***
Утром меня разбудил раздражающий звук будильника. Разозлившись, я накрыла голову подушкой и пробубнила: — Вырубите это порождение ада! Но вместо того, чтобы выключить противный будильник, у меня забрали средство его заглушения, то есть подушку. — Невестушка, подъём, это уже четвёртый будильник звенит, — послышалось у меня над ухом, еле-еле разлепив глаза, я увидела над собой Пятого, закатывающего себе рукава рубашки. — Специально перевёл его на пятнадцать минут позже, чтобы ты поспала подольше, но ты, видимо, его не услышала, как и ещё два последующих. Поэтому у тебя осталось на сборы... — он перевёл взгляд на наручные часы, — одиннадцать минут ровно. Меня охватил ужас, и я уже мысленно быстро составила план, как привести себя в порядок за десять минут, вычеркнув из него буквально всё, что я обычно делала по утрам, кроме водных процедур и приготовления одежды. Подскочив с кровати, я уже успела чуть не навернуться, запутавшись в одеяле. Не теряя ни минутки, я побежала в ванную, по дороге распутываясь из одеяла и расчёсывая волосы руками, потому что, судя по моей утренней "укладке", спала я в очень удобной позе. Пятый всё это время наблюдавший за мной, прыснул в кулак от смеха и решил наконец помочь, наступив на конец одеяла, из-за чего я, конечно же, чуть не упала. Лишь чудом оставшись стоять на ногах, я пулей залетела в ванную, проклиная парня с его недопомощью, и прямо в душе стала чистить зубы. После водных процедур я побежала вниз, на первый этаж, где вчера оставила все свои пакеты с новой одеждой, и принялась искать вещи, из которых я в примерочных делала сногсшибательные образы. Но так как время у меня было ограничено, пришлось импровизировать лук из первого попавшегося под руку пакета. Кажется, сегодня я потратила весь свой запас удачи на ближайшие пять лет, потому что мне с первого раза попался пакет, в котором была одежда, более-менее подходящая под наше событие: чёрный топ, сверху укороченный пиджак цвета какао и строгая юбка такого же цвета. Закончив с одеждой, я принялась за волосы, которые, к слову, были всё ещё мокрые и неуложенные. Но не прошло и пары минут, как в ванную зашёл Пятый и показал на свои часы, а затем два пальца, что означало ничто иное, как две минуты — моё оставшееся время. Одну из них я потратила ещё на сушку волос, а вторую на то, чтобы бегом спуститься в прихожую, надеть туфли и накрасить хотя бы губы. — А фен тебе зачем с собой? — усмехнулся Пятый, который был уже давно готов и стоял, оперевшись о косяк, у выхода. — По дороге досушу волосы, — проговорила я, осторожно обводя помадой контур губ, — всё, поехали. Не став это комментировать, Харгривз молча направился к машине, тихо хихикая себе под нос. Я последний раз оглядела себя в зеркале, взяла фен и спешно пошла за парнем. Как только мы тронулись с места, я протянула провод от фена Пятому и попросила включить. — Куда я тебе его включу в машине? — не переставая смеяться, поинтересовался тот, и я наконец поняла причину его смеха и свою тупость. Стукнув себя по лбу, я разочарованно захныкала и бросила фен на заднее сидение, всё равно пользы от него ноль. — Ты не мог мне об этом дома сказать? — разозлившись, спросила я. — И что бы ты тогда сделала? Маленький вентилятор на батарейках взяла бы? — Моему возмущению не было предела. Казалось, ещё немного, и я закиплю, как чайник. — Ладно тебе, не злись. Хочешь, я тебе кондиционер включу на всю мощность? — всё ещё посмеиваясь, предложил Харгривз, за что я наградила его убийственным взглядом. Но всё-таки согласилась, потому что не придумала ничего лучше. В итоге к концу нашей удивительной поездки у меня были наполовину сухие волосы. Найдя в бардачке завалявшийся крабик, я аккуратно заделала волосы так, чтобы не было видно, что они ещё влажные, и в очередной раз поликовала из-за того, что в моей машине среди кучи хлама всегда найдётся что-то нужное на любой случай. Осмотрев свою причёску в зеркале, я вышла из машины. Следом за мной вышел и Пятый. Подойдя ко мне, парень притянул меня за талию и обнял. — Хочешь, я попробую потянуть время в загсе, а ты пока забежишь в ближайшее кафе и попросишь включить фен, чтобы досушить волосы, м? — он поцеловал меня в плечо и посмотрел в глаза. — Нет, не надо. Я заделала их так, что даже не видно невысушенные пряди. — улыбнувшись, сказала я и, чмокнув Пятого в щёчку, сразу вытерла оставшийся след от помады. — Вот видишь, ты даже за десять минут можешь сделать из себя королеву. — Для этого нужно просто ею родиться, — щёлкнув парня по кончику носа, ухмыльнулась я и направилась в загс. Пятый остался стоять на месте, глядя мне в спину таким щенячьим взглядом, что если бы я видела, то сразу же вернулась и зацеловала его всего. Убрав руки в карманы, он мечтательно вздохнул, улыбнулся и, тихо сказав «не перестаю ей восхищаться», что я, конечно, уже не услышала, легкой походкой пошёл за мной.***
— Да отпусти ты меня, горилла безмозглая! — болтая ногами, кричал Харгривз, пока его, как животинку, вытаскивали за шкирку из здания. — Я ещё раз повторяю, загс работает с девяти, так что валите отсюда, пока мы полицию не вызвали, — очень доходчиво объяснил один из громил. Мало того, что нас позорно вышвырнули из загса, так ещё и девушка, регистрирующая браки, подумала, что мы наркоманы! Впрочем, именно из-за этого она и вызвала охрану. А началось всё с того, что она почему-то не захотела нас принимать, хотя мы всеми силами пытались ей намекнуть, что мы от секретного человечка, то есть от Клауса, но она почему-то всё равно отказала нам, сославшись на то, что никто ничего ей не говорил, и тогда Харгривз решил воспользоваться своей способностью, как он мне когда-то в лагере сказал, «гипнозом», но и это её не взяло. Вопрос «почему» остается открытым. — Это какое-то недоразумение, послушайте... — пыталась я объяснить второму охраннику, который вёл меня под руку следом за Пятым. — Да отпустите вы меня! На удивление мужчина сразу послушал меня и отпустил. Я поправила помятый пиджак, и, недовольно фыркнув, отошла подальше от входа, где и остановились оба охранника. Пятого вскоре тоже наконец отпустили на землю, и он, показав этим амбалам средний палец, подошëл ко мне, раздражённо дëргая плечами. Затем Харгривз достал свой мобильник и быстро набрал чей-то номер. Спустя несколько долгих гудков послышался сонный голос Клауса: — Пятый, ты совсем с дуба рухнул посреди ночи звонить? Или ты так сильно соскучился по мне? — Ты как договаривался в загсе, что нас оттуда вышвырнули, нагнув ра.. — эмоционально начал рассказывать Пятый, но его взгляд случайно скользнул в мою сторону, и он, закрыв динамик телефона, обратился ко мне. — Солнышко, не могла бы ты закрыть ушки, пожалуйста, — я послушно закрыла уши руками, но это не мешало мне понять всю суть их диалога по активной жестикуляции Пятого и некоторым ругательствам, которые я прочитала по его губам. И только когда Харгривз показал мне жестом, что можно открывать уши, я смогла услышать завершение их разговора. — Насколько я понимаю, у вас сейчас около восьми утра, так? — загадочно спросил Клаус. — Да, — нахмурившись, ответил Пятый. — Скажи честно, ты дебил? — сделал выводы его брат и, не дожидаясь ответа, продолжил, — Я тебе сказал в восемь вечера, а не утра! В этом загсе работают две сестры-близняшки: одна в первой половине дня, другая во второй, обе мои знакомые, но только с одной из них у меня не очень хорошие отношения, именно к ней вы и попали. А я договаривался с другой, которая на вечерней смене. Способность твоя на неё не подействовала, потому что она носит кольцо, блокирующее все чары, магию или способности, называй как хочешь. Я ей сам его подарил, перепутав с еë сестрой. Ну там долгая история. А теперь будь добр, отвали и дай мне поспать! Пятый, резко осознав свою оплошность, смущённо покраснел передо мной и, ничего больше не говоря, сбросил трубку. Я сложила руки на груди и вопросительно приподняла одну бровь. — Ну, зато ты теперь точно успеешь собраться, — неловко сказал Пятый. Закатив глаза, я обошла парня и направилась к машине. Потоптавшись на месте некоторое время, Пятый убрал телефон в карман и пошёл за мной. — Поехали к Мейсону, — как только парень сел за руль, скомандовала я. Харгривз кивнул, и я вбила в навигатор адрес детского дома, в котором был мальчик. Припарковавшись, мы вместе зашли в здание. Внутри всё было весьма уютно: стены персикового цвета были украшены различными стендами и шариками, которые, судя по всему, остались ещё с какого-то праздника. Везде был порядок и чистота, что было для меня крайне важно. Должна ведь я всë-таки знать, в каких условиях Мейсону приходится здесь жить. Вдруг мы столкнулись в коридоре с незнакомой нам девушкой. — Здравствуйте, а вы кто? — первая спросила она. — Здравствуйте, а мы вот пришли на детишек посмотреть. Понимаете, своих у нас, к сожалению, завести не получается... — взяв под руку своего жениха, начала заливать я на ходу придуманную историю. — Оу, мне очень жаль... — тут же изобразив сочувствие, сказала та. — Я директор этого детского дома — Мария Александровна. — Кьяра и... — протягивая руку, представилась я, и как только я хотела было уже сказать «Пятый», парень меня перебил и представился сам. — Райан. Харгривз приветственно улыбнулся, и я мысленно поблагодарила его, потому что если бы не он, я бы, возможно, сейчас всё испортила, назвав своего жениха каким-то числительным. По крайней мере, для других это выглядело бы именно так. — Очень приятно. Пошлите, я покажу вам всех наших ангелочков, а потом вы сможете, примерно до обеда, сами познакомиться с детьми поближе, понаблюдать и выбрать, так сказать. Я заулыбалась, радуясь тому, что первый пункт нашего плана успешно выполнен. Осталось найти Мейсона и сплавить куда-нибудь нашу сопровождающую. Спустя час экскурсии по дому малютки, когда у меня уже устали ноги, ведь я давно не надевала каблуки, Мария наконец оставила нас одних, потому что у неё появились дела, и мы сели на диванчик, стоящий в коридоре. — Ты видел его? — спросила я про Мейсона. — Нет, а ты? — Аналогично. Эта директриса, видимо, решила, что раз уж мы молодые, то значит нам нужен младенец, и водила нас вокруг них почти целый час. Пятый задумчиво кивнул, глядя в окно и вдруг прищурился: — Погоди, а вон там, на улице, не он случайно сидит рисует? Мы переглянулись и одновременно подскочили с места, подходя ближе к окну. Увидев много ребят примерно подросткового возраста, играющих в различные подвижные игры, я стала присматриваться и вдруг заметила на поляне одного сидящего мальчика, который, задумчиво смотря перед собой, грыз кончик карандаша. И в нём я узнала Мейсона. Без лишних слов мы оба быстро отправились на улицу. Выбежав на поляну, где гуляли дети, я крикнула: — Мейсон! Мальчик испуганно дёрнулся и начал озираться по сторонам, чтобы узнать кто его позвал. Наконец заметив меня, он на секунду замер, не веря своим глазам, а затем поднялся с земли и, забыв про свой блокнот, в котором старательно что-то рисовал, со всех ног побежал ко мне. Я не медля побежала ему на встречу с готовыми открытыми руками для объятий. — Кьяра! — громко воскликнул он, влетая в мои объятия как по маслу. Я тут же прижала его к себе и, приподняв, закружила. Мальчик, всхлипнув, зарылся своим маленьким носиком в мои волосы и вдруг резко отстранился, когда к нам подошёл Пятый. — Пятый? — Что? — одновременно удивлённо спросили мы с парнем. Мейсон весь сжался, и я, отпустив его, присела на корточки и взяла его за руку, успокаивающе поглаживая большим пальцем. — Извините, я случайно. Просто мне постоянно снятся сны, где ты, — обратился он ко мне, — называешь Райана Пятым, вот случайно и перепутал... Мы с Харгривзом многозначительно переглянулись и Пятый сел рядом со мной, положив руку мальчику на плечо. — Это долгая история, но моё настоящее имя – это Пятый, поэтому, если тебе удобно, то можешь так меня и называть, — искренне улыбнувшись, нежно сказал Пятый и, слегка сжав плечо Мейсона, встал. — Да, я знаю. Спасибо, — несмело улыбнувшись, ответил Мейсон. — А вы что, теперь вместе? — смущённо спросил он, посмотрев на меня. Я тоже встала, и Пятый как бы невзначай приобнял меня в подтверждение моих следующих слов: — Да, мы встречаемся. — Почти женаты, — гордо заявил Пятый, поцеловав меня в щеку. Как мне показалось, Мейсона эта новость даже не удивила, будто он и так об этом знал. А в следующий момент он радостно воскликнул и обнял нас обоих, пропищав мне куда-то в живот о том, как он рад нас видеть. Но вдруг до него дошло осознание и он, отстранившись, поинтересовался: — А что вы тут вообще делаете? Я заметила нотки грусти мелькнувшие в его голосе и даже поняла, о чём он мог сейчас подумать. Неуверенно поджав губы, я пыталась подобрать правильные слова, чтобы не сильно шокировать мальчика новостью. Ведь если сказать прямо в лоб «мы пришли сюда за тобой и совсем скоро ты будешь жить с нами», то это явно будет для него как минимум потрясением. Поэтому я решила зайти из далека. — Мы пришли навестить тебя, — как можно аккуратно начала я и, увидев облегчённую и счастливую улыбку Мейсона, продолжила уже более уверенно. — Я скучала по тебе. — И я, — честно признался мальчик, и я потрепала его по волосам. Всё оставшееся время, которое нам выделили на общение с детьми, мы провели с Мейсоном. Чтобы не мешать остальным ребятам играть в футбол, мы ушли с поляны и сели на скамейку, стоявшую неподалёку. Мальчик показал нам свои рисунки, которыми так был занят, когда мы только подошли, и Пятый отметил, что у него талант прямо как у меня, и я действительно увидела в его рисунках какие-то незначительные детали нарисованные с помощью особых приемчиков, которыми пользовалась я сама. Также мы поговорили про самого Мейсона, как ему здесь, никто ли его не обижает, но он лишь усмехнулся этим вопросам и нехотя ответил на каждый. Хоть он и чувствовал себя в этом месте относительно неплохо, по крайне мере по его словам, я всё равно замечала его уставший взгляд, когда тема заходила о детдоме. Возможно он уже просто смирился с тем, что всё своё детство он проведёт в доме малютки, поэтому и отзывается об этом месте без особых эмоций. Я даже не могла представить себя на его месте. Маленький мальчик, который просто хотел тепла и заботы, каждый раз, когда его усыновляла какая-нибудь семья, надеялся, что в этот раз это точно навсегда, что теперь его полюбят и будут о нём заботиться, вновь оказывается в детском доме. именно поэтому в его таких ангельских зелёных глазках так рано потухла надежда, которая как говорят умирает последней, и вера в светлое будущее. Он думает, что родительскую любовь нужно заслужить. Разве этого достоин ребёнок? Речь зашла о его приёмных родителях и то ли от радости, что мы пришли к нему, то ли от того, что уже устал держать это в себе, он рассказал нам о каждой семье, в которую он попадал. С каждый новым рассказом я всё больше открывала рот от шока, а Пятый хмурил брови от злости. Оказалось, его первыми опекунами оказалась довольно молодая пара, которые только поженились. Мейсона отдали им только потому что были соблюдены все правила усыновления. У них было всё, что нужно маленькому ребёнку — хороший заработок, жильё, и желание родителей, и сами они выглядели довольно опрятно и мило. Но первое впечатление обманчиво, не так ли? По началу всё было идеально и мальчик даже поверил, что у него наконец-то будут любящие родители и настоящая семья, только вот продлилось это недолго... Вскоре парочка начала уставать друг от друга, как это обычно бывает в начале совместного проживания, а тут ещё и маленькое дитё впридачу, в общем, всё это привело к тому, что пятилетний ребёнок каждый день стал наблюдать такие сцены как: крики, ссоры, скандалы и даже избиение своей жены со стороны мужчины. А когда испуганный, беззащитный мальчик начинал плакать и умолять, чтобы они прекратили, его просто напросто закрывали в своей комнате на ключ, пока он не успокоится. В итоге, такие отношения довели до развода. В суде ребёнка хотели оставить с матерью, но отец был против, поэтому когда спросили самого Мейсона с кем он хочет остаться, он, с грустью глядя на своих родителей, сообщил, что ни с кем. Так он и вернулся первый раз обратно в детский дом. Вторые усыновили Мейсона, когда ему было шесть. Им было лет по сорок, и они находились в браке уже пятнадцать лет, поэтому доверие детского дома к ним значительно выросло после названной цифры. Ведь зная предыдущих опекунов мальчика, не хотелось повторения этой печальной истории, поэтому судьбе Мейсона было решено дать второй шанс. Как оказалось, эта парочка жила в деревне. Людей там было мало, но зато все жили семьями и у каждых по ребёнку. А у опекунов Мейсона всё не получалось завести детей. Первый раз у них родился мёртвый младенец, второй раз был выкидыш, а потом оказалось, что её муж из-за несчастного случая зимой провалился под лёд и чудом выжил, благодаря рыбакам, заметившим его издалека и вытащившим из воды, только вот провёл он в ледяной воде очень много времени, что привело в итоге к бесплодию. Так как все попытки завести своего ребёночка у пары закончились, они опечаленные решили взять из детдома. Все деревенские ребята были очень дружными, но не с Мейсоном... Его не захотели брать в свою банду, потому что он не понравился их главарю — наглый рыжий мальчишка с веснушками, на полторы головы выше самого Мейсона. Но мальчик всё не оставлял попытки подружиться с ребятами, только всё было безуспешно. Каждый раз они издевались и высмеивали его, он постоянно приходил домой с синяками и по уши в грязи. Родители на это лишь устало закрывали глаза, смирившись с тем, что их рёбенок не такой как все. Вечно один. Вечно злой. Вечно избитый. Только вот они думали, то Мейсон сам нарывался на драки, ведь он никогда не рассказывал им истинную причину появления гематом на своëм теле. Но вот в один прекрасный день, Саня — кудрявый курносый мальчишка из той банды конопатого, сам пришёл к Мейсону и предложил дружить. Обрадовавшись, мальчик, конечно же, согласился. Так счастлив Мейсон ещё никогда не был. Но, к сожалению, их дружба продлилась недолго. Про них узнал тот рыжий и подкараулил Мейсона возле его дома, когда тот возвращался с прогулки с Саней. За такую выходку он жестоко избил мальчика доходчиво объяснив, что с ним лучше не связываться, а Мейсон в полусознании, не до конца соображая, что он творит, схватил лежащий на дороге кирпич и со всей дури кинул его в рыжего. Тот конечно же слёг в отключке, что очень напугало маленького мальчика. Он в истерике подскочил с земли и побежал к хулигану, пытаясь привести его в чувство, но всё тщетно. Вдруг из местного магазинчика неподалёку вышел мужчина и совершенно случайно заметил что-то странное. А именно мальчишек. Как только мужчина двинулся в их сторону, Мейсон подскочил как ошпаренный и побежал со всех ног домой. У него болело всё тело, потому что рыжий неплохо так его уработал, но видимо адреналин, разыгравшийся в крови, блокировал всю боль. Прибежав домой, он сразу закрылся в своей комнате и расплакался. Родители, уже привыкшие к подобному поведению мальчика, даже не обратили на него внимание. На следующий день вся деревня была уже в курсе вчерашнего происшествия. А узнал об этом Мейсон, когда к ним домой заявилась полиция, объявив мальчика главным подозреваемым. Родители естественно запаниковали и тогда мальчику пришлось им всё рассказать. Они естественно не поверили, что Вася — тот самый главарь банды, мог просто так избить Мейсона, да ещё и первым спровоцировав при этом драку, поэтому Мейсон не стал больше оправдываться, потому что понял — это бесполезно. Как потом оказалось, подозреваемых было двое: Саня и Мейсон, но по описанию мужчины, который стал свидетелем, подходил второй. У остальных было алиби — все были дома со своими детьми. Так как Вася был в коме, а не на том свете, да и к тому же полиции всё-таки удалось поговорить с Мейсоном лично и узнать подробности, мальчика всего лишь поставили на учёт. И второго вскоре тоже, ведь Мейсон показал полиции свои следы от побоев, которые нанёс ему рыжий. Но опекуны, испугавшись, что у них растёт будущий уголовник, посоветовались между собой и с тяжелым грузом на сердце, приняли решение отдать Мейсона в детский дом. Так он вернулся туда во второй раз. В третий раз семилетнего Мейсона усыновил влиятельный, но очень одинокий дяденька. Мальчик, уставший от всей этой жизни, даже не старался показать себя с хорошей стороны, а просто амёбно выполнял всё, что его просили. Мужчина же наоборот пытался дать ребёнку всё, на что он способен. Хочешь мороженное? — пожалуйста! Все вкусы уже у тебя в холодильнике. Проблемы в учёбе? — все лучшие репетиторы уже у тебя, выбирай какого хочешь. Не нравится своя комната? — купим новый дом, который ты захочешь! У Мейсона было всё, что можно было купить. Только вот ему нужны были вовсе не деньги. Ему нужна была забота и любовь. И это он не про то, что нужно нанять ему няньку. Но мужчина этого не понимал ровно также, как и не понимал, почему Мейсон не счастлив. Видев как его приемный отец старается для него так, как он привык это делать, то есть откупаться деньгами, мальчик правда пытался идти к нему навстречу и даже пару раз называл его «папа». Но в один прекрасный момент в их, казалось бы, только наладившейся жизни появилась непредвиденная мейсоном мачеха. Мальчик сразу понял, что ей нужно от его отца. Деньги. Только вот мужчина этого всё никак понять не мог. Мейсон уже даже напрямую об этом говорил, за что получал потом подзатыльник и «как ты можешь такое говорить, видимо сильно я тебя избаловал». И тогда обиженный Мейсон просто уходил в свою комнату и рисовал. Это помогало ему отвлечься и успокоиться. Как бы эта силиконовая бестия не симпатизировала его отцу, Мейсон продолжал ненавидеть её каждый день, что она была с ними. Она, узнав, что малой настроен к ней недоброжелательно, сразу объявила ему войну и всячески пыталась подставить его перед отцом: то испортит какую-нибудь дорогую вещь в доме и свалит на мальчишку, то изобразит, что он толкает её, когда просто проходит мимо, за что его конечно же потом наказывали. Мейсон, поняв, что за игру она затеяла, сразу стал ей мстить. Он рисовал её дорогущей помадой, которую дарил ей отец, и правильно, ведь видеть её ненакрашенную – себе дороже. И как только отец на неё повелся? Ещё он подбирал во время прогулки мелкие камешки с дороги, а затем засовывал их ей в обувь. Ну и по мелочи: один раз намазал её маску для сна углём и на утро она проснулась пандой, отвлекал её за рулём папиной машины, из-за чего она заехала на бордюр и испортила бампер, ну и ещё узнал, что у неё есть аллергия на цитрусовые, подменил её тыквенный сок на апельсиновый. Лицо у неё было прямо как у шрека, и Мейсон остался очень довольный своей выходкой. Только вот мачеха тогда взбесилась и нажаловалась отцу. На что тот ей ответил, что он всего лишь ребёнок. Стоя за спиной мужчины Мейсон невинно похлопал своими глазками и высунул язык. Взбесившись ещё больше, она поставила отцу ультиматум: либо этот маленький демон, либо она. — И так как я вновь оказался в месте, с которого всё начиналось, думаю понятно кого же он выбрал, — без сожаления подытожил Мейсон. Настолько он привык, что от него всегда отказываются... — Ну и про последних моих родителей вы и так знаете. Но нужно отдать должное, они продержались дольше всех. — Мейсон, — вытерев выступившую влагу с глаз, я крепко обняла его. — Ты такой сильный, столько всего пережил. — Молодец, что продолжал бороться до последнего, — присоединился к нам Пятый, — настоящий мужчина. — Спасибо, — ответил он парню и обратился ко мне, — Кьяра, ты меня сейчас задушишь! Я резко отстранилась, боясь причинить ему боль и скомкано извинилась, на что оба рассмеялись. Приобняв Мейсона за плечи, Харгривз что-то пошутил на счёт моей тактильности, от чего мальчик захохотал ещё громче. Глядя на своих мальчиков, мне стало так комфортно, что я даже забыла обо всём, что нам ещё предстояло пройти. Как будто мы уже семья и просто вышли на прогулку, а не приехали в детский дом, чтобы навестить Мейсона. Вдруг ко мне пришла мысль, и я, не успев даже обдумать её, выпалила: — Мейсон, ты бы хотел жить с нами? Мальчик замер, пытаясь понять не послышалось ли ему, а я испуганно сжала край юбки, потому что до меня поздно дошло, что я ляпнула. А отступать было уже поздно. Я не знала как выкручиваться из этой ситуации, поэтому молча ждала, пока Мейсон скажет хоть что-нибудь. Но он не отвечал, а мои нервы уже не выдерживали. Пятый посмотрел на меня, и в его глазах жирным текстом читался вопрос: не рановато ли? — В каком смысле... — наконец выйдя из оцепенения, спросил он. — Кьяра имела ввиду, хотел бы ты, чтобы мы стали твоими родителями? — пояснил Харгривз, и я была ему благодарна за то, что он перенял внимание мальчика на себя, а то у меня от стресса, который я испытала за последние пару минут, даже язык отказал. — Ты не торопись, подумай. Мы примем любой твой... Не успел Пятый договорить, как Мейсон, широко распахнув глаза, воскликнул: — Вы шутите? Да я об этом мечтал ещё когда в лагере был! Я наконец-то выдохнула, ведь, кажется, пока ждала ответа, даже забыла как дышать, а Мейсон в это время прыгнул на нас с объятиями. Но долго понежиться у нас не получилось, потому что всех детей созвали на обед, а нам вообще сказали, что наше время давно вышло. Мы попрощались с Мейсоном, пообещав, что обязательно навестим его ещё, и поехали домой.***
— Лип, засранец такой! А ну стой! — бегая за котом в одном нижнем белье по всему дому, кричала я, ведь этот зверёныш посчитал мою заколку с бантиком своей новой игрушкой и не намеревался теперь отдавать её мне обратно. — Ага, попался! — в последний момент, когда хвостатый уже хотел было ускользнуть от меня под диван, я успела схватиться за бант. — Чёрт... — покрутив заколку в руках, я разочарованно захныкала, ведь он выглядел теперь как будто его переживал бегемот и выплюнул. Выбросив испорченный бант, я пошла доставать кота, чтобы поругать этого маленького хулигана. Встав на четвереньки, я заглянула под диван. Достать его было сложно, потому что он забился очень далеко, поэтому я фыркнула и всего лишь сказала: — Вот и сиди там, бандит! А если я твою лежанку погрызу, тебе приятно будет? Именно в этот момент домой зашёл Пятый с пакетом в руках. — Ого как ты меня встречаешь, — ухмыльнулся Пятый, оценив мою позу и внешний вид. — Не смешно, — встав и даже не пытаясь прикрываться, фыркнула я. — Ты купил прокладки? — А вот тут возникла проблемка, я не знал какие тебе были нужны, а там их было так много, что я взял тебе все. Надеюсь хоть какие-то подойдут, а то не хочется как-то вновь сталкиваться с той продавщицей, она так странно на меня посмотрела, будто я хотел украсть эти прокладки, а не купить, честное слово. Я рассмеялась и, забрав у парня пакет, поцеловала его в губы. — Спасибо. — Обращайтесь, моя госпожа, — на этот раз он поцеловал меня, и я улыбнулась. — Я там кстати ещё шоколадку твою любимую купил и даже успел заскочить в кофейню... — сказал он и достал из-за спины мой любимый капучино. Завизжав, словно маленький ребёнок, я кинулась Пятому на шею и принялась его зацеловывать. Он обнял меня за талию саободной рукой и, уткнувшись мне в плечо, засмеялся. — Лучше иди перекуси, пока кофе еще горячий и собирайся, а то опять придётся фен с собой брать, — отстранившись, подшутил надо мной. Я закатила глаза, показала парню средний палец, забрала у него из рук кофе и ещё раз поцеловала в щеку. Люблю ведь его всë-таки, хоть и бесит порой. Довольный, как чеширский кот, Пятый проводил меня взглядом, а сам пошëл в душ.***
Выехав на час раньше назначенного времени, чтобы точно не опоздать, мы спокойно ехали в загс, наслаждаясь музыкой. В этот раз всё прошло без происшествий, за исключением того, что охрана снова не хотела нас впускать, но мы быстро объяснили ситуацию и проскочили. На удивление внутри было пусто, наверное, рабочий день уже подходил к концу, ведь я не знала до скольки работал загс. Нас сразу встретила знакомая Клауса и нам даже не пришлось намекать, как это было в начале дня. Всё прошло намного быстрее, чем я думала. Мы дольше собирались. Расписавшись, мы обменялись кольцами, которые заказали вместе заранее, и сделали несколько фотографий на память. Конечно, на нашей настоящей свадьбе, когда мы уже оба будем к этому готовы, мы купим другие красивые кольца, потому что те, что были у нас сейчас — временные. Мы выбрали их очень быстро, ведь, во-первых, было очень мало времени, а во-вторых, на данный момент они нужны были только как подтверждение того, что мы теперь в браке. На самом деле Клаус очень сильно нам помог, ведь свободных дат в ближайшее время просто не было. В другом случае нам бы пришлось ждать месяц, если не больше. А начинать наш план по усыновлению нужно было как можно скорее. Поэтому я подумала, что не помешало бы нам его как-нибудь отблагодарить. — Ну что, жёнушка, — сказал до предела довольный Харгривз, сделав особый акцент на последнем слове, и взял меня под руку, как только мы вышли из загса. — Что, муж? — не менее довольно ответила я, положив голову ему на плечо. — Я надеюсь ты не поверила её бредням, которые она говорила, пока мы расписывались? — Ты про что? — недоумённо уставилась я на парня. — Ну, она сказала, что мы с тобой будем вместе и в горе и в радости, в богатстве и в бедности, ты слышала? Я остановилась, всё ещё не понимая, чем именно Харгривз не доволен. В голове промелькнула глупая мысль о том, что парень просто не хочет прожить со мной всю свою жизнь, но я быстро прогнала её. Пока я пыталась понять логику Пятого, он, увидев озадаченность на моём лице, продолжил: — Это же абсурд. Мы с тобой никогда не будем в горе, а в бедности уж тем более, — фыркнул он, раздражённо дёрнув плечами. Когда до меня наконец дошло, я рассмеялась в голос, уткнувшись тому в грудь. Он не удержался и залился хохотом вместе со мной. Глупо улыбаясь как влюблённые подростки, хотя мы ими, по сути, и являлись, мы побрели к машине, а после чего отправились в ресторан отмечать нашу помолвку.