Сборник зарисовок 2

      - Апчхуй! - вырвалось изо-рта Кеншина, сидящего под деревом с раскидистой кроной, в то время как с неба лил настоящий ливень, из-за которого дальше чем на десяток шагов нельзя было различить даже очертаний дороги. - Кажется, я всё же плохо подготовился к путешествию.       Шмыгнув носом, молодой мужчина посмотрел на прислонённый к стволу проигрыватель, по которому стекали всё же просачивающиеся в импровизированное укрытие капли влаги. Впрочем, в отличие от одежды Хемуры, промокшей до последней нитки, музыкальное устройство не должно было пропускать влагу через корпус.       - Надо разжечь костёр, - решил самурай, став шарить взглядом по земле, где среди старой листвы лежали веточки и сучья, большая часть коих успела вымокнуть из-за всё того же дождя. - Цивилизация меня избаловала. Как там добывался огонь при помощи трения?       ...Воспользовавшись достаточно сухой веткой, обструганной мечом (если бы отец узнал, для чего используется его дар...), шнурком из жилета, плоской стороной разрубленного пополам толстого сука, чакрой и большим количеством ругательств... путник всё же сумел добыть огонь. Тут же ему пришлось использовать технику насыщения оружия собственной энергией, чтобы выдавить влагу из хвороста, дабы сложить полноценный костёр, тут же разогнавший густые сумерки. К этому времени ливень стал моросью, всё ещё неприятной, но уже вполне терпимой.       Желая просушиться и согреться, Кеншин разделся и подвесил свои штаны с жилетом на ветку над огнём, оставшись в трусах до колен и порядком заляпанных кожаных ботинках (и очках... разумеется). Вооружившись деревянным мечом, он вышел из-под укрытия в виде густой кроны дерева, принял начальную стойку семейного стиля кендзюцу и ускорил чакру в организме, позволяя ей насытить мышцы и кости, уши, глаза и нос, покрыть тонким едва заметным слоем кожу, а затем и перекинуться на оружие.       Мир вокруг будто бы замедлился, а непрекращающийся стук мелких капель дождя по земле и листве превратился в нечто вроде барабанного боя. Обострившееся зрение позволяло различать медленно падающие шарики воды, а нос уловил запахи сырой земли, зелени и иные примеси. Сердце в груди забилось спокойно и сильно, разгоняя кровь по жилам, в голове будто бы включился какой-то механизм...       Вдох... и воздух врывается в лёгкие, распирающие грудную клетку, пропитываясь чакрой, что бушевала в теле. Выдох... и мерцающий призрачными отблесками деревянный клинок рассекает пространство, оставляя за собой размытый след и разлетающиеся в стороны брызги.       Вдох... и новая порция воздуха врывается в лёгкие, в то время как насыщенный чакрой кислород уже попал в кровь, разносясь по организму, чтобы напитать мышцы, внутренние органы и мозг. Выдох... и серп из чакры срывается с кромки деревянного меча, чтобы пронестись десяток метров и безвредно распасться, оставив после себя завихрение воздуха.       Вдох... и третья порция кислорода поступает в лёгкие, в то время как мышцы молодого мужчины вздуваются, а кожа начинает краснеть из-за повысившейся температуры. Выдох... и вокруг самурая возникает маленький смерч, что заставляет трепетать абсолютно сухие волосы, тогда как капли дождя облетают его стороной.       Вдох... насыщенная чакрой и кислородом кровь проникает в мозг, тем самым ускоряя скорость прохождения импульсов, что приводит к ещё большему ощущению субъективного замедления времени. Выдох... и подхваченная кончиком меча капля воды взлетает вверх, замирает напротив глаз самурая, чтобы быть рассечённой ударом клинка, окутанного плотным сиянием чакролезвия.       Если бы кто-то сейчас увидел Кеншина со стороны, то принял бы его за злого духа, восставшего из самых тёмных глубин ради того, чтобы покарать своего обидчика. Красная кожа, ставшая ещё более насыщенной из-за загара, светящиеся от вырывающейся из него силы глаза и покров из чакры, развевающиеся на порывах неощутимого ветра волосы и трусы... вздувшиеся мышцы, шумное дыхание и меч, стремительно рассекающий пространство - всё это могло пошатнуть неподготовленный разум.       Стук капель дождя, заменяющий барабаны, свист ветра, похожий на духовые инструменты, шелест травы и листвы - это складывалось в необычную музыку, под которую Хемура двигался легко и стремительно, перетекая из стойки в стойку, нанося удары по фантомам врагов. Природа вокруг него будто бы пела и танцевала, закручиваясь в вихрь, поднимающийся всё выше и выше, но не задевающий находящегося в оке бури человека, столь глубоко слившегося с миром, что его не смог бы почувствовать ни один шиноби-сенсор, не обладающий глазами клана Хьюга.       Вот молодой человек взмахнул своим оружием, словно бы стряхивая с него нечто невидимое, и вся скопившаяся вокруг него мощь устремилась ввысь, дабы врезаться в преграду из облачного покрова и разметать её, позволяя лучам солнца упасть на землю. В воздухе появилась яркая радуга, протянувшаяся от горизонта до горизонта, а мечник, тяжело дыша, держа рукоять деревянного меча трясущимися руками, почувствовал... запах дыма.       - Что?.. - обернувшись, Хемура увидел как его штаны, соскользнув с ветки, падают на угли почти прогоревшего костра. - А-а-а! Нет-нет-нет-не-е-ет!       Его рывок был стремителен, но опоздал на какие-то мгновения, из-за чего ткань успела заняться языками пламени, что вызвало новый вопль ужаса...                   ***       Над домами небольшой деревеньки, обнесённой высоким частоколом поднимался густой чёрный дым, а местные жители, в лучах вечернего солнца кажущиеся ещё более испуганными и грязными, сбились на главной (и единственной) площади перед домом старосты, где в мирные дни останавливались караваны.       Бандиты хозяйскими взглядами осматривали девушек и женщин, старики и пережившие нападение мужчины в бессильной злости сжимали кулаки, прямо на землю сваливались нехитрые богатства, найденные в разорённых жилищах. Самый крупный из разбойников, мускулистый лысый детина с щербатой улыбкой, облачённый в серый жилет шиноби, мешковатые штаны и кожаную куртку, маслянистыми взглядами окидывая прижимающихся к матерям детей уже подсчитывал барыши, которые получит с этого рейда.       - Ну вот, старик, - лидер бандитов подошёл к поставленному на колени седому старцу, схватил его за бороду и вздёрнул голову так, чтобы смотреть в обречённые глаза. - А ты говорил, что вам нечем платить дань. Тут же вон сколько цыпочек, курочек и кобылок - от опытных и до совсем юных... ещё не объезженных. Гы-гы-гы-гы...       Подручные щербатого тут же поддержали веселье лидера, а их жертвы лишь сжались в страхе, прекрасно понимая, что молить о пощаде бессмысленно. Впрочем, как знали по личному опыту налётчики знали, что время криков, слёз и прочего шума ещё настанет.       - Парни, тащите сюда какой-нибудь пень, - приказал детина, отпустив голову старика, попутно отвесив ему тяжёлую затрещину. - Разберёмся с героями по-быстрому и займёмся самым приятным.       - Я так не думаю, - разнёсся в воздухе молодой сильный голос, заставивший людей вздрогнуть и начать озираться (одни почувствовали тень надежды, другие - лёгкую опаску, так как на них могли выйти настоящие шиноби).       - Ты кто такой?! - увидев высокий тёмный силуэт, позади коего находилось заходящее за горизонт солнце, в правой руке сжимающий меч, лезвие коего лежало на широком плече, главарь разбойников сжал рукоять топора. - А ну отвечай, пока я не снёс этому старику его голову!       - Я - защитник слабых и обездоленных; тех, кто избрали путь мира пути войны... Я - диско самурай!       С последними словами незнакомец выставил вперёд и вверх свободную руку, показывая два оттопыренных пальца. И столько уверенности было в его голосе, что налётчики дрогнули... но тут на солнце наползла тучка, позволяя увидеть юношу в грязных штанах с несколькими прожжёнными дырами, запылённых ботинках и с деревяшкой вместо нормального оружия.       Надежда, появившаяся было в глазах жителей деревни угасла, сменившись разочарованием, жалостью и даже злостью, в то время как на лицах струхнувших бандитов вспыхнул полноценный гнев. Здоровенный детина же, крепче стиснув свой топор, оскалился и рявкнул:       - Юкио, а ну-ка покажи этому оборванцу, где его место. Чтобы запомнил на всю оставшуюся жизнь, что нельзя своими глупостями отвлекать уважаемых людей. Я его даже не убью: только ноги отрублю, чтобы точно ничего не забыл. А-ха-ха-ха!       Грабители, убийцы и насильники снова расхохотались, в то время как из их группы вышел худощавый высокий брюнет с грязной гривой длинных волос, вооружённый явно тяжёлым для долгого боя молотом. Мерзко ухмыляясь он приблизился к юноше и...       - Следи за рукой, - нагло потребовал сопляк, после чего стал дёргать левой кистью перед лицом разбойника. - Следи. Следи. Следи... Ха!       - А-а-а-а! - закричал бандит, роняя своё оружие и хватаясь руками за лицо. - Этот ублюдок мне глаза выколол!       - Во-первых, не выколол, - голос диско самурая резко похолодел, а рука с деревянным мечом совершила замах. - Во-вторых... мои родители были в законном браке!       Удар рукоятью, обрушившийся на голову пострадавшего вырубил налётчика, что в свою очередь привело в чувства всех остальных. С яростными криками они бросились в атаку с разных сторон, планируя задавить сопляка массой, даже если он на самом деле что-то умеет.       - Сдохни! - взревел детина, занося топор для удара, но вместо того, чтобы дожидаться чужой атаки или парировать её, молодой человек шагнул вперёд и нанёс выпад клинком снизу вверх, попав точно между ног здоровяку. - И-и-и-и-и!..       От силы удара главарь бандитов почувствовал, как к горлу подкатывает ком, а в глазах темнеет. Он сам не заметил того, что упал на колени, согнулся пополам и повалился на бок, при этом продолжая подвывать. Его подчинённые, увидевшие столь быструю и жестокую расправу над лидером дрогнули, но их численность всё же позволила не впасть в панику, а продолжить нападение.       Сам же защитник слабых, словно бы танцуя, скользящей походкой уходил от каждого выпада, отвечая точными и болезненными, но не смертельными тычками (хотя, главарь разбойников предпочёл бы как раз обычный удар мечом по шее). После каждой контратаки среди стонущих и скулящих тел на земле появлялось пополнение, от чего энтузиазм у оставшихся налётчиков стремительно таял, пока последние противники вовсе не побежали прочь, бросая все мешающие им вещи...