Начать сначала

      … Баки сидит в баре и потягивает виски. Сегодня у него день рождения. Сто семь лет. Горько улыбнувшись этой мысли, он залпом выпил оставшийся в стакане напиток и попросил бармена повторить.       Пока Баки наливали очередную порцию, он окунулся в воспоминания. Сколько событий произошло в его жизни, но лишь некоторые действительно дарили счастье.       Отдельное место в его сердце занимала дружба со Стивом. Баки и подумать не мог, что худощавый и напрочь больной Стиви всё же окажется на войне, да еще и в такой потрясающей форме. И если раньше именно Барнс вытаскивал друга из передряг, то на фронте всё переменилось. Баки следовал за другом, словно за лучом света. Порой было невыносимо страшно, хотелось бросить всё к чертям и сбежать, поджав хвост, но упрямый взгляд синих глаз отрезвлял и друзья, плечо к плечу, шли в атаку. Теплом по телу разливались дни в Ваканде и снятие кода. Было приятно вернуть себе себя, но что делать дальше Баки едва ли понимал. И именно в этот момент ушел Стив. Ни к кому другому он с подобными вопросами приходить не хотел и не мог.       Однако был в жизни солдата один довольно долгий период, когда он чувствовал себя по-настоящему живым… но Баки решил спрятать воспоминания об этих днях в самую дальнюю часть своей души, чтобы не испытывать боль. Потому что в том, что его рай рухнул, виноват только он. С Вандой он сблизился, когда не стало Стива. Баки был выбит из колеи и абсолютно не знал, в какую сторону следует двигаться. Он и без того не особо отличался общительностью, а после такого удара и вовсе закрылся в своей маленькой квартирке. Ванда впервые пришла к нему домой, когда Уилсон сказал, что Баки уже три недели не отвечает на его звонки и сообщения. Тогда девушка решила, что нужно к нему наведаться и поговорить, постараться хоть как-то приободрить. Через час она уже стояла у двери Барнса. Он долго не открывал, но Ванда не собиралась сдаваться. — Барнс, я знаю, что ты дома! Открой, пожалуйста. Это Ванда. Подождав еще пару минут, она уже решила оставить пакет с продуктами у порога, как щелкнул замок и дверь приоткрылась. Баки стоял в проеме, сложив руки на груди. Выглядел он совершенно неважно: глубокие круги под глазами, осунувшееся лицо и спутанные длинные волосы. — Прости, что без приглашения, — начала девушка, поднимая продукты. — Мы с Сэмом беспокоились и, я решила, что стоит к тебе наведаться. — Баки буравил её тяжелым взглядом. — Я тут купила кое-что. Наверное, у тебя не было настроения выбраться в магазин. Честно говоря, не знаю, что ты предпочитаешь, но здесь самое необходимое: чай, кофе, молоко, яйца и еще кое-что. — Баки по-прежнему стоял неподвижно. — Ладно, оставлю пакет здесь. Прости, но мне пора идти. — Останься. Шепот Баки прогремел в маленьком коридоре как раскат грома. Ванда сначала подумала, что ослышалась, но он повторил громче: — Останься. Пожалуйста. Обернувшись, Ванда встретилась с полными тоски глазами Барнса. Он казался сломанным. Коротко кивнув, девушка вошла. Распаковав продукты, Ванда заняла место в единственном кресле. Про себя она улыбнулась, отметив, что это настоящая холостяцкая берлога: минимум мебели, вещей и уюта. Чтобы заполнить паузу, Ванда сказала: — Здесь красиво. — Баки горько ухмыльнулся этому замечанию. — Заварить тебе чай? Я бы попила чего-нибудь. — Не нужно. Тем более, что пью я только виски. — Так даже лучше. Я видела у тебя пару стаканов на кухне. Можешь принести? Баки кивнул головой. Спустя пару мгновений он вернулся с двумя стаканами и бутылкой янтарного напитка. Заняв место на полу, он наполнил стаканы и один передал Ванде. — Как ты? — спросила Ванда, когда Баки налил третью порцию. — В порядке. А вот ты уже еле языком ворочаешь. — Ничего страшного. Не ты один крепыш. — Ванда подтянула ноги на кресло и улыбнулась. — Не хочу учить тебя жизни, Барнс, но не стоит прятаться от мира. За пределами этой квартиры у тебя есть друзья. — У меня был друг. — Перестань, Баки! Ты не так одинок, как кажется. Уилсон и я… нам не всё равно, что с тобой происходит. Поверь мне, Сэм искренне волнуется о тебе. Баки опустил глаза в пол. Он натворил слишком много всего, и принять, понять и простить его мог только Роджерс. Только он всегда отделял Зимнего Солдата от Джеймса Барнса; только он мог бы помочь справиться с тем, что тянет Баки в темноту… — Баки, — шепнула Ванда, — если тебе будет нужна помощь, хоть какая-нибудь — просто напиши мне. Я ведь тоже знаю, что такое терять и понимаю, какого это — быть сломанным. Баки ничего не ответил, но в его взгляде Ванда увидела благодарность и что-то похожее на просьбу о помощи… Так, раз в неделю Ванда наведывалась в гости к Баки. Порой они пили виски, и девушка рассказывала что-то о себе. Иногда она приходила, чтобы убрать в холостяцкой квартире и приготовить немного еды. Бывали дни, когда они просто молчали. Со временем ей удалось вытащить мужчину за пределы квартиры и это стало настоящим достижением для них обоих. Ванда поняла, что Баки по-настоящему открылся и доверился ей в тот день, когда решился на перемены. Очередным воскресным утром Ванда вошла в скромную квартирку Барнса. Тот заметно нервничал, хоть и старался совладать с волнением. — Баки? — тихо позвала Максимофф. — Всё хорошо? — Да, всё в порядке. — Баки запустил руку в волосы и отвернулся к окну. Минуту поразмыслив, он прошептал: — Не могла бы ты меня постричь? Ванда опешила, но спустя мгновение тепло улыбнулась и сказала, что Баки обратился по адресу. Отыскав в ванной комнате ножницы и машинку, она усадила мужчину на стул и принялась за дело. Спустя некоторое время сняла с массивной шеи полотенце и подвела к зеркалу. — Знакомься, это Джеймс Барнс. Новый Джеймс Барнс, у которого впереди вся жизнь и все передряги ушли вместе с копной волос. Кстати, у тебя неприлично густые волосы! Каждая девушка мечтает о таких! Наверное, впервые за долгое время Баки искренне рассмеялся, а Ванда в это время поняла, что давным-давно пропала…       Баки очнулся только тогда, когда бармен поставил перед ним стакан с двойным виски. Осушив стакан, мужчина провел рукой по ежику волос, от чего слева в груди кольнуло. Баки устало потер лицо и заказал очередную порцию алкоголя. — Не хочу сказать ничего плохого, но может вам стоит взять целую бутылку? — весело сказал бармен. Баки согласно кивнул головой. — Я пересяду за тот столик. Принеси мне, Джо, бутылку виски и пару стейков. Я сегодня задержусь.       Бармен кивнул и передал заказ на кухню.       Усевшись за стол, Баки снова предался воспоминаниям. Промозглым осенним днем Баки стоял у книжного магазина, ожидая Ванду. Он решил открыть свои чувства девушке, потому что скрывать их стало невыносимо. Волнение не давало сделать глубокий вдох, но Баки решил, что примет любое решение дорогого человека. Из беспокойных мыслей его вырвали легкие шаги Ванды. — Привет! Потрясающе выглядишь. — Я старалась. Сегодня не самая лучшая погода для прогулок, но всё равно лучше, чем сидеть дома. Барнс согласно кивает, и они бредут в сторону центра. Начавшийся дождь сорвал пешую прогулку — пришлось зайти в ближайшее кафе, чтобы согреться. Заказав по чашке кофе, Баки тихо заговорил: — Я хочу тебе кое-что сказать. Это важно и я не знаю, как ты это воспримешь. — Ванда, кажется, перестала дышать и, не моргая, смотрит в его глаза. — Ты мне очень нравишься и я… мне хорошо, когда ты рядом. Было бы здорово, чтобы так было всегда. — Если ты и раньше так объяснялся в любви, то я совершенно не понимаю твоей популярности среди девушек. — Ты смеешься надо мной… — Может быть немного. — Ванда видит, как в глазах Баки разливается грусть. — Послушай, я рада, что ты затеял этот разговор. Потому что тоже собиралась сказать, что люблю тебя. Я люблю тебя, слышишь? Баки шумно выдыхает, садится рядом с Вандой и нежно целует. Теперь он знает, что его жизнь имеет смысл. И этот смысл — Ванда Максимофф. Баки счастлив с Вандой уже полтора года, но их отношения портят его нескончаемые кошмары (хотя, так думает только Баки). Он часто просыпается в холодном поту, кричит, а на утро мучается от головной боли. Ванда изо всех сил старается унять его боль, избавить от призраков прошлого и, видит Бог, это почти получилось, но… Очередным весенним днем Баки разбудил кошмар. Ванда села в постели и обняла его за плечи, поглаживая по голове. В её глазах читается сожаление о том, через что мужчине снова и снова приходится проходить. И именно в этот миг Баки принял решение, о котором спустя время сильно пожалеет. Когда Ванда приготовила завтрак и позвала Баки за стол, он вошел в кухню со спортивной сумкой. — Ты куда-то собрался? — спросила Ванда. — Я ухожу от тебя. Навсегда. — Могу я узнать причину такого решения? — Я больше не хочу быть с тобой. — Врешь! Нагло и совершенно нескладно. Еще вчера ты был счастлив. Так что же случилось на самом деле? — Я уже тебе всё сказал. Я не обязан объяснять свои поступки. — Мне кажется, я достойна узнать правду. Хотя бы напоследок. — Ванда, этот разговор не имеет никакого смысла. Я принял решение и не отступлю. Начни всё сначала. Без меня. Ванда ничего не ответила, только взяла его тарелку с яичницей и беконом и выбросила в мусорное ведро. Так была поставлена точка в отношениях…       Колокольчик над дверью бара приветливо звякнул, оповещая о новом посетителе. Баки, опустошивший уже вторую бутылку виски, в конце концов, начал хмелеть. Он не поднял глаза, чтобы посмотреть на вошедшего. Баки был занят воспоминаниями, которые под воздействием алкоголя накрывали с головой всё сильнее. После расставания с Вандой прошел год. Год, наполненный болью, сомнениями и самобичеванием. Ему плохо без неё, он увядает, но отказываться от принятого решения не хочет. Каждый раз Баки убеждает себя в правильности совершенного поступка: Ванда молодая девушка, у неё впереди долгая и счастливая жизнь. А рядом с искалеченным, психически не здоровым человеком она никогда не будет счастлива. Он душит её, сковывает, не дает высыпаться. Ванда не заслужила таких мучений и именно поэтому Барнс ушел. Было больно, но это пройдет, девушка начнет жизнь с чистого листа и, может быть, однажды скажет сержанту спасибо. За этот год Баки стал завсегдатаем бара, что в паре кварталов от его дома. Ближе к вечеру он заходит в бар, берет выпивку, легкую закуску и сидит едва ли не до самого закрытия. Время от времени к нему подсаживаются разные девушки: и милые глупышки, и довольно интересные барышни, но Баки их не замечает и сводит общение к минимуму в самом зародыше. Время от времени звонит и пишет сообщения Уилсон, но Баки его игнорирует. Не хочется говорить ни с кем и ни о чем. В один из вечеров в баре, Баки горько ухмыльнулся своей мысли, что он в какой-то мере мазохист: приходит каждый вечер в бар и ковыряет старые раны, прокручивая в голове воспоминания. Дома он ни за что не позволяет себе думать о Ванде и о том, что между ними было. Так зачем же он приходит сюда и причиняет себе боль? Наверное, просто устал быть наедине с собой; устал слушать собственное дыхание и биение сердца. В баре же играет легкая музыка и сплошным гулом сливаются людские голоса. Баки вспомнил свой первый день рождения с Вандой. Она буквально вытолкала мужчину из дома, потребовав явиться домой не раньше пяти часов вечера. Баки спрашивает, куда ему идти и чем занять себя на это время, на что Ванда нежно улыбнулась и попросила провести этот день, так как пожелается. — Я бы хотел провести его с тобой, ты же знаешь. — Знаю, но мне нужно кое-что сделать, так что не в этот раз. — А не может это твоё «кое-что» потерпеть? — Нет, Баки, не может. Это очень важно. Давай же, иди! Сегодня чудесная погода и самое время для пешей прогулки. — Не знаю, что ты затеяла, но я надеюсь, что хотя бы вечер мы проведем вместе. — Баки обнимает Ванду за талию и целует в щеку. — Этим вечером и до самого конца я только твоя, Баки. Внутри сержанта разливается жар и ему требуется усилие, чтобы оторваться от любимой девушки. Баки медленно шагает по Нью-Йорку, наслаждаясь его красотой. Он действительно давным-давно не гулял вот так просто по городу. Сам того не желая, Баки вспоминает их юношеские проделки со Стивом. Конечно, больше проказничал Баки, но порой ему удавалось втянуть во что-то и друга. Славные были деньки… За прогулкой время прошло незаметно, и пришла пора возвращаться домой. Толкнув входную дверь, Баки зашел в дом. В дверном проеме его ждала нарядно одетая Ванда. — С днем рождения, Джеймс! — шепнула она, подойдя к мужчине и обняв за шею. — Я приготовила ужин. Войдя в кухню, Баки ахнул. — Ванда, — откашлялся он, — зачем так много всего? — Затем, что у тебя праздник, — весело отозвалась Ванда. — Я хотела устроить тебе сюрприз. — Мне вполне хватило бы стейка и бутылки вина. Не стоило так заморачиваться из-за меня. — Баки, ты заслуживаешь самого лучшего, а не скромного ужина. И потом, у тебя ускоренный метаболизм, так что, бьюсь об заклад, через пару часов тебе захочется есть. Ну же, давай за стол! — Всё тебе шуточки, — проворчал Баки, но всё же не сумел сдержать улыбку. Так, сидя за столом, они пьют вино и болтают. Баки про себя отметил, что изменился рядом с Вандой. Отношения с людьми стали менее напряженными, многие вещи перестали раздражать и, в конце концов, в записной книжке телефона появились новые номера. Кошмары, увы, еще донимают, но Баки уверен, что и это они смогут преодолеть. — Показать тебе магию? — спросила Ванда, с детской радостью в глазах. Баки коротко кивнул. Ванда улыбнулась и взмахнула рукой. Маленькую комнату окутало алое кружево света, под потолком закружились лепестки роз. Еще один взмах и рядом с Баки засиял разноцветный маленький фейерверк. Барнс смотрит на всё это с неподдельным восторгом. Ванда тепло улыбнулась и, нарисовав какой-то узор в воздухе, опустила лепестки роз в вазочку, оставив лишь алое сияние. Мужчине приходилось видеть девушку в бою, но вот так… в спокойной обстановке её дар укутывал измученную душу солдата покоем. Для Баки это стало настоящим чудом. Как и то, что среди множества мужчин, Ванда выбрала именно его. — Это великолепно, — шепнул Баки. — Спасибо. Спасибо за то, что ты со мной. — Я люблю тебя, Баки. И так будет всегда. Чтобы ни случилось, я буду рядом.       Баки не поднял головы, когда на соседний стул опустилась дамская сумка. Не обратил внимания и на девушку, занявшую место напротив. Наконец внимание мужчины привлекла маленькая коробочка, перевязанная алой лентой — она стояла у самой бутылки. — С днем рождения, Барнс. — До боли знакомый голос звучит, как и прежде, мягко и нежно.       Баки боится оторвать взгляд от презента, потому что этот голос… он принадлежит только одному человеку. Он принадлежит ей. Нет-нет, она не может быть здесь. Нет!.. — Игнорируешь меня? — Легкий смешок с примесью боли. — Нет, — хрипит Барнс. Спустя мучительно долгое мгновение, он поднимает глаза и встречается с зеленью родных глаз. — Как ты… как ты тут оказалась? — На такси приехала. — Девушка улыбается, а Баки перестает дышать. — Я имел в виду… — Слушай, то, что мы не общались больше года, не значит, что я не в курсе твоей жизни. Я присматривала за тобой и прекрасно знаю, что ты в этом баре частый гость. Так что найти тебя здесь не составило труда. Баки, прости за прямоту, но ты хреново выглядишь. — Да? — Барнс криво улыбается. — Мне кажется, что для ста семи лет я вполне неплохо сохранился. — Он ставит стакан с виски на стол и смотрит на Ванду. — Зачем ты пришла? — Поздравить с днем рождения и, в конце концов, поговорить. — О чем? — О нас. О тебе. Например, мучают ли тебя до сих пор кошмары. Как ты справляешься один с прошлым. — Ванда забирает у Баки стакан, наливает в него алкоголь и залпом выпивает. Кривится, шумно выдыхая. — Кошмары не мучают. И я вполне не плохо справляюсь и с прошлым, и с настоящим. — Ну, да. И именно поэтому ты каждый вечер приходишь в бар и опустошаешь их запасы алкоголя. — Мне просто скучно. Не ты ли говорила, что нужно чаще выбираться из дома? — Барнс жестом просит принести еще один стакан, а затем наливает девушке выпить. — Я знаю, почему ты тогда ушел. — Раз знаешь, то понимаешь, что я правильно сделал. Ты заслуживаешь счастья, а я тебе этого дать не могу. — Решил за меня? И даже не попробовал обсудить? — В глазах Ванды разливается алое пламя. — А что было обсуждать? Что я порчу твою жизнь? — Да с чего ты это взял?! Боже, Баки, за то время, что мы были вместе, вопреки всем сложностям, я была самой счастливой! — Ванда хлопает ладонью по столу. — А ты… ты просто взял и ушел! Даже не спросив!.. Разрушил наше счастье. И если бы начал всё с начала, как советовал мне, но нет: всё это время ты просиживал в баре, пил виски и, даю голову на отсечение, вспоминал о нас. — Да. Да, черт возьми, вспоминал! — шипит Баки. — Потому что люблю тебя, Ванда! Знаю, что тебе было больно, но я хотел как лучше. — Не смей больше никогда ничего решать за меня. Если тебя что-то тревожит, приди ко мне, и мы всё обсудим. Это моё единственное требование. — Что-то не очень понимаю, — говорит Баки, чувствуя, как колотится сердце в груди. — Я хочу начать всё с начала. С тобой, — шепчет Ванда. — И если ты меня всё еще любишь… — Люблю. И я очень хочу начать сначала.       Ванда кивает головой, улыбаясь. — Что в коробке? — Баки вертит вещичку в руках. — Распакуй и всё узнаешь.       Расправившись с упаковкой, Баки вынимает свои армейские жетоны. Старые, поцарапанные, но дорогие сердцу. По большому счету, они ему уже не нужны, но с ними слишком много всего связано. К тому же, эти жетоны своего рода амулеты, нечто, приносящее мужчине удачу.       Однако на цепочке с жетонами висит еще и ключ. Его раньше не было, Баки это точно помнит. Ванда замечает его любопытный взгляд и тихо смеется. — Это ключ от моего сердца, Барнс. Не вздумай его потерять.– Она наливает в свой стакан виски и, сев рядом с мужчиной, шепчет прямо в ухо, касаясь губами: — А если честно, это ключ от моей квартиры. Думаю, самое время поехать туда и как следует осмотреться. В конце концов, тебе тоже там жить.       Горячий шепот обжигает Баки. Он слишком скучал по своей ведьме, чтобы держать себя в руках.       Бросив на стол несколько купюр, Баки схватил Ванду за руку и, под её задорный хохот, потащил к выходу. У них действительно очень много работы…