Т-34. Свои и чужие

      - Кстати, - улыбнулся Ягер, глядя на Ивушкина, - я заметил, что ты отрываешься от коллектива и не поддерживаешь дружеских отношений с остальными советскими пленными. Как же так? Почему ты так поступаешь? Ты намеренно остаешься одиночкой.       - Да, почему ты так отстранен от своих? - спросила Аня Ивушкина после того как перевела ему речь немца. - Ты делаешь себе только хуже. Ты не сможешь ничего сделать один, это просто глупо.       Ивушкин сердито молчал. Ягер мило посмотрел на Аню, намекая на то, что она не должна нагло о чем-то говорить с советским пленным по-русски без немецкого перевода. Аня нервно сглотнула и перевела свои слова. Ягер удовлетворенно кивнул.       - Это очень глупо, - согласился он с позицией Ани. - Все твои одиночные попытки побега были обречены на провал. Ты подставлял своих, не оказывал им помощь. Ты очень странный человек, И-вуш-кин, - задумчиво произнес эту фамилию немец по слогам, как бы пробуя ее на вкус. - И язык у вас странный, но, впрочем, он не так режет уши как польский или чешский.       Аня все переводила уже по привычке. Она просто выполняла свои функции как автомат, а не живой человек.       - Ну куда уж русскому языку до лающего немецкого, - пробормотал Ивушкин. - Моя фамилия звучит ласково, нежно, мелодично, а твоя? Ягер. Что это такое? Неужели тебе приятно иметь такую фамилию? Она какая-то бездушная, холодная, нечеловеческая. И язык твой холодный, механический. Душа нормального здорового человека не может звучать по-немецки.       Аня сначала все переводила, потом побледнела и замолчала, но Ягер жестом приказал ей переводить всю речь Ивушкина до последнего слова. Аня все перевела и приготовилась к худшему. Ивушкин тоже приготовился. Он мог бы попытаться убить противника и хоть так принести пользу своей стране, но у Ивушкина никак не получалось подловить этого Ягера. Немец только выглядел расслабленным и беспечным, а на самом деле сохранял поразительную бдительность.       - Да что ты понимаешь в немецкой душе? - прямо спросил Ягер Ивушкина, а его губы сжались в тонкую линию. - Что ты понимаешь в мелодике немецкого языка, ты, дикий иван, вылезший из дремучего леса и воображающий себя нормальным здоровым человеком?!       Аня все перевела. Ягеру стало противно находиться с Ивушкиным в одном помещении и он заторопился покинуть место для допросов. Внезапно у Ягера закружилась голова и он был вынужден опереться на грязную стену. Ивушкин увидел, что Ягеру дурно и заулыбался. Ягер заметил гаденькую улыбку Ивушкина и это стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Пошатываясь, Ягер подошел к Ивушкину и схватил его своими тонкими пальцами за шею сзади.       - Ты же этого хотел, не так ли? - прошипел немец. - Вежливый спокойный разговор тебе не нужен, тебе хочется оказаться избитым? Тогда ты сможешь чувствовать себя героем?       Ивушкин продолжил улыбаться. Ягер резко отпустил его шею и брезгливо вытер свою ладонь об штаны. Ладонь была грязной, запачканной прикосновением к этому Ивушкину. Аня все переводила, но ее голос дрожал.       - Пожалуйста, прекратите, - не выдержала она и сказала эти слова на обоих языках.       - Аня, как тебе не стыдно, - сердито произнес Ивушкин. - Ты что, на стороне этого проклятого фрица?       - Я не хочу, чтобы вы тут поубивали друг друга, - нервно ответила перепуганная Аня.       - Идет война, идиотка, - сказал Ивушкин. - Мы враги. Убивать друг друга наша задача.       Аня не выдержала и тихонько заплакала. Ягер по контексту понял смысл русских фраз. Он погладил Аню по спине.       - Ах ты немецкая подстилка! - заорал Ивушкин и посмотрел на Аню со смесью ненависти и презрения. - Жалостливая подстилка! Готова целовать немецкие сапоги, чтобы спасти свою дрянную шкуру!       Аня заметалась как зверь в клетке. Ивушкин в чем-то был прав, но он был так груб, что Аня впервые разочаровалась в нем как в человеке. Борец за справедливость оказался банальным грубияном.       - А ты подставляешь других пленных! - закричала Аня, кидаясь к Ивушкину. - Считаешь себя особенным? Возомнил о себе невесть что! Если бы не война, где бы ты проявил свои таланты? Кому бы ты был нужен?       Ивушкин вцепился в запястье Ани с такой силой, что мог сломать ей руку. Ягер вздохнул и ударил Ивушкина сжатым кулаком по руке. Ивушкин отпустил Аню. Девушка отбежала подальше от пленного и снова заплакала.       - Какой кошмар, - бормотала Аня по-немецки, потирая свое покрасневшее запястье. - С такими друзьями и врагов не надо. Пошло оно все к черту. Почему я должна всех жалеть? Меня никто не жалеет. Я никому не нужна. Родина меня выкинула как мусор. Пошло оно все... - Аня устало замолчала и ее затрясло от рыданий.       - Подстилка и тряпка, - процедил Ивушкин, глядя на Аню и не понимая ее немецких слов. - Давай-давай, привыкай к их песьему языку, стань для них своей. Мне стыдно за тебя.       Аня совершенно обезумела от слов Ивушкина, а тот снова гаденько заулыбался. Аня подумала, что Ягер его сейчас побьет, но немец так почему-то не поступил.       - Он нас провоцирует, - сказал Ягер Ане и по-доброму улыбнулся. - Он тебя обзывает? Не обращай на его слова внимания.       Аня глубоко вдохнула и медленно выдохнула, отчаянно пытаясь успокоиться. Ивушкин смотрел на нее с досадой.       - Тебя оказалось так легко сломать, да, Аня? - спросил Ивушкин у переводчицы. - Ты уже не считаешь себя русской? Эх ты, Аня, Аня... - Ивушкин махнул на девушку рукой и отвернулся к стенке, давая понять, что их разговор окончен.       - Да что ты тычешь мне национальностью? - не выдержала Аня, снова раздражаясь. - Ты мне не нравишься как человек, а не представитель русского народа. Ты грубый, ты думаешь только себе, тебе плевать на мои чувства и мои слезы, ты оскорбляешь меня. По-твоему вот такое поведение определяет русского человека? Тогда я действительно больше не хочу считать себя русской.       - Что у вас происходит вообще? - весело поинтересовался Ягер у Ани, бросая на Ивушкина шокированные взгляды. - У вас так принято, чтобы мужчина орал на женщину и унижал ее?       - Да, - вырвалось у Ани.       Девушка прикрыла рот ладонью, но было уже поздно. Аня смутилась. На Ивушкина она избегала смотреть.       - Какая дикая страна с дикими нравами, - охнул Ягер. - Что ж, теперь ты не обязана следовать этим нравам. Я же вижу как ты мучаешься. Ты способна на большее. Ты не рабыня дикого ивана, слышишь меня?       Аня кивала и плакала, кивала и плакала.