История, о которой не забудут

      «Алкеста — могущественная Богиня, хозяйка гроз, владыка грома. Беловолосая воительница, восседающий на самой высокой горе Магикса, откуда открывался вид на множество планет с их жителями. Богиня была одна, жила среди облаков в кругу верных защитников гроз. Однажды радостные волны океана донесли до Алкесты весть, бог моря, Далай, совокупился со смертной девой Цириллой, результатом чьей связи стала беременность.       Другие боги неодобрительно молчали, никто не принимал действий Далая, как точно было известно всем бессмертным — боги не способны на человеческую любовь, она им противоестественна. Но Далай любил, любил Цириллу и новорожденного сына Акима. Богиня гроз смотрела на смертную жизнь бессмертного брата с отвращением, ей были чужды такие чувства, что испытывал Бог Моря. Но что-то в душе воительницы менялось, невиданное ранее ощущение пустоты медленно охватывало каменное сердце богини, каждый день наблюдавшей за плодом земных чувств Далая и Цириллы – Акимом.       Мальчик гипнотизировал женщину. Хозяйка гроз могла часами наблюдать за растущим с каждым днём всё больше ребенком. Богиня смотрела, не отвлекаясь, на радостное чадо и что-то в душе тосковало.                                           ***       — Далай так глуп, — сказала хранитель судеб. Женщина часто посещала наднебесный храм Алексты.       — Почему же? — Спросила богиня, отрывая светло-фиолетовые глаза от ребенка.       — Боги не могут любить, — напомнила Хесса, — и это не миф, а реальность. Бог Моря совершил чудовищную ошибку.       — Что же такое может натворить Далай?       — От земной любви боги сходят с ума, их желание в слиянии может перейти в маниакальное желание преследовать, быть рядом. Влюбленный бог обезумеет и только смерть станет выходом.       Владыка гроз испуганно смотрела на гостью. Неужели Далая действительно ждет такая судьба?       — Не совершай таких ошибок, Алкеста, — строго предупредила хранитель, покидая покои богини.       Алкеста долго думала над словами Хессы, продолжая со своих высот наблюдать за жизнью Бога Моря и его семьи. Поведение хозяина воды не намекало на приближающиеся сумасшествие, он жил как простой смертный. Работал в поле, общался с гражданами, проводил время с семьей. Далай нежно гладил сына по голове, такого славного, светлого мальчика, чья лучезарная улыбка стала причиной трещины в сердце богини.       А если Хесса ошиблась? Все ошибались, и бессмертные в том числе. Неспокойное, скулящее от одиночества сердце нервно металось под ребрами. Алкеста смотрела на счастливого Далая и зависть чёрным пламенем сжигала ее изнутри. Что мешает ей быть такой же счастливой? Тяжелое дыхание эхом отбивалось от стен её покоев. Хозяйка молний пошла на грех.       «Пошла на грех во имя счастья», — оправдывалось сердце, под которым уже зародилась новая жизнь.       Алкеста не подпускала к себе никого, не покидала спальни, оберегая живший внутри неё плод — результат её собственной любви и желаний. У богини родился сын Лино. Улыбчивый мальчик, связанный с ней нерушимыми узами. Жизнь владыки грома наполнилась смыслом и радостным смехом, отражающимся эхом от хрустальных стен храма. Так было, пока сильные волны Далая не стали причиной для земных катаклизмов во всех мирах.       Алкеста испугано сбежала на смотровой балкон. Свершилось то, о чем пророчила Хесса. Бог Моря выжил из ума и любовь к Акиму и Цирилле спровадила его на поступок, холодящий кровь. Обезумевший бессмертный вырвал сердца дорогих ему людей и повесил на шею. Таким образом он достиг нового уровня сближения, вечного единения и слияния.       Беловолосая богиня в ужасе обернулась на лежащего в кроватке Лино. Нет, она не позволит безумной любви причинить вред её чаду. Но если боги сходят с ума от любви, возможно стоит меньше проявлять ее...       Так прошел год. Алкеста не шла по дороге безумной любви Далая, её путь был иным. С каждым днём богиня всё больше отстранялась от сына. Ребёнок чувствовал холод со стороны матери. Теперь громкий плач и пронзительный крик все чаще стали распространяться по владениям Богини Гроз. Сердце владыки грома снова стало метаться и сжиматься от новой волны боли и опустошения. Совсем скоро она перестала смотреть на Лино с теплом. Тучи все чаще сгущались вокруг, пугая ребенка громкими раскатами грома и яркими молниями. Алкеста боялась собственной ярости в сторону мальчика, осознавая свою ошибку и принимая единственное верное, как ей казалось, решение.       Женщина осмотрела высокие ледяные стены возведенного на земле дворца, в которых теперь навсегда покоился её сын. Шли года, мир перестал содрогаться от гневных молний Алкесты и опечаленных волн, пожалевшего о своем поступке, Далая. Опустошённая богиня смотрела на голубое небо своими сиреневыми глазами. Жизнь Алкесты превратилась в череду ошибок, совершаемых ею же. Она снова это сделала, снова ошиблась.       — Алкеста, — послышался шепот Хессы.       Печальная богиня обернулась к гостье.       — Я знала, — призналась женщина, — твоя судьба была именно таковой.       — Таковой... — Нахмурилась воительница, — как понять «именно таковой»?       Гневные тучи стали собираться вокруг храма, угрожающе нависая над ним, но хранитель даже не вздрогнула, смотря на собеседницу.       — Стать богиней, познавшей материнскую любовь и материнскую боль, — объяснила она, виновато опустив голову.       — К чему такие страдания? Почему я?       Взгляд наполнился болью, что теперь всегда будет сопровождать богиню. Хранитель не смотрела на женщину. Конечно, ей было жаль, ведь можно было предотвратить всё это, но таков удел хранителя — нести ответственность за то, что знаешь, но не имеешь право менять. За каждую судьбу, за каждое пророчество.       — Что дальше... — Тихо произнесла Алкеста, — что будет дальше, Хесса?!       Тихий шепот перешел в отчаянный крик. Небо зажглось сотнями молний, плачущий гром больше не разбивал её сердце, он нёс хаос и разруху на земли смертных. Хранитель снова промолчала и, откланявшись, покинула покои, оставив хозяйку гроз в привычном ей одиночестве. Долгое время разрушительный гнев молний падал на землю, превращая в руины всё, к чему прикасался. Гнев был не вечен и вскоре в сердце осталась только боль, смешанная с чувством вины и раскаяния.       Богиня Гроз снизошла на землю. Чистое поле поприветствовало её тихим шелестом травы и прохладным ветерком, колышущим белые волосы и фиолетовое одеяние женщины. Она избрала это место для собственного вечного покоя. Алкеста вырвала из груди кровоточащее сердце и впечатала в камень. Вокруг руды вырос густой лес, охраняющий разбитое сердце богини.       Так и возник Лес Гроз».       Еще несколько минут Флора шокированно смотрела впереди себя, пытаясь осознать прочитанное. Судьба Алкесты ей показалась невероятно печальной и даже несмотря на то, что богиня нашла свой покой в камне, душа не была упокоена. Они потревожили разбитую горем мать.       Мулатка листала сборник, натыкаясь на изображение божества. Как и было написано в легенде, богиня гроз была беловолосой женщиной, часто изображаемой в литых сверкающих доспехах с поднятой вверх рукой, которая то ли собирает, то ли высвобождает молнии. Лицо было точеным, с острыми скулами и пухлыми, окрашенными в фиолетовый, губами. Сиреневые глаза были выведены черной подводкой, а ореол глаз и носа подкрашен серыми тенями. Женщина была красивой, властной и могущественной, но такой несчастной. Теперь девушка вспомнила о втором сборнике, на который наткнулась в архиве. Очевидно, что тонкая книжка тоже была посвящена Алкесте.       Фея оглянулась на часы. Три часа ночи. Буквально несколько часов назад девушки приехали в загородный дом Стеллы. Блондинка сразу ушла спать, а мулатка решила немедленно приступить к изучению легенды. Девушка хотела спать, но в первую очередь она должна была довести себя до полного изнеможения, чтобы, лежа в кровати и пытаясь заснуть, не видеть снова тех ужасных картин.       Зеленоглазая так и не смогла логически описать произошедшее. Она собрала воедино картину, но не смогла ее озаглавить. Во-первых, на практически полностью мертвой земле она смогла призвать абсолютно живые лианы, при этом не использовав собственные жизненные силы. На первое заклинание намекало лишь немного сбитое сердцебиение, которое быстро пришло в норму. Используемая магия не была откуда-то извне, она жила внутри самой феи и будто переключилась в момент отчаяния, но ранее Флора не испытывала такого. Во-вторых, в чём девушка очень хотела сомневаться, она ощутила смерть Альфиры. Дело было даже не в запахе крови, а в ощущении незримой нити, что с каждой секундой обрывалась все сильнее. Девушка чувствовала каждый тяжелый вздох и боль от ран на теле эльфийки, а в глазах горел странный светоч, угашаемый каждую секунду. Флора даже показалось, что она могла что-то сделать, но она не понимала, что именно — спасти или убить.       Девушка встала изо стола и, выключив свет, направилась к выходу. Уже у самих дверей её взгляд привлекло странное свечение. Она обернулась к столу и заметила, что второй том, который так неожиданно попал ей в руки, светился. Флора включила свет и свечение пропало. Тогда девушка взяла странную книгу и снова выключила лампу. Кольцо было пустым, но от него полосами разной длины отходили лучи, что светились в темноте.       Фея впервые сталкивалась с таким. Она включила свет и села за стол, чтобы подробнее изучить книгу. Никаких отметок об авторе или королевстве не было. Немного покрутив сборник, девушка наконец обратила внимание, что под определенным углом на корешке виднелась надпись «Забвенные легенды». Мулатка открыла книгу и глаза сразу упали на название главы «Забытое о ведьмах-прародительницах». Флора их помнила.       Злобные старухи, желающие получить силу огня дракона. Ещё очень много лет назад они уничтожили обсидиан, отослав души ведьм в загробный мир. Мулатка открыла другую страницу, но на глаза снова попалось это название. Девушка перелистывала книгу, возвращалась вперед и назад, но фолиант предлагал только эту историю, будто запрещая читать другие.       «Что же такое все могли забыть о ведьмах?» — Любопытство брало свое и фея начала читать главу.