1
25 июня 2023 г. в 14:00
Меня вызвонили в пять часов утра. Точнее, в пять часов тринадцать минут. Я знаю наверняка, потому что в это время всегда работаю над мемуарами.
– Здорово, Дрейк! – приветствует меня Фил и радостно машет мне скальпелем. – Опять засиделся над своей автобиографией?
Его помощники, те еще остолопы, – два высоченных парня, похожих как близнецы-братья, в унисон гыгыкают, а вслед за ними и придурок Дрейк, которого коварная судьба назначила мне в напарники. Нет, не судьба, конечно, а наш идиот-начальник, которому показалось очень забавным, если у двух напарников будет одинаковая фамилия. Хотя, строго говоря, они совершенно разные. Я из довольно известной семьи, и фамилия наша берет начало от древненорвежского «дракона» (пусть и находятся в нашем клане отдельные личности, утверждающие, будто она из среднеанглийского и означает «селезень», но оставим это на их совести). А что за предки у этого козла, которого я зову, как бы это мне ни претило, Дрейк Номер Два, я понятия не имею. Может быть, и селезни.
Ладно, к фамилиям я ещё вернусь в своих мемуарах.
Так вот, в шесть утра мы уже в морге – как штыки. Фил весь прямо-таки светится от восторга, готовясь кромсать лежащие на прозекторском столе обгоревшие останки.
– Твою мать. – Меня так и тянет смачно сплюнуть на пол – это всегда выглядит круто, но в прошлый раз Фил чуть не прирезал меня за такое тем самым скальпелем, так что приходится сдержаться. Дрейк Номер Два морщится, как девка, будто впервые видит покойника. – Ну что тут у тебя?
– А, это? – Фил рассеянно смотрит на сгоревшего мужика. Или не мужика – где тут разберешь? – Этот не вам.
– Не нам? – удивленно переспрашивает Дрейк Номер Два. – А кто нам?
– А вам – вот, – с этими словами Фил вываливает на свой и без того по-свински загаженный стол кипу бумаг. – У нас в системе сбой. Три Джона Доу, и у всех якобы одни и те же отпечатки пальцев. – Он хихикает, как будто только что рассказал презабавнейший анекдот.
Клянусь, как минимум две главы в мемуарах я посвящу бюрократии и этим чертовым системам, которые явно клепает по блату младший родственник федерального прокурора, видевший компьютер раз в жизни.
– Ну и где их тела? – спрашиваю я.
– На свалке биологических отходов. Частично, – посерьезнев, отвечает Фил. – А ты думал, мы их на помойку выносим?
– Нет! – гаркаю я. – Я думал, вы их храните, пока дело не закроют!
– Ну прости, Дрейк, – с сарказмом говорит Фил. – У нас оптимизация прошла: все Доу – по остаточному принципу. Мы теперь ничего не храним: негде. И я ж вам ясно сказал: у нас сбой! Три отчета от разных патологов, три тела, а дело одно. А может, наоборот. В общем, все лишнее убрали, и концы в воду, так что сами разбирайтесь.
– Так сколько тут тел и дел? – сегодня Дрейк Номер Два в ударе и прямо-таки озвучивает мои собственные мысли.
– Да кто его знает! – равнодушно отвечает Фил.
– А фотографии Джонов остались? – миролюбиво спрашивает Дрейк Номер Два.
– Неа, – закидывая в рот жвачку, отвечает Фил. – Но с отчетами ознакомить, так уж и быть, могу. – И, не дожидаясь нашего ответа, хватает одну из бумажек со стола и начинает читать: – Мужчина, личность не установлена, от 30 до 40 лет, белый, атлетического телосложения. Симпатичный, наверное. Был. – Мы молча ждём продолжения. – Убит.
– Ясное дело, что убит, Фил, – цежу я сквозь зубы, – иначе б убойный не прислал сюда аж двух детективов. – И с отвращением кошусь на Дрейка Номер Два (с какого черта его сделали детективом???).
За отсутствием возможности сплюнуть, я сую руки в карманы плаща – нашел на распродаже точно такой же, как у Брэда Питта в «Семи». Это очень круто, хотя мне больше подходит образ Моргана Фримена. Только не подумайте, что Дрейк Номер Два – Брэд. Хрена с два. Он больше походит на Гвинет Пэлтроу. Надеюсь, что и кончит так же.
Черт, круто вышло. Надо как-нибудь сказать это вслух.
– Причина смерти? – хрипло спрашиваю я.
– Какая из?
– Фил, давай-ка не трать наше… мое время, – говорю я. Пора положить конец этому фарсу. Я, мать вашу, коп, а не стэнд-ап комик.
– Да пожалуйста, – бросает Фил. – Первого закололи. Второго пристрелили. Третьего траванули: токсикология показала отравление неизвестным веществом.
Воцаряется долгое тяжелое молчание.
– Ну и… – мямлит Дрейк Номер Два, перетаптываясь с ноги на ногу. Тоже мне балерина. – Что установило расследование?
– Так не было никакого расследования, – пожимает плечами Фил. – Я же сказал: сбой! Первого парня приписали в жертвы неуловимому наркодилеру. – Клянусь, я рано или поздно поймаю этого парня, и тогда у второго тома мемуаров наконец появится название, которое, если честно, я уже придумал: «Охотник на НН. Судный день». – Второго… – продолжает тем временем Фил, копаясь в бумагах, – свалили на разборки местных банд, они там как раз палили в этот вечер во все стороны из всего, что стреляет. Только с третьим непонятки: в заключении написали «неизвестная аллергическая реакция». А потом черт нас дернул прогнать отпечатки по новой версии системы, и вот… – он с грустью обводит рукой бедлам на столе.
– А другие отпечатки были? – интересуется Дрейк Номер Два, поправляя завитки своих по-бабски курчавых волос. Вечно этот тип ворует мои реплики!
– Были, но их там до черта и больше.
– По базе проверяли? – мрачно спрашиваю я.
– Дрейк, ты дурак? – Фил оголтело стучит себе по лбу пальцем. – Ничего я не буду загонять в систему, пока ее не починят! Сказал же: у нас…
– Сбой, мы поняли, Фил, – с улыбкой похлопывает его по плечу Дрейк Номер Два, но я-то так просто не сдамся! И поэтому с возмущением ору:
– Так это все, что ты можешь нам сказать?!
– А что еще я должен сказать?! – Фил всегда взрывается с пол-оборота. – Это ваше дело – расследовать! Я старший коронер, и меня из-за ваших косяков уволить могут! Ты поменьше «Закон и порядок» смотри, Дрейк! И вообще, хватит топтать у меня в прозекторской, сказал же бахилы надеть!
Вот как прикажете уважающему себя, серьезному, опытному копу писать мемуары, когда каждый день, когда мы подвергаем себя постоянной опасности, погружаемся в глубины преступной жизни мегаполиса, полной грязи, отчаяния и жестокости…
– Сэм! – Дрейк Номер Два дергает меня за рукав. Вот же прицепился! – Иди надень бахилы, а то Фила сейчас удар хватит.
– Сам-то! – я с ненавистью отдергиваю от него руку.
– А я со своими тапочками, – гордо выдает Дрейк Номер Два и показывает на свои резиновые штиблеты. – Надо думать об экологии. Иди, иди, – он подталкивает меня к выходу. – А я пока копии отчетов возьму.
– Подожду снаружи, – сурово говорю я. – Мне тут делать больше нечего.
– Ну и зря, – укоряет меня Фил, который остывает так же быстро, как заводится. – У меня принтер плохо работает, когда еще раскочегарю… Попил бы пока кофейку.
Я все-таки сплевываю на пол и покидаю этот цирк с гордо поднятой головой, игнорируя вопли Фила.
Хоть на улице и март, я вскоре начинаю завидовать парню (или нет) в морге, которому хотя бы недолго, но было тепло. Плащ я застегивать не стал – это не круто. В машине согреться нельзя, потому что в прошлом месяце мы получили нагоняй за траты на бензин, так что приходится стоять на улице и курить одну сигарету за другой. Так-то я не курю, но работа обязывает. Не пончики же жрать, в конце концов.
– Бросай ты это дело, Сэм, – говорит наконец-то появившийся Дрейк Номер Два. – Давай лучше за завтраком заедем.
– Я уже выпил кофе, – мрачно сообщаю я. Так-то я кофе не очень люблю, но… работа обязывает, сами понимаете.
Дрейк Номер Два понимающе кивает.
– Ну, может, пончик, а? – пытается он меня задобрить.
Парень хоть и кретин, но умеет находить слабые места.
– А ты будешь? – тихо спрашиваю я.
– Я на диете, Сэм, возьму себе смузи из сельдерея. – отвечает он и после паузы, посмотрев на меня с чем-то вроде сожаления, добавляет: – Ну и пончик. За компанию. – И хлопает меня по плечу, мерзавец!
– А потом – на место первого преступления. – Я тыкаю ему в грудь пальцем.
– Заметано.
---
Меня пробирает дрожь, стоит нам войти в ставший местом зловещего убийства пентхаус. Тут пахнет болью и смертью, кровью и сгнившей плотью. Не будь я закаленным жизнью копом, повидавшим и не такое и побывавшим в настоящем аду, меня бы вырвало прямо на месте преступления, но я лишь сплевываю на пол и задумчиво достаю из кармана плаща пачку… – Сэм, ты чего там застрял? – Честно говоря, обычно я предоставляю первичный осмотр места преступления Дрейку Номер Два. Это грязная работа как раз для такого, как он, а моя работа – думать головой, сопоставлять факты, складывать куски головоломки в единую картину… – Ну ты идешь, нет? – Да иду я! – Так вот чем тут воняет… – задумчиво говорит Дрейк Номер Два, выуживая из холодильника огромный протухший кусок мяса, и брезгливо выбрасывает его в помойное ведро. – Хватит, мы сюда не убираться пришли. – «Испортил мне такую фразу!» – с некоторым сожалением думаю я: оказывается, то был вовсе не запах сгнившей плоти. К черту, в мемуарах можно написать и так, уж больно хорошо звучит. Дрейк Номер Два уже расхаживает по остаткам шикарной квартиры, разглядывая все подряд. Даже перчатки нацепил. Черт. Перчатки! – Эй! – Я предпочитаю никак к нему не обращаться. «Эй» вполне достаточно. – Лишних перчаток не найдется? – Конечно, держи! – Он кидает мне свернутую пару перчаток. Если бы я их поймал, выглядело бы круто, но, к сожалению, они улетают на пол. Ладно, в мемуарах этот момент можно немного приукрасить. Зато удача наконец поворачивается ко мне лицом. Заглянув под стол, я сразу нахожу там важнейшую улику. Точнее, одну из важнейших. – Эй! – Дрейк Номер Два оборачивается ко мне. – Орудие убийства. Я демонстрирую ему свою находку, аккуратно держа ее на пальцах, как всегда делают в «Законе и порядке». – Эм… Слушай, Сэм, я не думаю, что это орудие убийства. Это просто нож. Он совсем дебил? – Это, по-твоему, обычный заурядный нож? – Да, Сэм, это кухонный топорик, у меня жена таким мясо рубит. – И? – Тут в отчете сказано: «проникающее ранение диаметром полдюйма». Ох и получит он у меня сейчас этим «кухонным топориком»! Парня зарезали, а тут валяется нож: чего еще надо-то? Мои мысли опять прерывает Дрейк Номер Два: – О, смотри-ка! – Он аккуратно достает что-то из-под дорогущего дивана. – Вот это куда больше подходит. Пометка: в мемуарах это место надо как следует отшлифовать. Думаю, Дрейка Номер Два упоминать вообще необязательно. – Это что, шило? – Так откровенно удивляться – не круто, но сдержаться не получается. Никогда не встречал в пентхаусах… шил? шилов?.. шилей?.. – Не бывает таких шильев. – «Шильев»! Боже, какой же он зануда… – Смотри-ка! – Дрейк Номер Два нажимает на какую-то кнопочку сбоку у этой штуковины, и лезвие мигом исчезает внутри рукоятки. Итак. Улика номер один у нас в руках. – Это почерк НН, – шепчу я, но Дрейк Номер Два меня слышит. – НН? – с интересом переспрашивает он. – Неуловимый Наркодилер, – сквозь зубы бросаю я. Как можно этого не знать? Дрейк Номер Два ни с того ни с сего громко хихикает, а потом замолкает под моим строгим взглядом. – Ты серьезно, Сэм? – А тебя что-то смущает? – Ну, ты ведь в курсе, что Неуловимый Наркодилер – это персонаж, которого придумали для закрытия висяков и всего, с чем неохота возиться? – Именно, – я чуть было случайно не называю Дрейка Номер Два по имени, но успеваю спохватиться. – И когда-нибудь я поймаю его. – Я провожу пальцем по гладкому металлу, ощущая его опасный холод даже через латекс. – Когда-нибудь я поймаю тебя…---
Второе место преступления по чистой случайности оказывается совсем неподалеку. Буквально на соседней улице. Дрейк Номер Два без умолку трындит и канючит, что ему, дескать, это кажется подозрительным, но я не слушаю его бессмысленную болтовню. Мне некогда: в голове уже вовсю крутятся шестеренки, стараясь увязать вместе факты. На душе гнусно и мрачно: так всегда бывает, когда я проникаю в голову убийцы в попытке понять, что двигало им, какая внутренняя боль толкнула его на путь криминала, что стало тем спусковым крючком, который… – Так вот, пулевое ранение диаметром… – Дрейк Номер Два пускается в нудное чтение отчета. А что есть отчет? Просто бумага, сухие слова, за которыми невозможно разглядеть жизнь во всей ее сложной и противоречивой… – Пуля прошла навылет, ее не нашли, ну или не искали… – Господи, да заткнется он когда-нибудь или нет? – Помолчи, – яростно бросаю я и, сунув руки в карманы, начинаю обходить место преступления, которое, увы и ах, дворники вычистили с необычной для себя тщательностью. Я вдруг вспоминаю одну крутую штуку, которую видел по телевизору. – Надо бы просветить тут все ультрафиолетовым фонарем. Дрейк Номер Два глупо пялится на меня. Наконец-то заткнулся. – Зачем, Сэм? Вот идиот. – Чтобы обнаружить кровь, разумеется! Ты не знаешь, что она светится под ультрафиолетом? Вообще такие штуки в отделе есть, сам видел. Но у нас прошла оптимизация: теперь их выдают строго по запросу и только старшим детективам. А из нас двоих старший детектив… Черт, противно даже говорить, но старший детектив – Дрейк Номер Два. Босс, само собой, выписал ему ранг под свое повышение, это ясно как день. И я знаю, почему ему, а не мне. Потому что перепутал фамилии, хоть никогда и не сознается в этом. Хаос, бардак и безответственность. Когда я стану капитаном, разберусь с этим всем. – Ну, светится, строго говоря, не кровь, а люминол… – Боже, в следующий раз я возьму с собой беруши, а пока просто начинаю громко напевать себе под нос, вполне доступно намекая, что трепотня Дрейка Номер Два меня не колышет. – …Зачем искать тут кровь, Сэм? Понятное дело, что она тут была, здесь же парня пристрелили. Это что у него на лице? Улыбка? Гад решил надо мной посмеяться?! Выражение моего лица, видимо, достаточно красноречиво: губы Дрейка Номер Два мигом сползаются обратно. – Вот что я предлагаю, Сэм… – И он опять, мать вашу, теребит меня за плечо! – Баллистической экспертизы, конечно, не проводилось, но я думаю, что стрелять могли вон оттуда. – Дрейк Номер Два показывает на небольшое слуховое окно в полузаброшенной двухэтажке напротив. – Надо бы проверить. Ты, кстати, не хочешь сам отчет посмотреть? Я даже не удостаиваю его ответом. Проще сделать как он говорит и отвязаться от него. А потом наконец заняться делом. Мы поднимаемся на второй этаж провонявшего бомжами здания. И… Пазл почти складывается у меня в голове! Прямо у слухового окна, в осколках выбитого стекла, валяется ружье. Откуда Дрейк Номер Два мог знать, что оно здесь? Неужели… – Откуда ты знал??? – не сдержавшись, спрашиваю я, готовый схватить Дрейка Номер Два за грудки и вытрясти из него всю правду. Чертова крыса! Он жалобно пищит под моим натиском. – Но, Сэм, это же очевидно! Тут просто нет другого удобного места для стрельбы! А из отчета, – он пытается помахать бумажкой у меня перед лицом, – мы знаем, что стреляли с небольшого расстояния, но не в упор, причем сверху. – «Ладно, так и быть. Пока проглочу эту ложь», – думаю я и отступаю на шаг, чтобы он почувствовал себя в мнимой безопасности. Дрейк Номер Два облегченно выдыхает. – Тебя не удивляет такой выбор оружия? – Какой еще выбор? – бурчу я, погруженный в свои мысли. – Ружье как ружье. – Но это не ружье, Сэм, это винтовка. – Интересно, родители этого придурка не повесились от его занудства? – И не абы какая винтовка, а Ремингтон 742. – Нет, это все неспроста… Откуда он может знать такие детали?! – Оружие небезызвестное, – продолжает нудить он, словно оправдываясь передо мной, – только его лет десять как сняли с производства. Зачем снайперу… Я больше не выдержу. – Ладно, пошли отсюда. – Эффектно развернувшись, чтобы взмахнуть полами плаща, я направляюсь к лестнице, доставая на ходу сигареты. – Как это «пошли отсюда»? – удивленно вопрошает Дрейк Номер Два. Да, он вдобавок и тормоз. – Нужно сдать оружие на экспертизу, снять «пальчики»… – Нужно осмотреть третье место преступления! – ору я, и он тяжело вздыхает. – Никуда твоя винтовка не денется! Спускаясь по лестнице, я слышу, как он, что-то бурча себе под нос, торопливо разбирает винтовку, чтобы прихватить ее с собой. Если бы не балласт в виде этого так называемого напарника, я бы уже докопался до сути. Я чувствую, что близок к разгадке. Близок как никогда. Интересно, откуда Дрейк Номер Два вообще знает, как разбирать винтовку?..---
– Поехали, – мрачно бросаю я Дрейку Номер Два, когда он, весь запыхавшийся, садится в машину. В мемуарах я обычно пишу, что за рулем сижу я, но это небольшое преувеличение. Беда в том, что я плоховато ориентируюсь – не из-за недостатка интеллекта, конечно, а в связи с некоторыми особенностями строения моего мозга. Думаю, это та дань, которую вынужден платить каждый гений: если ты недостижимо хорош в одном, то в чем-то обязательно уступаешь другим, даже таким заурядностям, как Дрейк Номер Два. Впрочем, я привык и не жалуюсь: пока он ведет машину – а это может делать каждый здоровый идиот, – я могу спокойно думать и щелкать дела как орешки. – Да ты зря в машину-то уселся, Сэм, – говорит он, не торопясь заводить мотор. – Третье место совсем рядом, пешком бы дошли. – Поехали! – гаркаю я с яростью. Он послушно трогает с места. – Слушай, тебе это не кажется странным? – включает он свою шарманку по новой. – Три убийства, все – в одном квартале… – И к чему ты клонишь? – я без всякого стеснения раздраженно выдыхаю – так, чтобы он непременно услышал. – Ну… Не знаю, как сюда вписывается эта ерунда с отпечатками – вероятно, действительно сбой… – Да что ты говоришь? – …но кажется, будто кто-то пытался убить одного и того же человека, только, возможно, убийца не знал, как он выглядит… Я ни в чем себе не отказываю и громко хохочу. – Да ты просто Шерлок, Макс! – Вот черт, все-таки назвал его по имени! Надо бы сплюнуть. Жаль, что мы в машине. Он обиженно косится на меня. – А что такого, Сэм? Возможно, у киллера было неточное описание. Или жертве удавалось… Я бы попросил его избавить меня от этой чуши, но на самом деле мне не хочется так откровенно его обижать. Все-таки мне его немного жаль. К счастью, дилемма решается сама собой: мы приехали на место третьего преступления – закоулок у небольшого, но явно недешевого ресторанчика русской кухни. Осматривать там особо нечего: рядом только табуретка, перед ней – картонка, на которой стоит банка с бычками, и мусорные баки. Я засовываю руки в карманы и с раздражением замечаю, что пальцы проваливаются в дырку в подкладке. Наверное, она образовалась от постоянного засовывания и высовывания рук. Все-таки надо было накопить на плащ подороже. Дрейк Номер Два, пригорюнившись, пытается выискать взглядом что-нибудь интересное. Ладно, так и быть, сжалюсь. – Что ищешь? – с усмешкой спрашиваю я. – Третья жертва отравлена, а мы стоим около ресторана. Попробуй сложить два и два. – Если бы ты почитал отчет, Сэм, – говорит Дрейк Номер Два, и мне на мгновение кажется, что я слышу в его голосе раздражение. Пора бы как-нибудь приструнить этого дурачка, – …то знал бы, что ресторан в тот день был закрыт. – Это ничего не доказывает, – цежу я, прикрывая сигарету от ветра той же рукой, в которой держу спичку, – трюк, который я не день и не два отрабатывал перед зеркалом. Выглядит круто. – А еще – парня нашли голышом. Ты как-то можешь это объяснить? – с вызовом спрашивает Дрейк Номер Два. Ха! – Элементарно. Парадоксальное раздевание. На-ка выкуси, сопляк! Это было во вчерашней серии «Закона и порядка»! – Что? – При летальной гипотермии человеку кажется, что ему жарко, и он раздевается. – На дворе март, Сэм, заморозками не пахнет даже ночью. До чего же с ним тяжело. Все приходится разжевывать. – Его отравили. Возможно, использовали неизвестный нейротоксин. Он не мог пошевелиться. А замерзнуть, между прочим, можно и летом. – Эм… Я все-таки сомневаюсь в этом, Сэм. – Сомневайся сколько влезет. – Дело раскрыто, придурок! – А где тогда одежда? Я не даю ему ни малейшей надежды на то, что он может поставить меня в тупик своими дурацкими вопросами. – Украли. Дрейк Номер Два начинает расхаживать по небольшому пятачку с видом заправского Коломбо. – Я думаю, одежда и есть ключ, Сэм. Допустим, он по какой-то причине сдирает ее с себя, а убийца… – Он резко разворачивается на месте, как обычно делаю я, потому что это круто. – Убийца торопится, он хочет замести следы и поэтому… – Дрейк Номер Два почему-то пристально смотрит на мусорные баки, а потом – матерь божья! – открывает крышку и начинает копошиться в одном из них. Парень, видимо, сошел с ума. Это настолько шокирует меня, что я тоже подхожу к баку и начинаю с омерзением рассматривать его содержимое. – Что это тут? – спрашиваю я, не успев себя одернуть. Зачем подпитывать фантазии этого сумасшедшего? – Смокинг! – выкрикивает Дрейк Номер Два. Поборов брезгливость, я протягиваю руку вниз, чтобы достать находку, но нахал вдруг со всей дури шлепает меня по запястью. – Сэм, не трогай! Я думаю, одежда отравлена. – Ну да, – с широкой улыбкой отвечаю я, думая, как бы смыться отсюда подальше. – Конечно, Макс. – Сейчас уже уместно назвать его по имени, лишь бы он только успокоился. Так и напишем в мемуарах. – Ну все, Сэм, – Дрейк Номер Два с решительным видом вытирает руки какой-то тряпочкой, которую вечно таскает с собой. – Я пойду позвоню в участок… – Он, не оборачиваясь, машет рукой в сторону телефона-автомата. Надо признать, что город он знает как свои пять пальцев. У всех есть свои достоинства. – Пусть пришлют экспертов. Заодно звякну Филу. – Иди, иди, – теперь пришла моя очередь по-отечески похлопать его по плечу. – Я пока тут постою. Посторожу смокинг, – с трудом сдерживая смех, говорю я. Просто не верится, что не далее как полчаса назад я подозревал в чем-то Макса Дрейка. Парень возомнил себя мисс Марпл и чересчур увлекся, а я дал ему себя обдурить. Для меня здесь все очевидно. Русская мафия, chjort pobjeri. Они тут многих держат за яйца, включая, увы, и полицию. И, конечно, Неуловимого Наркодилера. Отпечатки подделали, а то, что мы приняли за шило, – само собой, finka. Лично я их никогда не видел, но подозреваю, что они выглядят именно так. И уж, конечно, глупо полагать, что Дрейк Номер Два отличит Ремингтон, или как его там, от Kalashnikoff, к которому русские питают нездоровую страсть, если верить «Закону и порядку». Что до жертв, то мы вряд ли когда-нибудь раскроем их личности, если, нам не поможет в этом деле Интерпол. Наверняка это несчастные, сбежавшие из Gulag. Как жаль, что все оказалось так прозаично! Я смачно сплевываю на асфальт и от нечего делать рассматриваю банку с бычками, среди которых большинство – остатки сигарет «Морли». Удивительно, что их кто-то курит. Крепкие, как русский Belomor Canal, что идеально вписывается в мою красивую, хоть и приземленную, теорию. А с другой стороны улицы ко мне уже бегом возвращается Дрейк Номер Два…
