., Школа чародейства и волшебства Хогвартс. Драко всегда любил октябрь. Ему нравилось наблюдать за сменой времён года и находить покой в неизбежности и непредсказуемости этого процесса. Он считал природу самым могущественным явлением во всей вселенной – ничто не могло повлиять на её процессы. Малфой хорошо помнил свой шестой год обучения в Хогвартсе – он вернулся тогда в школу уже не тем наивным мальчиком, которым был на протяжении первых пяти лет, а Пожирателем смерти. Парень буквально ощущал всем телом вращение планеты вокруг оси и то, как всё вокруг этого шара затягивалось тьмой. И только лишь сидя под любимым деревом у Чёрного озера, он мог видеть краски мира даже в самые тёмные времена: неделя за неделей листья меняли свой цвет – оттенки зелёного переходили в тёплые золотые и коричневатые. Он восхищался природой, потому что она была достаточно сильна в своём постоянстве – что бы не происходило в мире, времена года непреклонно сменяли друг друга один за другим. Сегодня же он не спеша прогуливался вокруг Чёрного озера, вдыхая аромат осени, и вновь размышляя о том, как сильно этот запах ему нравится. Иногда Малфою казалось это чувство ненормальным, ведь технически это был запах смерти – мёртвые листья падали на землю, а на их месте прорастали другие. Тем не менее Драко считал это естественной формой смерти, почти такой же, как у Феникса. Этот процесс был задуман природой. Профессор Малфой услышал шорох впереди и, медленно приближаясь к источнику шума, достал волшебную палочку. Он резко выглянул из-за дерева и увидел волшебницу с растрёпанными волосами, размахивающую палочкой в разные стороны изо всех сил. Примерно минуту мужчина пытался понять, почему волшебница атакует дерево, а затем решил подойти ближе. Он сделал несколько шагов в её сторону и прочистил горло, дабы оповестить девушку о своём присутствии. Волшебница обернулась и резко направила кончик палочки на мужчину. И так же резко она опустила руку с деревцем вниз, когда поняла, кто стоит перед ней. — Профессор Малфой, — девушка явно была смущена тем, что её застали врасплох, да ещё и в таком виде. — Мисс Люпин-Блэк, — кивнул Драко. — Могу ли я узнать, чем вас так обидело это дерево? Девушка ухмыльнулась, и Драко этого хватило, чтобы признать – перед ним стоит истинная слизеринка. — Я тренируюсь для чемпионата. — Не знал, что Хогвартс уже выдвинул своего чемпиона для участия. — Закон притяжения, сэр, — выдала Кэсси раздражённо – так, будто сказанное ею было вполне очевидным. — Угу, — кивнул профессор, — и эта практика подразумевает нанесение увечий деревьям? — Этой технике обучают в Махотокоро, — объяснила девушка, — кое-кто из прибывших учеников показал мне это. Она провела кончиком палочки по своему телу и резко обернулась. Воздух рассекло режущее заклинание и отломало ветку от дерева. — Это похоже на наши дуэли, но с элементами кэндо. Мне не удаётся добиться того же эффекта, что и им, поэтому я расстроена, — девушка нахмурилась, всем своим видом выражая недовольство провалом. Малфой улыбнулся. Молодая волшебница напомнила ему другую – она была постарше, но хмурилась точно так же, когда была расстроена. — А почему ты не попросила своих отцов помочь с тренировками? — Драко действительно было интересно. Девушка недолго молча смотрела на одно из деревьев, а затем всё же призналась: — Они не хотят, чтобы я принимала участие. — Понятно. Профессору вдруг захотелось предложить свою помощь, и он задался вопросом, почему такое желание у него вообще возникло. Помогать кому-то безвозмездно не входило в список привычек Малфоя. — Предлагаю тебе сделку, — Драко буквально шёл наперекор здравому смыслу. Девушка вдруг оживилась, заинтересовавшись. — Если тебя выдвинут как чемпиона от Хогвартса, я помогу тебе с тренировками. — Тогда я тоже предлагаю вам сделку, — с хитрой ухмылкой девушка подошла к профессору ближе, — я-то знаю, что вы будете гораздо более заинтересованы в моих успехах, если получите что-то взамен от меня. Малфой был шокирован её словами: точность заявления Кассандры была для него буквально пощёчиной. Профессора почти напугал тот факт, что Кэсси, похоже, видит его насквозь, но он вовремя одёрнул себя и вспомнил: эта девушка была довольно умна. К тому же слизеринка. Ещё и дочь двух невероятно сильных волшебников. Да и крестница Грейнджер. И Поттера. Ему действительно не стоило её недооценивать. — И что же я получу взамен? — Драко был заинтригован. — Взамен я замолвлю за тебя словечко, — ухмылка на лице девчонки стала только шире. — Кому, позволь спросить? — Мионе, — поспешно ответила Кассандра, так же быстро развернулась и зашагала в направлении замка. Драко замер, уставившись на дерево, которое несколько минут назад пострадало от действий Кэсси. С чего она решила, что ему будет выгодно это условие? Почему именно Грейнджер? Может, Гермиона что-то рассказала крестнице об Оксфорде? Он пожал плечами, решив, что сделка и впрямь довольно выгодная, если принять во внимание все обстоятельства, и продолжил свой путь.

* * *

24 мая 2001 г., заповедник Грандпонт, Оксфорд. Волшебник поднял взгляд на звёзды в попытке набраться от них храбрости произнести слова, которые должен был ей сказать. Но волшебница опередила его. — Возможно, я поеду в Америку, чтобы получить ещё одно Мастерство, — девушка повернулась к Драко лицом. — В какой сфере? — Малфой испытал облегчение от того, что именно она нарушила молчание. Каждому из них было известно – эта ночь была прощальной, последней, которую они проведут вместе в Оксфорде. Он не был достаточно наивным, чтобы полагать, что разожжённое ими пламя продолжит гореть за пределами удерживающих ветер стен. Драко понимал, что как только они лишатся связующего их звена – Алхимической Лаборатории, – его присутствию в жизни Гермионы придёт конец. К этому моменту Драко уже почти успел смириться с тем, что реальность обстоит именно так. Сказать честно, по его мнению, ничто так сильно не изменило его, как последние два года, проведённые с Грейнджер. Ни война, ни содействие в убийстве Альбуса Дамблдора, ни пытки матери на его глазах. Всего два года, проведённые в обществе Золотой девочки Волшебного мира, полностью перевернули его собственный – эти два года заставили его стать совсем другим человеком, почти неузнаваемым. Драко был уверен, что влиянию поддалась каждая частица его существа. Это напомнило ему о парадоксе Тесея – можно ли считать объект тем же объектом, если все составные части исходного объекта были заменены? Собственные изменения он представлял точно так же. Парень оставался всё тем же человеком, Драко Люциусом Малфоем. Но тот Драко, которого он видел в зеркале теперь, имел совсем другую сущность – не ту, что питала его сознание в первый день поступления в Оксфорд. — Думаю, по чарам. Он кивнул. Вполне логичное продолжение обучения. Грейнджер всегда была лучшей в Хогвартсе по Чарам, первой освоила левитационное заклинание и все последующие тоже. — Я действительно хочу этим заниматься. — Значит, именно так тебе и нужно поступить, — Драко улыбнулся ей. — Ты заслуживаешь счастья. — Может, приедешь как-то в гости? — Гермиона с надеждой предложила. Драко молча прокрутил в голове все возможные варианты развития событий в его жизни. Прямо сейчас Драко осознал, что хоть и раздавал людям прекрасные советы, он никогда не верил в свои слова сам. Малфой точно знал, чего хочет, но не верил в то, что достоин этих желаний. — Грейнджер… Драко развернулся к волшебнице, сидящей рядом. Их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга. Он смотрел ей в глаза, и уже изученные им золотые огоньки в радужках смотрели прямо в его. — Я женюсь на Астории Гринграсс, как только вернусь в Уилтшир, — почти шёпотом договорил он. Недоумение в глазах Грейнджер в секунду сменилось гневом. — Почему? — Я должен, — Драко вздрогнул, услышав в её голосе обиду. — И это сделает тебя счастливым? — Теперь же было слышно недоверие. Драко вздохнул, не удивившись тому, как волшебница ловко обернула его же слова против него самого. — Вполне.