Источник силы

      Добраться до своих комнат опазданцам удалось только после того, как староста Варун поднял на ноги всех вахтёров и охранников в общежитии, собственноручно заполнил все необходимые для вынесения выговоров за нарушение комендантского часа бумаги и подписал их у заспанной и весьма недовольной происходящим комендантши.       Ирсай к тому времени уже мирно дрых в своей кровати, словно этой ночью ничего необычного не происходило. Вран не стал его допрашивать – он и сам за этот бесконечный день и насыщенную ночь устал, как собака, и вырубился, едва коснувшись головой подушки.       Но даже во сне покоя ему найти так и не удалось.       Вран очнулся на обочине трассы, посреди ночи, сверкающие огни которой он абсолютно точно видел раньше. Он знал, что добраться сюда пешком из студгородка возможно, но путь, которым шёл, помнил весьма смутно. Само место вгрызлось в память до боли, однако разумом Вран понимал, насколько здесь всё искажено и неправильно – не так как должно быть по ту сторону реальности. Место давило на психику с самого начала, но парень никак не мог ухватиться за ускользающий хвост осознания, почему. Он брёл по асфальту вперёд, наугад, рассматривая переливающиеся разноцветными огнями вывески и не находя в них желанного ответа. Надписи на вывесках расплывались перед глазами, единственное, что Врану показалось очевидным и даже логичным: сделаны они были не на валорийском языке.       На фоне хаоса иллюминации у обочины, дорога казалась мёртвой. Но поскольку парень шёл именно по ней, то вместо шума и гвалта заведений по левую руку, слышал он лишь изнуряющую тишину, посреди которой каждый его шаг отзывался невыносимым для нервов эхом. По правую сторону – за границей света обочины – не существовало ничего, лишь чёрная всепоглощающая пустота.       Дорога вела в бесконечность, и осознание этого сводило с ума. В попытке зацепиться взглядом хоть за что-нибудь в этом однообразном мире Вран снова обратился к постройкам вдоль обочины. Среди кричащих красок и огней он вдруг приметил – и более не смог оторвать от него взгляда – скромный одиноко стоящий двухэтажный гараж. Иллюминации на нём, в отличие от зданий вокруг, не было, однако из-под ворот лился тёплый свет, как если бы кто-то находился внутри.       Когда он проснулся, день не просто перевалил за половину, но и уже клонился к вечеру. Ирсая на месте, разумеется, не оказалось, поэтому Вран, поколебавшись, отправился в гости к Айе.       Айя обитала этажом выше, в комнате, которую занимала одна. Услышав об этом впервые от Винни, парень был удивлён до глубины души: таких исключений не делали даже для старост и ветеранов-пятикурсников.       – С ней раньше всегда Миела жила, - пожала тогда плечами Винни равнодушно. По её рыжему мнению, ничего крутого в том, чтобы жить в общаге в одиночку не было. – Но в этом году Миелу перераспределили ко мне.       О том, что другие студентки попросту отказались заселяться в логово «богини смерти», а первокурсницами ректорат решил не рисковать, миртанка вежливо умолчала, а Вран додумал уже после.       Айя, верная себе, не преминула заклеить дверь пугающими мрачными плакатами и надписями типа «Не влезай, убьёт!» - но при этом даже не подумала закрыться на замок. Девушка была погружена в свои записи, сидя за столом почему-то по-нарански и не обратила никакого внимания на гостя, проникшего в её дом незваным. Вид у неё был самый сосредоточенный: голубые локоны были безжалостно упрятаны в косу, брови сурово сдвинуты, а зубы крошили в труху хвостик карандаша. Вран некоторое время любовался ею с безопасного расстояния.       – Над чем это ты там так трудишься?       От звука его голоса она вздрогнула и тут же ощетинилась:       – Не поверишь: учусь. Тебе тоже не мешало бы, а то я только разговоры слышу.       – Так меня ж, вроде, отчислили вчера, нет?       – Губу закатай, отчислили его. С одного случайного выговора, ага. Не выдумывай.       – Одного? А бумажек-то развели - я думал, там за все мои прегрешения, с детсада начиная, отвечать придётся.       – Чего ж не отвечал-то? Глядишь, раздраконил коменданта – она Баташа и послала бы с его бумажками куда подальше. Тётка такой блажи ещё и не видала прежде: подписала только потому, что сонная была. Думаешь, тут кого-нибудь всерьёз волнуют опоздания? Не успел к закрытию муравейника – гуляй, где хочешь, лошара, до утра.       – Но у старосты есть право вламываться с парадного входа. Он всегда так делает?       – Делает иногда. Его ребята-охранники на проходной не переваривают за это: им тоже спать охота, знаешь ли.       – Ну, а они-то куда смотрят, когда эти кони ржут под окнами на всю Дарру? А потом ещё и на уши всех ставят, как так и надо. У старост больше прав, чем у сотрудников? И кстати: у нас, что, всё это время были охранники?       – Только название. У нас потому студенческое самоуправление и имеет вес, потому что от «сотрудников» толку ноль. Чисто по указу департамента они положены, но бюджета на них никто особо не выделяет. Так что работают они соответственно. Зато старосты – это бесплатно, понимаешь? Ещё и рвения вон сколько.       – Удобно.       – А то. Когда звание старосты – это реальная власть, люди к нему стремятся как на вершину мира!       – То есть, у него, всё-таки, есть право меня исключить?       – А, ты всё о своём. Ну, чисто теоретически, да.       – Очень интересно.       – Обычно так не делается. Должно случиться что-то из ряда вон, чтобы кого-то исключили по запросу старосты. А это – так, бытовая возня, у нас такое каждый год. Он просто пьяный был, а ты с ним бычить закусился: отступать перед своими было уже как-то неловко.       – Ага, неловко. И теперь у меня из-за этого в личном деле выговор висит. Добавь ещё два с похмелья – и всё?       – Ну, вообще-то, до второго семестра тебе лучше и впрямь вести себя посмирнее. У нас бывали случаи вылетов до посвящения. Потом – из-за дисциплины почти никогда.       – Одна новость восхитительнее другой. А ты на удивление спокойна, надоело жить в общаге?       – С начала нового семестра этот выговор потеряет силу. А я нарываться на неприятности впредь не собираюсь.       – Пойдём сегодня гулять?       – Ты меня слышал вообще?       – Допоздна задерживаться не будем.       – Так я тебе и поверила! Нет уж. У меня заданий на понедельник – прорва, а тут ты ещё…       Вран усмехнулся, разглядев в её отговорках отчаянную панику, вроде той, что открылась ему на мосту. Менять свой привычный уклад жизни ради сомнительных и слегка небезопасных приключений для Айи было чем-то сродни потере твёрдой почвы под ногами. Она была готова рисковать жизнью где-то далеко на войне, однако здесь, в её родном универе, всё должно было идти своим чередом, без излишних метаний и тревог. И это было то самое болото, из которого она умоляла спасти себя.       Парень помнил об этом их негласном договоре, поэтому не счёл себя виноватым, бесстыже отвлекая её от «прорвы заданий» долгим поцелуем. Когда страсть охватила всё его нутро, а Айя, поддавшись моменту, даже не пыталась сопротивляться, дверь торжественно распахнулась, и в комнату стремительно влетел рыжий ветер из Миртании.       – Вы… вы что такое творите?! – возопила Винни, застыв в ужасе на пороге.       – Тебе словами… объяснить? – прорычал Вран, оборачиваясь к ней в сердцах.       – Винни, дверь закрой, пожалуйста, - велела Айя. И её младшая подруга выполнила всё в точности. Только сама при этом осталась в комнате.       – И? – Вран чувствовал себя не столько смущённым, сколько злым. Рыжей мало было просто влезть между ними прямо сейчас – ей нужны были ещё и объяснения. – Какого чёрта?       – Это я должна была спросить: какого чёрта! Айя! Вы же не женаты!       Вран гадал про себя, что именно её так возмутило, - но чтобы только это! Он, и в самом деле, недооценивал миртанское воспитание Винии Вигморт. Но реакция Айи на это удивила ещё больше:       – Я – ведьма, с меня не спросят.       – Но как же… Айя, а как же?..       – Винни, ты что-то ещё хочешь добавить? – Тон Айи прозвучал настолько угрожающе, что не только Вран, но и даже не самой большой чуткости миртанка уловила намёк и тихо пискнула, что нет, не хочет. – Тогда спрошу я: что с тобой такое стряслось, что ты вдруг врываешься ко мне без предупреждения?       Вран перевёл на Айю острый взгляд. С тем, что она решила и на этот раз от него сбежать – с помощью Винни, – он ещё мог смириться, но при таком раскладе её попытка заставить рыжую замолчать и выйти стала похожа на попытку… заставить её замолчать.       Винни с самого начала выглядела жалко: на крик и обвинения она с порога сорвалась лишь потому, что нервы у неё с самого начала были не на месте. Айя побоялась отпускать её одну в таком состоянии? Вран подумал, что не хочет терять шанс выяснить правду, хотя прежде собирался в раздражении уйти из комнаты сам.       – Да это всё Путеводитель! – выпалила рыжая, влетая внутрь и с разгону плюхаясь на айину кровать.       – Стожар? – догадалась Айя.       – Именно! Проходу мне не даёт. То ли на свидание зовёт, то ли на опыты, никак не пойму.       – Он же пилот, а не физик. Какие ещё опыты? – удивился Вран.       – Он, может, и пилот, а вот отче у него – учёный муж, вот и потребовал меня привести, как это… опытный образец…       – Вот так сразу с отцом знакомить? - присвистнул Вран. На его предвзятый валорийский взгляд, это было покруче, чем просто свидание. Неужели у этого парня миртанское не только имя? Хоть и предлог для встречи выглядел довольно сомнительным, Стожар не разменивался на мелочи. - Ну и как, пойдёшь?       – Придётся идти, - буркнула крылатая угрюмо вместо ожидаемой феерической бравады. – Я ему проиграла. Мы поспорили, что он сумеет найти и изловить меня в лесу. МЕНЯ! В ЛЕСУ! Представь, Айя, да? Но этот ваш «лес» - просто жалкая редь: там и белке спрятаться негде! – Теперь рыжая миртанка рвала и метала, бессильно колотила кулаками по подушкам. – Вот и что мне теперь делать, Айя, а?!       – Думаю, тебе лучше сходить к ним. Профессор Герон изучает такие запущенные случаи, как твой, - хотя твой, пожалуй, совсем из ряда вон выходит… Наверное, поэтому он так заинтересован.       – Ты знаешь этого профессора? – спросил Вран.       – Лично нет, но он – хороший знакомый Ирсая, кажется, друг его наставника. Профессор Герон – знаменитый теоретик в области полётной магии, Ирсай и сам часто у него… зависает. Думаю, он и организовал встречу.       – Так значит, это, всё-таки, не свидание? – с надеждой в глазах воззрилась на Айю подруга. – И я могу пойти?       – Я же сказала, что можешь.       – Точно? Ты-то – ведьма, тебе такие вещи…       – Слушай, если ты не веришь ведьме, на кой чёрт явилась просить её совета?! – взорвалась Блуждающая. – Взрослая лошадь уже, вот и решай сама: идти или не идти! - И, потеряв всякое терпение, выставила девчонку за порог.       Вран тоже был отправлен восвояси после серии неудобных вопросов о Миртании и положении там ведьм. По мнению парня, само слово «ведьма» там должно быть чем-то запретным, потому как магов суровые северяне не жаловали. В прошлом они прославились на весь мир фанатичной охотой на всех, кто имел какое-либо отношение к магии, и, главное, сотнями погребальных костров для ещё живых людей. Слышать, как легко и буднично Винни зовёт Айю «ведьмой» для Врана, с детства наслышанного о зверствах миртанских варваров, было как-то противоестественно. Однако нельзя было не признать, что времена изменились: теперь вместо сожжения ведьм, миртанские лорды не стеснялись периодически нанимать их для того, чтобы их руками жечь своих врагов.       Вопрос, почему на ведьм не распространяются правила миртанской морали, оказался последним в копилке терпения Айи. Отговорившись ворохом домашней работы, она сердито заперлась. Но Врана по-прежнему звал к себе город, – с ней или без неё – он чувствовал почти физическую необходимость выбраться на волю из этого тихого и двуличного общежития.       Проще задачи на сегодняшний вечер, чем заскочить к себе и забрать куртку, парень не представлял, однако судьба даже тут решила над ним поглумиться. Попасть в свою комнату Вран не смог даже при помощи ключа: дверь попросту не открылась, как будто изнутри её чем-то основательно заклеили и вдобавок подпёрли шкафом. Сердито стукнув кулаком, студент начал подбирать в уме проклятия в адрес своего своевольного соседа, но дверь неожиданно скоро распахнулась.       – Быстро внутрь, - скомандовал Ирсай резко. Сегодня вместо косы он заплёл волосы в пучок на затылке и потому вид имел самый сосредоточенный.       Не подумав спросить Врана о его намерениях, наран захлопнул дверь у него за спиной, закрыл на замок и принялся накладывать слой за слоем звукоизоляционные заклинания. Зачем это делалось, парень понял, увидев, во что превратилась комната за время его отсутствия: вся мебель была беспардонно сдвинута к стенам, а в освободившемся центре расположилась целая музыкальная студия. В наличии имелись не только необходимые в быту рок-группы приборы, но и сама группа полным составом: басист, гитарист и парень, сидящий за портативной версией барабанной установки. Цепко оглядев команду, Вран успел отметить про себя, что все три парня были из валоров. Это наносило очередной удар по мифу о пристрастии наранов общаться с себе подобными, и озадачило бы, не изучи Вран Ирсая хоть немного. Несмотря на рьяную самоидентификацию, староста Неба был начисто лишён многих предрассудков, которые валорийское общество щедро приписывало солнечному народу Восточных провинций. Ирсай, на ходу набрасывая на себя ремень гитары, деловито вернулся к стойке микрофона и без малейшего стеснения объявил в него:       – Посиди где-нибудь пока, мы скоро закончим.       Найти в перевёрнутой вверх дном комнате это «где-нибудь» было весьма проблематично, не говоря уже о том, что Вран вообще не собирался задерживаться в общаге. Чтобы хоть как-то компенсировать себе моральный ущерб, он не без вызова плюхнулся в личное ирсаевское кресло.       Староста Неба, не только принял вызов, но и немедленно отреагировал в микрофон:       – Свали оттуда.       – Я тоже скоро уйду, не отвлекайся.       – Я сказал: свали оттуда, Вран!       – Ирсай, ты задолбал уже, - поторопил нарана второй гитарист. – Мы играем или как?       – Ща будем. – Одним прыжком крылатый подлетел к наглому соседу вплотную и схватил за шиворот: - Сядь куда-нибудь ещё, - прошипел Ирсай угрожающе. – Места вокруг полно.       – А у меня полно вопросов, - выдал Вран вместо всех претензий, что роились у него в сердце. – И ты ответишь на них.       – С места. Моего. Свалил.       Вран бросил беглый взгляд на недоумённые лица ирсаевских музыкантов. Он даже не предполагал, что его выходка насколько выведет соседа из себя. Мысль о том, что сегодня Айя назвала его проколом, некстати всплыла в памяти: так значит, ночью Баташ Варун не собрался доводить дело до официального выговора, но необходимость поддерживать авторитет перед стаей не оставила ему выбора? В этом плане они с Ирсаем не отличались друг от друга ничем. Однако, в отличие от Баташа, мир с которым был заведомо невозможен, с соседом Врану не хотелось обострять отношения. Поэтому, выдержав испепеляющий взгляд нарана, он освободил спорную территорию и пересел на край опрокинутой кровати.