Нервные окончания

      — Вот, — что называется, не церемонясь, Дженни протянула губную помаду своему молодому человеку. Ну как… «молодому»… Частая проседь (что Дженни находила невероятно сексуальным), в чёрных как вороново крыло волосах, говорила о Бенне, что дяденька он взрослый. И уже давно.       — И зачем это мне? — не ожидав подобного дара от своей девушки, он отвлёкся от работы, как всегда прихваченной на дом.       Взяв протянутый флакончик, Бенн приспустил очки на кончик носа и с интересом покрутил его в руке.       — Накрасить губы.       — Тебе?       — Тебе! Бенн, я начинаю беспокоиться за тебя в те редкие моменты, когда ты так откровенно тормозишь.       — Я не торможу, Дженни, — с характерным щелчком он открыл миниатюрный матовый флакон и понюхал. — А вопросы, смею заметить, вполне логичные. Что бы ты сказала, если бы я пришёл к тебе с разводным ключом и молча протянул его тебе?       Отмотав на начало разговора, Дженни прокрутила их диалог в голове и с ужасом заметила, что не дала и минимума необходимой информации! А ведь она думала над тем, что скажет. Из них двоих туго в данный момент соображала именно она.       — Да ты прав. Извини.       — Ничего страшного. Соберись с мыслями и начни заново.       Дженни так и поступила, набрав воздуха и прочистив горло.       — Помаду я купила тебе, чтобы ты ею накрасился.       — Вот как. Уже восьмое марта? — Бенн привстал со своего удобного кресла, чтобы выглянуть в окно и ожидаемо обнаружить все признаки разгара лета.       — Это не приурочено к празднику или какому-либо памятному событию, — в голове Дженни сейчас происходил локальный апокалипсис, так что она даже и не заметила, что кто-то в открытую ёрничает.       — Когда ты последний раз списывалась с Шанксом? — если в их тусовке и происходило что-то подозрительное, то с лёгкой руки рыжего прохвоста в девяноста процентах случаев.       — Позавчера. Но Шанкс тут не причем, если ты клонишь к этому.       — Хочешь добавить «плюс один» в коллекцию компрометирующих фото? — предположил Бенн. Чтобы потом скидывать в общую беседу фотку его и Багги с подписью «ой, две одинаковые пикчи нечаянно отправила».       — Мелко. К тому же у меня и так четыре папки на тебя лежит…       К слову сказать, по количеству собранного друг на друга компромата в этом месяце лидировала Дженни, что бесконечно огорчало Бенна.       — Надо полагать, меня ожидает какой-то розыгрыш, когда я накрашу губы?       — Нет.       — Что ж, тогда разумно будет сдаться и попросить объяснения, раз ни одно моё предположение не попало в цель.       Пару раз открыв рот, Дженни так и не смогла выдавить и слова, хотя в этот раз заготовленные слова никуда не разбежались.       Она вздохнула расстроенная тем, что снова не смогла преодолеть этот словесный барьер. Но тем не менее Дженни достала телефон, зашла в галерею, открыла скачанную фотографию и повернула телефон экраном к Бенну.       — Вот так хочу.       Рассмотрев фото, Бенн поднял изучающий взгляд на Дженни.       Мысль, что это какой-то новый тренд, Бекман отмёл сразу. А вот вариант с тем, что Дженни соскучилась по близости с ним, хотела привлечь его внимание и предложить что-то необычное, Бенн взял на вооружение как наиболее вероятный. Уж слишком очевидно побагровели щёки.       Если уж начистоту, то они оба те ещё моллюски в плане выражения себя, раз уж на то пошло. Разумные, рациональные. Но моллюски. С тем связан выбор сферы деятельности в айти, времяпрепровождение дома и знакомство через приложение в интернете.       И Бенн как более старший и опытный (но всё ещё моллюск), пообещал брать инициативу на себя, когда возникало желание зайти на интимную территорию. И так он, собственно, и поступал, но этот месяц… один сплошной завал на работе и один сплошной пробел в личной жизни. Это вот гаду Шанксу хорошо — сидит один как сыч в кресле гендира, падлюка. И днюет, и ночует на работе, а у Бенна, между прочим, серьёзные отношения, которым требуется страстный, дикий секс, а они пылью покрыться успели.       Отправив Шанксу средний палец в рабочем чате (тем самым ставя точку в этом бесконечном рабочем дне), Бенн снял очки и потëр глаза. После чего убрал их, смартфон Дженни и ноутбук на журнальный столик.       Пододвинувшись на самый край, он выпрямился и протянул помаду обратно.       — Не поможешь?       Он мог поклясться, что в этих очаровательных зелёных глазах зажглась озорная искорка.       Что сказать, скромники хотят горячего секса не меньше, чем остальные. Просто не знают, как об этом донести. А потому подводки к непосредственно сексу получаются оригинальные, подчас незабываемые.       Дженни промедлила всего мгновение, прежде чем открыть матовый флакончик и выкрутить твёрдый стержень рубинового цвета наружу. Она, чёрт возьми, не поскупилась на деньги.       Перед тем как приступить, она положила левую руку ему на щеку для дополнительной фиксации себя, в первую очередь. Потому что при одной только мысли о грядущих действах руки начинали дрожать. Бенн в свою очередь потёрся щекой о нежную ладонь, как самый ласковый на свете кот.       Дженни старалась не выйти за контуры, чтобы получилось красиво — как получается, когда изредка красится сама.       Но вдруг её озарила мысль — чем гуще, тем лучше. И тогда она прошлась жирным слоем туда обратно.       — Сколько поцелуев ты хочешь? — спросил Бенн, когда она отложила помаду.       «Я думала об этом. Так долго, что стыдно признаться... С одной стороны, будет странно назвать конкретное число. С другой стороны, в этом что-то есть... как он разделит все их на одну меня? Распределит равномерно по всей поверхности или посвятит всё внимание чему-то одному? Вдруг собьётся и начнёт заново... так что пусть будет 88, как и задумывалось. Даже с намёком получится. Но считает ли он его?.. Мужчины ведь не понимают намёков... Но ведь это же Бенн. Он такой умный... как же это сексуально... нет, я законченный сапиосексуал, к бабке не ходи...»       — Дженни?       — А ДА ЧТО?       — Задумалась о чём-то приятном?       «Ты даже не представляешь...» — она тихонечко взвыла. — «Я хочу не 88, а два раза по бесконечности».       — Восемьдесят восемь.       — Принято, — не успел он сказать, как его губы растянулись в короткой лукавой улыбочке, которая говорила кричала о том, что он что-то задумал.       Вопрос готов был сорваться с языка, но Бекман оказался проворнее, притянув Дженни к себе на колени.       — Ты не будешь против, если я попрошу тебя считать вслух? Чтобы я не сбился.       — Я постараюсь, — кивнула она, заворожённая его взглядом. В особенности, расширенными зрачками чуть ли не сливающимися со стальной радужкой.       Будучи приверженцем классики, первой целью, отмеченной красной помадой, стали губы.       Что расстроило Дженни, так это то, что Бенн чмокнул её легко и непринуждённо, оставляя чёткий яркий след.       «А где сплетение языков, борьба за доминирование и вот это всё прочее?!» — хотела было возмутиться она, как Бенн поцеловал под мочкой уха, не забыв припомнить, что кто-то обещал считать.       Шёпотом.       Мурлычущим, мать его, шёпотом.       — Два… — ноги Дженни подкосились, благо она сидела.       Еле она успела выговорить «два», как он спустился ниже. К ярёмной вене. Не просто целуя, но посасывая это чувствительное местечко.       — Три…       Не совсем понимая, стало ли красным лицо от его поцелуев или из-за прилива крови, Бекман взял Дженни за руку, поднёс к губам и коснулся ими запястья на счёте «четырнадцать».       Недовольный яркостью он обновил слой помады на этот раз сам, после чего подхватил Дженни на руки, не забыв о помаде, и отнёс её в спальню.       От футболки следовало избавиться раньше, однако даже сейчас, снимая её, Бенну удалось не запачкать белое горлышко красным.       Подложив под спину Дженни подушку, Бенн устроился рядом и оставил яркий пятнадцатый поцелуй между ключиц.       На самом деле, что касается поцелуев, восемьдесят пять — это слишком мало. А потому каждый поцелуй был основательным, долгим, голодным, из-за чего часть из них превратилась в засосы.       Чем ближе Бенн подбирался к груди, тем громче и несдержаннее становились стоны. Но Бекман, словно издеваясь, удостоил внимания всё, кроме затвердевших от ласк сосков.       Пальцы Дженни путались в его волосах, притягивая его туда, где он был нужен больше всего, однако… у Бекмана был план, которого он несмотря ни на что упрямо придерживался.       Постепенно чистый холст её молочно-белой кожи заполнялся рубиновыми всполохами, отчего в штанах Бекмана становилось непримиримо тесно. Бенн мог запросто решить эту проблему, но бросать дело на полпути было не в его правилах. Особенно, когда на десерт он оставил самое сладкое.       Дорожкой поцелуев на счёте «сорок семь» Бекман спустился до пояса шорт, избавившись от которых он оставил поцелуй чуть выше кромки трусов.       Дженни было невыносимо, она хныкала от напряжения между ног, предвкушала, как последний предмет гардероба улетит к удобным домашним шортам… как Бекман одним движением разрушил её надежды на счастливое будущее. Перевернул её на живот, как если бы она была клубком, а он любопытным котом.       Взвыв от досады в подушку, Дженни услышала то, что можно было приравнять к восьмому чуду света. Смех её любимого Бенна. Несмотря на то, что секундой ранее она была готова его поколотить, прямо сейчас она сама была готова его расцеловать, однако порывы чистые души не дал осуществить этот самый посмеивающийся Бенн.       А ведь до сегодняшнего дня Дженни и не предполагала, что у неё такая чувствительная спина…       Бенн начал с седьмого шейного позвонка, плавно спускаясь вдоль позвоночника, заходя на прилегающие территории, отчего считать становилось почти невозможно.       Но когда он добрался до ямочек Венеры на пояснице… Нервные окончания словно наэлектризовались, да так, что Дженни буквально подпрыгивала от каждого поцелуя.       Нетерпеливее становился и Бенн.       После «семидесяти девяти» он повернул её обратно на спину, чтобы уделить внимание мягкой коже на внутренней стороне бедра.       Бенн предусмотрительно придержал Дженни за бёдра, потому что на счёте «восемьдесят пять» она выгнулась дугой над кроватью.       Губами начали, губами кончили.       Отодвинув промокшую от возбуждения ластовицу, что прикрывали женственность Дженни, в сторону, Бенн приник ртом к центру её наслаждения.       Это было не просто соприкосновение губ. Тот самый чувственный танец, которого она жаждала в самом начале. Разве что победитель в этой борьбе за доминирование между его языком и её набухшим клитором был очевиден.       «Как красиво он, однако, закольцевал с губами» — подумает она на следующий день, а пока…       — Беспорядок нужно отмыть… — голос его был севшим, а интонация — обещающей скорое продолжение в душе.       Вопреки расхожему мнению Бенн Бекман — человек и вовсе никакая не глыба айсберга. А потому поднявшийся в штанах мятеж на тему «справедливость и способы её достижения» требовалось унять и как можно скорее. И без помощи обмякшей от бурного оргазма Дженни было не обойтись.       Кстати, пока она была не в состоянии сопротивляться, Бенн пополнил свою коллекцию компромата под кодовым названием «spicy» одной фотографией, которая впоследствии стала его самой любимой.