О женщинах Марвел замолвите слово

Привидение, игра детства, гроза Никто не любит журналюг. Вампирюги. Только те падки на кровь, а эти ещё и на говно. Они лезут в чужие раны, разрывая их ещё больше, выворачивая всё наизнанку, если есть лужа крови – они постараются её разбрызгать. Они живут и сытятся на чужом горе. Чем ярче горит, чем страшнее убили, чем сильнее боль, тем им же радостнее и вкуснее. Но стоит справедливости ради заметить, что не радуйся читатели куда больше позорному фоту знаменитости, чем новостям о усовершенствованной операции по трансплантации органов, то кровожадного энтузиазма поубавилось. Когда не было газет и ТВ-шоу, народ собирался перед плахой, откладывая все домашние дела. Да и нет худа без добра: что как не журналистика поднимает шумиху, когда все заинтересованные и нечестные личности пытаются сохранить тишину? И в последнее время в колокола Кристин била не корысти ради, а справедливости для. Ну, может, соотношение первого ко второму чуть другое, но справедливость точно как мотивация хоть немного, но была. Когда она слышала о Старк Индастрис, то её глаза закатывались, словно при приступе эпилепсии. Сколько обожания для тех, кто производит оружие массового уничтожения. Что-что, вы не продаёте его террористам? Мои же вы лапоньки, конечно. Даже если и так, в войнах всегда гибнут гражданские и в первую очередь удары идут по жилым кварталам, а не разбитым лагерям. С каким бы злом та же армия США не боролась, это самое зло будет прятаться за живым щитом. Такие как Старк очень качественно, а то и искренно, удивляются, когда узнают, что оружием людей убивает. Журналистов не всегда причисляют к людям, но журналисты неплохо понимают людей, пусть переиначивают их слова, но в глубине души они знают, что на самом деле имели те или иные личности. Потому от Эверхарт не скрылась мещанская обидка в глазах святого Тони Старка, когда она назвала его Торговцем Смерти. Он всячески этот отрицал у себя в голове, живя в манямирке, где его оружие никого не убивает. Помнится, Кристен очень хотела поехать в Новиград, столицу Заковии, посмотреть на разруху и пыльный ад, но тогда все свернули и не дали поднять шумиху, хорошенько все замяв. А бомбили-то старковскими ракетами. И снова кто-то где-то потянул, не дав разведать – продавали напрямую, или опять «Ой, а мы не знали, куда оружие пойдёт». Полученное интервью, если его можно было так назвать, её ничуть не удивило. Всё как и ожидалось: всепоглощающая вера в свою правоту и благость дела, отрицание причастия к смертям – виноваты все, кроме производителей, комплекс Бога. Его не преследователи призраки, он бы сыграл их костями на их же могилах. Но вишенкой стала Вирджиния Поттс. - Что ж, порой и мусор приходится выносить. До этого момента, Кристен было любопытно, если что между Старком и его заместительницей, и кажется, что всё же нет, чтоб не портить рабочий процесс. Спокойная, как ледяная глыба, изнутри наверное её собаки рвали. Ещё бы, девочка из богатой семьи, с лучшими университетами за спиной, верхушка многомиллиардной корпорации, а должна чуть ли не каждое утро лично выпроваживать из постели босса новых и новых девиц. А самой туда ход закрыт. Особое отвращение у неё вызывало происхождения этих женщин, та же Эверхарт в её глазах не более чем дворняга-выскочка. Кристен выбиралась из утопленического ведра долго, сбегая с фермерской глуши, прогрызая путь наверх, не идя как Поттс по золотым, накатанным дорожкам, на финише которых так хорошо смотреть на других с верха. Этот взгляд сверху вниз не поменялся и при следующих встречах. Она пересекается с этой парочкой, когда Старк резко меняет позицию. Ей стало даже жалко его, насколько вообще можно жалеть парня, который может скупить полмира, а вторую утопить по прихоти, парня, который родился в платиновой люльке и всю жизнь делал вид, что всего добился сам. Это были просто именины сердца наблюдать, как корпорация пыталась комментировать то, что вот вчера они били себя в грудь, утверждая, что их торговля честна и безопасна, а сегодня, стоило их мозгу прочувствовать на себе всю «честность» и «безопасность», как они сворачивают лавочку. Хотя, Старк так горячо веривший, что его руки не по локоть в крови, а теперь начавший прозревать, выглядел жалким, а не лицемерным ублюдком. Потому Эверхарт показывает ему снимки из разрушенной деревни – торговля идёт и без него, прекрасно справляясь без дурочка. Подкинув пищу для ума, она берёт интервью у ещё одной женщины по не связанному репортажу, а уходя, чувствует выжигающий взгляд Поттс. Он стал куда менее холодным спустя пару лет. Но язык так же длинный и острый, ей бы самой в журналистки пойти. Джастин Хаммер ещё больший клоун, чем Старк, которому он подражал, но при этом вызывал куда большую симпатию. Но всё же интервью с ним были весьма блёклые и тягучие. Зато куда интереснее было все вне их. Что-то этот подлёныш, которого она впустила в свою постель, скрывал. Она старательно рыла носом землю вокруг него, и хоть достаточно материала собрать не успела, но арест Хаммера её не удивил. А вот что поистине удивительно – расстроилась. Он хотя бы был честным с самим собой. После этого невероятная хрень посыпалась на мир как из рога изобилия. Репортажи клепались как на конвейере – Мстители открыли портал в сад химер, и цвел он буйно. И ему нужна была садовница, и у Эверхарт оказался самый острый секатор. Она еле успевала облагораживать эти кусты, придавая им формы, понятные для восприятия людям. А ветер тем временем крепчал, и небо темнело. Скоро деревья начнут вырывать с корнем. Кристин прекрасно чуяла надвигающуюся грозу, это и профессиональное умение, и пережитки детства почти, что на природе. Непогода на ферме совсем не то, что непогода в городе. Даже если успеешь загнать скот, посевы ты ничем не защитишь. Когда она была маленькой, не выросшей из игр, даже по деревенским меркам, то поле было местом шалостей, а не труда. Любимой детской игрой были прятки в пашне, особенно в преддверии непогоды. Время в этот момент замирало, мир становился таким детальным. Поле оживало, двигаясь как живое существо, и птицы летали низко, охотясь за насекомыми. Шелест травы и птичьих крыльев вместе со стрекотанием насекомых создавали мелодию, но не вливались в единый, монолитный шум. Успеть прочувствовать весь момент, успеть завершить игру и главное – добраться до дома, прежде чем волшебство сменится гневом. Вот и сейчас Эверхарт знала, что всё происходящее сейчас – просто таки добрые чудеса и скоро грянет настоящая ярость. И с ней уже ничего не поделаешь, эта буря будет не по силам даже Тору. Потому единственное что оставалось – успеть завершить игру и насладиться моментом. На счастье или на беду, это всё сливалось в одно. И ножом по сердцу, когда события были вне зоны досягаемости. Сейчас в Англии была самая настоящая заварушка за право обозревать которую устроили войну, что Ланкастеры с Йорками позавидуют. Разумеется, журналисты её канала там есть и они уже провели прямой эфир, а завтра у них будет детальный обзор, но это не то. Кристин неся стопку с корреспонденцией, заходит в квартиру. Здоровается с пёстрыми аквариумными рыбками, скидывая пиджак. Но самое главное, что она хочет сейчас скинуть – это туфли и выражение лица, которое должно всегда соответствовать масштабу происходящего. Азарт надо было закрывать маской скорби, и наоборот – надо было надевать маску воодушевления, когда событие навеивало скуку. Кристин любила свою работу, но порой чудеса утомляли. Не говоря о том, что она стала заложницей своего жанра. Ей хотелось убийств, маньяков и крупных финансовых преступлений, но их отдавали на обозрение другим, и Эверхарт приходилось быть шустрой, даже по мере журналисток, чтоб наложить лапы на интересующее её событие. Женщина разбирает почту, находя в ней конверт со знакомым адресом без марки. Хаммер иногда ей писал, местами текст забавлял, местами заставлял закатить глаза, но что неизменно – письма пахли сигарами, свидетельствовавшие о том, что в тюрьме оружейник не так и страдает. Что до сигар, у Эверхарт осталась дюжина после ареста – Хаммер забыл после последнего визита. За эти годы в коробе осталось три штуки штуки – Кристин не особо их любила, но считала лучше сигарет, а закурить порой хотелось. И чуял её зад, что скоро она будет прикуривать от всемирного пожарища. Она стояла в пробке. На соседнем сидении – портфель с ноутбуком, как обычно, и там же коробка с оставшимися сигарами, что уже отклонение от нормы. Кристин никогда не выносила их из квартиры, не было надобности. Сначала она видит, как падает самолёт. Выскакивает, причём выскакивает прежде, чем авто, мчащееся по свободной встречке, теряет управление и врезается в её машину. - Ну, отлично, - она думает о страховке, а не о человека за рулём. Скрежет шин, вой сирен и крики накатили волной с двух сторон. Кристин списывает на авиакатастрофу, ищёт взглядом камеры над дорогой, в надежде, что те зафиксировали аварию – ей некогда ждать патрульных, ей надо спешить. Видимо, сейчас самый быстрый способ – это метро. Лишь бы коллег с канала не оказалось поблизости крушения, ей очень нужен этот сюжет. Наконец что-то свеженькое. Камер на этом участке дороги нет, значит, сейчас она сфотографирует номер, на случай, если нарушитель свинтит, а потом позвонит в офис и скажет, что она уже спешит к месту падения. ока она делала снимок, ещё несколько машин съехало с катушек. - Какого чёрта? За спиной, со стороны тротуара раздаётся крик, но когда Кристен обернулась, то увидела лишь женщину, зажавшую рот. Возможно, кричала она, но на ней ни ран, ни крови. А потом она видит это. Мужчина растворяется в пыль прямо на глазах. Потом другой, и группка людей на противоположном тротуаре. Никаких огромных машин, вылезших из-под земли не видно, никаких лучей или ползущих теней, и даже одежды не остаётся, только пепел. Люди просто исчезали, как по волшебному щелчку. Кто остался – пока что – кричали, бежали, плакали или снимали на камеру происходящее, кто-то прятался в дверях кафе, будто надеясь, что это их спасёт. Кристин видит, как какая-то девушка снимает с себя галстук, чтоб обмотать окровавленную руку, вылезшей из разбитой машины женщины. Журналистка отстранённо наблюдает, как красно-синий галстук темнее от крови. А потом раненая тоже растворяется. Гудки шли и шли, никто не брал трубку, хотя Эверхарт уже не ждала, а главное не желала ответа. Скинув, она садится на капот, достаёт сигару и закуривает. С одной стороны ей хочется скинуть туфли, но они такие дорогие, что оставлять их на тротуаре просто возмутительно. Закинуть в салон? Но босоногое привидение как-то непрезентабельно. Правду говорили, что если мертвецы восстанут, это будет самый официозный вариант конца света, ведь все будут в костюмах. Вот ещё пара исчезновений на бегу. Выжившим уборщикам придётся выгрести тонны пыли, думается Кристин. - Ой, да плевать, - Кристин скидывает туфлю за туфлей, закидывая их с ноги куда глаза глядят. Она в любом случае будет крутым привидением.