Часть вторая — 1985
***
По складу прокатилось эхо разрозненных звуков: звон бьющегося стекла, выстрелы, крики. За этим шумом словно по волшебству отовсюду появились оперативники в черной одежде. Они вливались внутрь через двери, окна и даже люк в крыше, оказывались везде — рой захватчиков в бронежилетах. Нападение возглавлял Пол с автоматом в руках. Он быстро перемещался и маневрировал, оценивая обстановку и подавая сигналы своей группе. Пока на удивление всё было чисто. Снаружи здание совершенно не охранялось, да и внутри, кажется, его тоже никто не спешил защищать. Ни камер, ни сигнализации, ни охраны. «Дилетанты», — с презрением подумал Пол. Тащить с собой столько оперативников оказалось излишним. Как могли так называемые революционеры, к тому же захватившие заложника, проявлять подобную беспечность? Он обогнул угол, крепче сжав рукоять пистолета, и шагнул в главное помещение склада, Лиза и Серхио последовали за ним. Все они были готовы к перестрелке, но ее не произошло. Длинное помещение было почти пустым, лишь ржавые металлические стены и пыльный исцарапанный бетонный пол. Только в дальнем конце находились люди. Там под ярким люминесцентным светом за длинным, накрытым к обеду столом, на лавках сидела группа из восьми человек, рядом стояли несколько помятых шкафов с документами и небольшой холодильник, оружие было свалено на полу бесформенной кучей. Эти люди растерянно смотрели на происходящее вторжение, пока один из них, выйдя, наконец, из ступора, не поднялся с пистолетом в руке. В тот же миг в пустоте раздались звуки выстрелов. Мужчину развернуло на месте, и он упал на спину, сраженный пулями Лизы. Остальные замерли, уставившись на своего товарища, — тот лежал на полу с пустыми глазами, на рубашке спереди расплывалось темное пятно — затем перевели взгляд на ряд автоматов, направленных в их сторону, обменялись нервными взглядами и подняли руки в знак капитуляции. Пока Пол держал их на мушке, Лиза собрала чужое оружие, а Серхио вместе с присоединившимся к нему Патриком подошел к столу, заставил пленников подняться со своих мест, заложить руки за головы и встать на колени в центре комнаты. В это время остальные оперативники исследовали двери и стучали по стенам в поисках потайных комнат и выходов. — Чтоб тебя, Дилан, я же запретил тебе пользоваться телефоном, — худой бородатый мужчина в очках в проволочной оправе зашипел на юношу, стоявшего рядом с ним на коленях. — Ты привел сюда федералов. — Я не пользовался гребаным телефоном, — огрызнулся Дилан. — Они следили за Синтией, когда она возвращалась из магазина, и ты это знаешь. Бородатый нахмурился: — Да что ты! Всегда пытаешься свалить вину на кого-то другого! Сам никогда ни в чем не виноват! Ты… Патрик шагнул к нему и ударил прикладом по голове. — Заткнись, — приказал он и злобно уставился на них. Пол улыбнулся. Если бы Патрик не вмешался, он сделал бы это сам. Этим террористам, если их вообще можно было так назвать, не хватало революционного пыла, они больше походили на ссорящихся детей. Точнее, ссорящихся детей с серьезным вооружением — и заложником, которого не было видно нигде поблизости. Пол подошел к Дилану, решив, что тот, как самый молодой, может оказаться наиболее разговорчивым. Ему не могло быть больше восемнадцати или девятнадцати лет — такой молодой, а уже разрушил свою жизнь. Молодой, но, несомненно, глупый, если верит во все эти безумные лозунги, красующиеся на плакатах, которыми были оклеены стены склада. «Человечество — это болезнь: Мать-Земля нуждается в вакцинации», — гласил один из них с нарисованным мультяшным глобусом, подсоединенным к аппарату жизнеобеспечения. «Никакой пощады!» — гласил другой плакат, на котором был изображен дядя Сэм, раскачивающийся в виселице. Пол одарил Дилана своим самым грозным взглядом. Парень сглотнул, его кадык дернулся. — Где он? — потребовал Пол. — Мне нужен адвокат, — Дилан вызывающе уставился в ответ, хотя его била дрожь. Пол наотмашь ударил его по лицу тыльной стороной ладони. — Где он? Дилан бросил взгляд на своих товарищей, ища у них поддержки. — Полицейский произвол! — закричал он. — Погоди, пока это не попадет в прессу. Они отберут у тебя значок и пенсию, тупая свинья, — и он начал издавать хрюкающие звуки, которые подхватили и несколько других пленников. Пол в раздраженном недоумении оглядел комнату. Остальные члены его группы стояли, наблюдая за происходящим, и на их лицах отражались самые разные реакции — от удивления до негодования: Патрик напрягся, словно готов был снова кого-то ударить, но не мог решить кого, а Лиза, стоявшая рядом с Патриком, поджала губы, казалось, с трудом сдерживая смех. «Господи, как этим идиотам удалось кого-то похитить? Особенно такого охраняемого человека, как Тед Пирс? Наверняка, им просто несказанно повезло». Пол снова повернулся к Дилану и без предупреждения ударил юношу ногой в лицо. Дилан закричал, скорчился на полу от боли и выплюнул несколько зубов в лужу крови и слюны. Хрюканье его товарищей резко прекратилось. Намеренно медленным шагом Пол перешел к следующему человеку. Это была женщина. Он наклонился и уперся руками в колени, чтобы заглянуть ей в лицо. Она быстро моргнула. — Где он? Женщина жестом указала на шкафы с документами, стоящие у задней стены. Серхио и еще один оперативник сдвинули их в сторону и обнаружили встроенную в стену дверь. Внутри оказалась кладовка, в которой, скрючившись, сидел связанный мужчина средних лет в потрепанном деловом костюме, на глазах у него была повязка, а во рту кляп. Серхио развязал мужчину и помог ему выбраться из кладовки. Тот слегка пошатнулся, ноги подкосились, но Патрик успел подхватить его. — Слава Богу! — задыхаясь, проговорил мужчина, щурясь от света. — Я уже почти потерял надежду! Пока Патрик осматривал его порезы и синяки, мужчина оглядел собравшихся оперативников. Его глаза влажно заблестели с искренней благодарностью. — За это я намерен вознаградить вас, офицеры, каждого из вас! — Да, на деньги, которые вы получите, продавая плутоний на черном рынке, — пробормотала одна из пленных женщин. Мужчина обернулся к ней и окинул ее яростным взглядом. — Это его вы должны арестовать! — продолжала возмущаться женщина. — «Чампион Пауэр Компани» продает свои отработанные топливные сердечники торговцам оружием, и мы заставили генерального директора мистера Большую шишку признать это на видео. Но нет, это мы преступники, только потому, что похитили этого сукина сына, чтобы раскрыть правду! Меня от вас, копов, тошнит! Мужчина покачал головой. — Они сумасшедшие. Они заставили меня говорить эти вещи под дулом пистолета. У них был целый список «преступлений», в которых я должен был сознаться. — Разумеется, мистер Пирс, — Пол с презрением осмотрел ряд пленников. — Это просто кучка сумасшедших радикалов. Вам больше не придется о них беспокоиться. Оба мужчины рассмеялись, и их взгляды встретились. На мгновение Пол ощутил странное чувство узнавания, которое вызвало у него тревогу, словно он посмотрел в кривое зеркало, где образы были и знакомы, и искажены одновременно. Отбросив это ощущение, Пол жестом указал на Серхио. — А теперь, мистер Пирс, пожалуйста, следуйте за специальным агентом Морелли на улицу. Он сопроводит вас в больницу для оказания медицинской помощи. Пирс кивнул и, поддерживаемый Серхио, покинул склад. Пол снова повернулся к пленникам. — Вставайте. Медленно. Спотыкаясь, они поднялись на ноги, кроме Дилана, который так и остался лежать, свернувшись калачиком, на полу. Рослый оперативник рывком поднял юношу и перекинул его через плечо. — Шагом марш, в одну шеренгу, руки за голову, выходите за дверь и садитесь в кузов фургона на улице. И никаких глупостей. — А вы не собираетесь сначала зачитать нам наши права? — спросил бородатый мужчина в очках. Пол вздохнул. Эти люди испытывали его терпение. Если бы только Эдриан не настояла на том, чтобы он доставил их в Отдел. — У вас нет никаких прав. — Послушайте, я знаю, как это работает, — настаивал мужчина, становясь все смелее. — Если вы не зачитаете нам наши права и не дадите нам поговорить с адвокатом, вы не сможете использовать все, что мы скажем, в качестве доказательств. — Вы не арестованы, и нам не нужны доказательства. Пленники обменялись растерянными взглядами. — Тогда что с нами будет? — спросила одна из женщин. — Скажем так, у вас появился новый работодатель, — Пол ухмыльнулся. — Назовем это враждебным поглощением.***
Мэдлин вошла в комнату и вдохнула слабый запах дезинфицирующего средства, который всегда присутствовал в этом помещении. Позади нее скрипнула и с металлическим лязгом захлопнулась дверь. Как и всегда, атмосфера комнаты взбодрила ее. Яркий свет, низкая температура, отражающие звук жесткие поверхности: камера для допросов была спроектирована так, чтобы создавать дискомфорт, подвергать пленников Отдела не слишком заметному, но постоянному физическому воздействию. Но то, что предназначалось для дезориентации пленника, на Мэдлин оказывало стимулирующее воздействие. Суровая агрессивность обстановки обостряла ее восприятие, повышала осознанность и заостряла внимание. Пока она выполняла здесь свои обязанности, концентрированная жестокость позволяла ей выйти за пределы себя, переместиться в другую плоскость бытия, и в то же время, когда она уходила отсюда, изолированная стерильность помещения позволяла ей оставить это иное существование за порогом комнаты. Стерев с лица малейшие оттенки выражения, она устремила свой взор в центр помещения. Тед Пирс, прикованный к стальному креслу, был единственным всплеском цвета в окружении белых стен. Похитители оставили на его лице багровые кровоподтеки и порезы. Однако даже в порванном и испачканном кровью деловом костюме он выглядел весьма солидно. С серебристыми волосами и широкими плечами он был похож на крупного промышленного деятеля: человека, который привык отдавать приказы, а не отвечать на вопросы. Он сидел очень прямо, его голубые глаза сверкали вызовом. Из-за отека черты его лица несколько расплылись, но, тем не менее, сходство было очевидным. На мгновение это смутило ее, но она быстро взяла себя в руки, выбросив из головы посторонние мысли. — Доброе утро, мистер Пирс, — она направилась к нему, двигаясь неторопливо и сохраняя любезный тон. — Я уже очень давно хотела с вами побеседовать. Вызов на его лице медленно сменился замешательством. Она улыбнулась, отметив знакомую реакцию. Заключенные всегда ожидали встретить типичного инквизитора, сыплющего угрозами и оскорблениями. Она же, напротив, вела себя тепло и даже заботливо. Насмешки и крики, как она уже поняла, мешали достижению поставленной цели. Такое поведение только усиливало сопротивление пленников, вызывало в них чувство гнева и ненависти, давало всплеск адреналина, который помогал им дольше терпеть боль. Однако практически невозможно злиться на человека, который безукоризненно вежлив, диссонанс слишком велик. — Мы наблюдали за вашей деятельностью в течение последних нескольких лет, — сообщила она. — Но подходящего времени для встречи все не предоставлялось. Она продолжала медленно приближаться, размеренно делая шаг за шагом. Его грудь стала подниматься и опускаться все тяжелее, и хотя других внешних признаков не было, Мэдлин чувствовала его учащенное сердцебиение, ощущала страх в глубине его горла. Воздух между ними словно наэлектризовался — нервы ее завибрировали с повышенной чувствительностью, и она ждала малейшего признака слабости, готовая при любой возможности нанести удар. — А потом Армия Гайи взяла вас в заложники, — продолжила она. — Появилась слишком хорошая возможность, чтобы мы могли упустить ее. — Она лукаво улыбнулась ему, будто они приятно проводили время, наслаждаясь обменом шутками. Она остановилась в нескольких шагах от него и сцепила руки перед собой. Несколько мгновений она стояла молча, ожидая, пока его волнение достигнет мучительного пика. Следующие ее слова прозвучали как гром среди ясного неба. — Вы знаете, ваша компания еще никому не сообщала о том, что вас похитили. Они боятся, что общественное внимание может привести к тому, что, скажем так, различные вещи выйдут на свет. Так что, боюсь, вас никто не ищет. Он моргнул сразу же после ее последней фразы, и она поняла, что заставила его испугаться. Она только что подтвердила то, чего он, должно быть, уже опасался, — что он вовсе не был спасен властями, и что у тех, кто его удерживает, на уме нечто гораздо более страшное, чем судебное преследование. Он потрясенно уставился на нее, но затем задумчиво сузил глаза. — Вы хотите приобрести плутоний, — медленно, как бы размышляя вслух, произнес он. — Но вам не нравятся наши цены. Поэтому вы привезли меня сюда, чтобы заставить предложить вам более выгодную сделку. — Он глубоко вздохнул и расправил плечи. — Забудьте об этом. Сдерживая смех, она подняла брови. Ранее её еще никогда не принимали за террористку, хотя, по правде говоря, его предположение было не совсем уж безосновательным. На мгновение она задумалась о том, стоит ли позволять ему и дальше верить в это, чтобы посмотреть, не станет ли он более разговорчивым. Но нет, решила она, такая игра только замедлит процесс. В данном случае лучше действовать прямо. Однако сначала ей нужно разобраться с его неожиданным проявлением смелости, поэтому следовало напомнить ему о его уязвимости. Ничего вопиющего — лишь тонкая демонстрация силы. Она обошла вокруг кресла, остановилась позади него и положила руки ему на плечи. Ее прикосновение было легким, нежным, почти ласковым. Затем она наклонилась к нему так, чтобы ее губы оказались всего в нескольких дюймах от его уха. Она почувствовала, как он напрягся. — На самом деле у меня есть предложение к вам, мистер Пирс. Она отступила назад, следя за тем, чтобы не оказаться в поле его зрения. — Какое? — спросил он, пытаясь обернуться и посмотреть на нее. Довольная уровнем его дискомфорта, она обошла кресло и вновь встала перед ним. — Мне нужна информация. О вас, вашей компании, ваших контактах и ваших покупателях. — Вот как? — сказал он, нахмурившись. — И в чем же заключается сделка? — Я сделаю так, чтобы вы не слишком страдали. Она улыбнулась. Он побледнел. Мэдлин внезапно повернулась к двери и, открыв ее, впустила лаборанта в белом халате. Тот вкатил и поставил рядом с Пирсом сверкающую серебром хирургическую тележку с разложенными на ней инструментами, шприцами и ампулами, а сам встал рядом, внимательно ожидая указаний. — Что за черт? — потрясенно ахнул Пирс. Лицо Мэдлин сделалось жестким, а голос — ледяным. — Начнем с вашей жены. Аннет. — Что вам от нее нужно? Она не имеет никакого отношения к моему бизнесу. Мэдлин ничего не ответила, и выражения ее лица не изменилось. — Где вы познакомились? — Почему вы хотите это знать? — в его глазах мелькнул страх. — Кто вы? Что вам от меня нужно? — Я не люблю повторяться, мистер Пирс. Где вы познакомились со своей женой? — На лыжной прогулке в Вейле, — ответил он, тяжело дыша. Страх перерос в панику. — Ради Бога, вы же не причините ей вреда? Она ничего не сделала… Она ничего не знает! — Расскажите мне о лыжной прогулке. Когда это было? Он покачал головой, в глазах появились слезы, он вцепился руками в подлокотники. — Я больше не буду отвечать на вопросы, пока вы не скажете мне, в чем дело, — прохрипел он, задыхаясь. Она взглянула на лаборанта. — Кажется, он немного взволнован. Половину дозы, пожалуйста. Лаборант взял один из флаконов, набрал жидкость в шприц и, наклонившись, сделал Пирсу укол в шею. Пирс вздрогнул и беспомощно задергал ногами. — Это легкое успокоительное, — сказала она. — Оно поможет вам чувствовать себя менее тревожно. Вам предстоит ответить на довольно большое количество вопросов, и если вы будете расстроены, вашей памяти это не поможет. Она подождала, пока его дыхание замедлится. — Итак, — спросила она чуть более мягким тоном, — когда была лыжная прогулка? Он снова покачал головой, в его глазах по-прежнему стояли слезы. — Нет. Я вам ничего не скажу. Вы с ней что-нибудь сделаете. Мэдлин вздохнула. Такая супружеская преданность заслуживала восхищения, однако долго это не продержится. — Уговор был таков: вы не будете слишком страдать, если даете мне информацию, — напомнила она. — Боюсь, мне придется отозвать свое предложение. Она повернулась к технику. — Подождите, пока действие успокоительного не пройдет. — С чего мне начать? — Сначала подошвы ступней, затем пальцы. — Отрезать их? — Один или два. Просто чтобы дать представление о том, что мы можем. Лаборант кивнул. Услышав всхлипывание, Мэдлин покинула комнату.***
Лиза ненавидела утренние часы. Особенно, если ей приходилось бодрствовать всю ночь. Приходящие на работу оперативники с этой их болтовней, топотом ботинок и раздражающей свежестью лиц, какая бывает у людей, проспавших целых восемь часов подряд, досаждали ей до такой степени что, голова начинала раскалываться и появлялось желание ударить первого встречного. Ей нужен был сахар. В больших количествах. Лиза поднялась со стула, чувствуя, как мышцы затекли от отсутствия движения, и в полусонном состоянии побрела в сторону кафетерия. Она как раз предавалась мечтам о французских тостах, плавающих в золотистом океане растопленного масла и кленового сиропа, когда кто-то, несущийся по коридору, врезался ей в плечо. Она качнулась к стене и выругалась. — Смотри, куда прешь, придурок, — прорычала она, а затем подняла глаза и увидела, что столкнулась с Вальтером. — О, Боже, Вальтер, прости! — Без проблем, дорогуша, — он подмигнул. — Можешь говорить мне гадкие вещи, когда тебе только захочется. — Ты никогда не сдаешься, да? — она покачала головой с наигранным раздражением. — Так куда ты так торопишься? Мчался как футболист какой-нибудь и стукнул меня. — Ох, черт, извини за это. Сегодня три миссии в режиме боевой готовности, а я задержался. Если я немедля все не подготовлю, меня навестит королева этого улья, а я совсем не хочу, чтобы она жужжала вокруг моих дел, понимаешь? — Определенно, — согласилась Лиза. Вальтер превратил Оружейку в уютное маленькое логово, заполненное множеством недозволенных богатств, которыми он делился с избранными друзьями, когда был в щедром настроении. — Скажи, Лиза, — произнёс он, и хитрый блеск его глаз сменился нахмуренным видом, — разве ты вчера была не в этом же наряде? Она громко рассмеялась от удивления. — Вальтер! Ты же мужчина! Тебе не положено замечать такие вещи. — Я всегда замечаю, что на тебе надето, — он широко улыбнулся. — Но если серьезно, ты что, была здесь всю ночь? — Была, — призналась она. — Мне нужно было сделать несколько дел. — Например, каких? — он строго посмотрел на нее. Лиза огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, затем шагнула ближе и схватила Вальтера за локоть. — Помнишь, пару лет назад я училась программированию? — Конечно. И это ни к чему не привело, благодаря нашему «другу» из КомЦентра. — Что ж, с тех пор я изучаю наши системы, — она понизила голос. — Я взломала чужой пароль, чтобы Жюль не узнал о моем присутствии, и каждую ночь провожу время в сети. Вальтер выглядел озадаченным. — Хорошо, значит, ты знаешь системы. Что теперь? — Теперь я могу что-нибудь испортить. Создам неполадку, которую Жюль не сможет устранить, а потом пойду к Эдриан и предложу устранить ее самой. Я буду выглядеть чудотворцем, а он ничего не сможет сделать. — Ну, ты и хитрюга! — просиял он. — Вот так и надо вести грязную борьбу. Пришло время одному из хороших парней нанести ответный удар. — Это точно, — она с энтузиазмом кивнула, а затем она наклонилась еще ближе. — Но ты не поверишь, что я нашла прошлой ночью, — прошептала она. — Что ж, — ответил он, — полагаю, я не узнаю, пока ты мне не скажешь. Почувствовал нервозность, она сглотнула. — Я копалась то там, то сям, просто смотрела, что вообще есть, и наткнулась на очень странные директории. — Хм, — сказал он. — И что же они из себя представляют? — Я не смогла войти в них, чтобы узнать. Пароль, который я использовала, не имеет нужного допуска. Но они были похожи на личные дела всех сотрудников Отдела, — Лиза дразняще ткнула его пальцем. — Я могла бы узнать глубокие, темные секреты всех и каждого. — Черт, — его лицо побелело. — Не волнуйся, Вальтер. Я бы никогда не стала тебя шантажировать. Во всяком случае, не ради больших денег. Он покачал головой. — Даже не шути об этом, Лиза. И не вздумай смотреть, что там. Это будет такое, чего тебе лучше не знать. То, что ты даже не захочешь знать. — Да, знаю, — увидев его скептически поднятую бровь, она повторила более настойчивым тоном: — Серьезно, я знаю. Он был прав. Но не посмотреть — всё равно, что открыть банку с печеньем и не откусить ни кусочка: слишком большое искушение для любого смертного. К счастью для нее, у нее не было нужного пароля, так что банка оставалась закрытой. — Послушай, — сказала она, — лучше я отпущу тебя, пока не явилась Эдриан. Увидимся позже, Вальтер. Она дружески ударила его по руке и пошла прочь. — Эй, Лиза. Она остановилась. — Просто пообещай мне одну вещь. — Что? — Что ты будешь очень, очень осторожна. Если они поймают тебя на том, что ты копаешься в сети с чужим паролем, то… Она весело отмахнулась от предупреждения. — Не волнуйся. Осторожность — мое второе имя.***
Кивнув трем оперативникам, ожидающим начала инструктажа, Эдриан заняла свое место за столом. На нее терпеливо и внимательно смотрели три пары глаз, и Эдриан по очереди изучила каждого из них, поражаясь своим наблюдениям. Все трое сидели молча с одинаково нейтральным выражением лица. На первый взгляд, их темпераменты казалось идентичными, однако, в глубине глаз отчетливо были видны различия. Выражение лица, поза, тон голоса — все это в той или иной определенной степени можно было контролировать. Но глаза оставались единственным местом, где почти всегда проявлялись настоящие мысли и эмоции человека, и, следовательно, она всегда обращала внимание именно на них. Напротив нее левее сидел Пол, правее Чарльз, а за ним Мэдлин. Эдриан начала с мужчин. Внешне они были зеркальным отражением друг друга: оба — командиры групп и оперативники высшего звена, они сидели с непринужденным видом, излучая уверенность, компетентность и профессионализм. Оба они были выходцами из военных структур, и поэтому оба отличались сильным чувством долга и чести. Примечательно, что у них даже глаза были одинакового цвета, чего Эдриан никогда раньше не замечала. И все же выражение этих глаз было совершенно несхожим. Во взгляде Пола всегда было некое подобие электрической энергии. Настроение могло быть самым разным: он мог гордиться, шутить, хитрить или злиться, но эта искра потрескивавшего светло-голубого тока никогда не гасла. Сейчас, когда Пол ждал брифинга, его глаза вспыхивали от любопытства и предвкушения. Чарльз же, напротив, сидел терпеливо, вид его был задумчивым, сдержанным и рассудительным. Он не спешил сердиться, но и не спешил принимать решения. По сравнению с агрессивным воителем Полом, Чарльз был скорее осторожным дипломатом — философом, а не человеком действия. Они хорошо уравновешивают друг друга, подумала Эдриан. Она надеялась, что когда-нибудь они тоже это поймут, и Чарльз станет правой рукой Пола, когда Пол возьмет на себя руководство Отделами. Вместе они обладали как раз тем сочетанием качеств, которое позволило бы им совершить нечто выдающееся. Однако, к сожалению, между этими двумя мужчинами, похоже, возникла непримиримая — и не поддающаяся рациональному объяснению — вражда. Возможно, этого было не избежать. Соперничество между командирами групп так легко может перерасти в личную неприязнь. Особенно если речь идет о мужчинах, каждый из которых на свой лад был упрямым гордецом. И действительно, несколько раз Эдриан, сравнивая их друг с другом в невыгодном свете, играла на этом естественном соперничестве, пытаясь подтолкнуть обоих к тому, чтобы они прикладывали больше усилий. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было не слишком мудрым решением. С другой стороны, возможно дело было вовсе не в этом. На самом деле, мог существовать куда более прямой катализатор их вражды: катализатор, находившийся сейчас здесь за столом. Эдриан с любопытством — и даже с некоторой опаской — заглянула в третью пару глаз, гадая, что же они могут раскрыть ей в настоящий момент. Как ни парадоксально, но прочитать Мэдлин было одновременно и легче, и труднее всего. Эдриан знала, что та старается тщательно скрывать свои эмоции — но эти глаза, эти глубокие темные омуты, открывали все тому, кто знал, что именно следует искать. Настоящая проблема заключалась в том, что они раскрывали слишком многое. Если Пол и Чарльз были в целом последовательны и предсказуемы, то Мэдлин была нестабильна, в ее глазах глубокие эмоции сменялись отстраненным безразличием иногда в одно мгновение. Было очень утомительно следить за мириадами изменений, стараясь уловить противоречивые импульсы и различные уровни мыслей. Единственными вещами, которые, несмотря ни на что, оставались неизменными, были ее ненависть и страх перед главой Отдела. Они проявлялись каждый раз, когда Мэдлин смотрела на Эдриан, и эти глубокие, сильные и жестокие эмоции не могло скрыть даже самое безэмоциональное выражение лица. Ненависть вызывала у Эдриан сожаление, ей хотелось бы этого избежать, но ненависть являлась неотъемлемым побочным продуктом страха. Страха, который Эдриан взращивала уже вполне сознательно. Именно страх держал Мэдлин под контролем, именно он превратил ее в тот бесценный ресурс, которым она стала, и, по убеждению Эдриан, страх был единственным способом управлять ею. Благодаря страху, неустанно подпитываемому тщательно рассчитанными дозами поощрений и наказаний, Мэдлин значительно выросла за последние два года. Она была все так же эмоционально нездоровой, как и раньше — и такой, увы, она, скорее всего, останется на всю жизнь — но она стала более дисциплинированной, послушной и почти до фанатизма верной Отделу. Она была предана своей работе, отдаваясь ей с таким самозабвенным рвением, которое временами поражало Эдриан. Ведомая сильной рукой, Мэдлин могла бы оставаться такой и впредь. К сожалению, однако, мужчина, которого Эдриан видела будущим руководителем Отдела, не демонстрировал никаких признаков того, что он способен установить ту дисциплину, в которой нуждалась Мэдлин. Прошло уже два года с тех пор как Мэдлин перевели в Первый Отдел, а Пол и не думал прекращать с ней отношения, хотя Эдриан ожидала, что она ему наскучит, как и все остальные женщины, с которыми он встречался. Настало время поставить точку в этом вопросе — излечить его от нездоровой привязанности к женщине, которая могла оказывать на него только дурное влияние. К счастью, сейчас открылась идеальная возможность для действий. По иронии судьбы она являлась результатом профайла, написанного самой Мэдлин. Прочистив горло, чтобы привлечь внимание, Эдриан повернулась к Полу и Чарльзу. — Вы оба читали протокол допроса Пирса? Они кивнули, не меняя выражения лиц. — Благодаря тому, что мистер Пирс согласился сотрудничать, — продолжила Эдриан, улыбнувшись Мэдлин на последнем слове, — мы теперь знаем все подробности о сделках «Чампион Пауэр Компани» на черном рынке ядерного топлива. У нас есть номера банковских счетов, контактная информация о покупателях — все, что нужно, чтобы найти и ликвидировать сеть поставщиков оружия, с которыми имел дело Пирс. Она наблюдала за обоими мужчинами, оценивая их реакцию. Чарльз выглядел отстраненным, как будто уже подсчитывал изъятые деньги и проводил инвентаризацию активов. Пол, напротив, стал еще более внимательным, правильно предполагая, что впереди ждет нечто большее. — Мы, конечно, могли бы остановиться и на этом. То, чего мы добились, — уже большое достижение. Но, как вы, я уверена, знаете, я всегда считаю, что мы должны стремиться к большему. Отказ почивать на лаврах — вот что, в конечном счете, делает Отдел лучшим из лучших. Пол улыбнулся, и Чарльз вновь стал сосредоточенным. Мэдлин же оставалась бесстрастной — как автор профайла, который им предстояло обсудить, она одна знала, что будет дальше. «Или ей только кажется, что она знает», — с удовлетворением подумала Эдриан. Ее тоже скоро ждет сюрприз. Эдриан протянула каждому из них по папке. — Тассос Деметриос, — произнесла она, наблюдая за тем, как они открывают папки и перелистывают находящиеся в них документы и фотографии. — Самый известный торговец контрабандным оружием в настоящее время, хотя вряд ли мне нужно говорить вам об этом. Если оружие существует, он его продает: бактериологические культуры, токсины, сырье для химического оружия и, разумеется, радиоактивные материалы. — Мы охотимся за Деметриосом уже много лет, — заметил Чарльз. — Ни у кого не получалось к нему подобраться. — Именно так, — кивнула Эдриан. — Нам так и не удалось войти в его сеть. Он с подозрением относится к новичкам. Предпочитает вести дела с уже известными — и имеющими хорошие связи — игроками. — Именно таким и является Пирс, — сказал Пол, и на его лице появилось выражение понимания. — Он продает плутоний уже несколько лет, и с его связями в Вашингтоне он неприкасаем. — Прекрасно, — просияла Эдриан. — До сих пор «Чампион Пауэр» и Деметриос не вели совместных дел. Однако это скоро изменится. Пол и Чарльз сосредоточенно слушали. — Недавно мы связались с помощниками Деметриоса, якобы от имени Пирса, и намекнули, что Пирс может быть заинтересован в установлении деловых отношений, — продолжала Эдриан. — Деметриос клюнул на эту наживку и предложил Пирсу встретиться с ним. Мы собираемся выполнить его просьбу, — она повернулась к Полу. — Конечно, вместо Пирса он встретится с тобой. Лицо Пола посветлело. Ему всегда нравились задания, в которых он имел возможность играть с противниками в кошки-мышки. Это было одно из тех качеств, которые Эдриан ценила в нем больше всего — предвкушение предстоящей победы, удовольствие от охоты. — Если слегка подкрасить волосы, чтобы немного состарить тебя, твое сходство с Пирсом будет просто поразительным, — рассуждала она. — Даже почти необыкновенным. Запомнив детали биографии Пирса, ты сможешь полностью одурачить Деметриоса. Пол кивнул. — Значит, план состоит в том, чтобы я проник в его организацию и уничтожил ее. Эдриан снисходительно улыбнулась. Еще одним качеством Пола — приятным, хотя иногда и вызывающим проблемы — была его склонность спешить с выводами. — Не совсем. Но я дам вам почитать профайл, который составила Мэдлин. Там все должно быть понятно. Прежде чем перейти дальше, она взглянула на Мэдлин. Та продолжала сидеть, сложив руки на столе, являя собой образец дисциплины. Эдриан снова обратилась к Полу. — Деметриос предложил Пирсу отправиться в отпуск на Греческие острова. Это позволит им встретиться тайно, так чтобы никто не заметил ничего необычного. Чтобы сохранить прикрытие, Деметриос попросил Пирса взять с собой жену, — она кивком указала на Мэдлин. — Вот тут-то Мэдлин и вступает в игру. В этот момент на лице Мэдлин отразилось потрясение, она сдвинула брови, но ничего не сказала. Эдриан заметила ее реакцию и намеренно проигнорировала ее. — Что касается тебя, Чарльз, — продолжила она, — ты будешь путешествовать вместе с ними. Ты будешь выдавать себя за финансового советника Пирса — того, кто занимается всеми деталями сделок. Мы придумали для вас правдоподобную историю, если Деметриос сочтет нужным провести расследование. Подробности в профайле, пожалуйста, ознакомься с ним как можно скорее. Чарльз кивнул, перелистывая документы в папке. Он был таким исполнительным, этот Чарльз. Эдриан не сомневалась, что в течение часа он выучит свою легенду наизусть. Мэдлин откашлялась. — Извините, — начала она, — вполне вероятно, что Деметриос может также навести справки и об Аннет Пирс. Даже беглое расследование покажет, что я совсем на нее не похожа. Эдриан небрежно махнула рукой. — Об этом уже позаботились. Аннет была на виду не так часто, как ее муж. Мы уже подкинули фальшивые сведения везде, где Деметриос может искать. Несмотря на заверения Эдриан, на лице Мэдлин по-прежнему читались скептицизм и беспокойство. Это было особенно интересно. Эдриан знала, что на самом деле Мэдлин вовсе не беспокоится о том, что ее могут разоблачить, реальной опасности для нее не существовало, учитывая способность Отдела внедрять нужную информацию. Скорее, ее смущает перспектива того, что ей придется лично выполнять это конкретное задание. Хорошо. Это послужит уроком, как для нее, так и для Пола. — Моя дорогая, — произнесла Эдриан своим самым любезным тоном, — твой выбор Конни в качестве Аннет имел бы смысл, если бы речь шла об обычной миссии. Однако, учитывая довольно сложный характер этого дела, я решила, что лучше привлекать к нему только оперативников самого высокого уровня. Для успешного выполнения задания нам нужен человек с твоим опытом и твоими талантами. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Эдриан с интересом наблюдала за едва уловимой сменой эмоции в глазах Мэдлин — сначала гнев, затем тревога, и, наконец, покорность. Увидев последнее, Эдриан откинулась в кресле и улыбнулась. — Думаю, для всех вас это будет очень интересная работа. Желаю удачи.