О женщинах Марвел замолвите слово

Стеклянные шарики, лето, картонная коробка

День независимости

Хозяйка, у которой снимала квартиру Бетти, обожала стекло, хрусталь и имитирующие их блестяшки. Росс они не очень нравились, кроме тех, что пропускали и расщепляли свет, пуская разноцветных зайчиков на выкрашенных то ли бледно-желтой, то ли бежевой краской стенах. И сейчас они первыми сообщили, что что-то началось. Уснув за расчетами, ученая не замечает дрожи. Перезвякивание висюлек то на люстре, то на межкомнатных шторках она тоже не слышит. Но перезвон стеклянных шаров, батареей выставленных на полке, которые через один начали, как лемминги, скидываться в пропасть, разбиваясь на цветные осколки, уже не утаился и пробрался в сон. Может потому, что по условиям аренды выходило так, что безопасней было сжечь кухню, чем хотя бы поцарапать один из шариков. В ужасе вскочив, Бетти не понимает что происходит. Она видит осколки и то, как мерцает на желтоватых стенах разноцветные блики. Лишь погодя она чувствует вибрацию, а затем её взгляд падает в окно. В небе разверзся портал с синеющий ад. Вместо того, чтобы хвататься за документы, деньги и самые необходимые вещи, девушка хватает оставшиеся шарики и переносит их в кресло. Пересчитывая их, она окончательно приходит в себя и бросается к ноутбуку, всё пересохраняя по сотому разу и, скидывая на почту университетского компьютера, после чего кидает все записи с наработками в сумку. Но что дальше? Вспышка далеко, но ничего не мешает угрозе расплескаться по городу. Эвакуироваться в пригород и дальше? Дороги может, не забиты такими же паникующими, то все линии службы такси уже наверняка обрываются. Остаётся лишь метро, оно же заодно и бомбоубежище. Если, конечно, толпа не скатает Бетти в блин. Можно остаться здесь и надеяться на лучшее. Всё равно сейчас всё слишком похоже на Скайлайн, и разумней запереться в ванной, прихватив из холодильника бутылку с остатками вина, ну, на случай внезапной радиации. «Новости!», - щёлкает в её мозгу. Кадры ужасали – столкновение с Мерзростью годами ранее не закалили ни Бетти, ни жителей города. И новое столкновение с неведомой тварью усугублялось ещё тем, что тварь-то и не одна. Её много, она мелкая и мобильная, да ещё и вооруженная. Но что хуже всего – опять без вмешательства отца не выйдет. А что если он уже едет, уже послал за ней кого-то? Опять этот взгляд «Видишь, как я тебе нужен? Ни ты, ни Беннер, только я что-то могу». Девушка ищет куртку с капюшоном и кроссовки – если ей придётся бежать, причём бежать по разнесённому тротуару, продираясь сквозь толпу, и если не повезёт, где-то прятаться, то последнее что ей надо это слетевшая с ноги балетка или развивающийся и цепляющийся за всё плащ, а если его застегнуть на все пуговицы, то тогда он будет сковывать движения. В большую сумку на длинном ремне к расчетам она кладёт упомянутый комплект документов и денег, оставшееся место заполняется удачно так и не съеденными сендвичами и бутылкой воды. Канонада все ближе, все раскатистей, окна дребезжа от ёмких хлопков. А что хуже – посланные люди генерала Росса, но это не точно. Но Бетти заставляет взять себя в руки, и методично ходить по квартире выключая все из розеток, перекрывает газ и воду, а потом ещё скидывает в коробки и на кровать те, что может разбиться. После она опускает все жалюзи, в надежде, чем они хоть немного сдержат разлетающиеся стёкла. Все это время она слышит панику соседей. Недолго думая, она кидает в сумку газовый баллончик, ножницы и скотч. Всю аптечку брать бессмысленно, да и класть некуда, потому она достаёт антисептик, бинты, пластырь и обезболивающие. Прежде чем закрыть квартиру и идти на лестницу (лифтом пользоваться сейчас могло быть самоубийственно) и выглядывает вниз. Люди в форме и один в костюме скользили вверх. Девушка быстро отступает назад, закрывается изнутри, не тратит время на то, чтоб чем-то подпереть дверь, спеша на балкон. Мысль о пожарной лестнице навеивала тошноту, но что поделать? Главное хорошенько отвести за спину сумку, чтоб не мешала. Бетти чувствует, как у неё трясутся ноги. Как высоко. Не так, как из вертолёта, но там как раз вид на город сверху был настолько неправдоподобен, что почти не страшно. Да и боялась она тогда другого. Но тут отцовские ищейки не могли перекрыть страх высоты, а сыплющиеся с небес монстры лишь усугубляли – они могли выстрелить в любой момент, повредить лестницу и все, полёт в пропасть. Но медлить нельзя, на страх нет времени. Она лезет вниз, пытаясь не разглядывать конечную. Теперь тряслись и руки. Она вроде и упиралась ногами, но казалось, что именно в руках весь её вес. Она сорвётся, она сейчас сорвётся, потекут блестящие мозги по грязному асфальту. А главное то – что она не очень-то и шустрая. Вот сейчас им надоест вежливо звонить в дверь, и они её выбьют, обойдут квартиру и выглянут в окно… Пройдя пару пролётов, она делает привал, переводя дух, с ужасом смотря наверх. - Может, зайдёшь, пока осадками не накрыло? - темнокожая крепкая старушка открывает окно, смотря на портал позади девушки, на портал. Два раза не стоило уговаривать. Она пролезает в окно, как раз в тот момент, когда две башки выглянули из окна квартиры Бетти. - Спасибо. Судя по всему, она прервала соседку внизу за раскладыванием пасьянса. - Вы же миссис Джеран? - Верно! Что ты там делала? - Ну… эвакуация, - указывает она на тот же портал. И пока не раздался рациональный вопрос: «А какого хрена именно так?», она спешит выступить в атаку, - А вы? Никуда не идёте? - Куда? - Спасаться, эти твари летают над всем городом, скоро они будут тут и… - И дальше. Потом прилетят военные и начнут отстреливаться в ответ, - отмахивается женщина. - Именно поэтому стоит спуститься в бомбоубежища или за город, или хоть… - Так делай этой. В этой квартире я живу почти двадцать лет, и если она рухнет – я с ней. Не хочу предполагаемые последние минуты своей жизни смотреть на перепуганные лица ньюйоркцев, когда могу вместо этого глянуть утренний повтор «Декстера». Если хочешь, налью тебе кофе и присоединяйся. Крути сейчас «Кости», Бетти бы согласилась не задумываясь. Хотя, Дженнифер Карпентер… А если серьёзно, то железобетонное спокойствие миссис Джеран и правда заставлял усомниться в правильности своих действий. И правда, куда бежать? Они разлетаются по всему городу, но конкретно в этот район ничего не ударило. Бежать в метро, которое в случае особо мощного удара закроется, став тоннельным бомбоубежищем, и неизвестно, сколько люди там пробудут, и когда начнут сами друг дружку убивать и жрать. Прятаться в настоящем бомбоубежище – то же самое, плюс Бетти не знала, где оно здесь. - Вы точно не хотите пойти? Если боитесь, что вам будет трудно передвигаться, я могу помочь. - Трудно? Милочка, да я уложу на лопатки пол этого дома! Если выживешь, заходи на чай. Заиграли вступительные титры сериала, когда девушка подошла к двери, выглядывая в глазок. Телефон она выключила, но боясь, что люди Росса выследят его и так, оставила в спальне – вряд ли сейчас будут работать всякие горячие линии, чтоб в случае чего им звонить. Они могли начать спускаться вниз в любой момент, причём как по обычной лестнице, так и по пожарной. Кинется к лифту – они услышат… Или она переоценивает свою важность для отца, а те постучатся, поймут что дома никого и спокойной уйдут? - Боишься, что серокожие чудики уже по квартирам с брошюрками шарятся? – не отворачиваясь от экрана, вопрошает хозяйка. Увы, несколько высших образований не смогли помешать Бетти представить, как инопланетяне звонят в квартиры и предлагают купить высокоинтеллектуальную бытовую технику. Хотя, она бы у них купила радио-няню при условии, что вторую они прямо сейчас незаметно подкинут в её квартиру, и она будет знать, где те уроды. Но в реальности она стояла между заумным планом с многоходовочками и тем, чтоб пойти ва-банк, бросившись к лифту, интуитивно выбрав момент. Но кто сказал, что внизу у входа никто не поджидает. Неужели она так и простоит все нашествие в чужой прихожей? Не то, чтоб она была подвержена стадному инстинкту, но иногда ей тоже хотелось побыть в обществе – побегать, попаниковать, покричать. А так усадят в машину, и будет она сидеть за столом в темном помещении со стеклянными стенами, под конец атаки приедет отец, надменно посмотрит, может, выдаст речь о том, как он разочарован или что в этом духе, и её привезут обратно. Рациональная часть её говорила, что это хорошо, что это её точно спасет, и что каждый в городе хотел бы оказаться на её месте, но нерациональная при упоминании отца автоматически запускала программу бунта, как какая-то зараза. Но с другой стороны – не будут же они кидаться на любой дзыньк? Лифт с лестницы или площадки напротив квартиры не видно, сама она многими этажами ниже, да и стоя на месте больше шансов попасться. Попрощавшись, она спешит к лифту, не галопом, но и не твёрдым решительным шагом – во-первых, правила побега ей были не знакомы, во-вторых, инопланетное вторжение, кто вообще ходить медленно?? Она не смотрела вверх, не смотрела вниз, не смотрела по сторонам, её никто не окликнул, никакого топота ног. Бетти спокойно доехала до холла. Но дадут ли ей так спокойно покинуть здание? Даром что Бетти перешла работать на кафедру, в мозгу защёлкало как у шпионки. В доме была прачечная на цокольном этаже для жильцов. Коридор, ведущий к нему, выглядел так, словно вёл в бункер. И в какой-то момент свет начал мигать, и если бы с потолка начала сыпаться пол и отделка, то, быстрее всего, девушка развернулась и кинулась в руки отцовых посланников, чтоб нахрен везли в настоящий бункер. В прачечной было три машинки с вертикальной загрузкой, сушилка, корзина, и плакаты с правилами пожарной безопасности и почему-то дорожного движения, шкаф, и кондиционер под потолком. И вот рядом с ним узкое окно. Но, не настолько узкое, чтоб Бетти не могла протиснуться. Девушка подставляет жёсткую плетёную корзину, надеясь, что крышка предательски не лопнет, мало ли. Взобравшись вверх и отворив окно, она пытается подтянуться, чтоб вылезть. Это было ещё сложнее, чем тот спуск по лестнице, чай не эльфийка всё это проделывать. Она помогала себе ногами, пыталась развести руки, упираясь ими в стенки, тем самым как бы вытолкнув себя, но ничего не вышло. Корзина упала. Девушка же осталась торчать головой и третью туловища снаружи в обрамлении собравшейся вокруг курки, плечи которой вздыбились на уровне ушей. Если её найдут в настолько нелепой позе… - С вами все в порядке? – спрашивается проходящая мимо старшеклассница. - Кажется, я застряла. Оглядевшись и поняв, что помощи ждать неоткуда, щупленькая девчушка решительно закатывает рукава и пытается помочь. И вот первый повод порадоваться, что как хорошо было выбрать закрытую и удобную одежду – рукава спасли кожу от стесания об асфальт, а штанина – колени от ссадин, полученных от ударов о стену и приземления на тот же асфальт. - Спасибо! Надо всё же заниматься йогой. - Или пользоваться дверьми. - А тебе самой помощь не нужна? Где твои родители? Город атакуют. - Да знаю. Вдали раздаётся взрыв, и за высокими зданиями видны огненные вспышки. - Я такое только в «Дне независимости» видела! – смотрит школьница во все глаза. - Где твои родители? - Далеко, к счастью. Нахожу в их командировках всё больше плюсов, - девчушка хватает Бетти за руку и тащит подальше от взрывов. Но вскоре старшая перехватывает и уже сама ведёт по направлению к метро, которое было совсем рядом. Возражений не было ни по поводу одного, ни по поводу другого. Когда уже был виден вход в него, взрывы были настолько близко, что девушки видели, как снесло к чертовой матери три этажа, даже вынесло. И потому внизу грохот от падения кучи стройматериалов и перемолотых в кашу «внутренностей» офисных помещений, смешался с криками удивления и ужаса. От дошедшей ударной волны пробегающих мимо прижало к земле, гулко отдавшись болью внутри. - Там же не было людей? Не было?! – если при встрече лицо у девочки было даже не спокойно, а даже равнодушно, но теперь исказилось чуть ли не до узнаваемости. Бетти ничего не отвечает, ей самой вдруг становится страшно. Запоздало очень страшно. Может самое врем брать девчонку и разворачивать, бежать к людям отца? Она не должна её спасать, но она может её спасти, ведь у агентов наверняка есть план, как покинуть город или они знают безопасное место. Росс отбитый, его люди наверное ему под стать, но не настолько же, чтоб забрать её и бросить подростку, которую держала Бетти мертвой хваткой. Но стоило об этом подумать, как путь буквально перерезает огонь, и совсем низко пролетают пришельцы, совсем-совсем низко. Достаточно, чтоб разглядеть их. Но видимо Халк, псы-переростки, посланные по душу Бетти, и Мерзость, всё же не ушли из памяти бесследно. Бетти видит как ещё больше перекособочило толпу, как мощный поток ринулся в пасть метро, но самое жуткое – она умудрилась выхватить взглядом то, как несколько из сотен мелькающих на поверхности голос, резко ныряет вниз, а те, что рядом напротив – поднимаются, будто под человеком ступенька вела не вниз, а вверх. А потом резкий удар в плечо самой Бетти, и она чудом остаётся на ногах, вцепившись в школьницу. Она хочет, чтоб поезд увез её подальше, хочет оказаться под прочными сводами метро, но понимает, что путь к этому может быть билетом в один конец, видит, что толпа не менее опасна огня. Бетти пытается удержать себя в руках и бежит дальше, вдоль перехода, вжавшись в стену. - Почему мы не спускаемся?! - Нас задавят! Народу станет поменьше, и тогда пойдём, хорошо? Девочка отчаянно сдерживала слёзы. - Всё будет хорошо, я и не такое видела, - гладит её по голове и прижимает к себе учёная. – Я Бетти, а ты? - Мия. Мия Ульман. Люди проносятся мимо, вопя, падая, тем самым ещё больше усилия ощущение нереальности вокруг. Поток людей мчится мимо, мимо пролетают редкие корабли – те, что не сбили Мстители, которые сосредоточились в центре. Вспышки огня чаще, но пока не ближе. Бетти прижимает к себе Мию и думает о том, что строит согласиться на предложение и уехать в Норвегию, в новую испытательную лабораторию. Хотя лучше бы с Исландию или Монголию – сколько живёт, столько ничего о них не слышит. А вот Нью-Йорк словно место пропащее. - Всё, поутихло. Бежим, скорее! Они мчатся вниз, людей уже мало, между ними есть дистанция, даже если споткнёшься – выживешь. Чего не сказать о телах на ступенях, из-за чего Бетти приходится закрывать глаза Мие. Несколько людей подбегало к упавшим, проверяя пульс и пытаясь поднять тех, кто мог это сделать. - Держись за меня, не отпускай руку. Сейчас все кинутся на те поезда, которые ведут подальше от центра, и желательно даже не проходят под ним. Потому помешательство будет не меньшим, чем на поверхности. - Вы читали «Метро 2033»? - Нет. - Если снаряд попадёт по метро, нас же там не забаррикадирует? Нет же? Бетти не совсем понимала, о чём она, но принялась переубеждать. - Нет, конечно, нас никто не закроет. «Лишь бы свод не обвалился». А ведь всего-то стоило поинтересоваться, где в её квартале находится бомбоубежище. Но судя по толпам – не одна она такая несознательная. И видимо это не предел – по примеру остальных, Бетти с Мией попросту перескакивают турникет, ни о кого не получив замечания или разряд шокера. - Апокалипсическая акция! – кричит школьница, перемахивая железные прутья. - Если выживу – запишусь на йогу, клянусь. Эскалатор был весьма длинным, стоя наверху легко можно было заработать головокружение. Но времени терять нельзя, Бетти чуть ослабевает хватку, и медленно спускается по ступеням, не полагаясь на одну скорость ленты. Когда спустились, то были уже значительно глубоко под землей, когда дошли до перрона стали ещё дальше от поверхности. Но всё равно был слышен странный звук. Не грохот, не рокот, не крик, не свист, не скрежет, даже не гудение. Что-то совсем иное, совсем новое и неясное. Людей было много. То, что было раньше в час пик, оказалось не пределом. Это было как апокалипсическое общество, выжившее глубоко в пещерах, скрываясь от огня и радиации. Они набивались в вагоны, как опаздывающие на Ковчег. И не каждой твари хватило загона. Каждый вагон был набит, что трудно вообразить, как этот Боливар тронется с места. - Нам хана. - Мы всё ещё в укрытии. А поезд ещё будет – машинисту тоже хочется, если не смотаться, так хоть не стоять на месте, особенно под центром города. Подождём. Последний вагон скрывает во тьме тоннеля, когда странный звук становится ещё громче. Не до конца понимая, что делает, Бетти снова хватает Мию и ведёт её в сторону выхода, но не поднимается, а бежит по станции, в противоположную сторону от направления поезда. - Куда? - Уходите с площадки! – кричит девушка оставшимся людям. Они отбежали далеко, когда подбитый Старком скиммер влетает внутрь, стёсывая турникет, эскалатор, чуть подрезает колонну и влетая в тоннель. Тьма озаряется огнём, и всех стоящих на платформе обдало жаром. Бетти не предполагала этого, она боялась, что удар придётся по станции, но что будет такой точечный удар? Заслонить защитным экраном из обломков военной техники на сей раз было некому. Она сама сейчас за этот экран. Кто-то попытался спрыгнуть на пути, чтоб что-то сделать, но вовремя остановили, не преумножая жертвы. Мия истерично заходится в руках Бетти Огонь пылает ярче, но вместе с тем его все сильнее заслоняет едкая дымовая завеса. И крики, крики, крики! Хочется заткнуть уши, и бежать отсюда, наверх. И все же Бетти решает, что тут безопаснее - мало ли сколько таких вот штук посбивали военные, мало ли сколько верхушек небоскребов посбивали инопланетяне? Только вот дым идёт, заволакивая все, и скоро он вытравит отсюда всех выживших, как пчёл из улья. Второй скиммер влетает сам, без искрящегося хвоста, просто чтоб пересидеть… или добраться до другого конца города более безопасным путём, габариты позволяли. До первого встречного поезда конечно, но минуту назад читаури у руля даже не знал, что внизу есть какой-то тоннели, а не просто подземный ангар, откуда ж ему было прознать про расписание маршрутов? Про подземные коммуникации он тоже в неведенье, но что мешает сделать разведку? Но пока что инопланетянин просто оглядывался. А пушки и в космосе пушки. Это как оказаться в одном вагоне со смертником, и поезд всё никак не остановится, чтоб успеть сойти. Бетти смотрит на летательный аппарат и понимает, что если он откроет пальбу, никто отсюда точно уже не уйдёт, разве что действительно прыгать на пути и пытаться скрыться в тоннеле. Бетти тихо пятится назад, поближе к тьме, противоположной дрожащему оранжевому мареву. Но вряд ли две маленькие точки привлекли бы внимание – траншею наполнял дым и выбегающие люди, которые пытались подняться наверх, выбрав вероятный расстрел, чем неминуемо задохнуться. Но кто-то решает бежать дальше по тоннелю, то узенькой тропке во тьму, надеясь, вместо света в конце тоннеля, идущим от встречного поезда, увидеть огни безопасной станции. Слышен грюк, а потом как поезд двигает с места. Отсоединив горящий балласт, весь состав мчится отсюда подальше да нахрен. Чудила на скиммере с интересом смотрит за двуногими муравьями, держа руку на кнопке. Бетти же думает, что должны быть на отрезке пути служебные помещения… Но много ли из них не запертых на замки и щеколды? Не настигнет ли их дым раньше, чем они дойдут до следующей станции? Тут пекло и демон его породивший, наверху наверняка такое же пекло и множество этих чертей, а тоннель – неизвестность. А учёных в эти неизвестность так и тянет. Если эта гадина полетит туда же, то у неё должно хватить мозгов для понимания, что если откроет огонь, то будет обвал, и завалит и её в том числе. Если она вырвется вперёд, терроризировать следующий пункт, то возможно Бетти просто повернёт назад. Или будет просто зажата меж двух огней, буквально. - Давайте поднимемся наверх, - шепчет Мия. – Найдём куда спрятаться. «И там больше возможностей для отступления», - соглашается Бетти. Но грохот снаружи, такой, что слышен здесь, мигом душит эти мысль. Надо перегнать пожар. Бетти подводит девушку к самому краю, они стоят под аркой, дальше только вниз. Прыгать высоко, но тут ещё тянулась вереница людей, и девушка помогли спуститься. Пока впереди были лишь огоньки под потолком, а не морда встречного поезда, все бежали по путям, освещая путь телефонами или следуя за теми, кто этот путь освещая, храня заряд. Старались не оглядываться, чтоб не кричать, чтоб ещё больше не привлечь внимание. Один выстрел – и им всем конец. Мерзость крушила и рушила, но она была одна, она могла что-то швырнуть, но это не сравнить с воистину индустриальным чудовищем. Вырастя в семье военного, Бетти не любила милитаризм, так ещё до полного счастья, ей пришлось столкнуться с армией иных миров. Наконец она оборачивается, но видит только дым, освещённый светом станции и пламени. Не так далеко они и ушли. Скоро бег сменился на быстрый шаг, потом – на ходьбу, когда поняли, что монстр не летит, дым и огонь ещё держатся на расстоянии, а станции и не видно вовсе. А главное никаких криков. Силы начали покидать, адреналин угасать. - Пить не хочешь? - А у вас есть? – голос Мии уже почти не дрожал, чего нельзя было сказать о руках и ногах самой Бетти. Руки, которые не так давно держали железным хватом девочку, сейчас слабо сжимала передаваемую бутылку, а ноги заплетались. И попавшийся под ступню предмет не помогает делу. Подсветив заранее вытащенным фонариком, она видит, что это туфля на высоком сломанном каблуке. В стороне другая. И по мере пути такая обувь встречалась не раз, причём с не сломанными шпильками, некоторые женщины просто несли каблуки в руках – пассажиркам пришлось делать выбор, изодрать в кровь голые ноги или отстать от процессии и умереть. Коллега с кафедры один раз невесело пошутила «Сначала мы приносим жертвы красоте, а потом в жертву приносит она нас». - Эй, у меня есть скотч, можешь им перемотать ногу, лучше, чем ничего, - обращается она к идущей рядом женщине. Видя, как та неуверенно смотрит то на неё, то на идущую толпу, Бетти уверяет, что они нагонят. Широкая клейкая лента разматывалась на ходу, почти на ходу же и обматывалась вокруг уже кровоточащих ступней в несколько слоёв. Мия ловко юркнула и отрезала ленту. Вряд ли хватит надолго, но и правда лучше, чем ничего. - Я могу…, - девочка неловко указывает на женщин впереди. - Да, это новый моток, хватит на ещё на нескольких, на что его ещё тратить? Это был самый странный походной госпиталь, что только мог быть, но современные проблемы требовали современных решений, и если скотч не помогает, то значит, что ты просто используешь мало скотча. - Мы прям как в «Грабоидах», - шепчет Мия. - Давай мы не будем говорить о плотоядных подземных червях, пока не поднимемся на бетонную поверхность? – кладёт руку ей на спину Бетти, подгоняя. Слишком тихо, слишком размерено. Даже с учетом того, что разбитыми пальцами ног и порезанными ступнями не ограничилось – страх, что гнал спасшихся из горящего вагона, сдался боли. Задействовав все источники света, все обезболивающие, пластыри и даже тот же скотч, пассажиры, сделав привал, развернули целый лазарет, боясь быть в любую секунды настигнутыми инопланетянами с одной стороны, с другой – быть задавлены поездом. - Слышите? - Нет, ничего не слышу, - отмахивается Бетти, а у самой земля из-под ног уходит, и размытые голубые огоньки дисплеев и фонариков будто гаснут. Это не было похоже на привычные выстрелы, даже на взрывы, но сомнений не оставляли – оставшиеся на станции остались на станции уже навсегда. – Надо уходить. Они прошли две служебной двери, все заперты, но особо сильно надежд на них не возлагали – манила станция впереди и успокаивала тишина за спиной. Но теперь Бетти понимала, что идти с ранеными куда дольше, чем лететь. Впереди был свет. У многих идущих в первых миг сердца пропустили пару ударов. Поезд! Но нет, всего лишь фонари, но не станции, а межтоннельной сбойки. Она должна была вести к эвакуационным тоннелям. Но путь к спасению загорожен решёткой, а между прутьями даже ребёнку не пролезть. - А если навалиться? - А если прострелить замок? - Плевком? - Этим, - одна из пассажирок достаёт из сумочки пистолет. И Бетти порадовалась, что для получения разрешения на оружие проверяют на вменяемость, и потому имеющая пистолет женщина была достаточно умна, чтоб ещё там, на станции, не додуматься палить по пришельцам. Они все отошли подальше. Когда одна пуля срезает цель, а вторая раскурочивает тяжелённый замок, в конце тоннеля уже слышен знакомый, ни на что не похожий звук. Пришельцы тоже должны понимать, что фигачить из бортовых орудий в тоннеле опасно для них же, но вот использовать свой инопланетный вариант огнестрела вполне для них безопасно. - Быстро внутрь! Не останавливайтесь, нам надо уйти как можно дальше! Тут было несколько дверей, одна вела в туалет, вторая была заперта, но пули в магазине ещё оставались. - Помогите! – кричит Мия, привлекая Бетти. Школьница пыталась закрыть ворота и обмотать цепью заново. - Их это не остановит. - Зато меньше может внимания привлечет. - Умница. Путь свободен, Бетти с Мией были последними, кто должен будет пройти в узкий коридор. Бетти сжимает плечи Мия, выставляя её вперёд себя, и опасливо оглядываясь вбок. Хорошо ещё, что дверь не напротив ворот, в параллельно хода поезда, иначе нервишкам было бы ещё хуже. Ученая проскакивает внутрь за секунду, как тоннель осветился голубоватыми лучами бортовых огней скиммеров. Они петляли по техническим коридорам, не обращая внимания на указатели, пока не наткнулись на рабочих. - Что, черт возьми, происходит снаружи? - Лучше спросите, что происходит прямо сейчас под землей и почему мы здесь! В любом случае, безопаснее был оставаться здесь. Тут было где перевести дух и промыть раны. - Ужасный сигнал, - жалуется Мия, пытаясь выйти в интернет. Сигнал… Бетти достаёт ноутбук, с удивлением обнаружив, что он не пострадал. - Мне надо его подключить. - Зачем? Сейчас страница прогрузится. - Страница чего? - Ну… фейсбука, там уже наверняка каждую минуту о каждом происшествии постят, быстрее чем в новостных каналах. - Эх, молодеешь. Идём, покажу как надо. Помещение было чем-то вроде рубки, весьма близко к гиблой поверхности. Горели лампочки приборов, немного шипели коммутаторы, общий свет был выключен, горела только настольная лампа, бросающая от предметов коричневые, расфокусированные тени. Радиоприёмника тут не было, лишь рация и выход в сеть. Взяв код от вай-фая, Пегги зашла в подсобку и сначала настраивает обычное радио на ноутбуке, прыгая по эфирам разных станций. Всё одно и то же – всё плохо, твари медленно, но уверено расползаются по городу. Про ввод войск ни слова, про самолёты в воздухе ни слова. Зато много речей было о Железном Человеке, каком-то парне с волосами, как у металлистов и в чешуе, парня в трико, что косплеил Капитана Америку, какой-то женщине, судя по всему, отжавшей пушку энелошников, кажется лучнике и об огромном зелёном монстре, похожим на того, что разносил город пару лет назад в компании какого-то гигантского и уродливого лысого ящера. - Нас что, спасает кучка фиков? Нам хана, - сползает под стол Мия, но Бетти её почти не слышит. Там Брюс, там Брюс! Надо же, почти три года о нём ни весточке, и вот он совсем рядом, во время грёбанного вторжения. Почему он появляется тогда, когда она почти о нём забывает? И как, чёрт его дери, он оказался там, в гуще битвы? Росс. Это Росс подстроил. Но как-то через одно место план работает, о Железном Человеке известно давно, и он многое сделал в местах локальных волнушек, но тут явно его маловато. Судя по всему, причина в том, что легиону не счесть числа, поскольку портал постоянно восполняет сгинувших бойцов. Если бы его могли закрыть… Бетти снова меняет частоту, используя установленную программу для расшифровки. - Что вы делаете? - Если все эти фрики, как ты сказала, работает вместе, то они должны связываться между собой. Телепатический чат будет перебором для этого дня, а вот обычные ларингофоны, скажем, уже звучит адекватно. Какими каналами бы они не пользовались, это всё равно радиоволна. - И вы сможете к ним подключиться? Как? - Я учёная, работаю с гамма-излучениями – разновидности электромагнитных излучений. И во время учёбы других разновидностей я тоже немного коснулась, в том числе и в прикладном факторе. Зря, очень зря она это сделала. Хорошая новость: та гоп-воительница додумалась закрыть чёртов портал, плохая новость – военные не появлялись неспроста. И этих ребят, видимо, не Росс послал, потому что приказ ударить по городу ядером мог приказать только он. - Бомба?! Хорошо, что они тут вдвоём, а то снова запаниковавшая, теперь уже по настоящему, толпа могла сделать ужасную ситуацию ещё хуже. Если их сейчас сотрёт в огненную пыль, то пусть они все будут в неведенье. Поезда дальше города не едут, а бомба, быстрее всего, уничтожит всё до основания, и спишут на инопланетян. Удобно-то как. Мия начала плакать, зажав лицо рукой. - Успокойся. Вставай, вставай. Может и верно, что удрать им не удастся, а может, и нет, но не пытаться – худшее, что Бетти может сделать перед кончиной. Наказав Мие молчать в тряпочку, Бетти находит быструю причину, зачем им всем покидать вполне себе тихое и безопасное место – раненые. То, что они ещё живы и почему-то не орут – прекрасно, да и тут были только те, кто не получил особо смертельную долю повреждения. - Согласна, надо их доставить в больничку, у меня косяки кончились, - кивает девчонка в толстовке, печально застёгивая молнию рюкзака. Поймав ошарашенные взгляды, она поясняет, - А ты думаете, ребята у которых расплавленная одежда в кожу впилась, будут вести себя тихо из вежливости к общественному месту? - Когда ты им дунуть-то дала?! – обалдел кто-то из пассажиров. - Она лечила марихуаной ожоги?? – на миг перестаёт рыдать Мия. - Других вариантов никто не предлагал. - Не важно! Есть способ уйти отсюда? - Мы, как бы, в метро. Сложнее всего было уговорить уйти работников метрополитена, считавших это место самым надёжным. - А если эти твари ломанутся сюда? Всех оставшихся на платформе они перестреляли. - Да, но и по вашим словам, врезались в поезд. - И сами же погибли! То, на чём они летали, подбили. Это была авария. - Стойте, - оживляется та девушка, у которой при себе было оружие, - Они же разлетелись по метро. Вдруг поезд, на который мы заскочим, в них врежется? Может, лучше ещё посидеть здесь7 - Сколько? - Военные же что-то сделают! - Когда? Да и расчистив поверхность, не расчистят это подземелье. Тут безопаснее. - А если нет? Если этим тварям надоест летать, и они чем-нибудь долбанут по городу, по нам? – плевать, видимо, без паники никого тут не спасти. Так что пугать либо своими либо чужими, но придётся. А это заставило их призадуматься. - Это как лабиринт бомбоубежища! - А если они ударят чем-то на подобии нашего ядера? Остаться в метро и питаться бетоном мы не сможем, коммуникации водоснабжения накроются медным тазом, так что выбраться наружу после затишья нам придётся. Потому лучше это сделать сейчас – на поезде. Иначе нам придётся потом это делать пешком, в полной тьме, надеясь на ориентацию по сорванному макету развязки, а самое главное – на выходе нас будет ждать радиация. Поверьте, излучение это не весело. Все оказались тут потому, что собирались драть отсюда подальше, предлагаю не отклоняться от плана. Оставшиеся могут погибнуть. - При условии, что по нам ударят ядером. До этого они прекрасно летали. - Не они. - Что? - По нам ударят наши. Они не могут сдержать этих тварей. - Да ты откуда можешь знать? - Военных в городе нет, о них по радио ни слова. Что, думаете, чуть ли не вторую столицу страны, спокойной дадут на растерзание вот уже какой час подряд? Возможно, уже сейчас счет идёт на минуты. И она была права. Они спустились в змеящиеся коридоры внутренних переходов и сбоек, дойдя до станции, когда Наташа начала закрывать портал, а Старк ухватил летящую ракету. - А поезда вообще ещё ездят? - Да. Они, наконец, садятся и уезжают, ожидая каждую секунду грохота, вспышки и замедления каждой секунду в момент осознания неотвратимости. Когда поезд выехал на поверхность, Бетти рискуя, всматривается в окно, не понимая, где они находятся – портала было не видно. Выйдя, наконец, почти за чертой города, они узнают, что портал закрыт, и остатки тварей будто самоликвидировались. Пока раненным оказывали помощь, Бетти, отказавшись, сидела на ступенях госпиталя, рядом примостилась Мия. - Будешь? - протягивает Бетти девочке один из бутербродов. - Спасибо. Хорошо, что мы не погибли – я не успела даже связаться с родителями. Женщина сжала школьнице плечо. - Мы выбрались. - Спасибо, без вас могло прийтись худо. - Почему? Город же не взорвали. - Мне, мне пришлось бы худо – меня бы могли затоптать в метро, расплющить в забитом вагоне, поджарить в том, последнем. Может, если бы не подгоняли вы, то мы б там и продолжали идти по тоннелю, пока нас не догнали те уроды. Потом, конечно, вы перепаниковали… Не верится, что по нам хотели в итоге ударить свои же. - Жаль, что я уже не удивляюсь. Девочка вдруг снимает с шеи цепочку с медальоном в виде совы и надевает на учёную. - Я носила на удачу, теперь хочу её вам вернуть.

Послезавтра

Когда Бетти вернулась в квартиру, то обнаружила выломанную дверь. В остальном погрома не наблюдалась, кроме как от трясучки – все мелкое и лёгкое, что она не успела кинуть на кровать и в кресло, теперь осколками валялось на полу. Но кроме этого нападение никак не отразилось – этот район не задело пожаром, а дом снарядом. Включив оставленный телефон, учёная обнаруживает пропущенные с неизвестного номера. Свой она не меняла многие годы. Ей мог звонить Беннер. Она набирает, но трубу берёт какой-то мужчина. - Я давал телефон странному парню. Он буквально свалился мне на голову с голой задницей, попросил позвонить, наверное, вам, и умотал на моём мопеде. Бетти со вздохом кидает телефон на кровать. За столько лет ни весточки, и вот он в городе. Был. Что он вообще там делал, точнее, как туда попал, и насколько теперь себя контролирует? За всё то время, что она вела переговоры с исландским институтом, Беннер не пытался связаться. Хотя, возможно, ему было далеко не до неё, после утечки в сеть записи, что она сделала. Она даже не помнила, как тогда машинально нажала на запись. Жаль, конечно, что зацепило тех, кто пытался этот город спасти, а не стереть с лица земли. Но, хочется верить, что Россу и тем, кто додумался до ядера устроили хоть какой-то разнос. Саму отправительницу взрывного «трека» пока что не нашли. Понимая, что если надо, её местонахождение установят, она не стала скрывать куда переезжает. - В Исландию? Там же холодно, да? И это на конце света, - удивленно говорит Мия. - Зато тихо, тише только в Монголии. - Где это? - Именно! - Дадите почтовый адрес? - Конечно. Миссис Джеран восприняла новость, как и полагается соседке – безразлично. Хотя, будь Бетти не соседкой через несколько этажей, а прямо с площадки, то можно было заволноваться, мало ли кто рядом подселится вместо тихуши учёной. К концу лета всё было готово: место в институте подготовлено, билеты куплены, багаж собран. Вещи со старой работы, запихнутые в одну картонную коробку, прорвали его, что пришлось подклеивать скотчем. На что, глянув, Бетти решила их не раскладывать по чемоданам, а замотав скотчем уже основательно, и дно и горку, так и транспортировать. Август на острове встретил её приличными пятнадцатью градусами по Цельсию выше нуля, комплекс общежитий напоминал больше загородные домики. А наличие рядом тёплых источников делало похожим это место на курорт, правда не всегда хватало времени на них, и на то, чтоб выбраться к поселению с почтовым отделением. Еда казалась тут Бетти безвкусной, и казалось слишком тихо, не поземному, даже аж спать мешало. Здесь она получала эмейлы от подруг, бывших коллег и по несколько писем за месяц от Мии, которая видела в бумажной переписке некую романтику. Вести о том, что происходило в мире, тоже доходили, не столько с опозданием, сколько со встречным равнодушием местных учёных и Бетти в частности. Странностей в мире становилось все больше и больше, чаще и чаще, от чего живущие поблизости горной местности чувствовали себя выжившими в бункере, которые наблюдают, как мир вокруг полыхает. Беннер видимо вышел из подполья, и пока там был – изменился почти до неузнаваемости. Видимо то, что он изменяет своё тело, как бы меняя ипостась, этим себя и разрушал, ускоряя старение. Бетти его даже не узнала сначала, словно прошло не около пяти лет, а пятнадцати. Он постоянно мелькал во всех этих нелюдских заварушках, известно стало, что Халк – не вечная его ипостась, он входит в неё, как в костюм. Он смог это контролировать. И не сказал ни слова. Бетти не чувствовала к нему уже ни любви, ни тоски, ни привязанности, но было какое-то ощущение предательства от того, что найдя команду получше, старый друг решил о предыдущей и вовсе не вспоминать. Лишь во время опасности чисто из гражданского долга собирался предупредить. Но постепенно и это перестало её волновать, а когда половина населения Земли исчезла, Бетти больше волновала судьба Мии. Она даже не вспомнила об отце, если бы он сам с ней не связался, сухо поинтересовавшись, существует ли ещё Элизабет Росс. Если этот звонок был вполне ожидаем, то вот услышать голос Беннера было странно. Поначалу было долгое молчание, что Бетти, не обратившая внимания что, номер не местный, решила, что кто-то ошибся номером и боялся что-либо спросить, боялся задать вопрос, чтоб услышать ответ. - Бетти? - это был чистый английский, без примеси специфического какого-либо европейского акцента. - Да. Кто это? - Это я, Брюс, - в голосе было не просто удивление, а какая-то обида. Хотя, скорее разочарование. Но что в такое время, когда люди вокруг тебя обращаются в прах, сожалеть о том, что тебя не вспомнили те, кого ты избегал около десяти лет? - О Господи! Я… забыла уже твой голос, и… «Да и тебя уже самого, впрочем». -… я рада, что ты жив. Отец сказал, что что-то произошло, что-то внеземное, опять. - Да. Мы проиграли, прости. «Значит, это был последний рубеж, и надежды нет». Снова тишина. - Вы не виноваты, - Бетти смотрит на монитор компьютера. Мия всё ещё пишет ей письма, но соцсетями уже было абсурдно не пользоваться. Девушка давно не онлайн, давно не отвечает. Бетти и не хотелось сейчас разговаривать, и при этом хотелось отвлечься от мыслей. За эти годы её небольшая научная база стала ей семьёй, но и Мия, перепуганная девчонка, случайно оказавшаяся в подворотне, стала близка. - Мы допустили много ошибок, причём ещё давно, очень давно… Наверное, началось с меня. Меня… меня до недавнего времени здесь не было. Я думал сделать лучше, не поверишь, где я был. «Мне не интересно», - устало думает женщина, обновляя страницу как ненормальная. Когда же будет сводка тех, кто исчез и остался? Она вдруг понимает, что не слушает слова Беннера, потому решает даже не дожидаться когда его то ли рассказ, то ли покаяние дойдёт к моменту, где будет тактичнее его оборвать: - У вас есть какой-то доступ к информации о пропавших и выживших? Это снова сбивает собеседника, но он берёт себя в руки быстрее, чем в прошлый раз. - Он ещё не полон, но по некоторым показателям мы можем узнать, кто конкретно не попал в ту, другую половину… Так я узнал, что ты жива. - Можешь найти мне кое-кого? - Да, конечно, конечно. Дай мне имя, время и может какие-то данные. - Эмейл подойдёт? И город, где она в последний раз была. - Да. Почта связана с номером телефона, так мы сможем отследить, когда и где в последний раз по нему говорили, а там подключимся к наружке… Мия была жива. Она звонила буквально час назад, Наташа на автопилоте подключилась к камерам в том районе. Программа опознала девушку как Мию Ульман. - Какая-то твоя родственница? - Нет, мы с ней познакомились при Битве за Нью-Йорк. - Я тогда пытался связаться с тобой. - Да, я поняла. - Прости, что больше не делал попыток. Тоже думал, что так лучше. - Что-то изменилось? - Это привело меня не туда, я отталкивал многих, и сделал хуже. Возможно, с меня и начался раскол, который нас ослабил. Я должен был хотя бы попрощаться с тобой. - Я тебя не виню. Поначалу я снова на что-то надеялась, а потом двинулась дальше. Оказалось легче, чем я предполагала. - Значит, мы не встретимся? - Не думаю, что сейчас ходят какие-либо рейсы. - У меня свой. Другой возможности может и не быть – что будет завтра теперь уж точно неизвестно. - Может быть хуже? - Танос подготовил почву, уже сейчас вспыхивают локальные войны, мародёрства… - Потому мне лучше остаться здесь. Мы как раз успели запастись припасами, если что рядом озеро, мы в изоляции. - Ваша база уцелела? - Да. Но у некоторых часть семьи…, - ей ещё долго будет сложно найти подходящее слово. Распылить – слишком по бытовому, слишком обыденно для катастрофы. Даже слово катастрофа – слишком незначительное определение. Она не плакала, когда видела репортажи или лихорадочные попытки коллег связаться с родными и близкими, но вот, видимо, пришло время. - Мне очень жаль. - Половина уезжает, - пытается Бетти выровнять голос, - Так что, припасов хватит ещё надолго. - Могу ещё чем-то помочь? - Как ты узнал мой номер? - Для нас это проще простого. - Брюс, я понимаю, что у вас сейчас много проблем, и если вспомнить что было в шестнадцатом, то на вас всех собак повесят, но… - Да я же не из вежливости спросил о помощи. - Найди Мию. Она могла пережить апокалипсис, но не его последствия. Если она захочет, помоги ей добраться до меня, тут правда безопасно. Или доставь её куда, куда она попросит, прошу. - Надеюсь, рядом есть подходящая площадка для высадки. Утро было морозным и белым. На небольшое пусто поле неподалёку от базы квинджет высадился спустя три дня. Спустя восемь лет Бетти увидела Мию Ульман вживую. На лбу у неё красовался большой синяк и пластырь на скуле. - Бетти! – сбегает она по трапу. - Как ты? - Вы снова меня спасли, послав подмогу. С борта спустились Беннер и Вдова, покинувшая место пилота. Дел у них невпроворот, но найти одну-единственную девчонку в конкретном городе Наташа могла. Ей нужна была хоть какая-то победа, хоть одна защищённая душа. Романова тоже с безразличием смотрит за мимолётной повисшей неловкостью между дочерью Росса и Баннером. У неё уже тоже всё переболело. - Милое местечко, как раз чтоб пережить конец света, - стягивает Вдова одну перчатку, - Мы привезли вам ещё припасы – как можно дольше вам лучше к людям не спускаться. - Есть шанс, что всё утихомирится? И может, пройдём внутрь? - Сначала надо выгрузить запасы, в любой момент нам может понадобиться улетать, потому что ничего не утихомирится. Всё только начинается. Оставшиеся учёные быстро выгрузили контейнеры с едой и топливом, оттащив на склад. После все собрались в зоне отдыха. В небольшом углублении в полу стояла горящая буржуйка, рядом - большой, уже потёртый зеленоватый диван, на котором спала огромная псина. Одна из учёных – Гисхильдадоттир, ставит чайник и скидывает унты: - Мы здесь ходим босиком. Мия ставит картонную коробку на столик, отражающий ту своей лакированной поверхностью. Потом девушка скидывает лямку спортивной сумки, рюкзак и обувь, моментально выпрямившись, избавившись от груза. - Смотрю, там тебе не сладко пришлось, - тем временем Бетти достаёт аптечку. - Не надо, мне на борту всё обработал мистер Беннер. Не каждый день Мстители персонально прилетают спасать тебя! Студенческий кампус был возле пригорода, отличное тихое место, в какой-то мере такой же оторванный уголок, что и база Бетти. Прямо во время пары половину аудитории обратилась в пыль, как в «Войне Миров», только без лазерных выстрелов. Просто вся аудитория стала напоминать гигантский кошачий туалет. - Я смутно вообще помню, что потом было, честно. Только разве что надежду, что показалось и при этом ожидание, когда же настанет и моя очередь? Видимо, от осознания того, что это всё не какая-то там галлюцинация, а главное – что я и остальные уцелевшие всё ещё живы, привело нас в какое-то подобие сознания. Дальше кто куда: одни бросились искать родителей и прочих родных, без разницы, зная что они живы, зная что нет или вообще ничего не зная, просто сели и уехали, до сих пор я знаю лишь про одну девушку, что она ещё жива, и как-то почти добралась до Ла-Хлои. А вот другие решили окопаться, или от того что идти уже не к кому, или ожидая, что за ними придут. Но были такие как я, думая, что вот сейчас вообще не рыпаться. Я смотрела очень много ужастиков про такое: самое страшное в Апокалипсисе – выжить после. Не только мы были поначалу чумные, потому особо во времени не потеряли и когда заявились в город, там ещё что-то было. Жесть, как быстро мародёрить начинают! Мы остались с девчонками в общаге, парни в своём крыле. Поначалу было нормально, мы ждали, когда правительство что-то предпримет. Но эти вот чувачки, которые в каждом фильме – насиловать и есть человечину, заявились раньше. А потом к ним из мужской общаги подтянулись… Не все, конечно, но и не все из «неприсоеденившихся» нам принялись помогать, заняли нейтралитет. Не могу сказать, что наша оппозиция прям аж сплоховала, но вы, капец, как вовремя! - А куда дели остальных? - Кого отвезли в более безопасное место, кого к родственникам. Такси мы ещё не подрабатывали, - кривит край губы Наташа. - Постой, а твои родители, они… - В домике посреди леса, у них вроде отпуска. Там тоже – еда, горючее и оружие, а главное без этой фигни, когда окно в лесном домишке на всю стену. Вряд ли всякие отморозки пойдут в заснеженную чащу в надежде поживиться в случайных коттеджах, пока в городах всего завались. Я убедила их не рыпаться в мою сторону, сама к ним не отправилась, чтоб не быть лишним ртом и… - И? - Кому конец света, кому шанс начать оттуда, откуда не думала. Простите, если прозвучало по-свински… - Как по мне нормально – если устроишься сейчас, не сожрав других, не важно в каком смысле – то молодец, - снова говорит Романова. Вскоре они улетают, не оставшись на ночёвку. - Больше не свидимся? - Вряд ли я покину остров теперь. - Верно. Надо было позвонить раньше, да? - Неужели ты жалеешь о прожитых годах? - Не о всех моментах, но порой думаю, что было бы, не убегай я постоянно. О том, что было бы, если ли бы не Халк мне думать уже надоело. - Значит, и это надоест. Ты остался, у тебя есть шанс, - обнимает она его. – Наведывайся, но не чтоб спрятаться. Она возвращается в тепло базы. Мия уже во всю возилась с собакой. - Прости, отдельных домиков больше нет. Есть пустующие, но в них могут вернуться. Можешь жить здесь, в комнате отдыха, но мы её используем и как гостевой домик. Но может и со мной – там две комнаты, гостиная маленькая, но диван удобный. - Можно я пока с вами? Мне страшно… - Конечно, идём, пока ещё на ногах стоишь. Мия берёт свою поклажу, а Бетти понимает со столика коробку и видит, что внизу та подкреплена белой клейкой лентой. Ну что ж, наверное, можно считать это приметой. Научные работы были приостановлены. Не только из-за финансирования. Обычно учёные ищут почву под ногами в лице науки, чтоб оклематься. Но ситуация была настолько чудовищной, что они могли лишь падать и падать, в надежде, что они расшибутся и всё кончится. В этом своеобразном отпуске, Бетти решает познакомить Мию с местностью. Решив не тратить бензин и не изнашивать технику, девушки отправились пешком, правда учёная не рассчитала, что это она за восемь лет привыкла и к длительным переправам и к холоду. Но всё же они вернулись к базе, позже чем предполагали, но не ночью, и успели осмотреть берег при свете дня. - Всё такое чёрно-белое, не думала, что есть такие места. - А я сама раньше и не думала, что мне другие цвета и не понадобятся. Они сидели на берегу, поочерёдно прикладываясь к термосу. Бетти видит, как слёзы текут по щекам девушки. Одна, на чужбине, все планы рухнули, часть подруг и родичей исчезли навсегда, что будет дальше – неизвестно, и неизвестно будет ли вообще. А мир тем временем сжался в ожидании второго, контрольного щелчка. - Ты справишься. - Знаю, просто… Вижу это всё черное и белое, и знаете, вспомнила фильм, нам в школе показывали. Он был даже скорее чёрно-серый, как Нью-Йорк строили, как возводились здания, как заполняли улицы машины, высоченные старомодные автобуса. Мост… Вот я думала, что лет так через сто, может меньше, будет похожая короткометражка про наше время: как отстраивался город после Читаури, Эльфов, корабли падающие, и остальное… А не снимут, некому. - Нас половина. Извини, но планета перенаселена, урон в плане численности популяции невелик, Земле даже лучше. А документалку снимут. После второй мировой снимали. По сравнению с тем, как умирали люди тогда, даже сейчас не так страшно. - Но мы уже не увидим. - Да, но у нас есть и так, на что посмотреть. - А сюда никто не придёт? – запоздало начала оглядываться кругом Мия. Мародёры и отморозки ей навсегда в память въелись, она и базу покидать не хотела, но и Бетти отказать не могла. - Будет большое прискорбное совпадение. - Тут хорошо, народу мало. Но всё равно, местность открытая, а мы на своих двоих. Помню, какие бои были за бензин – кто с колёсами, тот больше утащит…и скорее догонит. Нас так гнали, страшно думать, что с нами сделали б, если бне узкий-узкий проход между домами. Не то, что тачке, не каждый человек пройдёт. Все собранное мы бросили, по одной в закоулок – боком. Последней шла Миранда, её-то почти и выдернули из щели, спас баллончик. А Романофф дала мне шокер, - достаёт она подарочек. - Если тебе страшно, почему не сказала? - Вы меня столько раз выручали, не сидеть же вам ещё сиднем со мной взаперти? - И именно потому, что я тебя выручала, ты не обязана делать то, что не хочешь, и тем более то, что считаешь опасным – смыл тогда от предшествующего спасения, в чем тогда его ценность? - Не то, чтоб не хочу, но лучше бы вернуться. Мы же можем держать оборону на базе? У нас есть ружья? - Не думаю, что тут вцепятся друг другу в глотки, думается мне, при местных условиях выгоднее объединиться, чем ещё больше всех искоренить. Но ружья у нас есть. Могу научить пользоваться, если не умеешь. Мия странно гогочет, даже не нервно, просто весело гоготнула с одной ей понятной шутки. - Ты чего? - Знаете фильм «Леон»? Как умудренный странным опытом мужик берёт под крыло девушку. Только вместо стрёмного киллера – привлекательная учёная. А мне все говорят, что я в подростковом возрасте чем-то на тринадцатилетнюю Портман похожа. И вы ещё меня буду стрелять учить. - Только вот я не стала бы поощрят связи с несовершеннолетними, да ещё сильно от меня зависящими. Идём, Матильда ты моя, расскажу, чем плох этот фильм и почему меня не надо к такому примазывать, - положив руку на плечо, Бетти разворачивает девушку в сторону вожделенной базы. Бетти учёная, она обязана быть рациональной и верить лишь в то, что поддаётся измерению. Но этот остров, его мёрзнувшие фьорды, безлюдные скалы, равнины холмов и камней с первых дней приезда завораживали и пугали до чёртиков. Будто нечто танцевало на горизонте каждые сумерки, плотоядно поджидая любую смертную душу, нарушившую долгую тишину. Со временем она перестала бояться своих придуманных призраков, и никогда не верила местному фольклору, но сейчас, шагая наперегонки с опускающимся сумраком, она снова верила, что из-за чёрных глыб за ними что-то наблюдает и вот-вот кинутся по пятам. Если мир лишился людей, что-то должно прийти им на смену. Со временем стало ясно, что остров пытается жить, а не выжить. Вместо мародёрства и гражданских столкновений, выжившие объединились, и оставшиеся учёные с базы начали спускаться в ближайшие населённые пункты. Время шло, раны затягивались, и жизнь налаживалась. Через год Мия перешла жить в небольшую рыбацкую деревушку, а база продолжила исследования, хотя финансирование сильно урезали, но немного приходило денег из фонда Старка. Не считая тех, кто потерял свои семьи, последующие пять лет были ничуть не хуже предыдущих, а то и лучше, учитывая небольшой, но существенный научный прорыв. Отсутствие туризма сильно ударило по экономике, очень сильно, всё теперь держалось на домашних хозяйствах хуторов и на рыболовстве. Урезка и так крохотного населения повлекла за собой ещё одну специфическую особенность - маленький остров столкнулся с удвоившейся угрозой близкородственных связей, что весьма замедлило естественный прирост населения. Искусственный с одной стороны захирел, потому что иммигрантов не было – желающие, может и были, да только там, откуда больше всего хотели смыться, появилась большая напряжёнка с воздушным и водным транспортом. Единственной крупной группой переселенцев были асгардийцы, которые, правда, не стремились скрещиваться с местными. А единичные союзы потомства не давали. Но особо острой нужды в этом не было всё равно – страна прекрасно жила при малом населении, выдержала, когда стало и того меньше. Мия уговорила Бетти посетить новый Асгард, когда он только обосновался. Причём под видом простых беженцев – никто кроме Бетти не знал, что они не местные не в плане страны, а планеты. Их спасательный челнок добрался до голубого шарика не быстро, но раньше, чем Старк. В этот самый момент, Мстители готовились к очередному раунду под предводительством Кэрол, не подозревая, что камней больше нет. Но независимо от исхода, асгардцам некуда двигаться, они собрались осесть тут навсегда. Пока что они лишь осваивались, мало что понимая в местном менталитете хоть Исландии, хоть Земли, потому пока старались сторониться двух приезжих, но за пределы селения не гнали, с интересом их разглядывая. Только Валькирия решила прекратить этот немой балаган. - Что вы тут делаете? - Мы тут недавно, обходим местность и нечаянно забрели к… - Вы, правда, с Асгарда? - Мия!!! Бетти видела, как перекосило лицо главы поселения, но даже не представляла, как той хотелось приставить клинок к горлу девчонки. - Беннер про вас рассказал, мы бывшие коллеги и друзья. - Беннер? Маленький человек, в котором Здоровяк? - Да. - Зеленый мне нравится больше – не болтун. - Он просто рычит и крушит всё, - говорит Мия. - Она разговаривает и хороший друг. С Беннером я знакома всего ничего, за все годы даже не подозревала о нём. Чего пришли? Скольким рассказали? - Никому, забор вам не понадобится, никто не придёт. - Так может вас прирезать, чтоб точно никому рассказали. - Не надо. - А чего ж не надо? Я тебе, что сказала говорить? – отдёргивает Мию за руку Бетти. – Мы, правда, никому ничего не сказали, а тут поддались слабости. - А потом поддадитесь ей снова и всем расскажете. - У нас половина планеты истреблена, через одного – в лучшем случае – потеря родных и близких. Даже если нам кто и поверит, то им будет не до пришельцев. Не говоря о том, что вы скорее вызовете не интерес и оживление, а добьёте окончательно. - Это почему? - Вы – небожители из их эдд, те, с кого все начиналось, те, с кого все должно закончиться, и те же, кто начнёт все сначала после Сумрака. Рагнарёк наступил, но солнце не поднимается, а вы не возрождаете мир, не приводите весну. Вы ловите рыбу. Причём не умелей, чем дети. Бетти сама не ожидала от себя таких слов. Зачем же она пришла сюда, чтоб их обвинять? Ведь и правда, кто должен был из защитить? Они, бессмертные, и воинство, что выше людей. Зря они сюда приехали. - Идём, - кивает девушка, поворачивая к домику. - Теперь они нас точно прирежут, - шепчет Мия. - Бойся Кровавого Орла. Внутри домика было не очень светло, зато тепло и сладко пахло мёдом. Ничего в обстановке не говорило о том, что тут живёт женщина из другого мира. Валькирия кидает на узкий диван жилетку и идёт к шкафу. - Чего застыли истуканами? Гостьи садятся за стол посреди комнаты, и хозяйка ставит на него большую бутылку обёрнутую картонной бумагой, и три больших стакана. - Первое, чему меня научил тут пользоваться Беннер – это интернет, и первое что я из него научилась – это готовить медовуху. И ещё дрелью пользоваться, - она разливает жидкость по стаканам. Это ею пропахло помещение. - Вау, инопланетное варево! - Оно всё из ваших ингредиентов и по вашему рецепту, людскому. - Но руки-то – иномирянские! - Надеюсь, ты не из них хлебать собралась. Бетти пинает Мию ногой под столом. - Я Брингильда, дочь Гоисвинт. - Бетти. - Мия Ульман… Ну, или Мия Беверлидоттир по местному. Хозяйка резко поднимает стакан, чуть расплескав содержимое. Гостьи послушно повторяют, пытаясь чокнуться, но Валькирия удивлённо отняла руку. От неловкости все прячутся в стаканы. Брингильда опрокидывает залпом, Бетти вспоминая своё бурное студенчество, тоже. Мия, чьи недолгие студенческие годы прошли в зубрёжке, но которая уже прожила в рыбацкой деревне достаточно, осиливает половину. Стоило ей отнять стакан от губ и попытаться поставить на стол, как хозяйка подпёрла дно пальцами, заставляя девушку снова пить. - Ты почти взрослая женщина, а не дитя. Здесь пара капель! - Да дитё дитём она! Сделав натужный рывок, Мия осушает все до дна, громко ставя стакан на сто: - Неправда! Я уже сколько концов света пережила! Дальше о них и была речь. Валькирии было интересно, что выпало на долю народа, среди которого ей жить. Рассказывая обо всем странном, начиная с две тысячи восьмого года, Бетти с печалью думает, что это лишь верхушка айсберга, и ни одна инопланетная раса не измывалась над человечеством так, как оно само. Рабство, бедность, голод, войны, торговля женщинами и девочками, насилие, вырубка лесов и браконьерство, загрязнение природы и изменение климата, принуждение и расчеловечивание… Танос, ты мог использовать перчатку более тонко. Под конец Мия захмелела, пришлось ночевать здесь. - Она мне почти понравилась, надо только пить научить. - Не спаивай мне ребёнка! - Она и не ребёнок. Особенно после всего пережитого. - К счастью, ещё осталось в ней бестолковости. Накрыв девушку пледом, женщины просидели за столом почти до рассвета, разговаривая и почти не выпивая. После этого визита они втроём встречались ещё раза четыре, пока на пятый Бетти при въезде в поселение не увидела огромные костры. Столбы дыма тянулись до самого неба, и передвигались вслед за тучей, словно источник огня на паучьих палах шёл по улицам, не оставляя за собой пожарища. То была огромная ладья, которую катили на брёвнах с холма до пристани. Ей паруса уже были изъедены жаром, и на перекладинах вместо ткани развивались языки пламени. Бетти вклинилась в процессию, пытаясь найти Валькирию. Та стояла на мостике, всего в метре от траектории скатывающейся и уже набирающей скорость горящей махины. На женщине были её доспехи, лицо разрисовано белой краской. Корабль чуть отклонился от курса, расшибив в щепки небольшое деревце, предварительно мигом обратив припорошивший его ветки снег в воду. Снег вдоль этого пути таял и стекал ручьями, будто наступила весна. Наконец драккар влетает в воду, раскалывая ещё тонкую ледяную кромку. Он проплыл достаточно долго и далеко, прежде чем толстые брёвна не обвалились, словно мягкий воск, рассыпая вокруг золотые искры. - Что происходит? - Несколько дней назад Тор, сын Одина, вернулся из Садов Таноса. Камни уничтожены, мы не вернём назад ни свой, ни ваш народ. Бетти никому ничего не рассказала – у всех были надежды, что удастся отмотать всё вспять, но никаких серьёзных оснований надеяться на успех не было. Пустые мечты. Лишь асгардцы знали, что шанс был, и потому им, пожалуй, было тяжелее прочих. Бэтти достала из нагрудного кармана рубашки подаренную Мией подвеску-пчёлку и сжимает её. Шли годы, Тор осел во всех смыслах, Валькирия пыталась не дать погаснуть последним огонькам в своём оставшемся народе, а Бетти просто жила и наблюдала. Со временем транспортировка наладилась, и иностранцы повалили в широко распахнутую ворота, чему такие как Бетти и Мия были рады - за несколько лет они стали получать нежеланное внимание, так как оказались тем самым раком на безрыбье. Но скоро выяснилось, что судя по всему, в Землю льда стремились не те, кто хотел жить лучше, а те, кто хотел чтоб стало хуже другим, потому тащили свои устои, которым стоило б сгинуть ещё в старом мире, не понимая, что от них требовалась лишь новая кровь и рабочие руки, а не смрадное мнение. Дошло до того, что политику открытых дверей свернули, разрешив остаться лишь женщинам, которые и сами были рады сменить традиционные ценности на свободу и оплачиваемый труд. Позже была подана идея отправлять на опустевшие хутора ребят из приютов Романовой, по желанию, конечно. Но все же «вакантных» мест было немного – с учётом полностью нового генофонда, его носителей даже не требовалось в количестве равной утраченной половины. Всё пошло на лад. Даже сама планета, казалось, стала чувствовать себя лучше. Меньше людей, меньше требуемой еды, а значит, уменьшилась территория пастбищ и пахотных земель. Меньше вырубленных лесов, меньше нефтяных рейсов, меньше мусора, меньше выхлопов, всего меньше.

Столкновение с бездной

Но всё хорошее кончилось, когда посреди ночи раздался звонок Мии: - Они возвращаются! Тогда в её голосе было удивление и нотки ещё не до конца ушедшего страха от того, что посреди её дома появились из ниоткуда люди – предыдущие хозяева. Зато Бетти испытала подлинный ужас, сразу просчитав, чем это обернётся. Принцип «лучше поздно, чем никогда» годится не для всего, и Мстителям следовало руководствоваться скорее «Или сейчас или уже не трогать». В последнее время Беннер, или то, как он себя теперь называть – профессор Халк, пропал с радаров, и Бетти подумать даже не могла, что за чудовищная идея захватила его мозг. Не интересоваться планами учёных оказалось смертельно для жизни. Основная проблема, конечно же, заключалась в том, что человечество мало оценило подаренный шанс, и потому стремительно восполняло брешь в популяции, где по личной идейной инициативе, где под кнут да пряники государств. Хоть пять миллиардов (с погрешностью на возраст и фертильность) не могли выродить то количество, что десяток, с той же погрешностью, но всё же место уже было занято наперед постапокалипсическими младенцами. А главное в странах, где всё относительно устаканилось, текущая экономика и планирование производства всего – от строительства до продовольствия было рассчитано на оставшиеся пять миллиардов и то потомство, что они дадут. Ещё столько же никуда не вписывались. Потому через какое-то время от Халкового щелчка, выяснилось, что приводить людей было особо некуда. Фирмы, где они работали или закрылись, или наняли других, или вообще эти профессии преобразовались во что-то другое, не говоря о том, что навыки прибывших устарели на пять лет. Опустевшие дома и квартиры были заняты – ещё бы, впервые за всю историю недвижимости стало больше, чем людей, и вопрос с бездомными в более или менее гуманных странах был решён; люди из неблагополучных кварталов тоже смогли, где по реформе, где не без бунтов расселиться по жилищам с более лучшими условиями; множество районов и старых построек за поседение годы были попросту снесены. Потому такие как Мия за одну ночь столкнулись и с прошлыми хозяевами своего дома и с прошлыми работниками, чьё место они заняли. И этим все не кончилось. Пустующие места стремились заполнить не только арендодатели и работодатели. Не все лелеяли боль утраты, выбрав одиночество и воспоминания. Даже не всем вернувшимся родственникам, подругам и друзьям были рады, что говорить о мужьях и жёнах, если за эти годы успели вступить в новый брак? Одних встречали с радостью, другим не знали, как сказать, что уже нашли утешение в чужих объятиях. Но куда хуже было тем миллионам, что столкнулись со своими мучителями, врагами, теми, чьё исчезновение забрало боль и страх. А кто вернулись, окунулись в те же беды, просто с другой стороны обзора. Сколько лишений и печалей, что стёрлись вместе с ними благодаря милосердному щелчку Таноса, возвратилось и усилилось? Внутри камня был покой, а не бой за выживание, ни болезней, ни бедности, и вот их снова вышвырнули в мир, который ничего не мог им дать, а у некоторых ещё и отобрал всё, что было ранее. Первые недели по миру прошлись волны самоубийств, убийств и жестоких нападений, перерастающих в настоящие массовые побоища. Но это всё равно не смогло компенсировать нашествие и значимо сократить пять миллиардов. Поэтому только-только выдохнувшие страны столкнулись с бедой, куда большей, чем потеря производства, которая хоть компенсировалась равнозначным уменьшением спроса. Появилась прорва людей, которую нечем было кормить, не во что одевать, некуда селить, и некуда брать на работу. За пять лет в ряде государств, которые вместо призывов плодиться и размножаться, подстроились под текущие реалии и вполне удачно выкарабкались, была накинута гробовая доска на риторику адептов размножения и любителей валить все проблемы на женщин, а то и целые поколения, отказывающихся рожать по пять-шесть детей. Те же, кто продолжал гнуть своё, виня и требуя, получив желанное, как-то не обрадовались. Казалось появление пяти миллиардов – где были и рабочие руки, и потенциальные будущие родители и уже готовые дети, те, что надежда и возможные гении, – тот самый вожделенный прирост, голубая мечта. Да не просто прирост - большую его часть не стоит дожидаться, когда там вырастут и пойдут трудиться, вот он уже готов работать, потреблять и плодить. Разве это не должно было решить все беды обеспокоенных политиков, которые трясутся над спадом рождаемости, нет? Нет. Это были гвозди. Распинания про то, что территории вообще-то много умолкли, когда пришлось столкнуться с реальностью – в лесах, пустынях и на болотах жить нельзя. Многие между тем, чтоб жить без инфраструктуры, выбрали кровавые столкновения. Все происходящее было в разы хуже, чем разгребания последствий после наводнений или пожаров – масштабами и сопутствующими обстоятельствами. Даже с учетом оставшегося перепроизводства для устоявшегося населения, дополнительное все равно не имело средств на приобретение товаров. В скорейшем времени во многих странах уже ввели талоны на еду. Мир рухнул. Земной шар напоминал те стеклянные шарики из Нью-Йоркской квартиры. Когда начало трясти, чтоб их сохранить, их скинули на кровать – подобно тому, как люди старались сохранить мир и жизнь всеми способами после щелчка. И то, что сейчас сделали Мстители, могло сравниться с тем, как во время защиты города от Читаури, обвалились перекрытия, придавив металлической балкой кровать со стекляшками. То, какой анафеме предали Мстителей после Альтрона, было ничем по сравнению с тем, что было сейчас. То, что сделал Танос, не приблизило человечество к вымиранию так, как это сделали Мстители. И потому повезло и тем, кто во время возвращения людей умер, и тем, кто попросту сбежал с Земли, имея в отличие от смертных шанс начать сначала. Асам пришлось держать ответ вместо сбежавшегося на поиски себя царя. Совесть их, по сути, была чиста – выступили они лишь когда вопрос был о полном стирание. Шло активное перекраивание экономики, поиски новых островов и освоение незанятых земель с попытками сделать их более пригодными, запоздало стали задумываться об препаратах искусственного бесплодия, а где и вводить ограничение на количество детей - даже оказавшись в аду, люди отказывались осознавать, что рождение новых и новых людей только прибавляет жару. Держащаяся на сельском хозяйстве и рыболовстве, которые сейчас были так нужны, и всё же не загружённая под завязку людьми Исландия снова более или менее устояла. Мия перебралась в Новый Асгард, научная база Бетти переехала в Рейкьявик. Прошло большое количество времени, прежде чем Бетти решила поговорить с Халком. Он и остальная его команда была на свободе – технически, судить их не за что, и даже с этической точки зрения они не совершали преступление против человечества. Но народ требовал, чуть ли не линчевания, потому о местонахождения Мстителей никто не знал. Беннер рассказал все от и до, а не просто основные сухие факты. Снова Бетти понимает, что всё потеряно – камни возвращены по своим реальностям. Нет, она, конечно, не хотела, чтоб щелчок обратно все стёр, в данном случае это было бы равноценно убийству миллиардов. Во спасение ещё большего количества людей, планеты и выживания человечества в целом… Но камни Реальности и Пространства могли помочь, они бы могли открыть путь к другим, пригодным для жизни незаселённым мирам, могли исказить пространства Земли для увеличения пахотных территорий и жилищных площадей, изменить некоторые природные зоны так, чтоб не нарушить близлежащие, могли затормозить рост озверевшей рождаемости, могли за миг изменить физиологию людей. Но нужные камни утеряны. После того, как была повешена трубка, Бетти сидела в тишине больше часа в состоянии, близком к прострации. Она надеялась услышать, что ситуацию как-то можно исправить, то есть какой-то план. Сейчас она была вынуждена, наконец, осознать окончательно с чем они столкнулись. В катастрофе земляне должны были подойти плавно, хоть и быстро, но все же по нарастающей, но вместо этого всё хлынуло сейчас и разом. Что-то неприятное подсказывало, что человечество выживет, но можно ли это будет назвать цивилизацией? Бетти кинула взгляд на монитор с новостной лентой. Вспыхнувшие войны на Ближнем Востоке, Африке, Европе, бунты и столкновения в той же Европе, Латинской Америке, в Северной, впрочем, тоже. И словно этого мало, начали добивать катаклизмы. А лучше бы метеорит, чтоб не мучиться. Бетти ложится на кровать, что под самым окном. Женщина сжимает и разжимает медальон-сову. Учёные всегда должны прогнозировать, не предвидеть, но просчитать. Что даст опыт, какие его последствия? Один глаз всегда должен смотреть в грядущее. Беннер свои завязал. Бетти хочет сейчас закрыть свои и не думать, каким будет завтра для неё, для Мии, что мира. Ей нравилось лежать в тёмной комнате, за плотно задёрнутыми шторами, пока весь мир освещён пожарищем. Но слабым надеждам, что хоть и плохо, но устаканится, сбыться было не суждено. Третья Мировая развязалась буквально через несколько недель после разговора с Брюсом. Такие уголки мира, как Исландия – со сколько-то пригодными землями, с источником продовольствия и все ещё имеющимся пространством для проживания, - значились на военных картах, как ценный, благой уголок, на них не стоял крестик, красная метка удара. Просто что-то пошло не так. Попадает прямо в Рейкьявик. Научный корпус буквально крошится. За секунду До Бетти не чувствует страх, секунды растягиваются в вечность. Она видит мать, видит Мехико, то, какие перспективы рисовала для неё жизнь в том возрасте. Вспоминает даже редкие моменты, когда Росс вел себя действительно, как отец. Она видит свою кафедру, портал над Нью-Йорком, и Мию, которая стала на многие годы ей семьёй. И грубую, резкую Брингильду, которая обязательно позаботится об их Беверлидоттир. Видит научную базу среди ледников, ставшую настоящим домом, видит весёлые праздники Нового Аскагда, с их обрядовыми магическими заклинаниями, бездейственными в этом мире, но такими родными, что не отказаться. Прежде чем повреждённое оборудование взорвалось сверхновыми, перед взором Бетти проносятся километры, прочь из города, во фьорды, поселения, горы. Это были счастливые годы, чтобы не происходило вокруг, это того стоило. Бетти была готова менять всё снова и снова на них и Мию. Невыносимые настолько, что невозможно осознать, жар, свет и ударная волна поглощают Бетти, возвращая домой, в бескрайние заснеженные пространства скал и воды.