Реабилитация

Николя и Джоанна арендовали «Тойоту» на время пока они в Кливленде — «Мерседес» Нико вернул Мэрион при первой же возможности, поблагодарив мать Кимберли, ведь если бы она тогда не отдала свою машину, то неизвестно как всё могло закончиться, потому что мог не успеть. Когда возвращал автомобиль, то не мог не заметить, насколько лучше выглядела миссис Шоу: в глазах появился здоровый блеск, мысли излагала связно, а на губах играла едва заметная улыбка. Николя на тот момент ещё не мог разделить радости Мэрион — Джоанна всё ещё лежала в больнице, но теперь всё позади, и у них всех начинается новая жизнь.       — Ты помнишь куда ехать? — спросила Джоанна, когда они загрузились в машину.       — Конечно, — уверенно ответил Нико. — В прошлый раз я тоже ехал в темноте, но ничего, довольно быстро нашёл клинику.       — А она, что живёт прямо рядом с больницей?       — Да, буквально в нескольких метрах, — подтвердил он.       — Она и правда больная на всю голову, — буркнула Джоанна. — Ей бы самой полечиться в психушке.       — Перестать, Кимберли не виновата в том, что творила Бетси, — заступился Николя за женщину.       — Ну конечно, — Джоанна закатила глаза. Головная боль до сих пор её мучила, но уже не так остро, как в отеле. Было ощущение покалывания крошечными иголками. Джоанна не понимала, что с ней происходит. Вроде бы она здорова и по большей части чувствует себя хорошо, но иногда ни с того, ни с сего накатывает сильная головная боль, а предвестником всегда служит злость. Стоит только начать чувствовать ярость, как тут же кто-то вбивает раскалённый гвоздь в голову, да ещё и крутит им периодически. Всё это началось, когда они приехали с Майклом в Кливленд, но не так сильно, как после подвала и комы. Она подозревала, что даже если пойдёт по врачам, то они ничего не найдут, и её это пугало. До очередного приступа злости. Ей теперь не нужно было многого, чтобы ощутить гнев и ярость. Достаточно самой малости. Все её чувства обострились до предела.       — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Николя, заметив, как Джоанна наморщила лоб.       — Прости, что? — переспросила она, уйдя в свои мысли.       — С тобой всё нормально? Как ты себя чувствуешь?       — Всё хорошо, а почему ты спрашиваешь?       — Ты морщишься, как от зубной боли, — заметил он.       — Всё-то ты видишь и замечаешь, — ответила Джоанна, почувствовав очередной приступ гнева, который, всё же подавила.       — Просто я волнуюсь за тебя. Джоанна, ты мне очень дорога…       — Правда? Нико, ты любишь меня? — спросила она, глядя на него в упор и не мигая.       — Люблю, правда люблю, — ответил он.       — Даже после того, что у меня было с Майклом?       — Да, даже после этого, — подтвердил Николя. — Вся эта история такая странная и запутанная, может быть мы действовали не всегда правильно и порой принимали неверные решения. Джоанна ничего не ответила. Она полностью погрузилась в свои мысли, а подумать было о чём. Как жить дальше? Что будет с Кристианом? Любит ли она Николя или всё же Майкла? Хотя с последним вряд ли что-то получится, и эта мысль причиняла боль: ноющую, затяжную и отнимающую силы. Николя всё понял по молчанию Джоанны, по её выражению лица. Чувство горечи и обиды захлестнуло его, как штормовой волной. Хотелось схватит её за плечи и как следует встряхнуть, но что толку? Нико считал, что сделал всё возможное, но выпрашивать любовь и ласку он не будет.       — Я собираюсь вернуться в Лос-Анджелес ближайшим рейсом, — произнёс он бесцветным голосом, внимательно следя за дорогой.       — Как только решиться вопрос с Кристианом, я тоже хочу вернуться. Здесь оставаться противно, честно говоря, — ответила она. — Нико, я, мне… В общем, я всё понимаю, но я запуталась. Всё так сложно, не знаю, во мне как будто что-то сломалось, только не пойму, что именно… Ты бы хотел другого ответа, но правда жаль, и я к тебе очень привязана.       — Но ты больше не любишь меня, — предположил Николя.       — Не знаю, — честно ответила. — Пока я была в коме, со мной что-то произошло, только я не помню, что именно. Прости, мне нужно время, чтобы со всем разобраться, но я очень тобой дорожу. Без тебя меня бы уже не было. Пожалуйста, дай мне время.       — Хорошо, Джоанна, — кивнул Николя. — У тебя будет время.       — Спасибо, — тепло улыбнулась она и погладила его по руке. От её прикосновения Нико, как будто электрический разрядом ударило. Он соскучился по ней, по их ласкам и страстным ночам. Сейчас с большим удовольствием свернул бы куда-нибудь с дороги, чтобы заняться с ней сексом, вместо этого, мужчина снова переключил внимание на трассу. Кимберли после «Медоу Хилл» съездила домой к матери, где они мирно пообедали и обсудили планы на будущее. Мэрион загрустила, когда услышала, что дочка хочет уехать из Кливленда, однако понимала её. После всего произошедшего здесь, она и сама подумывала переехать, например в Санта-Барбару; и от Кимберли недалеко, и морской воздух полезен для здоровья. Кимберли горячо поддержала эту идею. Им всем надо держаться подальше от Кливленда, ведь неизвестно где сейчас находится душа Бетси Джонс. Кимберли подозревала, что где-то недалеко летает. Она сомневалась, что Бетси упокоилась с миром, хотя и такое возможно, в любом случае, ей будет спокойнее в Лос-Анджелесе. После поездки к матери, Кимберли вернулась в дом Бетси — она до сих пор не считала это жильё своим, хоть по документам было её. Даже атмосфера была другая, нежели в доме, где прошло её детство. После того жуткого случая с Генри, они переехали в другой дом, чтобы Кимберли поскорее всё забыла, и она забыла, пока Бетси не раскопала ту историю в её закоулках памяти. Кимберли недовольно поморщилась, тряхнула головой и прогнала неприятные воспоминания. Всё в прошлом, а Генри давно в могиле. «Надеюсь ты сейчас горишь в аду, чёртов ублюдок», — подумала, заезжая в гараж рядом с домом. Она никогда не рассказывала Майклу о Генри, да и вообще очень ограниченный круг людей был в курсе, как Питер например. Ему эту историю поведала Мэрион, когда Кимберли лежала в психушке — они искали причину её галлюцинаций, почему к ней приходит именно Генри? Кто он такой? И ведь нашли. Кимберли думала о том, чтобы рассказать потом Майклу, когда они снова сошлись, но что-то останавливало её от этого шага, и она промолчала, а он и не спрашивал. Они вообще старались не вспоминать те времена, чтобы лишний раз не бередить старые раны, а жить начать с чистого листа. И снова всё по новой. Каждый раз что-то происходит из ряда вон выходящее, и только сейчас у неё действительно появился шанс на нормальную жизнь, который она не собирается упускать. С этими мыслями Кимберли зашла в дом. Майкл и Кристиан сидели за обеденным столом и ели лазанью — Питер уехал по делам, сделать для Ким одну вещь, — эти двое казались обычными людьми, даже друзьями, если не знать всей истории. У Кимберли защипало в носу. До сих пор было плохо от того, что сотворила Бетси.       — Ким, ты уже вернулась? — заметил её Майкл. — Ужинать будешь? Я приготовил лазанью.       — Да, пожалуй, только руки вымою, — кивнула она. Кимберли попросила Майкла присмотреть за Кристианом, пока она разбирается с клиникой и ездит к матери. Он скрепя сердце согласился. Майкл не очень-то жаловал психически больных людей, даже несмотря на то, что был в своё время женат на сумасшедшей Кимберли. Только для неё одной сделал исключение. В те времена, Майкл её любил. Кимберли пока мыла руки, вспомнила одну вещь. У неё почти не болела голова всё это время и шрам не покалывало. Она бы не предала эту значения, если бы не вспомнила, что Бетси могла залечивать её раны. Абсолютно все. Кимберли провела рукой по голове, справа, где был огромный, уродливый шрам, но ничего не нащупала. Кожа была гладкая, не считая волос. Шрама не было. Она чуть не закричала, но вовремя прикусила язык. Кимберли снова и снова ощупывала голову, но шрама там не было. Бетси убрала его. «Но как ты смогла?!» — задавалась она вопросом, по-прежнему смотря на своё отражение. В зеркале на неё глядела потрясённая женщина, с широко распахнутыми глазами, которая никак не могла убрать руки от головы. Из этого состояния её вывел крик Майкла о том, что приехали Николя и Джоанна. Кимберли вытащила руку из волос и быстро расчесавшись, спустилась вниз. Джоанну она увидела впервые, хотя и помнила её из воспоминаний Бетси. Выглядела Джоанна сейчас гораздо хуже: тёмные круги под глазами, потрескавшиеся губы и сам взгляд горел не то, чтобы злостью, но был явно враждебным.       — Я хочу увидеть Кристиана, — сходу заявила Джоанна.       — Конечно, — кивнула Кимберли и отвела их с Николя в столовой, где Кристиан доедал десерт. Джоанна коснулась плечами мужчины и ласково улыбнулась. Он вздрогнул и поднял на неё бессмысленный взгляд. У Джоанны сжалось сердце.       — Кристиан, ты меня узнаёшь? — робко спросила она и присела на корточки напротив него. Он ничего не ответил, лишь посмотрел на Кимберли и снова вернулся к своему десерту — бельгийской вафле с крем-брюле.       — Ему уже лучше, — заметила Кимберли, наблюдавшая сзади.       — Лучше?! Это, по-твоему лучше?! — закричала Джоанна, поворачиваясь к ней. — Он меня даже не узнает!       — Не всё и сразу, — спокойно ответила Кимберли. — Реабилитация может занять много времени и потом…       — Она бы ему не понадобилась, если бы ты не искалечила его! — Джоанна чуть было не кинулась на Кимберли с кулаками.       — Не смей её обвинять! — кинулся на защиту Майкл. — Ты прекрасно знаешь, что это Бетси провела лоботомию Кристиану. Джоанна смотрела на то, как Майкл обнимает за талию Кимберли и неожиданно для себя самой разрыдалась в голос. После того, как она вышла из комы, её постоянно мучили перепады настроения и истерики. Джоанна могла завестись с пол оборота по любому пустячному поводу. Пока она рыдала, Николя обнимал её за плечи, а Кимберли метнулась к шкафчику за успокоительным. Высыпав на ладонь таблетку, она налила стакан воды и протянула Джоанне. Та, всё ещё всхлипывая, выпила таблетку. Через несколько минут истерика с трудом, но прекратилась. Всё это время Кристиан флегматично жевал вафлю, не обращая ни на кого внимание. Зато Майкл смотрел и недоумевал, почему Джоанна так истерит? Когда они познакомились, она не была такой. Да, переживала за своего друга, но такой фееричной истерики, он не помнил.       — Простите, — еле выдавила из себя Джоанна, когда Николя помог ей сесть на диван. — Я в последнее время сама не своя после всего произошедшего.       — Мы понимаем, — кивнула Кимберли. — А по поводу Кристиана: мы посовещались и решили отвезти его в Лос-Анджелес, в «Синай Седарс», а там видно будет. Возможно придётся пристроить его в хорошую частную клинику.       — В психушку? — ахнула Джоанна.       — Да, — не стала врать Кимберли.       — О, боже… — Джоанна закрыла лицо руками.       — Он один не выживет, поэтому…       — Его нужно отправить в Париж, у него там родители, — заметила Джоанна.       — Э-э-э, но сначала лучше его обследовать, по крайней мере перед полётом, — высказала мнение Кимберли. Она совсем забыла про мадам и месье Рокье, а ведь это может стать серьёзной проблемой. С одной стороны, вроде бы проще спихнуть его во Францию, а с другой, если начнут копать, почему Кристиан в таком состоянии? «Успокойся, Кимберли, и соберись», — мысленно успокаивала она саму себя. «Всё решаемо. Если уж смогли избавиться от Бетси, то и остальное по плечу». Она прижалась к Майклу. Он машинально её обнял, чувствуя, как застучало её сердце.       — Всё будет хорошо, — шепнул он ей на ушко.