Золото из соломы

Истёртые от постоянной ходьбы туфли усталой поступью шагали по сырой земле. День был нехороший. Небо стянули тучи, не давая солнцу выглянуть из-за них и грозясь дождём. Ветряная мельница неспешно прокручивалась, скрипя под потоками холодного ветра. В телеге, наполненной сухой травой, лежал потрёпанный жизнью мужчина, держащий в руке пустую бутылку. Разгневанная девушка в коричневом платье, перевязанном тугим корсетом, подняла стоящее неподалёку ведро ледяной воды и со всей дури опрокинула его в лицо пьянице. Тот моментально подскочил, выдернутый из алкогольной дрёмы. — Вставай, отец! — злобно выкрикнула златовласая. — Ты так и не отвёз муку во дворец. — Кто работает в такую рань? — пробурчал смутно понимающий что-либо мужчина. — Можешь и дальше спать, — сказала девушка, берясь за ручки той телеги, в которой покоились мешки, наполненные свежесмолотой мукой и перепачканные ею. — А я не собираюсь всю неделю ходить голодная. С этими словами слабые руки Вики толкнули тяжёлую тележку, и колесо той ржавой железяки, скрипя, поехало по кочкам неровной земли. Груз был тяжёлый. Непосильная ноша лежала на плечах мельниковой дочери, и речь здесь шла вовсе не о мешках муки, что совсем юная девушка взвалила на себя по пришествии во дворец, дабы донести товар до кухни. Тяжким увесистым камнем лежало на шее Вики, утягивая на дно, клеймо беспросветной бедности. Незавидная участь — умереть никому не нужной, ничем не примечательной дочкой мельника. Печально. Ей в пору траур до скончания дней носить по своему безденежью и жалкой судьбе. Холодный каменный дворец. Светлый коридор, относительно других, такой благодаря широкой террасе с балконом, через которую пролегает путь Вики до кухни. Она видит метрах в десяти от себя высокую статную мужскую фигуру — принца. Ничего особенного, казалось бы, ведь десятки слуг и торговцев видят его и его отца — тщеславного, алчного, недалёкого короля, каждый божий день. Но тот день был нехороший. Принц — парень ростом на голову выше Вики, обладатель глаз цвета ясного неба и чёрных волос с красными прядками, одетый в чёрные брюки и белую рубаху, заметил её. Пренебрежительно оглядев с головы до ног, несколькими чётко выверенными шагами приблизился к девушке, заметившей его взгляд, но к своей беде продолжающей идти вперёд. За мешками муки не было видно дороги, и измотанная Вики равнодушно глядела на парня, поравнявшегося с ней, а зря. Посмотри она под ноги в тот раз, кто знает, может и удалось бы ей избежать неудачно подвёрнутой щиколотки. Нога наступила на подол платья. Из лёгких девушки исчез кислород, когда она осознала, что падает. Руки, занятые ношей, рефлекторно выпрямились, выранивая мешки, но не успели предостеречь хозяйку от падения и неизбежной встречи лица с шершавой поверхностью пола. Повалившись вниз, в воздухе в радиусе метра от Вики поднялось белое облако просыпавшейся муки. Она закашлялась, переворачиваясь с ушибленного бока на спину и приподнимаясь на локтях. Кажется, златовласая неслабо приложилась головой, поскольку подняв взгляд вверх, она наткнулась на мужскую руку, что замерла на уровне её переносицы. Посмотрев на принца, протягивающего эту руку, Вики недоверчиво изогнула брови. — Ну же, вставай, — послышался учащающий сердцебиение, немного раздражённый голос парня. Не моргая и почти не дыша, она вложила свою ладонь в его, принимая помощь, и поднялась на ноги. Отряхнув платье и оценив масштаб бедствия, девушка принялась подбирать с пола мешки, чувствуя на себе изучающий взгляд. — Извините, — неловко буркнула она так, что до собеседника едва ли что-то дошло. — Ты не слишком ловкая для той, кто работает руками, — беззлобно, но обидно прозвучало в ответ. Вики зыркнула на него исподлобья, но ничего не сказала, вызвав своим молчанием разочарованный вздох. Странная встреча, не приятная, но и не то, чтоб сильно отвратная. Возвращаясь в то место, что было принято называть домом, девушка попала под дождь. Такой противный, липкий, мокрый. Унылый, как вся её жизнь. И думать об этом она не могла перестать. Глядя на пьяницу-отца и отсутствие жалкой корки хлеба на ужин, ей отчаянно мечталось о сбыче чуда. О том, как счастливо могла сложиться её жизнь, будь у неё хоть пригоршнь золотых монет. Родись она в семье побогаче да позажиточней, может и не пришлось бы носить месяцами напролёт одно платье, а волосы цвета спелой пшеницы — ибо единственное, чем природа одарила девушку, была миловидная внешность — заплетать в тугие косы, чтобы работать в поле не мешались. Вики думала об этом, лёжа на сене под звёздным небом, в котором уже не было намёка на дождь. Лежала и грезила, безропотно оплакивая свою немилую жизнь. Глаза её, сырые от слёз, как земля от дождя, стали темнее, мрачнее. Сапфировый оттенок голубого, совсем как у принца, с которым она в тот день имела честь познакомиться, преобразился в цвет грозовой тучи, как море во время шторма. На той грустной ноте и закончила Вики свой нехороший, как и сотни других таких же, день. Но ночь была ещё впереди. Там, во дворце, она услышала прошедший по коридору слушок. Сплетню про бал, который устроит король в честь своего сына, чтобы удачно обручить и в дальнейшем женить его. До притворяющейся спящей девушки донёсся топот бегущих рысью по тропе неподалёку лошадей. То карета едет. Она — её пропуск на бал. «Я не стану мириться с судьбой, ничего не меняя, — подумала Вики, надевая накидку и укрываясь капюшоном. — Пусть дьявол слышит мои слова: я не постою за ценой своего счастья». С этими мыслями девушка запрыгнула одной ногой на выступающую в карете балку, нагнав не быстро едущий транспорт сзади, дабы остаться незамеченной. Крепко зацепившись руками за железный крюк, выступающий из конструкции, Вики нервно улыбнулась в неверии реальности своих действий. Она всё порывалась обернуться, передумать, струсить, но внутренний голос настойчиво твердил: «Не оборачивайся назад. Не смотри в прошлое. Езжай, езжай, отправляйся, беги». Холодный ветер дул ей в спину, точно подгоняя на встречу переменам. Ворота дворцовых стен в честь праздника были открыты, так что Вики не составило труда пролезть в здание. Ровно с такой же лёгкостью она нашла бальное платье, в каморке швеи таких полно. Распустив косы, девушка явила миру свои густые блестящие локоны. Пока шла в бальный зал, с филигранной аккуратностью надломила бутон алой розы, что стояли в вазе на расстоянии вытянутой руки от неё, и заправив за ухо прядь волос, закрепила цветком. Выйдя из мрачного коридора в ярко освещённый зал, она зажмурилась, привыкая к свету. В роскошном белоснежном платье и с распущенными волосами Вики было не узнать. На её губах светилась лёгкая улыбка, когда она заприметила принца, затерявшегося средь толпы. Одетый, как и все мужчины в тот вечер, в мундир и брюки, Астарот — так звали принца — был к всеобщему веселью равнодушен и лишь скучающе стоял в стороне, пока его гордолюбивый отец высматривал для своего сына удачную партию, находясь на небольшом возвышении в противоположном от него конце зала. Расправив плечи, открывая весьма привлекательный вид на декольте, девушка гордой походкой подошла к его высочеству. — Странно даже наблюдать, как отчаянно король пытается женить своего сына, — бесстыже сказала она. Астарот обратил на неё взор, с любопытством ухмыляясь. — Вы так думаете? — задался он вопросом. — Я думаю, принц — дурак, раз позволяет так помыкать собой. — Тогда позвольте представиться, я — дурак, — без всякого недовольства шутливо поклонился он. Вики, хихикая, изобразила смущение. — Ох, тогда я — та ещё нахалка, — самоиронично отозвалась она, удовлетворённо наблюдая, как принц склоняется в полупоклон и, не переставая улыбаться, протягивает ей руку. Снова. — Посмотрим, хорошо ли нахалка танцует? — С радостью. Под звуки вальса Астарот вывел партнёршу в центр зала и, положив одну руку на талию, а другой держа руку девушки, закружил её в танце. Вики никогда до этого не вальсировала, но принцип был ей понятен и подстраиваться она умела. — Долго ты будешь притворяться незнакомкой? — как гром средь ясного раздался голос парня. — А мы разве знакомы? — попыталась выкрутиться Вики. — Не совсем, имени твоего я не знаю, но… — принц поддел пальцем что-то на платье девушки. — На твоём платье солома. Мы виделись всего один раз, но узнать легко. Теперь она в самом деле стушевалась, не роняя и слова с приоткрытых, иссохших в волнении губ, предоставив тем самым для партнёра возможность договорить. — Раз знаешь о том, что отец желает меня выгодно женить, зачем на танец соглашаешься? Что может дать королевству и, прежде всего, мне обычная мельникова дочурка? Вики утопилась в обиде на несправедливость жизни. Глупая, инфантильная девчонка, о чём она думала, когда бежала на бал, словно в больной мечте, в хмельном угаре смелости? Что могла никчёмная выскочка, одной ногой прошедшая по жёлтому билету, возомнившая, будто способна что-то изменить? — Могу из соломы напрясть золота! Это было первое, что сорвалось с её губ. Выпалила язвительно, импульсивно, не обдумывая, тут же прикусив язык и рдея. Астарот залился смехом, упиваясь простодушием и глупостью своей незнакомки. — Прямо-таки золото? Как звать тебя, сказочница? — Вики. Душа её ушла в пятки и покинула немеющее тело, когда принц настойчиво утянул деву на другой конец зала, идя так быстро, что та не поспевала следом. Схватив за предплечье, он немного грубо затащил её на возвышение у трона равнодушного короля, коий не играет роли в этой истории, а после поднялся туда и сам. — Достопочтенные гости! — обратился он к залу, битком набитому гостями. — Эта юная особа по имени Виктория утверждает, будто способна прясть золото из соломы. Зал заполнился хохотом, а глаза несчастной — слезами, жгучими от злости на парня, на бездушных гостей бала и на саму себя. «Дура, дура, дура… — вторил внутренний голос. — Какая же дура! Ни принца-идиота соблазнить не можешь, ни оставшуюся честь при поражении сохранить». — Продеманстрируете нам своё умение, Виктория? Зал вновь смеялся, а Вики тяжко сглатывала. Лоб её покрылся испариной — так быстро шестерёнки в её никчёмной голове вращались. — Я… Мне нужно побыть одной. Собраться с мыслями. «А там и сбежать труда не составит». — Ах вот оно как, — протянул, посмеиваясь, парень. — Мы поступим так: запрём тебя до утра в башне с тюком соломы и прялкой. Наплетёшь золота — возьму тебя в жёны, а если не сможешь… — он наклонился к ней, чувствуя расцветающий девичий страх. — Умрёшь. Приговор, достойный лгуньи. Но выносить его — жестоко. Принц, видно, лишён чувства юмора — решил, что это будет забавно. Златовласой смешно не было. А когда стража безмолвно кинула её на пол комнаты в сырой, холодной башне, было больно. Пахло соломой. Пахло бедностью, детством и семьёй. Вот только ни семью, ни детство уже не вернуть, а в бедности она и помрёт. Вскочила на ноги и осмотрелась: маленькая комнатка с крошечным окошком, через который врезался в тёмно-серый камень чёткий луч лунного света, углы набиты сеном, а в центре стоит, издеваясь, насмехаясь, прялка. Через окно не вылезешь, да и за ним слышится плеск моря, что огибает дворцовую башню. Но всяко было лучше, чем жизнь с вечно пьяным, на бутылке женатым отцом, так что Вики ни о чём не жалела. Разве что о том, что не влепила сдобную оплеуху тому ублюдку, что танцевал с ней и посмел высмеять. Девушка ещё раз взглянула на прялку. Игла веретена серебристо блестела, маня. «Не заколоться ли?» — думала она. — Рано отчаиваешься, милая, — донеслось из-за спины, пугая неожиданностью до полусмерти. Приятный, по-доброму насмешливый басистый бархатный мужской голос. Резко повернувшись, Вики увидела рослого черноволосого и… Красноглазого? В самом деле? Мужчина одет аристократично, внешность у него очень даже приятная, а вот условия появления в комнате вызывают уйму вопросов. — Как ты… Сюда попал? И кто ты? — Можешь звать меня Люцифер. А дверь всё ещё заперта, если ты об этом. — Люцифер? Как дьявола? — Не забивай голову, — он махнул рукой, придавая разговору непринуждённость. Необъяснимо как, но девушка почувствовала себя спокойней, хотя успокаивающего в (не)знакомце было мало. — Я слышал, ты вынуждена напрясть золото из соломы, — Люцифер прошёл к прялке, ближе к девушке и, взяв пучок сена неподалёку, воткнул его в соответствующее на прялке место. Уселся на табурет, поправляя какие-то крючки и колесо конструкции. — К твоему счастью, я как раз увлекаюсь этим. Вики скептически изогнула бровь и взялась за голову, постепенно начиная думать, что сошла с ума. — Не знаю, что у тебя там с психическим здоровьем, но погляди, — мужчина нажал ступнёй на ступеньку у основания прялки и показал девушке то, что она не видела даже во снах — золото. Вместо бечёвки мужские руки пряли и вили золотые нити. Голубые глаза налились неверием и надеждой — странным сочетанием. — Хочешь, научу? Вики не осознавала, подарок ли это судьбы или корыстный обман. Красноглазый мужчина вызывал вопросы, хотелось получить ответы, а не слепо хвататься за единственную хлипкую соломинку надежды. — В чём подвох? — Ты ведь сама сказала, что не постоишь за ценой своего счастья. Девушка подавилась страхом. — Да откуда?.. Читаешь мои мысли? Люцифер прищурился. — Уверена, что хочешь знать? По спине Вики пробежал холодок. Казнь или счастливая беззаботная жизнь принцессы? Богатство или бедность? Молот или наковальня? Выбор был очевиден. — Где гарантия, что сдержишь слово? Или не совсем очевиден. Дьявол ухмыльнулся и встал с места, подойдя к девушке. — Это сделка. Она нерасторжима, — он протянул руку дрожащей от нервов девушке и наклонился, чтобы быть с ней на одном уровне. После прошептал, глядя в растерянные глаза. — Так мы договорились? Хрупкая девичья ладонь безвольно легла в мужскую, крепкую. Но вовсе не надёжную. Сделка была заключена. Ночь была ещё впереди. Обучение давалось Вики с трудом, а вернее — не давалось. В который раз она поддевала ногтём не золотую нить, а обыкновенную, простейшую, уже надоевшую своим видом. Наставления её «учителя» не помогали, а возгласы «Сосредоточься», «Настройся. Успокойся» срабатывали как разгон накипающей в светлой душе злости. — Не получается! — обречённо выкрикивала Вики, обрезая очередную не ценную нить. — Ты слишком много думаешь, — удивительно, но прозвучало как упрёк. — Это магия, а не точная наука. Тут всё дело в чувствах, эмоциях. Расслабься, — сказал Люцифер, как-бы невзначай касаясь её плеча и скользя к шее. Руки девушки зависли в воздухе, она оцепенела, покрытая мурашками, когда мужчина втянул воздух, зарывшись носом в золотистые волосы, точно принюхиваясь к духам. И резко блаженно выдохнула, когда он легонько поцеловал её шею. Так бестактно, нагло. Так приятно. — Вот так, умничка. Закрой глаза, — указание было выполнено. Властные мужские руки плавно направили женские к веретену прялки. — А теперь вспомни тех, кого ненавидишь. На кого злишься, — Люцифер опустил руку вниз, к солнечному сплетению Вики, по пути ощутимо и, скорее всего, специально, задев грудь. Он размеренно дышал ей в затылок. — Что бы ты хотела с ними сделать? Она закусила губу, чтобы не выдать ему ни одной эмоции. Хотя зачем скрывать, он в любом случае всё поймёт. — Прямо сейчас я хочу сломать тебе руку. Ложь. Наглая ложь — она хотела бы от этой руки далеко иного. Люцифер усмехнулся. Смешок — точно капли яда на сердце. — Неплохо. А что-то внушительней? Вики вдохнула и выдохнула, собираясь с нежеланными мыслями о тех, кого всем сердцем ненавидит. Среди них отец, Астарот (неожиданно, но справедливо), случайные прохожие… Она сама — почему нет? — Я хочу сломать им шеи, — сказала девушка на одном дыхании, поражаясь собственному хладнокровию и безжалостью, не узнавая себя. — Хочу слышать, как они будут задыхаться. Чтобы их артерии были передавлены моими руками, — дьявол одобрительно погладил её по талии и покровительственно по волосам на макушке и затылке. — Чтобы чувствовать, как ломается трахея. Хочу содрать с них шкуры, зарезать, накормить битым стеклом… — Посмотри, — довольно промурчал Люцифер, кивая на нить в руках Вики. Она открыла глаза и улыбнулась, чуть дыша — в её руках покоилась, блестя в свете луны, золотая тонкая цепочка. — Из тебя вышла прилежная ученица. Она хихикнула, с благодарностью глядя на своего нового знакомого. Понимала, что за такое умение придётся расплатиться, но не сейчас. Вики вновь принялась за работу, поняв её принцип, воспринимая процесс расслабленно, как он учил, радуясь каждому новому дюйму золотой нити. Колесо прялки прокрутилось раз — красноглазый исчез, прокрутилось два — девушка потеряла счёт времени, прокрутилось три — и уже утро, а Вики показывает своё умение принцу, что не верит своим глазам. Без труда она перерезает нить швейными ножницами и, встав из-за прялки, с гордостью показывает Астароту результат своей работы. — А казалась обычной мельниковой дочкой, — в состоянии шока констатировал он. — Лишь казалась, — тщеславно отзывалась она. — Я сдержу слово, — сказав это, обидчик девушки преклонил пред ней колено. — Окажи мне честь, стань моей женой. — Да. Первая часть сделки была выполнена. Свадьбу сыграли без промедления. Бал в её честь был роскошный. Празднество, каких в том бедном королевстве ещё не бывало. Вики кружилась в танце с мужем, на которого перестала злиться, стоило подвенечное платье надеть и кольцами с клятвами обменяться. Что король, что принц — оба остались довольны найденной «золотой жилой». Танец был неспешный, а зал освещён, по сравнению с предыдущим вечером, тусклее. Пришло время меняться партнёрами и Астарот закружил жену вокруг своей оси, направляя в сторону. Улыбка сияла на её лице, но померкла, а в ушах зазвенело, ведь её руки коснулся, начиная идти по кругу и ведя за собой партнёршу, довольный на вид Люцифер. — Что ты здесь делаешь, что тебе нужно? — загнанно дыша вопрошала Вики. Зал, полный людей, казалось, пару не замечал. — Не пугайся, милая, я лишь проверяю, выполнил ли свою часть сделки. Тебя всё устраивает? — дьявольски спокойный, предвкушает её долю уговора. — Да. Что я тебе должна? Ей не терпелось перейти к сути дела, ведь ожидание убивает, а танцуя с красноглазым ей ещё и показалось, будто все в зале исчезли, претворяя её прибывание с ним в извращённое, пугающее подобие интимной сцены приватного разговора. — Не так быстро, душа моя. Мне нужно то, чего у тебя ещё нет. Но очень скоро будет, — он крепче сжал её талию, а она испуганно вопросительно на него смотрела. Сердце Вики сжалось в страхе и неведении. — Твой первенец. Люцифер, преисполненный чувством выполненного долга и желанием поскорее получить свою долю, ушёл. А девушка, постояв с минуту в неверии, схватилась за голову, чуть ли не имя своё забывая, согнулась пополам, истерично крича. Обезумела. Первой брачной ночи после этакой сцены не задалось. Принц ушёл спать в другие покои, даже не прикоснувшись к новобрачной, аргументируя свой поступок неадекватным поведением наречённой ранее. — Поговорим, когда придёшь в себя, — сказал он напоследок. — И что это на тебя нашло… — проронил непрошенно и закрыл за собой дверь. Вики осталась одна наедине со своими уже ни к чему не годными нервами. Опустилась на кровать, вгляделась в подол белого свадебного платья. По щеке скатилась скупая слеза, кристалликом падая на кошмарно холодную кровать. Это не супружеское ложе, а чёртово надгробие. «Думала, счастливой буду, — с досадой и сожалением терзалась она. — Возможно, дело и не в бедности вовсе было. И не в отце… Может, это я какая-то не такая?» — Вполне может быть, — как ни в чём не бывало заявил красноглазый мужчина, что фривольно лежал на кровати, закинув руки за голову — там, где должен был лежать муж Вики. Она даже не вздрогнула, привыкнув к его внезапным появлением в самых неожиданных местах и к таким же замечаниям. Не боялась более, испытывала лишь раздражение и абсолютную, удушающую душевную неудовлетворённость. — Опять ты. — Я-то здесь. В отличие от твоего мужа. Девушка душераздирающе простонала, закатывая глаза. Полная злости, бушующей в крови, она повернулась к самодовольному парню, будто невзначай расстегнувшему три верхних пуговицы на рубашке. — Ответь мне на один вопрос. Зачем тебе мой ребёнок? Люцифер нахмурился, не понимая, и привстал. — Мне? — он тыкнул себе в грудь пальцем для наглядности. — Незачем. Просто он тебе не нужен будет. Вики приподняла левую бровь, склоняя голову в бок, пытаясь понять. Тщетно — не получилось. — И всё же, зачем ты пришёл? Мужчина приблизился и приподнял одним пальцем за подбородок её голову, внимательно рассматривая выражение лица девушки. Его же приобрело настораживающую серьёзность, теряя маску театральности. — Так не рада меня видеть? — с намерением услышать ответ спросил он. — Мне тошно, — абсолютно честно, но речь вовсе не о дьяволе. Люцифер усмехнулся, притягивая её ближе, и усадил себе на колени. — Сочувствую, но профессию психиатра ещё не придумали, — сказал и задрал юбку платья, оголяя бедро. Вики решила даже не спрашивать, о каком таком бреде толкует красноглазый. Засмотрелась на насмешливые губы и, поражаясь своей отчаянной страстности, прильнула к ним с поцелуем. Люцифер ответил мгновенно, с таким напором, что она засомневалась, первая ли начала. Руки путались в одежде, а потом скользили по голым телам. Она отзывалась на его ласки, приглушённо стоная, изгибаясь, теряясь. Не понимала до конца, что происходит — глаза застелила алая пелена, только полностью, безоговорочно доверяла. А он знал, что делает. Чувствовал каждое её слабое, чувствительное место, акцентируя на каждом из них внимание. Проходясь языком по ореолу, пальцами сдавливая сосок, чередуя незамысловатые движения пальцами между стройных ног — каждую секунду с упоением наблюдал, как разум Вики заполняется одним лишь желанием. Окропила белоснежное платье девственная кровь. Алая, совсем как розы в золотистых волосах, как его глаза. Красиво. Боль быстро утихла, уступила место наслаждению. Так девушка и отдала свою женскую честь не мужу, а… Кто он вообще такой? Человек, Дьявол, или, быть может, лишь плод её больной фантазии? Нет, это бред, не могла она его выдумать, иначе откуда было взяться золотым нитям в прялке, кто её этому обучил, если не он? Но на утро Люцифер, в свойственной ему манере, исчез, словно его и не было. Следующей ночью, придя в себя, Вики всё же разделила ложе и с принцем, деля это горе с ним пополам. Астарот не удивился и не возмутился порочности жены, просто взял как было и забыл. Спустя неделю-другую девушка поняла, что ждёт ребёнка. Супруга ли, демона — не знала, и что из этого было бы хуже — тоже не знала. — Прелестный у тебя животик, Вики, — невинно произнёс Астарот, глядя на рассматривающую себя в зеркале девушку. Она тяжело, недовольно вздохнула. — Почему все мужчины в моей жизни думают, будто умеют шутить? — Все? Так значит, кроме меня у тебя ещё кто-то есть, — равнодушно, спокойно, ведь их не связывают чувства помимо лёгкой неприязни. Здесь у них взаимно. — Может, и ребёнок не мой? Благоразумия у Вики не осталось, и она пожала плечами. — Возможно. Астарот присвистнул. — Быстро ты. Всего месяц женаты. С каждым месяцем беременности ей казалось, что в ней остаётся всё меньше вменяемости. Жизнь казалась чужеродной, неправильной. От неё воротило, неприязнь вызывало всё: муж, ребёнок под сердцем, чужие улыбки, любые звуки. Пока сидела за прялкой, плетя золотые нити, успокаивалась, забываясь, вспоминая алые глаза, по которым хотела бы тосковать, но не могла, успокаивалось и её душевно больное сердце. Рожала девушка больно и мучительно, заставляя Астарота, ждущего за дверью, молиться о том, чтобы ребёнок был не его. Вики кричала в схватках от боли и проклинала отца того, кто разрывает её изнутри, кем бы он ни был, ненавидя себя и своего малыша. У неё родилась девочка. Она посмотрела на дочку: вся красная, противная, мерзко орущая, в ошмётках плаценты и утробных водах. Отослала повитуху куда подальше, переоделась. Под болезненные сокращения матки затянула корсет что было силы, лишь бы ни следа от беременного живота не осталось. Супруг её хотел было зайти, посмотреть на роженицу и ребёнка, спросить, что да как, но не успел, лишь окликнул спешно идущую далеко по коридору жену и сердце его дрогнуло — чувствовал, что быть беде. Но когда спохватился догонять, поздно было. А Вики средь тёмной ночи бежала в сад, туда, где из окна спальни увидела красноглазого, которому должна чадо. Люцифер стоял под деревом у колодца, ждал её — знал, что явится. — Как назвала? — спросил он, мягко улыбаясь, кивнув на младенца в нервно дрожащих руках. — Не дала имя. Ты был прав, она мне не нужна. В голубых глазах не было ни отблеска души, ни намёка на материнскую любовь, ни даже желания жить. Только бы ещё золотых нитей попрясть напоследок, успокоиться. — Знаю, — бархатно, успокаивающе. Или так казалось воспалённому разуму. — Положи нашу дочь здесь, если хочешь, — он указал на накрытый деревянной крышкой колодец. «Нашу» — отдавалось в сознании Вики далёким эхом, призывая к благоразумию. Но она не послушалась, положила новорождённую безымянную дочку на крышку колодца, глухо накрывавшую пропасть в воду. Когда отвернулась, ей послышался всплеск воды, но глянув обратно увидела мирно спящего ребёнка. Её окликнул мужской голос. — Скажи, когда заключала со мной сделку, не думала, что будет ждать после? — говорил Люцифер, смотря ей в самую душу. — Прыжок с высоты? Нож на вене? Или просто верёвка? Вики ответила без раздумий. — Ад. Заливистый басистый смех. Вот последнее, что она услышала. С рассветом Астарот нашёл утопленнного в совсем не накрытом колодце своего ребёнка, а под деревом у колодца — мирно улыбающуюся мёртвую жену. Её тело было невредимо и сама она была схожа с фарфоровой куклой. Причина смерти осталась неизвестна. Он прожил вдовцом ещё десять лет, после чего скончался от чумы. Теперь, быть может, они и примирились.