Я разделю с ней свою жизнь и фамилию

      Стоит её губам приблизиться к его, как в нос ударяет запах вина и парфюма. С трудом, но до него доходит, что она почти раздета. Тонкая сорочка, короткий халатик. Она медленно ведёт рукой по его бедру, спрятанному за толстой тканью джинс. Но может дело в том, что он прилично выпил, может в том, что давно не был с женщиной. Чувства, тактильные ощущения, обострились настолько, что, кажется, будто никакой ткани нет. Он переводит взгляд с её глаз на руку, чтобы удостовериться в том, что чувства лишь иллюзия, но прежде, чем он это делает в его губы уже впиваются, с такой жадностью, что это сносит крышу. Руки на автомате обнимают, прижимают крепче. Что ж, вино и правда было хорошим. Достаточно чтобы добить в нем последние капельки сознания и выдержки. Он дрожит в ее руках, разворачивает к себе, оглаживая бедро с внутренней стороны. Рваный полустон-полувыдох. Шум от пряжки ремня и вот он уже нависает над ней, трется приличным стояком о...да, трусиков на ней уже нет. К чему была бы эта лишняя одежда, когда она итак знала, зачем зовёт к себе мужчину. Это на секунду выбивает его из равновесия. Из того, что уже итак болталось, словно спущенный флаг на ветру. -Давай же, - пьяно бормочет она, проводя рукой по его промежности. Более слов не потребовалось. Однако даже будучи настолько не в себе он не делает ей больно. Рука на груди, что успела забраться под шелковую ткань. Выводит круги, забавляясь. Во рту копится слюна с такой силой, будто кто-то показывает много вкусной еды голодной волчице. Она чувствует его уже без всяких барьеров. Невольно движется навстречу, нетерпеливо толкается чтобы вошёл уже наконец, чтобы выбил из головы дурацкие мысли. Перед собственными глазами маячит его лицо. Поцелуи от шеи к губам, а потом вдруг все исчезает. На краткий миг, чтобы следующий сделать то, о чем она молча просила его. Он начинает медленно, так будто все ещё не уверен. Так, будто все ещё силиться понять, что следует делать, но у неё нет времени ждать его, сама движется навстречу, насаживаясь сильнее. Длинный протяжный стон, он слишком большой. Непривычно большой. Не стоило так торопиться. В уголках глаз тут же появляются слезинки. Уверенность в себе исчезает со скоростью промелькнувшей мимо осознанности. Но вместе с первым резким чувством постепенно приходит и наслаждение. Он что-то бормочет. И движется мягко, неспешно. -У нас вся ночь впереди, - наконец различает она, над слегка приоткрытыми глазами нависает его лицо, слегка виноватая, все ещё пьяная, но очень мягкая улыбка. -Не стоит спешить, - да не стоит. -Ааах, - на спине кривыми дорожками остаются его поцелуи, каждый раз обжигая кожу, оставаясь в памяти. Кто мог подумать, что простой секс может быть таким...таким чувственным, таким длинным. Таким...Паша движется, подчиняясь какому-то неизвестному ритму, который странным образом, с каждым новым толчком заставляет все сильнее сжимать покрывало дивана и подаваться назад, всякий раз, чтобы вновь коснуться кожей ягодиц его кожи.       До сих пор он просто вертел её в разные стороны, делая всю работу за двоих. И даже просто лежать под ним было, словно бежишь стометровку. Сердце бешено колотится, все тело изнывает от снова и снова разгорающегося желания. Но вот он садится, прямо по середине дивана. Тянет её на себя, на свои бедра. Только что опавший член, заново крепнет, упираясь в ягодицы, пока Паша занят одной из ее грудей. Его язык такой горячий и влажный -Ммм, - она проводит пару раз вверх-вниз, с удовлетворением понимая, что он снова готов. Паша поднимает глаза и её губы завладевают его. Теперь она тут водит. До чего приятно видеть эти проблески обожания и восторга. Даже не смотря на то, кто они друг другу, сейчас и здесь обоих все полностью устраивает. Под конец, когда он начинает вздрагивать под ней насаживается сильнее, до самого конца давя собственный вскрик в поцелуе. А потом и вовсе укладывается к нему на медленно вздымающуюся грудь. Паша странным образом сделал с ней то, что не мог никто и никогда. Заставил забыть обо всем и обо всех, кроме себя самого. Его рука нежно проводит по обнаженной спине. Внутри неё тепло и хорошо. -В душ? - он усмехается, кажется, совсем протрезвев -Сомневаюсь, что дам тебе просто помыться, - Оля вновь поднимает глаза и затыкает эти глупые губы. Ну и кто сказал, что она против? Сквозь поцелуй вновь слышно бормотание. Ягодицы оглаживают и, слегка придняв, заставляют все тело принять вертикальное положение. Она недовольна, но это лишь капля в море. Он быстро встаёт следом и крепко прижимается к ней, наклоняясь, чтобы снова поцеловать. В живот упирается стояк. Черт возьми. Его что виагрой накормили? Но всерьёз обдумать это ей никто не даёт. Ноги теряют связь с полом. Щёлкает выключатель, озаряя белоснежную ванную комнату, слепя глаза. На секунду удаётся увидеть себя, полностью обнаженную, со слипшимися от пота волосами в больших, но таких мягких и нежных руках.       Вода заливает глаза. Щекой прижалась к кафельной стенке, ибо стоять уже становится проблематично. Паша одной рукой поддерживает её, второй медленно обводит обнажённое тело мочалкой. Она уже настолько устала, что эти действия не производят на свет ставшего привычным за эту ночь возбуждения, напротив. Хочется просто упасть в его руки и спать. Отдохнуть. Ему удалось, она более не помнила никаких забот. -Устала, - бормочет над ухом, отставляя подальше свое орудие. Прохладная вода омывает уставшее тело. До одежды идти непозволительно далеко. Так они и засыпают в ее постели совершенно обнажённые и донельзя уставшие. С приятной пустотой в голове.