Ангел-хранитель

Алесса на самом деле была слепая. Она сдувала тяжелую прядь с носа и временами царапала глаза. Годами без изменений. Она устала делать различия между врагами и остальными, ведь остальных можно было точно так же убивать. Различия не было. – Мой дом. Мой Ад. Их кошмар, – повторяя изо дня а день, она улыбается своему единственному слушателю. Ненависть у нее была совершенно чистая. Детская. Вдрызг. Осколки разлетаются фонтаном и тихо-тихо. Так положено кошмару. Люди заперлись в церкви. Люди сами себя обманули. В кого они превратились? Они уже не и люди, если трезво судить. Но когда начинаешь мстить, трудно остановиться. Может ли самообман – спасать? Может. Спасать от смерти, обрекать на жизнь. Но их не спасет уже ничто. Все в одном городе заперты. И кошмар, и его виновники. На всех проклятие – одно. Пирамидоголовый был не совсем цепным псом. Алесса не знала, как это объяснить. Он сам не знал. К совершенно собачьей преданности примешивалось что-то еще. Алесса была готова раздарить свою любовь кому угодно, чтобы себе не оставить ничего. Любить, значит, мучаться. Ненавидеть, значит, ненавидеть. Маленькие детские ручки скользят по до безобразия изуродованной коже и в итоге упираются в живот. – Пора. Иди, – Алесса мягко повторяет, но настойчиво, словно какое заклинание. Пирамидоголовый вопросов не задавал. Он был не до конца цепным псом, но он был сам по себе идеален со своей готовностью таскаться за кошмаром хоть вечность. Потому что свою обязанность ангела-хранителя он выполнял безукоризненно.