Реабилитация

Джоанна находилась в камере и ничего не понимала. Джексона ударили ножом, и он указывает на неё, но она не могла этого сделать не могла и всё. Его пырнул кто-то другой, а Джексон в полутьме перепутал. «Да, именно так всё и было!» — подумала она. «Нужно объяснить это следователю — пускай ищут настоящего преступника».       — Эх, охрана! — крикнула Джоанна, поднимаясь с узкой койки.       — Чего тебе? — лениво и вальяжно протянула женщина неопределённого возраста с тяжёлым подбродком, поигрывая резиновой дубинкой в руках.       — Мне нужно поговорить со следователем и объясниться, — ответила она.       — Эй, Бекс, скажи Гордону, что наша пташка хочет сделать признание, — крикнула охранница товарке. — А ты жди. Джоанна снова села на койку, обхватив голову руками. Ей было по-настоящему страшно. Она никогда раньше не попадала в поле зрение полиции и тем более не сидела в тюремной камере, а сейчас приходится находиться здесь, в этом жутком и тёмном месте. Джоанна ещё раз окинула взглядом камеру и заплакала. Бетонный пол, такие же стены и всё серого цвета, унитаз прямо напротив двери, которая представляет из себя решётку и не защищает от любопытных глаз, а рядом маленькая грязно-белая раковина. Узкая койка, на которой Джоанна сидит, так же застелена серым покрывалом, тонюсенькая подушка и ещё более тонкое одеяло, но она хотя бы одна. Джоанна с трудом представляла, как бы она пережила если бы её сунули в камеру с настоящими преступниками, которые грабят и убивает. «Ведь я не такая как они, нет-нет, не такая», — мотала головой из стороны в сторону. По телу прошёл озноб, и она закуталась в покрывало, чувствуя, как замерзают ноги. Через несколько минут вернулась охранница с тяжёлым подбородком и вторая, по всей видимости, Бекс. Они открыли камеры и без лишних слов надели на Джоанну наручники, выводя из камеры. Из груди Джоанны вырвался вздох облегчения. В кабинете её уже ждал следователь — немолодой мужчина с печатью усталости на лице и в мятой рубашке, которого, судя по табличке на столе, звали Далтон Вудс.       — Присаживайтесь, мисс Маккормик, ваши права вам зачитали, — начал он.       — Да, я могу хранить молчание до приезда моего адвоката, — кивнула она. — Но он мне не понадобиться!       — Вот как? — удивился Далтон, усаживаясь напротив женщины. — Почему же?       — Потому что я невиновна! Не знаю кто, но Джексона ударил ножом кто-то другой! — воскликнула она. Далтон без особого удивления смотрел на неё — за свою карьеру в полиции, он чего только не слышал, как только не врали и не изворачивались преступники, сочиняя такие небылицы, что им бы впору книги писать. Вот и эта Маккормик пошла по тому же пути, видать, не заметила, что рядом были люди, которые видели, как она пырнула Голдмана.       — Найдите виновного! — требовала Джоанна.       — Мы уже нашли, — без тени улыбки ответил Вудс. — Она передо мной. Не отпирайтесь, мисс Маккормик, и не закапывайте себя — вас видели свидетели. Именно вы ударили ножом мистера Голдмана, да и он сам, до того, как потерять сознание указал на вас. Джоанна потрясённо смотрела на следователя и отказывалась верить. Ей казалось, что он врёт, да нет, она была уверена, что Вудс говорит неправду. В её воспалённому мозгу засела мысль, что мужчина кого-то выгораживает, может быть чего-то сынка или кого-то высокопоставленного. Даже в его усталых карих глазах, она видела доказательства лжи.       — Вы всё врёте! — злобно прошипела Джоанна. — Но я найду на вас управу, обещаю! Ноздри женщины раздувались от гнева, а рот перекосило в гримасе ярости — ещё чуть-чуть, и она бы бросилась на Далтона. Красная пелена снова встала стеной, и только тихий, но отчётливый шёпот Лавинии, уберёг её от необдуманного поступка.       — Успокойся, Джоанна, не сейчас, — говорила она ей. — Мы позже поквитаемся с этим коррупционером, обещаю. Пусть они думают, что победили, но мы-то знаем, что это не так. Нас никто не одолеет. Джоанна, тяжело дыша, закрыла лицо руками и расплакалась. Далтон позвал охрану, и её увели обратно в камеру, где она провела ночь, судорожно думая: где искать адвоката? Нужно позвонить родне. Про Николя тоже вспомнила, но мимоходом — эта глава была закрыта. Или нет? Она чувствовала себя так одиноко, и ей было очень страшно. Что-то происходит, но что? До утра Джоанна пролежала на койке, сжавшись в комок и завернувшись в серое, холодное одеяло. У неё зуб на зуб не попадал не то от холода, не то от страха. Из соседних камер доносился задорный, раскатистый храп, и Джоанна завидовала их обладательницам, потому что сама она спать не могла совсем. Промучившись до утра, она еле дождалась приезда адвоката. Джоанна обрисовала ему картину, как можно подробнее, опустив только отражение Лавинии в зеркале — она чувствовала, что ей не поверят, но и без этого Ричард Бриджес смотрел на неё со скептицизмом. Его круглое, лощённое лицо с маленькими глазами-буравчиками непонятного цвета, не выражали ничего кроме цинизма и скепсиса.       — Послушайте, мисс Маккормик, со мной вы должны быть предельно честны, — начал он.       — Но я говорю правду! — возмутилась она.       — Есть свидетельские показания, включая мистера Голдмана. Это вы ударили его ножом, а теперь вопрос: зачем вы это сделали? Есть какая-то причина, которая смогла бы смягчающим обстоятельствам? У Джоанны задрожали веки, а на ресницах заблестели слёзы. Ей никто не верит, и это больно и обидно. Как же она могла попытаться зарезать Джексона, если даже живя на ферме, не могла отрубить курице голову? «Или я схожу с ума…»       — Может быть мистер Голдман домогался вас? Или ещё что-то в таком духе? — продолжал расспрашивать её Ричард.       — Нет, ничего такого, — пробормотала Джоанна, украдкой вытирая глаза.       — Как вы вообще оказались вместе в клубе?       — Джексон пригласил меня после работы, — ответила она. — Мы потанцевали, выпили немного, а затем я пошла в дамскую комнату, и всё. Потом я оказалась за дверями туалета, а на полу лежал Джексон и зажимал бок, из-под его пальцев сочилась кровь.       — То есть вы не помните момента, когда ударили его ножом?       — Нет, — растерянно ответила Джоанна. — Что со мной теперь будет?       — Это решит суд, — ответил Ричард. — Сейчас наша стратегия найти смягчающие обстоятельства произошедшего. Адвокат ещё долго говорил о её положении, о возможном сроке, но на Джоанну словно напало оцепенение. Она почти его не слушала, голос мужчины доносился где-то вдалеке, бубнящий что-то непонятное, не касающееся её. Джоанна изо всех сил старалась вспомнить тот вечер в мельчайших подробностях, и кое-что действительно вспомнила.       — Лавиния, — заговорила она.       — Простите, что?       — Я увидела в отражении зеркала мою тётю Лавинию, и она мне сказала, что Джексон плохой человек, — рассказала Джоанна. — В общем, это была её идея! Я же говорила, что не виновата! Мужчина с жалостью посмотрел на свою клиентку, а после того как они поговорили, сделал запрос на психиатрическое освидетельствование Джоанны Маккормик. В эмоциональном плане Джоанне становилось всё хуже и хуже. Резкие скачки настроения, сменяющиеся непроходимой апатией, постоянные ночные кошмары, а когда её навестили родители, то она сорвалась и наорала на них обоих. После их ухода, полчаса рыдала в углу камеры. В день, когда её должны были осмотреть психиатры, Джоанна опять плохо спала. Она больше походила на тень, чем на себя саму. С тёмными кругами под глазами и потухшим взглядом, на неё было больно смотреть. Джоанне разрешили надеть свежее платье, которое принесли родители, перед визитом докторов, и она попросила разрешения посмотреть в зеркало. Посмотрела. На неё с той стороны смотрела Лавиния и укоризненно качала головой.       — Ты всё делаешь не так, глупая ты девка! — выговаривала она ей. — Почему ты здесь?! Перед тобой одни враги, как ты этого не понимаешь?!       — Я понимаю, — повесив голову, тихо прошептала она.       — Думай хоть иногда!       — Я… — Джоанна не смогла договорить, когда красная пелена снова упала на глаза. Её глаза налились кровью, а лицо перекосила гримаса ярости, когда она бросилась на психиатра, который задавал ей вопросы. Джоанна целилась в шею, норовя перегрызть сонную артерию. В следующее мгновение, она очнулась на полу, и крепкие охранники, скрутив ей руки за спиной, надевали наручники. Диагноз был однозначен. Джоанна отправилась в окружную психиатрическую клинику. Там она провела порядка четырёх месяцев, прежде чем адвокаты её родни смогли добиться того, чтобы её перевели в частную психиатрическую клинику.