Невозможный союз.

Темный мрачный коридор, Я на цыпочках, как вор, Пробираюсь чуть дыша, Чтобы не спугнуть... © Король и Шут, «Кукла колдуна», акустический альбом.

Запах гранатовых духо́в то выныривал, то снова канул в полумраке прохладных коридоров. Дрива шла за ним подобно заплутавшим путникам, стремящимся догнать мелькающий где-то вдали свет. Причислять себя к «заплутавшим путникам» было неприятно. Уж слишком велики стены, слишком извилисты и темны коридоры, ведущие в молчаливую неизвестность. «Лучше я буду великим следопытом», — решила она, не сбавляя шага, — «Точно. Великим следопытом, который ищет пропавшую фею в замке у болотного колдуна». Новая выдумка ненадолго помогла отогнать наступающий на пятки страх. За все то время, что она пробиралась по незнакомым ответвлениям лесного дворца, Дриве очень отчётливо казалось, что прямо за ней, нога в ногу, кто-то шел. Поступь была нежной, почти невесомой и, как чувствовалось, совершенно неопасной. Словно ветер, пробравшийся через тонкую щель оконной рамы, затерялся среди скрипучего фасада и теперь бродил здесь, точно она сама: совсем один, не понимающий, куда нужно идти. Иногда ребенку чудились длинные протяжные вздохи. Она не знала этого наверняка, но чувствовала: так дышали стены дворца. Те, что являли собой сооружение из живых деревьев. Камень молчал. Мертвый, не имеющий собственного дыхания, он лишь отражал чужое, гоняя усталость рассыпчатым эхом от одного угла к другому. Юный снаружи, поблескивающий гладкой корой и гибкими ветвями, внутри он был нелюдимым и древним, как познавший истинный вкус жизни старик. Дрива разглядывала мелкие, тщательно скрытые трещинки на прохладном полу и видела лишь много-много морщин. Сколько же ему лет? Ощущение ненавязчивой слежки никуда не делось. Она оборачивалась несколько раз, но глаза всегда натыкались на немую и ожидаемо пустую черноту. Излишне мнительной фея не была, но, оказавшись в незнакомом месте, в окружении холодного камня и вылинявших сгустков теней, ее разбушевавшаяся фантазия подкидывала все более и более непонятные детскому разуму образы. Куда приятнее было фантазировать о том, что все это — оживший, немного мрачный сюжет очередной сказки и на самом деле ей ничего не угрожает. Воодушевившись, девочка тут же вообразила, что на ней, вместо лёгкой кружевной сорочки, надеты удобные кожаные доспехи, сверкающие позолоченными вставками. За спиной, минуя колчан со стрелами и изогнутый лук, развивается тяжёлый алый плащ, остервенело сражающийся с ветром. В ножнах на крепком поясе спрятан острый клинок. Холодный пол холодил босые ступни и тогда она представила, что от долгой ходьбы по болотным топям насквозь промочила походные сапоги. Отвела руку в сторону, сжимая в кулачке воображаемые поводья — рядом, пофыркивая и дёргая острыми ушами, шел верный боевой конь. «А звали его Ночной ураган», — маленькая фея мельком глянула в длинное узкое окно, за которым непроглядная завеса дождя покрывала королевский сад. Поежилась, услышав очередной раскат грома. Бедные цветы. — «Потому что...потому что он был черным, как сама ночь. А стук его копыт во время гонок с ветром звучал так громко, что люди нередко принимали его за предшественника сильной бури». То, как именно коню удалось пройти по болоту, не увязнув в нем, объяснялось очень просто: он был волшебным. Факелы редели, разбрасывались тенями. Пару раз Дрива слышала чьи-то тихие шаги. Но они были нечёткие и звучали довольно приглушённо. Так, что сразу не поймёшь, откуда именно доносится редкий звук. Чтобы не попасться, она, как истинный следопыт, нет-нет да и выжидала минуту другую за одной из массивных колонн. «Слуги болотного короля не знали, что во владения их господина пробрался храбрый воин. Они чувствовали его дух, но тот был неуловим и мастерски скрывался в тени высоких столетних деревьев» — повторяла она про себя, прижимаясь щекой то к одному каменному укрытию, то к другому. Выглядывала, стреляя по углам темными глазами. Путь был чист. «Его бравый товарищ Ночной ураган следовал за воином по пятам. Болотные чудовища слышали его, но не могли увидеть, потому что он сливался с царящей здесь чернотой...» Дрива так увлеклась собственной выдумкой, что не заметила, как вышла в более освещённую часть замка. Колонны здесь были тонкими, деревянными на ощупь. В такие же гладкие стены были врезаны изящные двери, украшенные узорами, имитирующими виноградную лозу. Сам коридор расширился, увеличился в размерах и девочка замедлилась. Воображаемый лес тут же испарился под натиском большего скопления света. «Если меня поймают, я просто скажу, что искала наставницу и немного заплутала. В этом же нет ничего плохого?». Шаги ее стали более неуверенными. Начало казаться, что на нее смотрят. Образы были эфемерными, ненастоящими, но пугали вполне реально. Много-много глаз из ниоткуда. Ярких, небесно голубых. И таких холодных, что по лопаткам, стыдясь своего существования , разбегались стаи кусачих мурашек. Пожалуй, дышащий в спину сквозняк, шедший за ней по пятам от самых покоев, но сейчас бесследно исчезнувший, был не так уж и плох. «Я не трусиха» — заверила себя маленькая фея и показала язык огромному горшку с каким-то колючим на вид растением. После чего юркнула за одну из колонн. Игра продолжалась. А что если они разозлятся, когда узнают, что наставница ушла? Маленькая фея фыркнула. В таком случае, эльфам следовало сразу сказать, что комнату покидать запрещено. Но ничего такого, несколько она сама помнила, сказано не было. Да и что это за отношение к гостям? Вот если бы они приехали в Фейристфорст, девочка разрешила бы им ходить везде, где вздумается. И даже, наверное, показала бы пару своих укромных мест. Она вдруг задумалась. В Фейристфорст нечасто заезжали гости. Она знала, что эльфов среди них точно не было. Во всяком случае, ни одного визита за все пятьдесят лет ее существования. Почему так? Дрива, которая своими размышлениями внезапно наткнулась на очередную загадку, нахмурилась. Об эльфийском народе она знала не так много, но королевство фей всегда готово было продемонстрировать путникам свое гостеприимство. Несмотря на то, что оно было скрыто иллюзией от чужого глаза, всякого, кто случайно забредал на их территорию и имел вполне миролюбивые намерения, встречали очень дружелюбно. Чаще, конечно, людей. «Особенно мужчин», — подумав об этом, маленькая фея побагровела. Она догадывалась, почему так. Многие эльфы, как говорила сама Альвдис, являлись искусными колдунами и без труда смогли бы обнаружить тонкие кружева туманной завесы, огромным шатром покрывающие волшебный лес. Тогда почему... Внезапно из глубины редко освещенного коридора вынырнула статная тень. Вырастая, словно тугой побег под благосклонными лучами солнца, она поднималась по крутому скату каменной лестницы, шурша тяжёлыми одеждами. Дрива окаменела. Вернувшийся сквозняк, сомкнув воображаемые ладони, донес до ее носа горьковатый, прохладный аромат. Запахло лимоном. Высовываться из-за колонны показалось ей решением очень неразумным. В конце концов, нельзя так просто дать себя обнаружить непонятно кому, когда где-то здесь разгуливает болотный колдун. Верно? А посему, она сильнее вжалась в древесную гладь, почти уткнувшись в нее носом. Незнакомец был высок. Девочка поняла это, когда длинная тень, скатившись со стены, легла на пол недалеко от ее укрытия. К счастью, она растянулась и смазалась, надолго опережая своего хозяина, а это значило, что расстояние между ними по-прежнему оставалось немаленьким. Ей казалось, что оно, это непонятное, пока безликое нечто, смотрит прямо в ее сторону. Подкрадывается, довольное тем, что на него не смотрят в ответ. Дриве с трудом удалось подавить в себе желание высунуться и осторожно — одним глазком! — взглянуть на того, кто делит с ней ночной досуг. Но она сдержалась, посчитав про себя до десяти. Зажмурилась. Когда она снова открыла глаза, тень никуда не делась. Чем ещё больше загустила чашу странных подозрений. Чего, спрашивается, оно там стоит? Заблудилось, что-ли? И вовсе ей не страшно. Вот ни капельки. Знание о том, что вошедший возвышался в кишке коридоров, словно многолетнее дерево, фее ни о чем не говорило. Все эльфы были высокими. И тот, кто безмолвно замер сейчас в водопаде янтарного света, мог оказаться как мужчиной, так и женщиной. Единственное — точно не стражником. Она видела их, обитателей дворца, несущих в его стенах свой немой дозор. Лёгкие доспехи едва слышно звенели при каждом тихом шаге, подобно маленьким медным колокольчикам. Облачение вошедшего же, помимо редкого шелестящего шуршания, не издавало ни звука. Зато было большим и пышным, плавно обнимающим изящный стан. Странные они, эти эльфы. Наконец, непонятное создание отмерло. Скрипнула крайняя к темному проходу дверь и оно растворилось в ней почти также неслышно, как и появилось. Не удержавшись, девочка всё-таки выглянула и в последний момент успела урвать только прозрачный отсвет ткани. Но он слишком быстро скрылся за светлым деревом двери и цвета разобрать не удалось. Признаться, она не особо-то и старалась, взбудораженная тем, что вообще что-то увидела. Вместо того, чтобы идти дальше, фея так и осталась стоять за злосчастной, леденящей пальцы, колонной. И сама не понимала, почему. Двигаться вперёд, когда эфемерный эльф исчез с ее пути, было совсем не страшно. Но ноги отчего-то перестали слушаться. Дрива не сводила глаз с плотно прикрытой двери в конце коридора. Даже почти не моргала, опасаясь проглядеть того, кто разгуливал в ночи по дворцу. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем дверь распахнулась снова. Фея, забыв о своем желании, инстинктивно вжалась в спасительную твердь. Секунда. Другая. Что-то звонко ударилось о каменный пол, побрякало, напугав малышку до коварной дрожи. Потом все стихло. И Дрива, обругав себя самыми нехорошими словами, наконец, вышла. Никого. Прислужник болотного колдуна ушел, не оставив после себя ни намека о том, зачем приходил. Глупая, глупая трусиха-Дрива! Какая нелепость. Наставница исчезла, а она разгуливает по эльфийскому дворцу, шарахаясь от каждой тени. Настоящие следопыты ищут сами, а не прячутся за спасительными спинами колонн. Хороша спасительница, ничего не скажешь! И было бы кого бояться... Что-то, очень похожее на дежавю, кольнуло грудь. И девочка почти побежала по янтарному коридору, словно стараясь что-то доказать самой себе. А может — обладателю колдовской тени. Почти побежала. И чуть было не расшибла колени в кровь, резко остановившись и следом — заскользив пяткой на чем-то остром. Шум от удара был громким. Но, видимо, недостаточно, чтобы привлечь внимание дозорных. Или кого бы то ни было ещё. Она, сдерживая слезы, неловко поднялась и оглядела колени. В том, что останутся синяки, сомнений не оставалось. Шмыгнув носом, Дрива зло посмотрела в ту сторону, куда отлетело, звеня, колючее и острое. Оно, переливаясь алыми бликами, лежало у противоположной от дверей стены и будто насмехалось над чужой неуклюжестью. — Гадкая колючка, — обиженно прошептала маленькая фея. При приближении, вещь приняла очертания миниатюрной багровой розы, изящно продетой в тонкую золотую цепочку. Она подняла ее, хмуро поднесла к лицу, разглядывая заострённые лепестки. Те сверкали, жадно впитывая янтарный свет, чтобы затем отразить его в чужих глазах. Красиво. Вот только, откуда ей здесь было взяться? Козни болотного колдуна, не иначе. Заподозрив неладное, Дрива огляделась. Но коридор, несмотря на все вопросы, отражающиеся в удивлённо детском лице, оставался глух и нем. Глупость какая-то. Поразмыслив, она ловко намотала украшение на руку, рассудив, что заслужила его в награду за свои боевые шрамы: колени ужасно жгло и щипало. «Подарю наставнице, вот она обра...» И тут девочку осенило. Наставница! Точно! Каменная роза хоть и стала неприятным сюрпризом, но сбило ее с ног совсем не это. Дрива повела носом. Покрутила головой из стороны в сторону, глубоко дыша. Нет, ей не показалось. Здесь действительно так пахло. Сделалось волнительно. Пришедший принес на своих пропахших лимоном одеждах лёгкий, едва уловимый дух граната. Запахи смешались и если бы не эта приторная, едкая нотка, девочка ни за что бы не смогла распознать родной аромат. Он сквозняком мазнул вдоль коридора, дразняще щёлкнув фею по носу. Видимо, за недогадливость. Запах, яркий и сильный, горечью оседающий на языке, скопился у той самой двери, вполне ясно намекая, что она пришла куда надо. Альвдис точно была за этой дверью. На ней, искусно вырезанный прямо в центре, расцвел белым бутоном подснежник. Обрадованная и взбудораженная Дрива тут же навалилась на преграду всем своим весом. Та поддалась, знакомо скрипнув. Вдох. В просторной комнате было темно и длинный ромб света прорезал ее почти до середины, тем самым открыв обзор на огромную пустую кровать. Тяжёлое на вид одеяло огромным безвольным облаком свисало до пола, соприкасаясь блестящими кисточками с белым ковром. На стене, касаясь позолоченными краями потолка, раскинулся яркий, сотканный явно одними из самых умелых мастеров, гобелен. Фея пригляделась. Объемная, словно живая оленья морда, покрытая белоснежными волосками, будто только-только вышла из зимнего снегопада, уставилась на незваную гостью почти враждебно. Длинные ветвистые рога каменными зазубринами обнимали ткань холста и выглядели настолько внушительно, что у Дривы не осталось сомнений: будь он настоящим, тут же кинулся бы в атаку, угрожающе тряхнув тяжёлой головой. У девочки от этой живой в своем колдовском воплощении, картины, перехватило дух. К счастью, гобелен, как и его суровый обитатель, оставался неподвижен. А сама комната на первый взгляд была абсолютно пуста. Дрива обшарила взглядом все, до чего мог дотянуться слепой коридорный свет. Ничего. Запах обманул ее, растаял в темной пропасти камина, едва девочка успела ступить за порог чужих покоев. От несправедливости происходящего защипало в носу, а мир вокруг стал расплывчатым и размытым. Это было нечестно. Великий следопыт, окончательно запутавшись и потеряв надежду, очевидно собирался позорно и громко расплакаться. Привкус у нового разочарования был таким же горьким, как призрачный дух лимона и граната. Дворец будто намеренно водил маленькую фею за нос. Противный, противный и злой старик. Вытерев подступающие слезы и решив, что на сегодня приключений достаточно, расстроенная фея уговорила себя вернуться в отведенные им покои. В конце концов, с чего она взяла, что Альвдис угрожает опасность? Она же сильная. И умная. Уж получше нее, такой глупой и несуразной. Получить нагоняй от рассерженной наставницы, которая могла уже возвратиться в комнаты и поджидать ее там с гневной тирадой, было бы и в половину не так обидно, как стоять здесь и сейчас, мастерски одураченной неведомо кем. Ну в самом деле, поиграли и хватит. Она с досадой посмотрела в черные оленьи глаза и собралась было уйти, но ее остановил лёгкий перезвон эльфийских доспехов. Сюда направлялись эльфы. Этого ещё не хватало. Быстро, не давая себе времени на раздумья, она юркнула в образовавшийся зазор и плотно прикрыла за собой дверь. Комната погрузилась в полутьму. Спина прижалась к деревянному узору. Она вдруг услышала тихий, почти угасающий шум дождя, но не успела сосредоточить на нем внимание — сердце билось громче. Мысленно подсчитывая секунды до своего обнаружения, Дрива судорожно пыталась придумать себе достойное оправдание. Опять она сглупила. Одно дело, когда ты просто гуляешь по ночным коридорам, но совсем другое — когда ты лезешь в чужие покои и суешь свой нос куда не следует. Ее точно накажут, даже не обсуждается. Однако, эльфийских караул прошел мимо, не остановившись перед дверью ни на миг. Стража словно и не догадывалась о том, что в одну из комнат пробрался посторонний. Тем лучше. Может, она ещё сможет вернуться незамеченной. Страх отпустил и Дрива ощутила странный прилив триумфа. Да, она тоже может дурачить и дворец, и его обитателей. Вовсе она не глупая трусиха, а очень даже наоборот. Так их провела! Окончательно повеселев, девочка осмотрелась. Мысль об Альвдис все ещё не давала ей покоя. «Раз уж не нашла с первого раза, приглядись, быть может ответ изначально лежал на поверхности». Целительница в заключении к одной из сказок так и сказала. Правда, тогда это была не комната, а зачарованное озеро... Неважно. Поискать стоило. Вот только что? И где? Впереди, немного левее от огромной постели, стоял столик с целой грудой непонятных вещей. Фигурки маленьких воинов — с мизинец каждый — выстроились в плотный ряд, будто готовясь к атаке. На секунду девочка словно стала свидетельницей ужасного действия — настоящей войны. Такой реальной и отталкивающей, что захотелось сглотнуть. Маленькие деревянные ручки сжимали тонкие луки, натягивали тетиву, напряжённо вглядываясь куда-то в край стола. Он стекал водопадом голубой скатерти, открывая перед ними путь в опасную пропасть. Листья пергамента окружили их, закрывая обзор. А за ними, ещё меньше, притаился отряд врага. Каменный, почти бесформенный, сокрытый за скалой из стопки книг. Серебряный прут света делил скорое поле боя на две части, угрожающе поблескивая на крошечных топорах. Топорах, что сулили гибель. Она представила чужое сражение и в воздухе тут же запахло гарью. Засвистели стрелы, зарычали боевые кличи. — Так их, — шептала она, представив, как один из деревянных воинов лихо вскочил на черного коня и одним махом, промчавшись у самого края пропасти, сбил с ног готовящихся к броску, монстров. Рычали невидимые псы, завывал разъяренный ветер. А над их головами горело, мелькая в темном саванне, голубое сияние. Так светло, даже странно. А ещё... девочка заинтересованно подняла взгляд. — Ой мамочки... — пискнув, она зажала себе рот рукой. Эру помилуй! А ещё здесь не было никакого гобелена. Прямо перед ней, за прямой золотой струной, делящей стекло на двое, угадывались очертания побитых дождем деревьев. Они покачивали ветками, лениво стряхивая с себя тяжёлые гроздья капель. Ручьи воды текли по этой хрустальной глади, смиренно принимая окончание ночной грозы. А выше, за исчезающими во тьме тучами, высовывался и пропадал белоснежный диск луны. Это было окно. Дрива испуганно успела подметить, как шевельнулось слегка массивное покрывало, а потом ощутила, что прямо ей в лопатку упирается что-то холодное и острое. Сердце бешено забилось о хрупкую грудь. Ловушка. Ее заманили в ловушку. Холод коснулся плеча. Уколол, вполне доходчиво объясняя, чего от нее хотят. И Дрива начала оборачиваться. Медленно, осторожно перебирая по полу ставшими ватными, ножками. Самое главное, она чувствовала: нельзя делать резких движений. Если это злой дух, нужно попытаться с ним договориться, чтобы понять, каковы его истинные намерения. Она никогда не видела их прежде, жутких оборотней в призрачной плоти, но по рассказам знала, что те очень страшны в гневе. Сердить того, у кого в руках оружие — затея очень и очень рисковая. Думай, Дрива, думай. Каково же было ее удивление, когда, наконец, обернувшись, она увидела перед собой невысокий и хрупкий силуэт, почти сливающийся с неосвещенным углом, как оказалось, вполне себе жилых спален. Свет гулял по нему, румянил нежно очертания щек, блестел звёздами в маленьких пуговицах. — Ya lle? — угрожающе прошипел злой дух неожиданно высоким голосом. Дрива удивлённо моргнула и посмотрела вниз. Маленькая босая ножка окончательно выбила ее из колеи. Захотелось рассмеяться. Злой дух в своем истинном обличии оказался удивительно...мал. Словно почувствовав, что над ним забавляются, дух рассерженно вдохнул. Острие маленького клинка грубо ткнуло в подбородок, не давая возможности отвести взгляд от чужих, светящихся невозможной синевой, глаз. Глаз, что находились с ее головой почти на одном уровне. — Nangwesa nin! — с нажимом повторил голос, прижимая холодный метал к жилке на ее шее. — Я не понимаю тебя, — едва слышно пробормотала Дрива, скосив глаза. Она откровенно не знала, как ей реагировать. Маленький меч не сильно отличался по габаритам от кинжала Альвдис. За исключением одной детали. Сглаженное по краям, явно затупленное лезвие, заставило ее недоуменно нахмуриться и понять: он не настоящий. В смысле, настоящий, конечно, но навряд ли им можно ранить всерьез. Это что, какая-то игра? Осенившая ее догадка сорвалась с уст прежде, чем Дрива успела ее обдумать. — Я так не играю, — чуть громче заявила она. И, взявшись за край меча, попыталась отвести его в сторону. Ничего не вышло. — Mani ume lle quena? — в пристальном взгляде на секунду промелькнуло удивление, которое затем сменилось чем-то иным. Дух вышел из тени, махнул по пустоте рукой и в ней тут же вспыхнул яркий синий фонарь. С такими же фонарями встречали гостей из Фейристфорста лесные дозорные. Дрива недовольно прищурилась, но взгляда не отвела. Наоборот: с любопытством подалась головой вперёд, почти забыв про ненастоящий, зависший непрямой угрозой, меч. Судя по всему, убивать ее никто не собирался. Да тут и нечем. — Говорю, я так не играю! — заявила она увереннее, между делом пытаясь получше рассмотреть нападающего, которого по ошибке приняла за злого духа. А по ошибке, потому что стоящая перед ней маленькая девочка на злого духа походила очень и очень отдаленно. Недружелюбный настрой в ней выдавали только сомкнутые на переносице, густые темные брови. И пухлые, надменно поджатые губы. В остальном, незнакомка была удивительно хороша. Очаровательное маленькое личико с прямым носом, лёгкий румянец на молочной коже. А глаза! Большие-большие, с длинными и густыми ресницами. При ярком свете они перестали быть такими жуткими, но опасный блеск никуда не исчез. Кажется, кто-то совсем заигрался и не знает, когда нужно остановиться. «Какая хорошенькая» — завистливо подумала Дрива, беззастенчиво разглядывая короткую золотую косичку с вплетенной в нее зелёной лентой. Сквозь белые пряди угадывались очертания остреньких ушек. На ночной рубашке бледного бирюзового цвета расцветали белоснежные ландыши. Кто бы мог подумать, что эльфийские дети выглядят так. Не то, чтобы ей доводилось встречать оных раньше. Но образ высоких и сильных исполинов никак не вязался с тем, что, угрожающе насупившись, стояло сейчас перед ней. Они что, с малых лет берут в руки оружие? Ну и дела. «У нее, наверное, много красивых платьев» — подумалось вдруг. Сама же незнакомка разглядывала маленькую фею менее заинтересованно. Всего несколько коротких мгновений, но с выражением, очень подозрительно походящим на брезгливость. — Я тебя не обижу, — миролюбиво проговорила фея, улыбнувшись. В ее голову вдруг пришла мысль подружиться с этой воинственной девочкой. Может быть, та знает, где нужно искать наставницу, — мне просто не нравится эта игра. Черная бровь надменно выгнулась. — Я с тобой не играю, — сквозь зубы. Красивые губы некрасиво скривились. Напыщенная маленькая эльфийка опускать меч, кажется, не собиралась. Дрива тяжело вздохнула. Она начала понимать, о каком именно упрямстве говорила Альвдис, упоминая лесной народ. С эльфийский и детьми договориться, наверное, было едва-ли легче, чем со взрослыми. — Ты очень красивая, — снова попыталась она, — прости, что вошла без спроса. Как тебя зовут? Ясные глаза вдруг широко распахнулись. Девочка отчего-то теперь выглядела ужасно оскорбленной. — Ты ошибаешься, Uquetima, — холодно отрезала она, яростно сверкнув глазами. На хорошеньком белом личике теперь отчётливо проступило презрение. — Сама ты укь..укье...тима, — Фея насупилась. Вот красивая, а вредная до ужаса. Ещё и обзывается! Фу. Маленькая эльфийка в ответ неприятно улыбнулась. — Самая настоящая uquetima-ukarima. У Дривы создалось впечатление, что ее дразнят. И верно. Улыбка на прекрасном детском личике хоть и сверкала, подобно яркому полумесяцу, но приятной точно не была. Дриве не нравилось, когда ее дразнили. — Гномка противная, — пробурчала она, почувствовав, что начинает закипать. Да кем это чудище с косичкой себя возомнила? Эльфийка действительно была чуть-чуть пониже самой Дривы. И от услышанного вмиг посерьёзнела. — Извинись, — зависший в воздухе меч вернулся в исходную позицию. Яркие глаза потемнели и Дрива мстительно улыбнулась. — И не подумаю! — она сложила руки на груди, — Сама извинись. Гномка. — За такие слова тебе отрежут язык, — наступая. «Тогда я попрошу, чтобы мне пришли твой. Змеиный» — мысленно огрызнулась маленькая фея. — Чем? Этим? — она схватила металлический наконечник и что было силы дернула на себя. Отобрать не получилось, но ребенок напротив почти споткнулся о загнутый край ковра, — даже палка острее твоего меча. Атмосфера накалялась. Чувствовалось, что назревала драка. Дрива никогда не дралась и, признаться, плохо понимала, как это делается. Однако, руки почти чесались от желания потянуть за зелёную ленту в чужой косе. Они так и стояли друг напротив друга, меряясь недобрыми взглядами, пока противная эльфийка вдруг не взглянула на руку, продолжающую сжимать ее игрушечный меч. Золотая цепочка зазывно поблескивала в свете фонаря. В воздухе что-то переменилось. — Manke tanya tuula?! — Почти прорычала остроухая девчонка, забыв, что ее не понимают, — Ona ta a’amin! И, отбросив меч в сторону, попыталась отобрать каменную розу. Видимо, вместе с чужой рукой. — Эй, ты чего творишь! — пискнула Дрива, пытаясь отбиться. Заветная лента тут же оказалась в ладони и она что было силы за нее дернула. Послышался вскрик. Дети повалились на пол, громко шипя и ругаясь. Завозились, пытаясь отнять друг у друга странное украшение. — Воровка! — Сама воровка! Пусти! Они катались по полу, круша и подминая под себя все вокруг, пока вдруг не замерли, оглушенные инородным звуком. В дверь кто-то громко и усердно стучал.