Саша Трофимов.
Мы до свидания сказали нашим школам. Своей рукой погоны алые пришили. Мы знали, что здесь будет не как дома, Но мы мечтали поступить и поступили.
Александ Трофимов не собирался становиться военным. Не было в нем этой самой офицерской жилки. Да, и в суворовское он пошел ведь вовсе не из высоких побуждений или семейных традиций [как многие другие], а с весьма такой меркантильной мыслью_знанием: там, за этим высоким забором, не смотря на суровейшую дисциплину, неимоверные физические нагрузки и полное отсутствие женского пола [что для ловеласа Трофима было самым огромным ударом!] - ему дадут такой багаж знаний, с которым не трудно будет брать со штурмом такой желанный экономический факультет, чтобы после его окончания, имея на руках диплом экономиста, никогда не оборачиваться больше на тот факт, что его отец всего лишь прораб на стройках, с копеечной зарплатой, одутловатым лицом, и вечно под шафе. И он поступил в Тверское СВУ, растратив перед вступительными всё свое свободное время на занятия, и когда все его друзья_товарищи из школы, клеили новых и новых телочек, зависая по кафешкам, он корпел над учебниками и заставлял себя с утра подниматься чтобы пробежать этот треклятый и такой ненавистный ему крос. Но, даже давая клятву тогда в умывальнике, вместе с остальными, разрезая ладонь, он знал, что не исполнит своего обещания, но уже настолько, как оказалось прикипел душой к своим друзьям - забияке_нахалу и мажору Макару, всегда правильному и верному своему слову Синицину, хохмочу Сухому и даже к добряку Печке, что просто напросто не смог он тогда не стоять он с ними рядом, хоть и понимал, что не обладает он ни силой характера Макара, ни упорством Синицы, ни смекалкой Сухомлина, ни даже этим вот налетом деревенского очарования Перепечко. А потом были годы дружбы. Время летело неумолимо. Завертелась вся эта история с Этикеткой, и Трофим помнит даже десять лет спустя ту самую ночь в умывальнике, когда он принес Макару сигарету, которую стрельнул у парней из второго взвода, вдруг ясно осознал, что их друг повзрослел раньше срока, и перед ним не парень-подросток, а уже сложившийся, как личность молодой мужчина, который хлабанул столько горя, сколько порою не вынести, даже прожив целую жизнь. Эта взрослая жизнь била Макса наотмашь, а он снова и снова смотрел на неё с вызовом, и казался таким не сгибаемым, сильным по не годам. И никто из парней даже и подумать не мог, что он вот так сломается. Закурив, Трофим прикрывает глаза - возвращаясь в ночь выпускного из СВУ. Знал ли он, что тогда тот миг, когда отворит дверь в тот туалет перевернет всю свою жизнь. Помнит Сашка, как тогда увидел Макара в луже крови, безразлично взирающего на то, как из него уходит жизнь, помнит, как бежал в зал за парнями, помнит, как тряс Макса за плечи, и просил, чтобы тот не закрывал глаза, а панический страх забирался в самую душу, пробирая до основания, страх за брата, который хотел уйти из жизни... А еще он знает, что именно этот поступок Максима заставил их всех в одну минуту повзрослеть, посмотреть на жизнь иначе. И тогда принося на крови Макса в коридоре больницу клятву стать офицером, и всем им держаться до конца вместе, он уже точно знал, что не отступится и не пожалеет, а то, что нет у него качеств, которыми обладают друзья, так это не беда, они поддержат_помогут, подскажут и всегда подставят плечо, как бы не было порою худо. Будут рядом, потому, что это больше, чем дружба, это братство. Суворовское братство, о котором когда-то им рассказывал Василюк.Что за честь офицерскую, За шинель свою черную, И за дружбу кадетскую, За мечту свою детскую, За традиции старые И за годы суровые, Чтоб носить гордо звание "Офицеры Суворова".
Трофимов вздохнул и вздрогнул, когда фильтр сигареты обжег пальцы, и улыбнулся проходящим мимо него подросткам, смотрящим на его военный мундир с каким-то пренебрежением. Современное поколение не знает ценности всему этому, и только те мальчишки-кадеты, над которыми они с парнями стоят офицерами-воспитателями так иногда напоминают им самих себя тех, какими все они были десять лет назад. Поймав такси, Трофим добрался до родного СВУ, и остановившись перед КПП, снова улыбнулся, смотря на юных парней, что отдавали ему воинское приветствие и бодро так рапортовали: - Здравия желаю, товарищ старший лейтенант. - Вольно, - Трофим прошел внутрь главного корпуса, и удивленно вскинул брови, наблюдая призабвнейшую картину: какой-то мальчик лет так двяти-десяти уговаривал дежурного суворовца пропустить его внутрь училища, упорно так уговаривал, бурно жестикулировал руками, и грозился расправой. - Товарищ старший лейтенант, вице-сержант Коржиков, 2 взвод, третий курс. За время моего дежурства происшествий не случилось. - юноша поднялся со своего стула. - Вольно, - привычно проговорил Трофим. - Это у нас что тут за боец? Смотри, как рвется в суворовцы, а ты говоришь, нечего не случилось. Не хорошо получается, Коржиков. - Товарищ старший лейтенант, он хочет пройти на территорию, фотографию мне какую-то показывает, говорит, что он сын товарища старшего лейтенанта Макарова. Ну, так не сын же он, врет и не краснеет. А Сашке уже было наплевать на то, что говорил там ему суворовец, он смотрел на уменьшенную такую в возрасте копию Макара, и эта вот копия, держала в руках фотку Макса. Одну из их выпускных. Немного утрепленную на краях, замыленную, затасканную, и прижимал её мальчик к себе, как самую величайшую свою реликвию. - Эмммм.... Так Коржиков, ты здесь никого не видел, усек? - резко оборвал возмущение суворовца мужчина, и снова вернулся взглядом к мальчику. - Как тебя зовут? - Максим, - тихо проговорил ребенок, смущенно потупив взгляд. - А Вы, товарищ военнослуживший, меня к папе проводите? Трофим рассмеялся, услышав как его назвал мальчик, и потрепав его по волосам, проговорил в ответ: - Военнослужащий, эх ты... пойдем-ка ко мне в канцелярию, расскажешь мне все подробно, ну и отца твоего подождем, в отъезде Макаров до вечера. Взяв мальчика за руку, Сашка повел его по коридорам училища, а сам торопливо набирал смс с абревиатурой "SOS", чтобы скинуть её остальным. Потому, что в том, что это сын Макарова он не сомневалось, осталось дело за малым - всего-то ничего, выяснить кто его мать, и когда это Макар успел еще одного детенка настругать. И что-то подсказывало ему, что он - Трофим, имя матери этого мальчика прекрасно знает, да и не только он. И дело будет дрянь, потому, как зная темперамент Макарова - буря в пустыне им обеспечена. А значит Макса надо как-то к новости этой подготовить, а у мальчика узнать, а в курсе ли Ольховская что он в Твери. А день так хорошо начинался, - промелькнула в голове у Трофима мысль, когда он пропуская в кабинет мальца, увидел спешащих к нему друзей. - Это даже хорошо, что Макар повез Петьку к родителям в Москву.