Сборник интервью поп-звезд волшебного мира

Гостиная Слизерина была практически пуста. Подавляющее большинство студентов грелось под ласковыми лучами июньского солнышка, щедро одарившего Хогвартс теплом. СОВ позади, каникулы — впереди, беспокоиться совершенно не о чем. Рита и не беспокоилась. Скрещенные ноги в малиновых туфлях с бантиками лежали на низком пуфике. Поцарапанные носы тускло бликовали под зеленоватым светом, просачивающимся сквозь высокие окна. Пальцы с вычурными ногтями (шестикурсница Элеонора берет всего пять сиклев за маникюр, гарантия две недели!) держали перо и расправленный на коленях пергамент, пока что пустой. — Что ты там строчишь? Мемуары? Беллатрикс косо ухмыльнулась. Одна из немногих, кто предпочел темноту и подземельный холод зною. Длинные ноги вольготно покоились на низком столике, прямо на чьей-то недоигранной шахматной партии. Доигранной, судя по сбитым (и в страхе заткнувшимся) фигурам, ей уже не стать. — Да так, — Рита торопливо свернула пергамент и прижала к животу. Ость пера опасно затрещала под давлением подушечек пальцев. — Заметочки. Столько всего происходит, а память, к несчастью, не бесконечная. Беллатрикс сделала один медленный, понимающий кивок. — Полезное дело, — протянула она, поправляя высоко уложенную причёску из буйных волос. Каждый день она тратила не меньше часа в ванной, чтобы совладать с ними. — И что, много у тебя заметочек? — Вечером будет много, — заверила Рита. — Буду ждать. С нетерпением. Мощная рука Беллатрикс лениво сцапала газету, лежавшую рядом, и бледное презрительное лицо перекрылось черно-белым напечатаным, чем-то смахивающим на Беллатрикс, только, может быть, в старости. «Арктурус Блэк III награждается Орденом Мерлина 1-ст», — извещал заголовок, но для Риты он означал «разговор окончен». Неслышно вздохнув, она встала с кресла и подхватила коготками новенькую миниатюрную сумочку, как нельзя кстати присланную тетей: завтра день рождения Риты, но кто запрещает щеголять обновками уже сейчас? Свиток, изрядно помявшись, влез внутрь — туда, где его уже дожидался маггловский карандаш. Чудной штукой строчить в неподходящих для писанины углолках замка гораздо удобнее, но под страхом смерти Рита не вытащила бы его при посторонних. Репутация превыше удобств, к тому же у Риты она и так желает лучшего. Хотя кое-кто даже в такой лицемерной змеиной яме, как Слизерин, отнестся к дурацкому маггловскому карандашу с уважением. Шаги эхом отдавались по тёмному подземному коридору. Цок-цок-цок. «Мощеный двор», — мозг быстро анализировал и вычислял наилучший путь для сбора важной информации. — «Главный двор. Большой зал. Через третий этаж в Трансфигурационный двор. Переход. Часовая башня. Совятник. Квиддичное поле. В последнюю очередь на озеро...» На мощеном дворе, уличной обители слизеринцев, не происходило ничего интересного. Первачки гоняли плюй-камни, участники лиги Дуэльного клуба дурачились, метая друг в друга искры. «Нотт слишком подозрительно улыбается Макнейру», — сощурившись, отметила Рита. — «Слишком подозрительно. Друзьям так не улыбаются. И это уже не в первый раз!» Спрятавшись за углом, она распластала пергамент по стене и черкнула заметку: «Н+М??? Треб набл». Цок-цок-цок. Как же утомительно! Ей бы не помешала пара крыльев. В конце-концов, благое дело... Большой зал пустовал. Даже шахматисты, и те отсутствовали. Но обратить внимание есть на что: если послезавтра старик Дамблдор не выкинет ерунды, Слизерин победит в общем зачёте с перевесом в ориентировочно тридцать очков. Не бог весть что, но для заметки сгодится. Так их, жалких гриффиндорцев! Быстро-быстро... Невзирая на боль в пятках, Рита взбежала на третий этаж по Главной лестнице. На последнем пролёте ступеньки невовремя отъехали вверх, отдав предпочтение безмозглым хаффлпаффкам, мелюзге с третьего курса. Одну из них Рита знала по длиннющей косе — полукровка Беллами из хора, любительница жаб, магглов и магглолюбивых жаб с того же хора, двумя курсами старше. Когда девочки, хихикая, сошли на пролет, Рита намеренно пихнула их своей новой красивой сумочкой: — Побыстрее! Люди торопятся! Третьий этаж пришлось прошмыгивать вдоль стеночки. На развилке, что вела в коридор заклинаний и к дворику трансфигурации, засели гриффиндорские картежники. Карты взрывались, вылетая из грубых пальцев и кувыркаясь пеплом; не менее громко взрывался хохот игроков. Тихонечко, тихонечко... В апреле Рита пустила грязных слух об одном из них, мол, это он разнес магорею, как пожар охватывшую пенисы и вагины шестого и седьмого (и даже пятого: Элеонора тайком варила лекарственное зелье и толкала из-под полы неудачливым юнцам, порция двенадцать сиклей, без гарантии) курса аккурат после пасхальных каникул. Многие гриффиндорцы затаили на Риту, мягко сказать, обиду. Ввиду простоты и отходчивости о слухе наверняка уже забыли, но перестраховка лишней не бывает. Рита остановилась в конце второго коридора и свободно выдохнула. Пронесло. Или нет? — Мгм-мгм, — портрет какого-то там древнего Аббота недовольно посмотрел на неё. Дряблые руки прошлись по чёрной бороде. — Мне нужно пройти, — безапелляционно отрезала Рита. — Я помогла Фрэнсис МакДугал, пять лет назад. Дело в том, что чтобы воспользоваться проходом позади этого портрета, надо прийти хаффлпаффцу на помощь хотя бы раз за всю жизнь. Ну, и чтобы тот простофиля это подтвердил. — Пять лет назад, — неуступчиво промычал портрет. — Пять лет вы поделились с Фрэнсис МакДугал пирожком, когда она опоздала на завтрак. До чего же отменная память. — Так с ней бы никто больше не поделился, — Рита выпучила глаза и приспуслила очки в тонкой овальной оправе. — Она же изгойка! И это, знаете ли, мне потом аукнулось! Да-а, Беллатрикс потом ещё полгода поливала Риту грязью! Вот такое вот первое правило Слизерина: не помогать ущербным уродам и грязнокровкам, особенно если это один и тот же человек. Рита воевала с древним портетом долгие годы и, несомненно, каждый раз выигрывала, настаивая на своём. — Ты сам не следуешь своим же правилам, — она постучала ногтем по желтому лаку. — Где честность? Портрет сдался, и петли скрипнули. Каблуки поцокали по каменному лазу. — Ну наконец-то. Может, сунуть в следующий раз этой Беллами лягушку в шляпу? Сойдёт за пособничество. Слизь благотворно влияет на шевелюру. — Я все слышу, — глухо проворчал портрет с другой стороны. — А я разве в чем-то неправа? — Мгм. В нагретом дворе Трансфигурации было действительно жарковато, слизеринцы бы там не выжили. Студенты валялись в мареве на скамейках и на траве, весело болтая и посмеиваясь. Большая часть, побросав мантии вместо подстилок, сгрудилась под мощным вековым дубом. — А вот и жаба, — прошипела Рита и выученно заняла шпионскую позицию за колонной. Не тень дуба влекла народ. Сильвестр Уайт, одноклассник Риты и Беллатрикс, сидел на самом высоком корне, будто священный проповедник. Белесые волосы стягивал тугой хвост, и несмотря на их явную нечистоту, школьники всех курсов и факультетов (кроме Слизерина) тянулись к Уайту, как мухи к... На приторно-слащавом лице сияла широкая улыбка. Красноватые от активного солнца руки держали гитару и что-то бессвязно натренькивали. «Вырядился, как чучело огородное», — подумала Рита, глядя на маггловские расклешеные брюки и вытянутую майку, разукрашенную всеми цветами радуги. Шея и запястья увешаны десятками верёвочек с бусинами, перьями и прочей вырвиглазной, тотально антитрендовой ерундой. «СУ пизд с д Рейв 7к», — в переводе на устный это означало «Сволочной Ублюдок болтает с семикурсницей с Рейвенкло». Приглядевшись к ней, Рита добавила опознавательные черты: блондинка с выразительной фигурой. Статус крови неуточнен, но, беря во внимание пристрастие Ублюдка ко всякой гадости, блондинка сбежала с плебейской оперы. И что они все к нему так липнут?! — Эй, Рита! — Сильвестр неожиданно махнул рукой. Довольно приветливо. Но он со всеми приветлив, это не считается. Рита вздрогнула. Засмотревшись, незаметно для самой себя она вышла из укрытия. «Моргана дряная», — скомкав пергамент, она сунула его в сумку вместе с карандашом. Получилось не с первого раза. — Не хочешь к нам? — позвал Сильвестр. «Лживая, двуличная тварь», — цедила про себя Рита, надеясь, что тот не видел карандаш, и несмело подшагивая к кучке магглолюбцев. Именно так за спиной Уайта (или не за спиной, просто в лицо) его обзывали слизеринцы. Как же, попал на Слизерин, а якшается василиск знает с кем! — Приветик, — жеманно улыбнулась она. — Музицируете? Нападай с вопросом первой, пока не напали с вопросами на тебя. Второе правило, уясненное Ритой. — Ага, — Сильвестр провел рукой по струнам, и девушки вокруг синхронно застроили глазки. Рита странно дернулась. — Ты не слышала "The Beatles"? Мне дали стихи и аккорды тоже. Джен Буш, вы знакомы? Он кивнул на свою подружку. Рита отрицательно мотнула головой. Джен Буш, значит. Надо навести справки... Острия каблуков проваливались в землю, травинки щекотали лодыжки. Среди пестрой, разношерстной толпы Рита чувствовала себя чужачкой, и как бы не уверяла себя, что чужаки — они, избавиться от неуютности, инородности, колкого знания, что тебе здесь не рады, не получалось. Без Беллатрикс, реального школьного пугала, Рита была маленькой и беспомощной. Как жук , который может только прятаться. — Не знако-омы, — она затеребила ремешок сумки. — Что за Жуки? Никогда о них не слышала. — Они магглы, — холодно пояснила блондинка, и Рита съежилась под стальным взглядом. Какая суровая! — Магглы, — натянуто улыбнулась Рита. — Ну конечно. — Садись, — пригласил Сильвестр, подвигаясь на корне. Рейвенкловка неодобрительно покосилась на него, но тоже сдвинулась. Теперь её мощной заднице критически не хватало места. Рита вросла в землю. Садиться нельзя уйти. Она и так слишком долго стоит здесь, еще заметит кто. Но с другой стороны, можно выжать столько материала для сплетен, хватит до самой станции Кингс-Кросс... Люди вокруг тоже это понимали. Все знали, кто такая Рита Скитер и почему с ней не стоит даже дышать одним воздухом. Они сверлили её глазами, внутренне читая молитвы об изгнании — это отражалосьтна их застывших лицах. Бесят. Повисшее в воздухе напряжение прощупывалось рукой. Казалось, только Сильвестр не чуял его, а может, именно так проявлялась его слизеринская натура — в умении скрывать подлинные чувства. Но что, в таком случае, ему надо от Риты? Она металась, не зная, соглашаться или отступать. Неудобный корень так и приглашал присесть на себя, но... Рита оглягулась. Хогвартс, такой огромный замок, показался ей крошечным домиком, в котором запущенное пламя сплетен с лёгкостью обернётся против неё же. Взглянув на неё в последний раз, Сильвестр ударил по струнам: — Пришла ночь после тяжёлого дня, я пахал, как собака! Рита наморщила нос и, ханжески откланявшись, попятилась назад. «Где же ты так пахал, бедолага», — клокотала она, уходя под тень покатых крыш. — «Палочку, и ту не каждый день достаешь!» Оглянувшись, она поймала взгляд Уайта. Он все еще смотрел на неё и не спрятал голубых глаз под ресницами. И что-то тупое прошлось у Риты по рёбрам и горлу. С привкусом упущенных возможностей. Передвигаясь к следующему пункту назначения, она придумывала все новые и новые эпитеты, унижающие Уайта и его околодрузей-фанатов. И чем он заслужил такую популярность? Он же никчемный дурак, притворщик! Вдруг Риту озарило: «Да это он перезаражал всех магореей после Пасхи! И как я не додумалась до этого раньше?..» Жаль, актуальность подобной сенсации давным-давно протухла, ну, Рита точно была в этом уверена. Никому не будет интересно. — Бенедикт Имплавер и Варанда Булстроуд вышли вдвоём из чулана рядом с большими часами, — вечером в женской спальне Рита оглашала набравшуюся сводку. Не всегда она разбирала свои иероглифы, но богатая фантазия восполняла недостающие прорехи. — Варанда? — навострила уши Корнелия Фоули. — Я так и знала! — Фу, он же вшивый, — Розмари Гойл изобразила рвотный позыв, её круглые щеки ярко порозовели от отвращения. — И воняет. — И его предки трахались с чертиками! — Да ну? — А ты думаешь, почему у него такая рожа стремная? — Иу-у! — А... а на озере, на озере, — Рита чуть не задохнулась, спеша переключить внимание обратно на себя. Это был заслуженный час славы, но все-таки ей пришлось повысить громкость: — Книжные черви с Рейвенкло купались в одних плавках, это надо было видеть! Комната сотряслась от пищания. Когда крики улеглись и девочки перевели дух, все снова со стратью посмотрели на Риту, ожидая продолжения грязного потока, изрыгавшегося из её рта. Но новости подошли к концу. — Как думаете, Морган Флинт расстанется летом с Франческой? Все-таки его заразили, и до сих пор не прошло, — она попыталась вырулить к старым, почти издохшим темам, но одноклассницы отмахнулись от сто раз перемытых костей. — Да пусть хоть проклянут друг дружку. — А ты, Рита, — обратилась к ней Беллатрикс своим низким, надменно-издевательским голосом. Рита мгновенно насторожилась и подобралась, хоть и не подала виду. Опасность. Блэки — единственное исключение, над которым ни при каких обстоятельствах не дозволяется сплетничать, подшучивать, которому нельзя врать и огрызаться, ну, если не хочешь закончить где-нибудь глубоко в болотце Запретного леса. Это правило номер три. Или, скорее, оно стояло особняком выше всех остальных. Впору уже составлять отдельное пособие со всеми этими правилами да сносками! — М? — беззаботно промычала Рита. — Не встречала сегодня поющую жабу? Девушки оживились. Уайта-то они и забыли обсудить! — А, — ответила Рита так, что все разочарованно поникли. Чёрные брови Беллатрикс наоборот зловеще выгнулись. ОПАСНОСТЬ. — Ну, видела, да. Во дворе Трансфигурации. — И? Она пожала плечами. — Лыбился, как всегда. Соблазнял грязнокровок. Ну, а что ещё она могла сказать? Со всех сторон, как град, посыпались желчные ругательства. — Свинья Ублюдская. — Грязноебщик. — А во что он был одет? — Во что, во что, в рваные простецовские обноски, вот во что. — И гитара у него маггловская. — Хочет стать звездой, ага! Так его и ждут на сцене! — Ха-ха-ха-ха! Сколько бы дней, месяцев, или даже лет не проходило, тема Сильвестра Уайта, как маггловская консерва, не плесневела. Кажжый раз находились новые поводы ткнуть его во что-то, или освежались подробностями старые. Уайт то, и се, и это... Проехавшись по однокласснику вдоль и поперек, слизеринки потушили свечи и задернули зеленые пологи. Во тьме не было видно даже собственных пальцев. Изредка тишину нарушали одиночные смешки, но вскоре и те прекратились — на смену им пришло мерное дыхание спящих. Хр-р, хр-р, хр-р-р... Рита ворочалась. После долгого дня она устала как собака, но сон не шел. То ей было жарко под одеялом, то откуда-то сквозило по ноге. В голове вертелся скоп мыслей. Дуэли, карты, дуб... «Да пошёл ты нахрен со своими предложениями!» — она ударила сумочкой воображаемого Сильвестра и отвернулась, физически. Но он снова вырастал перед ней. И снова. И снова. И снова, черт его дери, его и его разрисованую гитару. «Отвали!» — она закрыла голову руками и подтянула колени к груди, где бешено колотилось сердце. Хоть бы Беллатрикс ни о чем не догадалась. С днем рождения Риту, кстати, так никто и не поздравил.